| Ибо Пророк сказал о Боге: «Говорящий бездне, что она опустеет, что реки твои иссушу». Это нужно понимать как притчу: бездна зла – это диавол. Реки, к нему направленные и в него втекающие, – это бесы. Они пенятся и на нас, смертных, возвышаются и накатываются как волны своими нападениями. Однако достаточно сказать о любом составе, что сущность водную Творец создал Своим искусством. Ибо твердь сохраняется не только оледеневшими надмирными водами, но и внизу пламя светил умеривается от замерзшего тела. Высоко идущий огонь, когда доходит до низа, то лучами разливается по морозу. Таким же образом и свеча горит в наших руках: пламя горит под каким-то колпаком или крышкой и расходится лучами, искрясь. Так и высокое солнце, Христос, Который в сравнении с огнем Истинное Солнце, искусно упорядочил: так что восходит то из одного места лето, то из другого места зима. Чтобы солнце, не начиная сиять с одного и того же конца, не повредило край тверди, и не спалило что из творения. 74 Вопрос. Надмирные воды тогда подобны морским? Они горькие, соленые, тяжкие и пахнущие? Ответ. Чище всякой соленой воды горняя вода: она и не горькая, не тяжкая, не смердящая. Солнце в своем движении не соприкасается с ней, но освещая многое, воспаряет ее и влечет вверх. Ибо с морем смешивается сладкая и питьевая вода рек и потоков. Ведь мы много раз видели грязные места, высохшие и бесплодные, так что когда вода была взята, слизь ее осталась и соль, а сама она вознеслась [в виде] облаков. И из земли она извлекается как бы губами и расходуется на дождь. 75 Вопрос. Как из моря дождь подается на облако, так что он опять разливается по земле? И как такая тяжесть может во множестве вознестись на облака? Ответ. Послушай Давида, который в Боге поет: «Возносящий облаки от пределов земли». А молния происходит в этом дожде, как говорит другой Пророк: «Призывающий воду морскую и изливающий на лице земли, Господь Бог Вседержитель – имя Ему». Когда возникают облака, и ветры их гонят, чтобы разнести дождь, тогда случаются молнии. |
| — Лягушонков хочу! — Ишь какой липкий! — говорит мать. — Подожди, вот печка истопится, — поеду, привезу тебе товарищей. И верно: скоро управилась, вышла на крыльцо. На небо глянула: дождя бы не случилось! Напугается мальчонка. . Нет, какой дождь! Солнце. Зной. Небо синее-синее, белые облака высоко стоят. Одно только облачко как будто потемней за тем берегом. Маленькое, — далеко очень. «Ветра нет, — думает мать. — Не скоро нанесёт. До того берега рукой подать. Живо назад вернусь». Взяла вёсла, уключинами звонко брякнула. Говорит Андрейке: — Сиди тут, никуда не бегай! Увижу, что убежал, всех лягушат в воду выброшу. Сама калитку заперла: никуда мальчик из ограды не денется. Лодку столкнула, взмахнула вёслами — птицей понеслась лодка по гладкому заливу. Молодая у Андрейки мать, ловкая. Остался Андрейка один дома. Сидел на крылечке, смотрел, как убегает чёрная лодка по голубой воде. Скоро стала лодочка с гуся, потом с утку. Скучно сидеть так, ждать. Андрейка облака стал разглядывать. Разные облака на небе: одно — как булка, другое — как корабль. Корабль вытянулся — и стало полотенце. Мелкие облачка, как стая чаек на голубом заливе. А внизу, над тем берегом — тёмное облачко. Совсем как маленький слон в книжке с картинками: и хобот и хвост. Смешной слоник: всё выше карабкается, растёт на глазах… Высокий лес на берегу закрыл от матери тёмное облачко. Лодка врезалась носом в тину. В берег хлынула лёгкая волна. Мать выскочила, втащила лодку на берег. Взяла жестянку для лягушат и пошла в лес. А в лесу — болото. Лягушата сидят по кочкам. Забавные, маленькие. Верно, вчера ещё плавали головастиками: у каждого сзади куцый хвостик. «Плюх! плюх! Шлёп, шлёп, шлёп!» — все в воду. Поди-ка поймай их! Забыла мать про тёмное облачко. Прыгает с кочки на кочку, гоняется за лягушатами. Одного поймает, в жестянку посадит — и за другим. Не заметила, как стало кругом совсем тихо. Над заливом ласточки пролетели низко-низко — и пропали. В лесу перестали петь птицы. Набежала сырая, холодная тень. И когда мать подняла голову, над ней уже низко нависло чёрное небо… |
| 6 . Кто-то, возможно, усомнится, не является ли признаком неверия то, что он, будучи научен многочисленными знамениями, вновь требует их? Но как может считаться колеблющимся и неверующим тот, кто изрекает таинства? Нет, конечно, он не сомневался, но был осторожен. Не будем же сомневаться в нем и мы. Ибо может ли сомневаться тот, чье прошение уже было исполнено? И почему же он так смело вступил в битву, если еще не постиг значение пророчества? Росой же на шерсти показана вера среди иудеев, ибо глаголы Божии нисходят подобно росе ( Втор 32:2 ). 7 . Итак, когда весь мир был иссушен испепеляющим жаром языческого суеверия, тогда явилась на шерсти эта роса небесного посещения. И действительно, впоследствии погибли те овцы ( Мф 15:24 ) дома Израилева (здесь я вижу призрачный образ иудейского руна), которые отвергли источник живой воды ( Иер 2:13 ); роса веры иссохла в иудейских душах, и источник этот направил свое божественное течение в языческое сердце ( Ис 3:2 ). И доныне весь мир увлажняется росой веры; что же касается иудеев, то они потеряли своих пророков и судей. 8 . И не удивительно, если сухость неверности руководит теми, кого Господь Бог лишил пророческого плодородного дождя, говоря: «И повелю облакам Моим не поливать виноградник этот» ( Ис 5:6 ). Ибо спасителен дождь пророческого облака, как и Давид сказал: «Он сойдет, как дождь на скошенный луг, и как капли, орошающие землю» ( Пс 71:6 ). Здесь Божественное Писание сулит всему миру дождь, который росой Божественного Духа оросит мир вслед за пришествием Господа Спасителя. Ибо пришел уже Господь, пришел и дождь. Пришел Господь, принеся с Собою небесную влагу; и потому мы, ранее жаждавшие, ныне пьем, и глубокими глотками насыщаемся Божественным Духом. 9 . Следовательно, святой Гедеон предвидел, что и языческие народы будут через принятие веры напитаны истинной и духовной росой; и действительно, святым подобает осмотрительность. Потому и Иисус Навин, когда увидел предводителя небесных воинств, спросил: «Наш ли ты, или врагов наших»? ( Нав 5:13 ), – дабы случайно не быть обманутым какими-либо хитростями врага. |
| Св[ятый] Апостоле, девственниче и возлюбленный учениче Христов Иоанне Богослове! Зачем допускаешь жену грешную и блудницу касаться пречистых ног Христовых? Тогда, как Ангелы, Архангелы и все Небесные Силы взирают со трепетом, – грешница приближается, целует ноги Христовы, возливает миро и отирает своими волосами... Ты, первоверховный Апостоле Петре! Имея ключи Царства Небесного, как даешь место рядом с собою грешнице?.. Так велико покаяние, что истинно кающимся грешникам уступают свое место апостолы». Будь милостива к живущим с тобою, и ты получишь такую же милость Божию и будешь в Царстве Небесном. Что ж, если и сядет на диване, ты можешь показать ей другое место. Ты знаешь: грубые люди необыкновенно верны бывают, а это разве безделица? Где ты найдешь теперь хорошую прислугу? Рассказывают: у митрополита [Филарета] был келейник хохол, очень грубый. Митрополит подошел к окну, смотрит, как набираются облака и сделалось пасмурно, да и говорит: «Дождь пойдет непременно». Келейник это услыхал и начал спорить: «Не будя». Митрополит говорит, что будет, а хохол спорит: «Не будя». Митрополит, чтоб прекратить спор, велел келейнику пятьдесят поклонов положить, если пойдет дождь. В это время стал накрапывать дождь. Митрополит и приказал ему класть пятьдесят поклонов, а хохол ему ответил: «Не буду, сам клади двадцать пять, не дождь идет, а трошки». Видишь ли, митрополиту как отвечали, где ж нам-то требовать, чтоб не грубили. Хоть лежи и ничего не делай, только Бога помни... Исповедь 1 сентября 1878 г[ода] Не малодушествуй! Молись так: «От тайных моих очисти мя и от чуждих пощади рабу Твою». Прочитай в 13-й гл.: Любы долготерпит и т. д. – есть ли в тебе все это? Ты выпиши это, повесь на стенке, и как придут помыслы – подойди и прочитай. Пел батюшка о. Пахомий: Боже, зри мое смирение, Зри Ты мое огорчение... И меня не обвини, Что я, грешная тварь, дерзаю Говорить с моим Творцом, Что я называю Беспорочного Отцом. Ты меня, Боже, не остави, Коль оставил человек. Ты же, Господи, Царю Небесный, |
| Закрыть itemscope itemtype="" > «О земля! Что тебе не хватает?..» Зима в стихах иеромонаха Романа 02.01.2017 1938 Время на чтение 3 минуты Яко земля еси и в землю отыдеши (Быт. 3:19). Конец декабря, а за окном как будто шумит прибой - это льет дождь и рассекают лужи колеса автомобилей. Порой ветер разгоняет облака, и небо проясняется - но и тогда мерцает осенними красками, и ничто в его лице не сулит снега, а только дождь, дождь, дождь. Раньше зима длилась у нас по полгода, а теперь мы уже привыкли, что полгода тянется ноябрь, самый серый, самый голый, самый тяжелый месяц. Причины изменения климата всем известны: это люди, совершенно равнодушные к природе (не мы), строят новые заводы и электростанции, производят и покупают все больше автомобилей - и создают «парниковый эффект», не дают земле и небу вдохнуть полной грудью. Но, составляя из стихов иеромонаха Романа детскую книгу о временах года, я вдруг открыла еще одну причину исчезновения зимы. Правда, это всего лишь догадка - разве можно искать ответы на такие вопросы в стихах? Именно зиме посвящено больше всего поздних «пейзажных» стихотворений иеромонаха Романа. Во многом это, конечно, объясняется тем, что зимой отец Роман наконец-то остается один, и у него появляется время для творчества. Если бы был один и весной, и летом, и осенью - наверное, и это время проживал бы так же глубоко. И все же причина его любви к зиме не только в уединении: А мне зима всё более по нраву. Старею ли, смиряюсь? - Не понять. Люблю смотреть на стылые дубравы И ничего ни от кого не ждать... ...Мне по душе дерев забвенье, Когда в снегах стоят сады. Вам, разумеется, цветенье И обязательно плоды... Да, для нас-то главное зиму просто пережить, мы ждем весны и лета - светлых дней и ночей, тепла, легкости и свободы. Но, видимо, для монаха все по-другому. Он умер для мipa, и ему близко то время года, когда вся природа переживает смерть и незримо готовится к Воскресению. А осень, которая обычно так близка поэтам, он видит как страдание: Не случайно природа страдает - |
| Пусть и умножаются грехи человеческие, но Я исполню своё обещание, и впредь уже не покажу такого гнева на всех 14 ». Не мог ли Бог указать людям в знамение своего завета что-либо иное кроме радуги? Но что же именно? Если мы представим, какие предметы вскоре после потопа находились пред глазами праведного Ноя, то получим удовлетворительный ответ и на этот вопрос. После всемирного потопа, лишь только вышедший из ковчеге Ной видел на земной поверхности обломки прошедшего, трупы тварей и развалины вещей, существовавших прежде, и вновь возникавшую жизнь подобных же вещей и тварей; на небесном своде видел он тоже солнце, луну и звёзды, может быть не столь чисто и светло озарявшие лицо земли, но не изменившие своего годового и ежедневного течения; только между небом и землёю нестройные облака, там и здесь собиравшиеся и изливавшие на землю дожди и среди них по временам появлявшаяся радуга составляли собственно новые для него предметы, не виданные им в мире допотопном. На что же из всего этого мог указать ему Бог в знамение своего завета? На всё, существовавшее прежде на земной поверхности и притом находившееся в виде самом неотрадном, указать Он не мог в знак утешительного обетования; то и другое слишком не гармонировало между собою 15 , солнце, луну и звёзды так же Он не мог поставить в знамение при настоящем случае, потому что никакой разительной перемены с ними не произошло; оставались необыкновенные облака и являвшаяся в них радуга, которые могли послужить для благой цели. Нельзя ли было указать на эти облака и на те новые феномены, которые стали происходит из них пред взорами людей, как-то: неправильный дождь, град, бури и прю, и притом гораздо чаще, нежели радуга, бывающая не при всяком дожде и не при всяком облаке? Хотя, по тесной связи радуги с такими облаками, указать на то или другое, значило в существе дела почти одно и то же; но надобно согласиться, что из этих предметов решительно не было ничего лучшего, столь близко и столь превосходно соответствовавшего Божественной цели, как разноцветная радуга, и по отношению к принявшему обетование Ною, и по существу самого феномена. |
| — А ну поднимитесь сюда, — сказал голос. — Хочу посмотреть на воздушного хулигана. Теперь я из-за вас половину облака потеряю. Коля увидел, что из того места, откуда вывалился его пузырь, облачный туман выползал, как пар из чайника. — Простите, — сказал Коля. — Я нечаянно. — И всё-таки поднимитесь. Коле ничего не оставалось делать, как подняться. Он уже научился управлять пузырём. И стоило ему приблизиться к пузырю-буксиру, как у него от сердца отлегло. В пузыре сидел старый знакомый, ровесник Павел. — Ах, вот кто летает как хочет! — сказал старик, тоже узнав Колю. — Ты что же, Коля? — Я на Кремль сверху засмотрелся, — сказал Коля, — и не заметил вас. А вы не устали? Все утро на велосипеде… — Неужели ты думаешь, что я бы прожил столько лет, если бы не работал? На велосипеде я закалялся, а облака я таскаю, потому что работаю в метеорологическом управлении. — Вы предсказываете погоду? — Это раньше предсказывали погоду. А теперь мы её делаем. Видишь, сколько нас? И Коля увидел, что по всему небу пузыри тащат облака — может, сто пузырей, может, больше. — В Рязани дождь просят. Мы обещали к вечеру сделать небольшой. Хочешь с нами слетать? — Спасибо, я на космодром спешу. — Что-то не видно. Я советую, переведи флип на автоматику, а то наверняка твои манёвры в центральном пульте заметили. Сделай сам, пока за тебя не сделали. А то стыдно. Всё-таки мы взрослые люди. Коля хотел послушаться совета, но не успел. Вдруг рычажок без его помощи переключился на автоматику, и во весь пульт загорелась надпись: «ПРИНУДИТЕЛЬНАЯ АВТОМАТИКА» Пузырь быстро пошёл вниз, и через три минуты он уже нёсся в потоке других пузырей над самой землёй, направляясь дальше, к космодрому. 10. Пассажир до любой планеты Коля вылез из пузыря на стоянке у космодрома. Здесь скопилось много пустых пузырей, и, видно, из диспетчерской их отозвали, чтобы зря не занимали стоянку, — вдруг одновременно сотни две шариков взвились в воздух, превратились в грозди винограда или лягушачьей икры и понеслись роем обратно к городу. |
| Несмотря на то что Баал узурпировал верховную власть, он всё ещё не имеет собственного дворца (храма), как остальные боги 407 . Но этот дворец он может построить только с благословения и согласия Эля, который всё равно остаётся формальным главой пантеона. Баал решает прибегнуть к посредничеству и помощи Асират (Ашеры). Богиня идёт к Элю и заверяет его, что отныне Баал «будет давать изобильный дождь» и будет «впредь посылать свой голос в облака». Эль даёт свою санкцию на строительство храма, и Баал теперь может соорудить дворец. Он обращается к Кусар-и-Хусасу, но требует, чтобы построенный дворец не имел окон, поскольку опасается, что через них сможет проникнуть Йамму 408 . Однако в конце концов он всё же соглашается на окна 409 . И Кусар-и-Хусас осуществляет постройку 410 . Баал и Муту После окончания строительства дворца Баал решает сразиться с Муту. Баал направил к нему посланцев сообщить, что отныне он, Баал, один является царём богов и людей, «так что боги могут жить в довольстве, а люди, их большинство на земле, будут вдоволь накормлены». При этом посланцев предостерегают, что им предстоит дойти до края света, где имеются две горы, под которыми находится вход под землю. Приподняв их, они смогут спуститься в царство Муту, где сам Муту восседает на троне в грязи и смраде, но они не должны приближаться к нему, дабы он не поглотил их, подобно тому как он поглотил многие человеческие жизни в результате засухи, вызванной небывалой жарой. Муту отправил посланцев обратно, приказав Баалу явиться к нему, поскольку Баал убил Йамму; теперь его очередь спуститься в подземный мир. Баал приказал своим посланцам сказать Муту: «Приветствую тебя, Муту, сын Илу! Я твой раб, твой навеки». Торжествуя, Муту объявил, что, очутившись в подземном мире, Баал утратит свою силу и будет побежден. Он приказал ему привести с собой сыновей и свиту: ветры, облака и дождь. Баалу ничего не остаётся как согласиться. Перед тем как спуститься в подземный мир, он соединился с тёлкой, и у него появился сын. Баал завернул ребёнка в свою одежду и поручил его Элю 411 . |
| В феврале делается теплее; к концу этого месяца поля покрываются цветами, ручьи переполняются водою и посевы начинают зеленеть. Дожди октябрьские называются ранними ( Втор.11:14 ), а дожди, перепадающие в марте и в первой половине апреля – поздними. Во время поздних дождей сеют просо, горох, бобы, арбузы и т. п. Во время обильных дождей и таяния снега дороги в Палестине делаются не только неудобными для езды и ходьбы, но и опасными, особенно по отлогостям и склонам гор. Этим объясняется, почему Иисус Христос, предсказывая разрушение Иерусалима, сказал: «Молитесь, чтобы не случилось бегство ваше зимою» ( Мф.24:20 ), т. е. в самое неудобное время для бегства. С апреля начинается жатва: снимают ячмень и пшеницу. В начале жатвы по утрам на небе еще показываются облака, но с восходом солнца быстро исчезают. В мае-августе уже никакого облачка не появляется на небе, и дождь в эти месяцы – дело неслыханное ( 1Цар.12:7 ), Эти месяцы – самое жаркое время года. Летние жары в значительной степени умеряются в Палестине росами, которые бывают здесь так обильны, что служат как бы заменою дождей ( Песн.5:2 ; Суд.7:37–40 ). Поэтому роса в Св. Писании часто представляется как величайшее благодеяние Божие ( Быт.17:28 ). В сентябре начинают показываться на небе облака, предвестники дождей; в этом месяце начинают собирать виноград и все посеянное во время поздних дождей. Ветры в Палестине дуют в правильном порядке. К осеннему равноденствию начинает дуть северо-западный ветер, часто сменяющийся восточным; это продолжается до ноября. От ноября до февраля дуют северо-западный и юго-западный. Два последние называются «отцами дождей», потому что приносят дождь. В марте эти ветры сменяются южными, дующими три дня сряду. Следующие за ними восточные продолжаются до июня. Эти ветры, дующие с пустыни, приносят раскаленный воздух, отчего потоки пересыхают, растения блекнут и пастбища выгорают ( Иез.17:10; 19:12 ; Ос.13:15 ). В это время опасно заронить огонь в степи или в поле. На этот предмет Моисей сделал постановление в законе: «Если появится огонь и охватит терн, и выжжет копны, или жатву, или поле, то должен заплатить тот, кто произвел сей пожар» ( Исх.22:6 ). |
| Пряно пахнет подсыхающее сено. Несчетными голосами гудят, свистят, трещат мухи, пчелы, кузнечики. Приятно лежать в тени куста, проворошив сено, и глядеть, как к полудню из-за леса начинают выплывать белые закругленные облака. Медленно ползут они по лазурному океану, чуть золотясь под солнцем. Но вот их все больше и больше. Доносится издали что-то напоминающее глухое ворчанье: это туча поднимается за лесом. Надо спешить собирать сено в копны. Легкий ветерок приятно раздувает рубашки, мы гребем, болтаем, смеемся. Валентин на верхушке копны, он уминает ее. На минуту он раскидывает руки в стороны и в своем белом костюме на верхушке копны кажется со стороны жемчужным крестиком на объемистой зеленой митре. Один раз сильная гроза нас захватила в лесу. Мы только что позавтракали, как сразу хлынул проливной дождь. Мы бежали в кусты) чтобы закопаться в сено, но вдруг ударил такой сильный гром, что мы пригнулись чуть не до земли. Все же спрятались в копну, вырыв в ней углубления. Мы с Валей весело смеялись, что похожи на двух медведей, зарывшихся в берлогу, и рассказывали друг другу разные сказки. Потом, когда вышли по окончании дождя, то увидели, что шагах в 10–15 от нас молния ударила в березу и пожгла на ней почти всю кору. Сколько раз во время таких прогулок мы попадали под дождь, который пережидали в какой-нибудь чаще, наблюдая, как сумрак сразу охватывает всю местность, ели воют, раздается треск сухих ветвей и скрип деревьев. Лес становится тогда жутким. Что-то исключительно северное, даже первобытное, чувствуется в нем. Все это так увлекательно и интересно! А дивные осенние прогулки, даже самой поздней осенью, когда все листья уже облетели и мягким мокрым ковром лежат под ногами! Деревья стучат голыми ветвями, и унылая бесприютная луна мелькает меж ними, кочуя из облака в облако... Как сейчас вспоминаю одну прогулку ранней осенью. Мы вышли на большую поляну, сплошь заросшую молодым осинником. Деревца были немного выше нашего роста. Листья на них были все желтые. Изредка возвышались одинокие высокие осины, одетые в пурпур. |
|
|
