| Исторические связи Карпатской Руси со Святой Горой Афон Русский Свято-Пантелеимонов монастырь на Святой Горе Афон. Фото: www.afon.orthodoxy.ru История взаимоотношений Карпатской Руси и Святой Горы Афон насчитывает уже тысячу лет, и берет начало в эпоху Крещения Руси. В то время Святая Гора переживала период расцвета (в Х веке на Афоне насчитывалось до 180 обителей) и являлась главным училищем подвижничества для всего православного мира. Весьма рано начались паломничества русских людей на Святую Гору. Одним из таких путешественников был уроженец города Любеч Антипа, принявший постриг в афонском монастыре Эсфигмен с именем Антоний. Спустя некоторое время он вернулся на Русь и основал Киево-Печерский монастырь, устроенный им по образу афонских монастырей. Эта обитель, как и ее святой основатель, впоследствии стала знаменитой на весь православный мир. В числе ее монахов было немало выходцев из угрорусских земель. Из них наиболее известен преподобный Моисей Угрин. Как повествует житие преподобного Моисея, монашеский постриг он принял, находясь в польском плену от одного из афонских иеромонахов, которые временами посещали новопросвещенные славянские земли для утверждения в них благочестия (Макарий (Булгаков), митр. История Русской Церкви. М. 1995. К.2. Т.1. С.113.). Ввиду того, что Закарпатье являлось естественным коридором между русскими землями и находившимися под сильным духовным воздействием Афона славянскими государствами на Балканах, через него на Русь распространялось влияние Святой Горы. В качестве примера этого феномена можно назвать распространение на Руси в XV веке устава Лавры преп. Саввы Освященного, известного как Иерусалимский церковный устав. Этот устав, которым наша Церковь пользуется и поныне, впервые был переведен на славянский язык на Афоне в конце XII века святителем Саввой Сербским. Став Архиепископом, святой Савва ввел его в употребление в Сербской Церкви, затем Иерусалимский Типикон был принят в Болгарии и, чуть позже - на Руси. С введением в 1646 году Ужгородской унии, связь Карпатской Руси с Афоном практически прервалась, хотя память о Святой Горе, как и святая православная вера, сокровенно жила в сердцах карпатских русин вплоть до начала ХХ века, когда началось активное возрождение Православия в Закарпатье. |
| Разделы портала «Азбука веры» Доклад протоиерея Георгия Крылова, представленный 28 января 2010 г. на XVIII Рождественских чтениях в Москве. Автор затрагивает проблемы русского книгопечатания, в частности, издание Типикона. Говоря о книжной справе Ока Церковного в XVII в., вначале кратко скажем о первоисточнике русского Ока. В 1401 г. в Константинополе была составлена русская редакция Иерусалимского Типикона, которая под названием Око Церковное распространилась в XV в. в Русской Церкви и стала основой всех последующих русских редакций Иерусалимского Типикона. Редакция эта составлена была на основе второго болгарского перевода, полученного, в свою очередь, в результате книжной справы болгарского Патр. Евфимия Тырновского (1375–1393 гг.). До этого на Руси в XIV в. существовало как минимум две редакции Иерусалимского Типикона (РГАДА, Тип. 45 и ГИМ, Син. 328, 329), в основе которых был первый болгарский перевод и собственно русский перевод с греческого ( Пентковский, 164–168 ). Дальнейшую судьбу Ока очень схематично пытался рассмотреть Иван Данилович Мансветов ( Мансветов I , 274 и далее ), затем Дмитриевский предложил свою схему редакций русского Ока ( Дмитриевский, 548–550 ). В конечном счете, эта тема еще серьезно не рассматривалась и ждет своих исследователей. Мы же в этом докладе рассмотрим позднейшую историю Ока, связанную с книгопечатанием. Книгопечатание везде и всегда предполагало предварительную подготовку книг к печати, т.е. книжную справу: выбор наиболее полной редакции (или создание, составление этой редакции), редактуру и корректуру. По некоторым причинам, в основе которых лежит средневековое отношение к сакральному тексту, справа нередко была причиной споров и конфликтов. В особенности это замечание относится к русской книжной справе. Отметим, что в результате новообрядческой справы Типикона произошло «смешение редакций», и устав утратил изначальную укорененную в архаиаке логичность. Нам известно пять основных печатных изданий Типикона в XVII в.: три дониконовских и два послениконовских. Рассмотрим их последовательно. |
| 1-я глава типикона «Чин малыя вечерни» (малая вечерня и сопутствующие ей службы в воскресенье). Содержание и разделение 1-й главы Типикона Типикон начинается изложением воскресной службы, так как она образовалась ранее будничной и послужила основой и образцом для последней. Такое начало для Типикона тем естественнее, что в большинстве церквей служба в будни совершается сравнительно редко. Такое начало для Типикона, как и заглавие его, выбрано тоже не без исторического колебания. Древнейшие памятники церковного устава IX-X в.: ποτπωσις, приписываемый св. Феодору Студиту , Διατπωσις с именем св. Афанасия Афонского и Канонарь Синайской библиотеки – начинаются с пасхальной службы. Устав Великой Константинопольской церкви IX в. и др. – с месяцеслова. Уставы Студийского типа – с недель, подготовительных к Четыредесятнице. Впервые уставы иерусалимского типа стали начинать Типикон с вечерней службы, что объясняется тем значением, которое они придали празднованию воскресного дня. Изложение воскресной службы в Типиконе начинается с вечера субботы ввиду того, что церковный день у нас, христиан, как и у евреев, начинается с вечера 1841 , так как течение времени, по учению Св. Писания, началось с вечера. Празднование же воскресения тем естественнее начинать с вечера, что и самое воскресение Христово произошло в «вечер субботний» 1842 , т. е. в субботнюю ночь. Естественно, что эту ночь, начиная с вечера, церковный устав назначает проводить в молитвах. Ряд таких молитв, или воскресных служб, открывается девятым часом и малой вечерней. 1-я гл. Типикона и излагает чин этих двух служб, присоединяя к ним еще чин вечерней трапезы. Этим трем частям, на которые естественно распадается 1-я гл. Типикона, при рассмотрении ее мы предпошлем замечание о благовесте и об обычном начале церковных служб, так как то и другое упоминаются в Типиконе здесь впервые. Благовест Смысл благовеста Благовесту в Типиконе вообще уделяется много внимания, и справедливо. Он не только оповещает о времени службы, но и подготовляет христиан к ней: общепризнано то благодатное действие, которое он оказывает на душу. Для отсутствующих же на богослужении он некоторым образом и заменяет последнее. Он, собственно, есть уже самое богослужение, совершаемое звуками музыки. Ветхозаветное богослужение состояло преимущественно из музыки, и вот, как бы в воспоминание об этом, в знак неразрывной связи его с этим богослужением, более духовное и возвышенное богослужение новозаветное в колокольном звоне имеет свою священную музыку, из всех родов которой оно выбрало, таким образом, наиболее простой, строгий и безискусственный. История благовеста |
| Глава IV. Число братии, устав жития: зажилые, милостинные и другие поручные доходы, слуги и служебники, их оклад, отношение их к монастырю по монастырским актам О числе братства Воскресенской обители в Патриарший ее период (1656–1666) положительных сведений нет. Сам Патриарх Никон , в одном из писем своих к грамотоносцу Иерусалимского Патриарха, Севастьяну или Савве Дмитриеву, из Воскресенского монастыря, между прочим, пишет: «Благодать Божия питает во святей обители нашей не менее тысячи человек, разве (кроме) странных и нищих братий: питаеми есми во всяком довольстве, без нужды, и ни от кого просим, или принимаем, разве дающего пищу алчущим, от единого Бога» 94 . Мы полагаем, во-первых, что Патриарх разумел в означенном числе (1000 человек) не одних монашествующих, но и бельцов, так как, по свидетельству Шушерина, «в Воскресенском монастыре, у Святейшего Патриарха, в то время пребываху даже многие иноземцы: Греки и Поляки, Черкасы (Малороссияне) и Белорусцы, и новокрещенные Немцы и Жиды в монашеском чину и белецком. 95 Во-вторых, если, по свидетельству того же Шушерина, Воскресенский монастырь, в 1685 г. имел не менее 400 челов. братии с приписными монастырями и пустынями 96 , то нет ничего невероятного, что в Патриарший период было в нем не менее 500 человек монашествующей братии, считая также с приписными монастырями и пустынями, и на это число монашествующих такое же число бельцов, что и составит, по выше сказанному, 1000 человек. В конце опального периода Воскресенской обители, продолжавшегося с 1667 до 1679 года, число братии в оном естественно должно было скорее умаляться, чем увеличиваться. И действительно было так; ибо по описи 1769 года (где исчислены поимянно тогдашняя братия Воскресенского монастыря) число их было следующее: Власти: Настоятель Архимандрит Филофей, Казначей старец Сергий. Черных Попов (Иеромонахов) 10 человек Черных Дьяконов (Иеродьяконов) 3 человека Крылошан 2 человека Пономарей 2 человека Рядовой братии старцев 40 человек Больничных старцев |
| Глава XII. Раскол и монашество И.К.Смолич. Русское монашество 988—1917. (Оглавление) 2. Исправление книг до Патриарха Никона Меры Никона по исправлению церковных книг и изменению некоторых богослужебных обрядов, в сущности, не содержали в себе ничего нового, они явились лишь последним звеном в длинной цепи подобных мероприятий, которые либо уже были проведены до него, либо должны были проводиться в будущем. Никон действовал слишком грубо и круто, что объяснялось не острой необходимостью, а скорее свойствами его характера, он вообще плохо понимал религиозную душу своей паствы, потому-то его «реформы» и привели к катастрофе, которая нанесла Русской Церкви неисцелимую рану и отколола от нее часть ее членов . Пребывание отколовшейся части («староверов», как они называли себя, или «раскольников», как очень долго называла их официальная Церковь) вне Матери Церкви не могло не оказать влияния и на основную часть Русской Церкви, ибо ее духовные силы в значительной мере были отвлечены от исполнения своих прямых обязанностей и направлены на борьбу с расколом. После обращения Руси в христианство книги, необходимые для совершения богослужений, и сами литургические обряды были заимствованы у греков или южных славян. От долгого употребления книги приходили в негодное состояние, новые книги появлялись путем переписывания старых, что при недостатке образования у переписчиков, в основном монахов, приводило к появлению описок и ошибок. Исправления книг, предпринимавшиеся по почину отдельных переписчиков, умножали число дефектов. Даже разные списки Священного Писания, относящиеся к той эпохе, часто весьма сильно отличаются друг от друга. Еще хуже обстояло дело с богослужебными книгами — Служебником, Типиконом (Уставом), Триодью, Часословом, Октоихом и другими , ибо ошибки и разночтения обнаруживались и в самих чинопоследованиях, и в объяснениях к ним. Тут имело значение и то обстоятельство, что не всегда употреблялся один и тот же устав, но, как мы уже отмечали (глава VIII), применявшийся в первое время Студийский устав был заменен Иерусалимским . В богослужебной практике греков и славян, к которой можно было бы обратиться за справкой, тоже не было единообразия. |
| Отдел В Уставы и месяцесловы в них Без сомнения с древнейших времен существовали в церквах определенные правила, как совершать службы дневные и в разные праздники, когда и как править память великих святых, существовали уставы сначала краткие и в разных церквах отличавшиеся один от другого, с течением времени изменявшиеся в одной и той же церкви; были разные уставы в патриархиях и разных обителях, сначала более в практике, чем в письмени хранившиеся. Общий тип богослужения повседневного и праздничного установился рано в церквах востока, не позднее 4 и 5 веков. Но главное содержание уставов – точнейшее определение разных богослужебных действий по различию времен (посты, пятьдесятница и т. п. – содержание триоди) и лиц празднуемых (синаксарь) стало раскрываться в последующее время и до XI-XII веков изменяемость в уставах была очень велика, ибо до сего времени самые службы во славу Господа I. Христа, Пречистой Его Матери и святых, как увидим ниже, во многом изменялись; одни песнопения заменялись другими, дни праздования святым, самые памяти святых установлялись в разных местах и даже в одних и тех же местах, но в разные времена, различно; открывались новые празднества по случаю открытия и перенесения мощей, проявления новых святых, по случаю поражения еретиков на соборах, отражения внешних врагов и т. п. В уставах можно различать две главные части: 1 Богослужебную и 2 дисциплинарную или о поведении и образе жизни иноков. Вторая содержится в уставах иноческих, в уставах основанных знаменитыми подвижниками или создателями (ктиторами) монастырей, царями, патриархами и более или менее славными и достаточными лицами. Ктиторскими в обширном смысле называются и монастыри, основанные подвижниками 147 . Эта часть уставов не входит в пределы нашего исследования. В последнее время явились в русской литературе замечательные труды и даже открытия в отношении в этой части. Таковы киновиальные правила пр. Саввы освященного, врученные им пред кончиною его (539) преемнику его игумену Мелиту. Они открыты в Синайской рукописи проф. А. Дмитриевским и изданы в Трудах Киевской Академии в 1890 году и в Описании литургических рукописей Т. 1. 1895 г. Другой замечательный труд в этом роде принадлежит преосвященному епископу Феофану; это изданные им в 1892 г. Древние иноческие уставы пр. Пахомия великого , св. Василия Великого , пр. Иоанна Кассиана и пр. Вепедикта. В книге Дмитриевского: Описание литургических рукописей Т. I есть уставы с правилами монашеской жизни; из них вполне издан устав Евергетидского монастыря. Много в предисловии говорится о порядках в пантократорском константинопольском монастыре. Студийский устав в редакции патриарха Алевсия описан полно в Истории русской церкви Голубинского (Т. I вторая половина). |
| Глава четвертая. Всенощное бдение в период повсеместного распространения Иерусалимского Устава на православном Востоке. Начавшееся много раньше XII столетия проникновение в Константинополь иерусалимских обрядов и обычаев, заимствование канонов и других песнопений иерусалимского происхождения, а также праздников, привело в XII веке к постепенному распространению в Константинопольском патриархате Иерусалимского устава 404 . Этому способствовали, во-пер-вых, постоянные близкие взаимоотношения между обоими патриархатами; патриархи иерусалимские присутствовали на константинопольских поместных соборах, например, патриарх Симеон – на соборе в царствование Алексея Комнина, осудившем Льва, митрополита Халкидонского 405 ; а Константинопольскую кафедру занимали прежде бывшие иерусалимские патриархи Косьма (1075–1091) и Досифей (1190–1191) 406 ; Марк, епископ Отрантский, до занятия кафедры в Отранто, был экономом церкви св. Мокия в Константинополе, а ранее этого – монахом лавры преп. Саввы Освященного 407 . Во-вторых, сама лавра преп. Саввы Освященного, являвшаяся центром духовного просвещения в Палестине и, отсюда, имевшая исключительно большое значение в истории Иерусалимского устава, обладала рядом филиалов далеко за пределами Иерусалима. Составитель жития св. Григория Агригентско-го называет себя «игуменом монастыря св. Саввы в Риме» 408 . В Александрии с 730 года существовал храм, а затем и подворье преп. Саввы 409 . Наряду с этими причинами, можно сказать, внешнего характера, обеспечивавшими распространение Иерусалимского устава далеко за пределами его родины, была еще одна причина, немало содействовавшая успеху его распространения, вытекавшая из характера самого устава. Иерусалимский устав отличался не только от устава Великой константинопольской церкви, но и от константинопольских монастырских, в частности от виднейшего из них Студийского, простотой в смысле доступности отправления по нему богослужения, о чем Симеон Солунский говорит: «В обителях и почти во всех церквах соблюдается чин одного Иерусалимского устава св. Саввы, потому что его можно совершать и одному, так как он и составлен для монахов, и он часто выполняется в киновиях без пения» 410 . |
| История Церковного устава Типикон (Устав, Типик, Тактикон, Око церковное, греч. τυπικν, от τπος – тип, образ; τξις – порядок) – церковно-богослужебная книга, излагающая в систематическом виде порядок, образец совершения служб церковных. В современном виде Типикон дает возможность разрешения проблем, возникающих в связи с совершением богослужения с одновременным использованием нескольких богослужебных книг: в нем указывается, как последования по Минее – праздники неподвижные соединяются с последованиями Октоиха и Триоди – празднованиями подвижными. Помимо этих правил, составляющих главное содержание Типикона, есть в нем и предписания церковно-дисциплинарного характера, в частности, например, правила поста для мирян и монашествующих, а также о порядке и благочинии в храме, за трапезой в обителях. Появлению Типикона предшествовали так называемые лекционары, где указывались чтения Священного Писания и некоторые краткие церковные песнопения. Таковы, например, Иерусалимский лекционарий 417–439 гг. и Иерусалимский канонарь VII в. По содержанию в Типиконе можно выделить три части. 1-я часть (1–46 главы) – общая. Здесь даны общие указания относительно богослужебных последований и священнодействий в дни праздников и памятей святых, когда таковые приходятся на недельные (воскресные) (1–8 главы), седмичные (9–11 главы) и субботние дни (12–15 главы). Имеются также дополнительные указания относительно отдельных молитвословий, пения и чтения за богослужением на все дни годичного богослужебного круга (16–21 главы); далее следуют указания о каждении, открытии алтарных врат и завесы, о возжигании свечей, о благочестивом молитвенном расположении, в котором должны пребывать молящиеся за богослужениями (22–30 главы); наконец, излагаются правила монастырской жизни (31–46 главы). 2-я часть (47–51 главы) – указания о знамениях (знаках) праздников (47-я глава) и о порядке совершения богослужения по Минее месячной, вне зависимости от того, в какой день седмицы совершается богослужение и что в этот день положено по Октоиху или Триоди, то есть Месяцеслов (48-я глава). Далее идут указания относительно служб по Триоди постной (49-я глава) и цветной (50-я глава), а также правила относительно Петрова поста (51-я глава). |
| (кон. XIII (?) - 1-я пол. XIV в.), мон. («старец»), болг. книжник, работал в Великой Лавре на Афоне. Источником сведений о деятельности И. является запись его ученика иером. Мефодия на переписанном им пергаменном Октоихе (сер.- 3-я четв. XIV в.; Sinait. Slav. 19. Fol. 217). Согласно этой записи, И. «преложил» с греческого на славянский (болг.) язык и «исписал» Евангелие-тетр, Апостол («праксиапостол»), Служебник («литургию»), Устав Иерусалимский («типик»), Псалтирь, Богородичник («феотокарь», собрание канонов Богородице 8 гласов), Минеи служебные («минею»), неизвестный вариант Октоиха («агирист»), «богослова» (вероятно, сборник 16 Слов свт. Григория Богослова), «Лествицу» Иоанна Синайского, Слова постнические Исаака Сирина, «Повесть о Варлааме и Иоасафе» («Варлаама»), Поучения аввы Дорофея, «патерик» (вероятно, Сводный, или Азбучный, и Иерусалимский), «Антио(х)» (Пандекты Антиоха Черноризца или, что менее вероятно, цикл басен «Стефанит и Ихнилат», автором которого в заглавии назван Сиф Антиох) «и ина многа съчини и предаде… церквам Болгарскыя земля, и украси их яко же некыми утварми царскими». Судя по этому списку произведений, И. являлся одним из инициаторов введения Иерусалимского устава в богослужебную практику Болгарской Церкви. Хронологические границы жизни и деятельности И. определяются, с одной стороны, периодом деятельности его ученика иером. Мефодия, с другой - датировкой старших списков его потенциальных переводов: пергаменный Богородичник (РНБ. Q.n.I.22) датируется 1-й четв. (третью?) XIV в. (см.: СКСРК, XIV. Вып. 1. 68); Слова постнические Исаака Сирина (НБ НАНУ. VIII.6; НБКМ. 1023) - нач. XIV в. (см.: СКСРК, XIV. Вып. 1. Прил. 1. С. 590-591); «Повесть о Варлааме и Иоасафе» (БАН Румынии. Слав. 132; ГИМ. Щук. 905) - нач. XIV в. (см.: Николова. 2004. С. 11-31). Можно предполагать, что И. тесно сотрудничал с др. болг. книжниками - Закхеем Философом (Вагилом), переведшим синаксарные чтения для Триоди, и Иосифом, сделавшим перевод Триодей Постной и Цветной ( Попов. 1978; Он же. 1985. С. 114-119; Он же. 2004). Ранее, до открытия свидетельств переводческой деятельности Иосифа, исследователи связывали с И. и перевод Триодей ( Дринов. 1900. С. 29-30). |
| RELIGARE («РЕЛИГИЯ и СМИ») , religare.ru постоянный URL текста: http://www.religare.ru/2_86933.html 28 июня 2011 Проект документа " Церковнославянский язык в жизни Русской Православной Церкви XXI века " Источник: http://www.bogoslov.ru/text/1762795.html Богослов.ру Первоначальный проект данного документа был составлен комиссией Межсоборного присутствия по вопросам богослужения и церковного искусства в период в период с 29 января по 01 октября 2010 года. 13 апреля 2011 года проект был переработан редакционной комиссией Межсоборного присутствия под председательством Патриарха. Рассмотрев проект 15 июня 2011 года, президиум Межсоборного присутствия постановил разослать его в епархии Русской Православной Церкви для получения отзывов и опубликовать с целью дискуссии. На портале " Богослов.Ru " и в Официальном блоге Межсоборного присутствия всем желающим предоставляется возможность оставлять свои комментарии. 1. Церковнославянский язык представляет собой неотъемлемую часть богослужебной традиции Русской Православной Церкви. Он вобрал в себя многие черты древнегреческого языка – языка Нового Завета и святых отцов – и особенности живой речи древних славян, и опыт святых подвижников, обращавшихся к Богу словами церковнославянских молитв. Церковнославянский язык является общеупотребительным богослужебным языком Русской Православной Церкви. Он является не только достоянием нашей Поместной Церкви, но и общекультурной ценностью, которую следует беречь и хранить. 2. На протяжении своей истории церковнославянский язык, как и другие языки, сохраняющиеся в постоянном употреблении, непрерывно развивался. Первые переводы богослужебных текстов на этот язык были осуществлены в IX веке святыми солунскими братьями равноапостольными Кириллом и Мефодием. Корпус литургических книг на церковнославянском языке, созданный учениками солунских братьев, был воспринят в конце X века Русской Церковью. После этого начался непрерывный процесс создания новых богослужебных переводов с греческого и оригинальных литургических памятников на Руси. Важным этапом этого процесса стал период конца XIV – начала XV веков, когда старый корпус древнерусских богослужебных книг студийской эпохи был постепенно заменен новым, ориентированным на Иерусалимский устав. |
|
|
