| XXVIII. Иаков сказал: — Итак, какое иное мы можем определить служение для жен, если не усердно помогать нуждающимся? XXIX. Филипп сказал: — Это, братья, о пособии [нуждающимся]. Делающий [доброе] дело уготовляет себе доброе сокровище. Ибо тот, кто собирает себе богатство в Царстве [Небесном], будет считаться работником, написанным у Бога. XXX. Петр сказал: — Это [мы повелели вам], братья, не как имеющие над кем-либо власть по принуждению, но [как] имеющие повеление от Господа. Мы просим вас соблюдать заповеди, ничего не убавляя и не прибавляя во Имя Господа нашего, Которому слава во веки. Аминь. Примечания Поскольку вы здесь... У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей. Сейчас ваша помощь нужна как никогда. Поделитесь, это важно Выбор читателей «Правмира» Подпишитесь на самые интересные материалы недели. Материалы по теме 8 июня, 2020 24 июля, 2019 29 июля, 2016 30 марта, 2016 29 марта, 2016 12 апреля, 2015 8 июля, 2013 4 мая, 2013 4 мая, 2013 Лучшие материалы Показать еще Друзья, Правмир уже много лет вместе с вами. Вся наша команда живет общим делом и призванием - служение людям и возможность сделать мир вокруг добрее и милосерднее! Такое важное и большое дело можно делать только вместе. Поэтому «Правмир» просит вас о поддержке. Например, 50 рублей в месяц это много или мало? Чашка кофе? Это не так много для семейного бюджета, но это значительная сумма для Правмира. Давайте дружить! © 2003—2024. Сетевое издание Правмир зарегистрировано в Федеральной службе по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор). Реестровая запись ЭЛ ФС 77 – 85438 от 13.06.2023 г. (внесение изменений в свидетельство ЭЛ ФС 77-44847 от 03.05.2011 г.) Учредитель: Автономная некоммерческая организация информационно-познавательный центр «Правмир» (АНО «Правмир») (ОГРН 1107799036730) Главный редактор: Данилова А.А. |
| В монашестве как бы повторяются обеты крещения: в нем особенное, высшее проявление христианства. Посему обеты его также остаются на всю жизнь. В виду трудности и святости этих обетов полагается предварительный «искус», или испытание для желающих обязаться ими: признается за лучшее этим лицам носить еще мирские, а не монашеские одежды 43 , чтоб затем не могли они изменить монашескому званию. Измена же монашеству до сложения с себя его обетов и до возвращения в мир у святых отцов почитается «оставлением Христа, обманом Бога» 44 . Но и кто, оставаясь в стенах монастыря, всецело и постоянно нарушает то один из обетов монастырских, то все три, т. е. относительно целомудрия, бескорыстия и смиренного послушания, – этих людей ожидает тяжкое наказание от Бога. Тут на виновную главу падает троякий суд: суд за грехи, которые он допускает, суд за нарушение им монашеских обетов и суд соблазна для мирян. О, да смягчится этот суд Божий покаянием или ради покаяния тех, которые уже повинны ему! Монастырь и есть место, убежище для покаяния. Неисполнение какого-либо обета Богу или святым «Аще обещаеши обет Господеви Богу твоему, да не умедлиши воздать его» ( Втор.23:21 ). Кроме обетов крещения и монашества, которые даются на всю жизнь и с особенными священнодействиями, – возможны еще обеты частные, временные и кратковременные. Предметом их бывает какое-либо доброе дело или дар, то или иное во славу самого Бога или же в честь Божией Матери и святых, в которых «дивен Бог» ( Пс.75:12 ). Одно еще намерение или расположение сердца исполнить что-либо доброе или принести какой дар Богу не составляет обета. Обет есть обдуманное и свободное обещание богоугодного дела, – решительное обязательство себя к чему-либо, хотя иной раз и под условием, например, если счастливо окончится известное предприятие. Может быть, здесь вопрос: «делать всякое доброе дело не обязан ли христианин и по обетам крещения, если имеет для того и случай, и силы»? Так. Но обет относится к одной какой-либо добродетели, бывает выражением особенного усердия, составляет особую жертву. |
| Тому невозможно наступить на аспида и василиска и попрать льва и змия, кого не подкрепит Сказавший Апостолам: се даю вам власть... Посему и заповедано нам просить Господа: не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого». «Как тело без души мертво, говорит тот же Отец, и ничего не может делать, так и душа без небесной души, без Божественного Духа мертва для Царствия, и без Духа Святого не может совершить ничего угодного Богу». «Кто желает произнести исповедание Веры согласное с истиною, говорит блаженный Августин , должен исповедать касательно благодати, нимало не колеблясь, что без нее человек совершенно не может сделать ничего доброго, относящегося к благочестию и истинному оправданию». «Не буди уловляем самомнением, говорит св. Димитрий Ростовский , и высокоумием, думая сам собою сотворить что-либо благое: ибо от Тебе ничего доброго не может произойти, без помощи божией, но токмо все злое и всякий грех . В беззакониях бо зачат еси, и во гресех роди тя мати твоя. Яко же сам от себе неси, аще ли от себе что благо иметь можешь? Если и предложение иметь будешь благое, но греху, без помощи Божией, сам собою противостать и победить его не можешь. Поскольку преступления ради от рождения твоего подпал ты под иго и работу греха, то сам собою освободиться от него ты не в силах, если не поможет тебе и не укрепит тебя Господь. Но ты от себе самого и предложения благого иметь не можешь, если Господь благодатью Своею не предварит». (Алф. духов. гл. 5). «Св. Тихон Задонский поучает: Без солнца никакой плод не растет и не совершается: так без Бога, вечного солнца, никакое доброе дело ни начинается, ни производится, ни совершается. Доброе хотение наше, доброе начало наше, средина и конец Его дело есть. Он в нас начинает, делает и совершает. Отсюда 1) учись познавать немощь свою и окаянство и ничтожество, что ты сам по себе не что иное, как иссохшее древо, которое никакого плода не может творить. 2) От сего поучайся смирению. 3) Всякое доброе дело, какое соделал ты или делаешь, Богу единому приписывай, да не Его дело себе присвоишь и славу Его похитишь, и так тяжко согрешишь. |
| И какого успеха можно ожидать, когда нет стремительной ревности о христианском Богоугождении? В чем нет труда, то будет еще исполняться; но коль скоро потребуется в чем-либо усиленный труд, или какое-либо самопожертвование, — тотчас последует отказ, по невозможности совладать с собою. Ибо тогда не на что будет опереться, чтобы подвинуть себя на доброе дело: саможаление подорвет все опоры. Если же примешается другое какое побуждение, кроме указанного, то оно и доброе дело сделает недобрым. Соглядатаи при Моисее убоялись оттого, что себя жалели. Мученики охотно шли на смерть оттого, что их сжигал внутренний огонь. Истинный ревнитель не законное только делает, но и совет, и всякое благое, внушение, тайно печатлеемое в душе; делает не представляющееся только, но бывает изобретателен на добро, весь в заботах об одном добре прочном, истинном, вечном. «Везде потребно нам, — говорит святой Иоанн Златоуст (беседа 31 на Деян.), — усердие и многое разжжение души, готовое ополчиться против самой смерти; ибо иначе невозможно Царствие получить». Дело благочестия и Богообщения есть дело многотрудное и многоболезненное; особенно на первых порах. Где взять сил, чтобы подъять все эти труды? При помощи благодати Божией — в одушевленной ревности. Купец, воин, судья, ученый проходят службу многозаботливую и многотрудную. Чем поддерживают они себя в трудах своих? — Воодушевлением и любовию к своему делу. Не иным чем можно поддерживать себя и на пути благочестия. А без сего мы будем находить в служении Богу томность, тяготу, скуку, вялость. И тихоход идет, но с болезнию, тогда как для быстрой серны или проворной белки движение и переход составляют удовольствие. Богоугождение ревностное есть отрадное, окрыляющее дух шествие к Богу. Без него можно испортить все дело. Надо все делать во славу Божию, наперекор живущему в нас греху; а без сего мы будем все исполнять только по привычке, по требованию приличий, потому что так издавна делалось, и так делают другие. Надо делать все; а в противном случае мы иное сделаем, а иное нет, и притом без всякого сокрушения и даже памяти о пропусках. Надо все делать со вниманием и осмотрительностию, как главное дело; а иначе мы будем делать, как пришлось. |
| Итак, с Божией помощью, по молитвам святителя Макария, данное сообщение завершается. Как и было заявлено в самом начале (см.: «ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ»), я старался, как и намерен был, выделить из глубоко содержательных и разносторонних писем святого Московского святителя положительное, доброе, светлое. К этому побудило не только мое желание, но и запомнившееся мной вот какое наставление самого святого иерарха: «Отцы советуют... стараться не видеть злое, а смотреть больше на то немногое доброе, которое на брате есть. А если брат причиняет своим языком скорбь, то на сие смотреть, как на попущение Божие, для нашего усовершенствования. Когда приобретем незлобие, тогда никакой язык не огорчит нас; злословие не пристанет к нам, по пословице, как от стенки горох» (181 – 182). Когда я стремился не пропустить и то, о чем у святителя сказано, как мне казалось, мало, я опять следовал его уроку: «Не ищи великих дел для своей деятельной любви: самое ничтожное, по-видимому, дело любви, совершенное участливо к людской нужде, есть дело, достойное великих людей, столь великих, как Христос с Его величайшим делом спасения человечества. Не говори: не нужно размениваться на мелочи – нужно искать крупных дел. Великое слагается из малых частей... – все слагаемое для великого дела спасающей любви» (180). Излагая богомудрые уроки святого отца, я имел мысль: хорошо было бы изложить их ввиде христианского нравственного кодекса. Но рядом с этой мыслью была и другая: сколько ни собирай, сколько ни пиши, сколько ни говори, а если не начнешь жить по-христиански, то так и останешься медью звенящей или кимвалом звучащим (см.: 1Кор. 13, 1 ). – «Иное – знать христианство по книгам, а иное – жить по-христиански. По географическим картам можно в одно мгновение перебежать от города в город на пятьсот верст, но переехать на лошадях нужно пять или десять суток, много потрудиться, побеспокоиться. Так от суеты до истинной христианской жизни, от мира ко Христу по книгам скоро можно дойти; но делом пройти – ох как тяжело! Придется и остановиться, сесть на мель, не раз вздохнуть, прослезиться, не раз сказать: Господи, помоги!» (176 – 177). И горе, если кто-либо возомнит себя святым, способным нести великие подвиги, пророчествовать, изрекать непогрешимые речи... «Худо будет, – продолжает учить святитель, – если переведешь себя самонадеянно в разряд праведных» (223). «Если кто самовольно вдается в великие подвиги, свойственные преуспевшим, будучи еще юн, то старцы велят таковых остановить, выражаясь об этом так: если увидишь юного, восходящего на небо, то емли его за ногу и вергни его долу, то есть сбрось его вниз. Первая добродетель для новоначальных, как справедливо говоришь: послушание, смирение, терпение и маленькое молитвенное правило» (219)... «От тебя потребуется только то, что ты в силах сделать; а что не по твоим силам, за то ни люди, ни Бог с тебя не взыщут. Не забудь этого» (229). |
| Авраам возвратился с Исааком к своим рабам, лобызая любимое свое чадо, по благоутробию Божию от смерти сохраненное живым. Встав, они отошли к Клятвенному колодезю, у которого обитали. «Бог искушаше Авраама» (Быт. 22:1). Искушает человека Бог, искушает и диавол, но иначе Бог и иначе диавол, ибо иное есть Божие искушение, а иное — диавольское. Божие искушение есть испытание добродетелей в человеке; диавольское же искушение есть прельщение человека на грех. Бог искушает человека, испытуя, терпелив ли он, послушен ли Ему, чист ли сердцем, боголюбив ли. Таковым искушением Он испытывал Иова в терпении, Авраама в послушании, Иосифа в чистоте, израильтян в боголюбии, как и Моисей им во Второзаконии сказал: «Искушает Господь Бог вас, уведети хотя, аще любите Господа Бога вашего всем сердцем вашим и всею душею вашею» (Втор. 13:3). Но более всего Господь испытывает в нас боголюбие, ибо если оно в нас существует, то и все прочие добродетели легко приобретаются; ибо ради любви Божией и терпение является, и послушание приемлется, и чистота соблюдается, и какое-либо доброе дело ради него совершается. Испытует же Господь Бог человека не потому, что Он не знает, каков этот человек, ибо Создатель наш ведает сердца человеческие, и Ему известно то, что мы еще не сотворили; но искушает с тою целью, чтобы яснее обнаружилась человеческая добродетель как для пользы других, так и для того, чтобы сплести венок добродетельному человеку. Напротив, диавол искушает человека, предлагая ему временную сладость греха, чтобы уловить его, как рыбу удицею, как птицу клеткой или сетью, и, взяв его в свою власть, повлечь его с собою в ад на вечную погибель. «Бог несть искуситель злым» (Иак. 1:13), говорит святой апостол Иаков. Эти слова значат то, что Бог не искушает на злое. И никто из искушаемых на злое да не говорит, что он от Бога искушается, ибо Господь не искушает никого, но каждый «искушается от своея похоти впекомый и прельщаемый» (Иак. 1:14). Дьявол же на зло искушает, и нет другого искушения диавольского, как только на грехи, и это только для того, чтобы человек каким-либо грехом прогневал и раздражил Бога, а чрез это сделался достойным осуждения и наказания и стал общником с ним в геенских муках. |
| А если кто-нибудь, вследствие лености и безпечности станет стремиться к нарушению отмеченного предписания, тот, конечно, не найдет в уставе оправдания для себя, хотя бы и принадлежал к числу монастырских должностных лиц, дабы, вместо пользы и помощи, не произошел от этого весьма большой вред, а любители безпорядка не воспользовались этим, как предлогом для нарушения повиновения; напротив, всякое должностное лицо в монастыре должно разумно и благочестиво руководить остальных и побуждать собственным примером к осмотрительности. Им запрещается держать в келлиях съестные припасы и напитки и пользоваться ими тайно или явно. Вообще, ни один брат не должен тайно владеть какою-либо вещью, большою или малою, ни один не должен ничего тайно ни получать, ни давать другим, хотя бы и беднейшим, но всякий обязан знать, что за такие дела ему не будет похвалы, так как это есть нечто демонское, вне закона, нарушение послушания и канона. Коль скоро кто-либо не в состоянии быть господином над самим собою, как он может радеть о деле кого-либо другого, как о своем собственном? А с другой стороны, подчиняясь всему личному, как он будет заботиться о не собственном? Кто однажды отрекся от себя и своей воли и подпал рабству справедливости, а потом совершает что-либо по собственному желанию, тот делает не иное что, как освобождается от правды и порабощается греху. И какая будет польза для дела Христова от того инока, который на первом плане ставит свою правду и не подчиняется правде Божией? Какое оправдание милостыни или страннолюбия будет для того, кто не может переносить и малейшого лишения и вместо вещи, которую отдаст бедному, станет просить у настоятеля другую, вместо старой, отданной нищему, будет требовать новую, намеренно заменяя негодную вещь более нужной, и т. п. И окажется, что он сделал доброе дело не вследствие страннолюбия или нищелюбия, но для собственной выгоды и корысти. Вообще, все иноки обители Петрицонитиссы должны следовать руководству игумена, исполнять закон, заповедь и Божественное повеление, не стремиться к недостойной похвале и все обязаны знать, что оказанное гостеприимство есть дело общее и совершается сообща и ради всех. |
| Статья, как легко может убедиться читатель, написана от души, проникнута искренним чувством и священным энтузиазмом героя, ратующего за торжество Евангелия и страдающего от унижения Его... Консисторским Уставом в его новой редакции. Для поражения последнего автор вооружился Святыми Словами Ев. Лyk. XVI, 18 и по-видимому разгромил наповал... обновленную статью 253 Уст. Дух. Кон. Так ли это однако же? Эту ли статью он разгромил, или нечто иное? Вникая в течение мыслей почтенного автора, укрывшего свое имя для чего то – ибо разумение закона есть – по приточнику – весьма доброе дело, стыдиться коего отнюдь не следует – мы пришли к убеждению, что его непобедимое оружие – святые слова Евангелия – ударило не по обновленной 253 ст. Консисторского Устава, а почему-то совершенно иному. Позволим себе поделиться с читателями Богослов. Вестника этим убеждением. Обратимся сначала к Консисторскому Уставу, как в первоначальной его редакции 1841 г., так и в самой позднейшей – сего 1904 г. и поставим вопросы: когда и как он возник и что он такое по существу своему? Как известно, эта книга есть всецело произведение совместной работы чиновников Духовных Консисторий и прочих канцелярий Духовного Ведомства, облекшееся в форму «Устава» в Царствование Императора Николая Павловича, так много и энергично работавшего к водворению законности и строгого порядка в правительственных наших учреждениях всех ведомств. По своим источникам и содержанию эти книги есть не что иное, как тщательно редактированная практика канцелярий Духовного Ведомства, слагавшаяся постепенно в течении всего синодального периода и до 1841 года не имевшая ни единообразия, ни заключенная в какое-либо письменное уложение. Проект, уложивший эту практику в «Устав» или книгу, был разослан во все епархии для испытания его на опыте с требованием от пр. Архиереев и Консисторий замечаний на разные статьи его. По получении этих замечаний Св. Синодом этот проект был пересмотрен, окончательно редактирован и в этом виде удостоился Высочайшего утверждения, быв опубликован как законодательное Уложение, параллельное «своду законов», в 1841 году. С этого момента он вступил в жизнь и под влиянием хода жизни видоизменялся постепенно в статьях, а в 1883 году переиздан вновь, затем снова переживает тот же процесс до сего дня. В этих изменениях своих он опирается исключительно на ст. 49 Основных законов, которая гласить так: |
| Как-то мы встретились с Анной Михайловной на могиле отца Василия, и почему-то у меня возник такой «журналистский» вопрос: что бы она могла сказать о нем в двух словах. Тем не менее, я услышал удивительный ответ. Она, совершенно не смущаясь, без всякой подготовки, сказала: «Он за всю жизнь не сделал никому никакого зла». Первая часть: Мученики Оптинские. Об отце Василии (Рослякове) Покаяния отверзи ми двери Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, — взывает Господь, — и Я упокою вас. Придите и покайтесь. Ибо знает Бог, что человек немощен, Он и прощает, и утешает, и дарует слезы умиления и покой сердечный всем, смиренным сердцем. «От грешников первый есмь аз, — таким признавал себя и писал об этом в своем дневнике послушник Игорь, — [надо] умолять Господа о грехах своих и людских». А далее объясняет ясно и просто, как должно умолять Бога: «Милости просить». И не праздно просить, проводя время в нерадении и лености, но еще присовокупляет, что необходимо себя распинать, то есть понуждать к молитвенному подвигу и тем самым в жертву приносить. В жертву живую и непорочную, которая есть сердце сокрушенно и смиренно. И хотя «страсти, похоти, нечистые помыслы терзают душу, но терпеть надо и совершать дело благочестия, исполняя заповеди Христовы». Смиряя и уничижая плоть свою, Игорь искал и просил у Господа ведения своих грехов более, нежели каких-либо иных благодатных даров. Все же происходящее доброе он относил ко благодати и великому милосердию Божию, считая себя немощным и самым скверным. Он видел, что самомнение ни что иное, как мерзость пред Богом и что оно некогда низринуло из рая первых людей, ибо тогда, услышав слова: будете, как , они предались суетной этой надежде. «Дух же Святый дышит, где хочет — говорил Игорь, — Он научает исполнять волю Божию и руководит на всякую истину, приводя нас к покаянию». Случалось, что, когда он слышал слово Божие на службе или читал его в келии, у него на глазах появлялись слезы. Он старался сдержать их, чтобы никто не видел, и с верою сердечною молил Бога ниспослать Духа Святаго, согласно воле Своей Святой. «Духом Святым мы познаем Бога, — писал он, будучи уже иеромонахом. — Это новый, неведомый нам орган, данный нам Господом для познания Его любви и Его благости. Это какое-то новое око, новое ухо для видения невиданного и для услышания неслыханного. Это как если бы дали тебе крылья и сказали: «А теперь ты можешь летать по всей вселенной. Дух Святый — это крылья души». |
| Так, памятуя о Предтечевом монастыре и о великом событии, в память которого он был построен, граждане всегда и справедливо сожалели о его упразднении и не переставали желать, чтобы он был здесь восстановлен. Но Господу-Промыслителю угодно было указать иное место для обители, которая должна была заменить собой Предтечев монастырь: обитель иноческая должна была возникнуть уже не в средине многолюдного и шумного города, где была обитель Предтечи, а в тиши уединения – под сению вековой Щегловской засеки. Здесь вскоре по открытии Тульской архиерейской кафедры и было обозначено место поселения, первоначально построением здесь архиерейского загородного дома, или летней архиерейской дачи. Именно, второй Епископ тульский Преосвященный Амвросий, столь известный своим талантом проповедническим, озабочиваясь благоустроением своей кафедры и изысканием средств содержания ее, исходатайствовал себе землю для летнего пребывания под самой Щегловской засекой и на этой земле в 1810-м году выстроил обширный архиерейский дом с церковью в нем (домовою) во имя Св. Амвросия Медиоланского , коему был тезоименит Тульский архипастырь. Это место летнего пребывания, или дача, Тульских Епископов с того времени называется – по засеке «Щеглово» 7 . Однако же, ни тогда, ни после того, как устроилась эта архиерейская дача, никто не предполагал даже и возможность быть здесь монастырю: сомневались в этой возможности даже и тогда, как явились ходатаи пред тульским архипастырем об основании здесь обители, и с достаточными для того средствами. Но не таков был о сем совет Божий, полагающий времена и сроки в своей власти. В половине настоящего столетия, в боголюбивой душе одного «неизвестного благотворителя», жившего в Москве, таинственно зародилась мысль совершить истинно доброе и богоугодное дело, но не простой и заурядной благотворительности, а построить какое-либо учреждение или сооружение, отвечающее потребностям общества, хотя бы оно потребовало весьма больших средств и трудов. Тогда этому истинному христолюбцу Господь посылает одного безызвестного инока, который подсказывает ему, что граждане многолюдной Тулы, доселе скорбящие об упразднении существовавшей у них обители, построенной на костях их предков, геройски падших в битве при защите своего родного горда, сердечно желают восстановить древнюю обитель или вместо нее основать новую. И вот, к утешению граждан, истинно ревностных к памятованию деяний своих отцов и дел милосердия Божия, Господь приводит в исполнение мысль «неизвестного благотворителя из Москвы», и близ г. Тулы, на восточной ее стороне (где обитают коренные насельники города), устрояется обитель иноческая – на том месте, где этого дотоле никто не мог и предполагать. |
|
|
