| Они отвергают культуру греха и работают над культурой возрожденной души, прославляя Бога всем своим существом. Тело, таким образом, обращается в орган служения божественной воле, и потому положение человеческого тела в религиозной жизни не случайное. В деле нашего богослужения оно имеет существенное значение 313 . Апостол Павел призывает нас освободиться от плотской и духовной скверны ( 2Кор.7:1 ), т. е. чуждаться всего того, что несвойственно Богу и святости. Тело должно быть обращено духом в орудие служения целям религиозным. Это особенно ясно из следующего выражения: Пища для чрева и чрево для пищи, но Бог уничтожит и то и другое; тело же не для блуда, но для Господа и Господь для тела. Бог воскресил Господа, воскресит и нас силою Своею. Разве не знаете, что тела ваши суть члены Христовы. Итак, отниму ли члены у Христа, чтобы сделать их членами блудницы? Да не будет! ( 1Кор.6:1315 ). С одной стороны подтверждается временный закон природы, по которому пища для чрева и чрево для пищи. С другой стороны, в параллель ему поставлен новый вечный закон жизни, по которому тело для Господа и Господь для тела. С одной стороны признается необходимость питания для жизни тела, с другой подчеркивается, что назначение тела не в удовлетворении лишь своих потребностей: тело для Господа и Господь для тела. Следовательно, та истина, что никто не ненавидит свою плоть, но питает и греет ее, имеет не абсолютное, но служебное значение. Тело предназначено к единению с Господом. Человеческой любви предоставлено выбирать между двумя задачами: тело для чрева и тело для Господа. В пользу последней задачи говорит то, что чрево и пищу Господь уничтожит, но Он не перестанет быть Господом тела. Здесь выступает религиозная ценность тела. Мы члены тела Христова ( 1Кор.6:15 ). Бог воскресит нас, как воскресил Господа (ст. 14). Тела наши храм живущего в нас Святого Духа (ст. 19). Мы куплены дорогою ценою смертью Христа, и потому души и тела наши Божьи ( 1Кор.6:20 ). Вот те религиозные предпосылки, отправляясь от которых логика веры призывает человека стать на новый путь нравственного обновления. |
| Как естественно для физической жизни человека стремление к питанию и продолжению рода, как естественно для свободно-разумной душевной жизни человека желание развития и общения с подобными себе, так для божественно-духовной жизни Христа было естественно желание духовного рождения чад Божиих, дарования людям общения с ней (ср. Мф. 23:37 пар.). Это было для Него в сущности желание собственного блага, ибо закон духовной жизни тот, что для нее блаженнее давать, нежели принимать ( Деян. 20:35 ). В частности же воля Отца, которою определялась жизнь Христа, была для Него выражена в законе и пророках Ветхого Завета. Пришедший исполнить волю Отца, Христос должен был исполнить закон и пророков. «Не думайте, – говорит Он, – что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить» ( Мф. 5:17 ). Отношение Господа Иисуса Христа к ветхозаветному закону и пророкам было таково, каково оно единственно могло быть: в законе и пророчествах Он видел волю Своего Отца и потому придавал им непреложное значение. Умея различать в законе то, что постановлял Моисей по жестокосердию иудеев, от того, что выражало подлинную волю Божию, Он о последнем говорил так: «Истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна йота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все» ( Мф.5:18 ). Но следует при этом обратить преимущественное внимание на то, что Христос считал Своим долгом не только исполнять, или даже – не исполнять закон, его предписания, но исполнить закон и пророков. Поэтому и ограничено непреложное значение закона пределом: «пока не исполнится все». Говоря иначе, в отношении Своем к закону и пророкам Христос считал важным не только субъективно-нравственную сторону дела, но и объективно-религиозную, не только то, чтобы Он исполнил закон, но и то, чтобы «исполнилось все, написанное о Нем в законе Моисеевом, и в пророках, и в псалмах» ( Лк. 24:44 ). В этом смысле «все написанное» в законе и пророках получало полную определенность, составляло определенную задачу, при чем это было «должное» не для кого другого, а именно для Христа. |
| Если не верить в Бога, не верить в бессмертие души, жизнь человеческая не имеет смысла, и наоборот, вера в Господа, любовь к Нему, живое общение с Ним, благодарность Ему за все, что Он нам посылает, наполняют нашу жизнь смыслом, дают нам настоящую радость и полноту бытия — ведь Бог создал нас для счастья. Подлинный, а не иллюзорный смысл имеет только та жизнь, которая вводит нас в вечность Бога и соединяет с Ним — единственным Источником нескончаемых радостей, света и блаженного покоя: Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет. И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет вовек (Ин 11, 25–26). Господь Творец вложил в человека потребность верить в Бога. Это опытно подтверждается наблюдением над детьми, которые воспитываются в благочестивых семьях. Цель человеческой жизни — вечная жизнь с Господом и вечное блаженство в Царстве Небесном. Для этого необходимо познание Истинного Бога, любовь к Нему и правильная вера в Него, а также жизнь по вере и исполнение Божественных заповедей. Любовь к Богу мы приобретаем через богообщение, молитву и через любовь к людям. Иоанн Богослов, апостол любви, как его именует Церковь, говорит: не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит? (1 Ин 4, 20). И еще: Кто не любит, тот не познал Бога; потому что Бог есть любовь (1 Ин 4, 8). Схииеромонах Феодор (Маньшин) В нашей земной жизни мы должны подготовиться к вечности. В вечность с нами не пойдут ни слава, ни богатство, ни карьера, но только наши добрые дела, наша вера и духовно-нравственное состояние души. Все, что мы делаем здесь, на земле, имеет значение только с точки зрения вечности. Вера является источником и средоточием всей религиозной жизни христианина. Чем больше человек познал Бога, тем глубже и сильней его вера. Если человек с раннего детства не получил религиозного воспитания, то он может прийти к Богу и будучи взрослым. Для этого надо, чтобы человек искренне хотел жить духовно, не ограничивался только земными потребностями. Тогда придет помощь от Бога. Господь всеет семя веры, и в душе родится росток веры. Цель жизни в Церкви — трудами над собой взращивать это растение, чтобы оно со временем принесло свой плод. |
| Злат, и Феофил.). – Жизнь: без этого хлеба всё человечество (мир), по смыслу слов Господа, мёртво духовно (ст. 35) и вечно (ст. 39, 40). – Миру: т. е. всему человеческому роду, доселе от Бога отчуждённому, в противоположность избранному теократическому народу иудейскому. – Чем более усматривает Господь, что чувственное направление народного духа, верований и ожиданий не позволяет ему возвыситься в те сферы духовной жизни, куда возвысить его желает Он, тем чаще и чаще духовный взор Его обращается от этого чувственного народа ко всему человечеству. 34. Ин. 6:34 . На это сказали Ему: Господи! подавай нам всегда такой хлеб. Ин. 4:15 . Давай нам всегда такой хлеб: иудеи поняли слова Господа так, что Он говорит им о хлебе, хотя особенном, чудесном, но чувственном, и объявляют желание всегда питаться таким хлебом, и в таком случае – подразумевается – они будут привержены к Нему, они признают Его Мессией. Но очевидно, что в этом выражается совершенно плотское направление их духа, их чаяний и верований. Для всевидящего ока Господа это было ясно, и Он начинает более решительную речь, проникнутую, впрочем, грустным чувством, но торжественную и поразительную для плотского понимания слушателей Его. 35. Ин. 6:35 . Иисус же сказал им: Я есмь хлеб жизни; приходящий ко Мне не будет алкать, и верующий в Меня не будет жаждать никогда. Ин. 6:51, 63, 4:14, 7:37 ; Ис. 55:1 . Я есмь хлеб жизни: прямой и определительный ответ на слова – подавай нам. Так поясняет Господь слова Свои, сказанные выше о пище, пребывающей в жизнь вечную (ст. 27), и о хлебе, сходящем с неба и дающем жизнь миру (ст. 33). Выражение – хлеб жизни означает: хлеб, который имеет в себе свойство сообщать питающемуся им жизнь (разумеется по связи речи жизнь духовная и вечная), – выражение, подобное другому – древо жизни ( Быт. 3:22 ). Для того чтобы получить этот хлеб жизни, нужно прийти к Господу, т. е. веровать в Него как Мессию, посланного от Отца; таковой приходящий и верующий удовлетворит этим хлебом свою алчбу и жажду навсегда, не будет ни алкать, ни жаждать. Разумеется полное удовлетворение всех духовных религиозно-нравственных потребностей человека, который придёт к Господу с верою (ср. Ин. 4:13–14 и прим.). Впрочем, и здесь ещё Господь не вполне прямо раскрывает учение о Себе как хлебе, а выражает лишь обще; решительно и прямо говорит о сем далее. Господь только ещё «намеревается приступить к учению о таинстве и сначала беседует о Своём божестве, говоря: Я есмь хлеб жизни; ибо это сказано не о теле. О теле говорит под конец (ст. 51), а теперь говорит о божестве» (Злат.). |
| Поэтому верный последователь Христова учения должен быть всегда готов принести на алтарь своей веры даже и самую жизнь свою. Принести эту жертву конечно, может только сверхчеловеческое мужество, но Спаситель делает её обязательной для каждого христианина, когда обстоятельства требуют от него принесения этой жертвы. Предупреждая Своих последователей о возможности для них мученической смерти, Спаситель настойчиво убеждает их не бояться убивающих тело и не страшиться потери жизни, потому что, по словам Его, всякий, кто пожелает спасти себя от смерти путём отречения от Него, в действительности погубит себя, а всякий, кто, по-видимому, погубит себя за исповедание своей веры в Него и в Евангелие, на самом деле спасёт себя ( Мф. 10:28,39 ; срав. Ин. 12:25 ; Мк. 8:35 ). Правда этого убеждения, разумеется, вполне очевидна. Кто действительно убеждён в истине будущей жизни, тот, хотя бы он даже и не верил во Христа, все равно, конечно, сочтёт себя нравственно обязанным не изменять этой истине ради временного сохранения своей наличной жизни. Дело лишь в том, что, имея в виду огромную тяжесть мученического подвига при немощи человеческой природы, пожалуй, очень немногие отступники от истины могут избежать, вполне естественного в этом случае, искушения извинить своё преступление непосильностию для них чрезмерного подвига. И каждый человек, который именно по-человечески стал бы обсуждать обстоятельства такого отступничества, вполне бы согласился с тем, что оно действительно может быть признано извинительным; потому что ожидание будущего освобождения от страданий никаким путём не может уравновесить собою действительности наличных страданий и ожидание будущей жизни никаким путём не может уравновесить собою потерю наличной жизни. Однако же, по суду И. Христа, это справедливое извинение человеческих немощей на самом деле вовсе не справедливо. Спаситель прямо говорит: Кто отречётся от Меня пред людьми, отрекусь от того и Я пред Отцом Моим небесным ( Мф. 10:33 ; Лк. 12:9 ); кто постыдится Меня и Моих слов в роде сем прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Человеческий, когда приидет во славе Отца своего со святыми ангелами ( Мк. 8:38 ; Лк. 9:26 ). |
| Приходские советы явятся посредниками между пастырем и приходом. По учению Правословной Церкви, пастырь при самом посвящении в сан получает дар и полномочие учительства и руководства по отношению к своей пастве и поэтому учит и назидает, как имеющий власть свыше, а не от паствы. «Повинуйтесь наставникам вашим и будьте покорны, ибо они неусыпно пекутся о душах ваших, как обязанные дать отчет; чтобы они делали это с радостию, а не воздыхая, ибо это для вас не полезно» ( Евр. 13,17 ), – говорит св. Апостол. Отношение прихожан к приходскому священнику должно быть такое, какое вытекает из понятия пастыря как духовного отца и руководителя пасомых. Овцы должны идти за своим пастырем по пути спасения, а пастырь должен указывать им направление пути. Пастырь Церкви, пребывая в служении слову и молитве, вливает дух жизни в свою паству, а его паства проявляет этот дух жизни во взаимообщении веры и любви Христовой. Деятельная любовь к Богу и ближнему должна проявляться со стороны паствы в ее живом единении с пастырем для возвышения и благоустроения жизни прихода в религиозном, нравственном, просветительном и благотворительном отношениях. По отношению к храму, к причту, ко всем служащим и призреваемым при храме и ко всему церковному имуществу настоятель церкви есть ближайший и непосредственный начальник, попечитель и наблюдатель. Бог учредил священство, вручил ему людей Своих, даровал права и власть и возложил на него ответственность. Вот почему пастыри человеческих душ и должны стать во главе своей христианской общины или прихода для руководства. Это божественное законодательство. Требовать же обратного, чтобы во главе приходского совета стоял мирянин, значит не понимать основ духовной жизни. Некоторым желательны председатели светские, чтобы вообще не подчиняться духовному руководству и потому, что они смотрят с предубеждением и пренебрежением на духовенство. Членам советов необходимо понимать, что от них также требуется помощь, совет, братская поддержка, единение. Если председатель не во всем умелый, то они обязаны ему помогать в сознании, что он им, кроме того, духовный отец. |
| Божественное происхождение мудрости и та близость к Богу, какую доставляет человеку обладание мудростью, тем более должны делать ее предметом постоянного стремления человека, что с нею неотделимо соединены благословение в земной жизни, хранение среди опасностей: Господь есть щит и хранитель для благочестивых искателей мудрости. Он хранит их за их непорочность на всех путях жизни (ст. 7–8, сн. Пс 83.12, 90.11–12 ). Плодом следования путями Божественной премудрости явится для человека преуспевание во всех видах правды и праведности (сн. Притч 1.3 ). Притч.2:10 . Когда мудрость войдет в сердце твое, и знание будет приятно душе твоей, Притч.2:11 . тогда рассудительность будет оберегать тебя, разум будет охранять тебя, Притч.2:12 . дабы спасти тебя от пути злого, от человека, говорящего ложь, Притч.2:13 . от тех, которые оставляют стези прямые, чтобы ходить путями тьмы; Притч.2:14 . от тех, которые радуются, делая зло, восхищаются злым развратом, Притч.2:15 . которых пути кривы, и которые блуждают на стезях своих; Притч.2:16 . дабы спасти тебя от жены другого, от чужой, которая умягчает речи свои, Притч.2:17 . которая оставила руководителя юности своей и забыла завет Бога своего. Притч.2:18 . Дом ее ведет к смерти, и стези ее – к мертвецам; Притч.2:19 . никто из вошедших к ней не возвращается и не вступает на путь жизни. Мудрость и знание для ищущего и любящего их становятся как бы друзьями и советниками, которые, утверждая человека в добром направлении мысли и жизни, предохраняют его вместе с тем от злых путей человека развращенного (10–12), для которого делать зло – привычка и удовольствие (14, сн. Притч 6.14, 10.31–32, 16.30, 23.33 ). Пути последнего рода людей – пути тьмы (ст. 13 сн., Еф 5.11 ), так как тьма – родная стихия для порока ( Ин 3.19 ); эти пути вместе с тем – пути кривые (ст. 15), полные козней и ухищрений на счет людей неопытных. Особенную опасность для юношей представляет обольстительное, но пагубное влияние со стороны развратных женщин (16–19, сн. Притч 5.3, 6.24, 7.17 и дал.). Жена прелюбодейная, оставляя руководителя (Вульг. ducem) или друга (евр. аллуф) юности своей, нарушает тем завет Бога своего (ст. 17): воззрение это весьма характерно для библейского представления, прежде всего, брака, а затем и завета с Богом ( беритэлогим). В отношении брака Ветхий Завет проводит то идеальное воззрение, что брак есть теснейший союз, союз дружбы и любви, заключенный между мужем и женой ( Иоиль 1.8 ; Мал 2.14 ), – заключенный притом пред Богом, т. е. с соблюдением известных религиозных обрядов (как справедливо утверждает Эвальд к ст. 17). Но затем этот союз, в силу нравственной высоты, в силу почивавшей на нем освящающей силы Божией, служит по библейскому представлению образом союза или завета Бога с Израилем (ср. Иер 3.1 ; Ос 1.1 – Ос 3.1 ). |
| Для уничтожения смерти люди непременно должны сделать её бессмысленной, а для того, чтобы сделать её бессмысленной, они непременно должны победить зло и оправдать вечный смысл своей жизни. Пока не исполнено это условие, все «неправо умствующие» люди могли совершенно правильно рассуждать: «Коротка и прискорбна наша жизнь, и нет человеку спасения от смерти, и не знают, чтобы кто освободил из ада. Случайно мы рождены, и после будем как небывшие: дыхание в ноздрях наших – дым, и слово – искра в движении нашего сердца. Когда она угаснет, тело обратится в прах и дух рассеется как жидкий воздух; и имя наше забудется со временем, и никто не вспомнит о делах наших; и жизнь наша пройдёт как след облака, и рассеется как туман, разогнанный лучами солнца и отягчённый теплотою его. Ибо жизнь наша – прохождение тени, и нет нам возврата от смерти: ибо положена печать и никто не возвращается» ( Прем. 2:1–5 ). 5. В жестокой правде этого рассуждения апостолы нашли для себя непреложное основание для уразумения неведомой им тайны Христа. Они поняли, что человек не имеет и не может иметь никакого оправдания пред Богом ( Рим. 3:20 ), потому что религиознонравственный закон обрядов и заповедей, исполнением которого мог бы похвалиться несмысленный человек, в действительности существует не для того, чтобы человек мог искать себе какого-нибудь оправдания за неделание указанных в законе преступлений а только для того, чтобы осуждать человека за каждое преступление нравственных заповедей ( Рим. 4:15 ). Дело в том, что религиозно-нравственный закон человеческой жизни, касаясь всех тайников души человека, подвергает суду и осуждению не одно только внешнее поведение его, но и все помышления и чувства, и все пожелания и склонности его, а вследствие этого исполнение безусловного закона добра, во всей его абсолютной полноте, было бы действительно возможно для человека лишь в том единственном случае, если бы он действительно мог создать в своей жизни совершенное подобие жизни божественной. |
| «Не понимаю, что делаю, – говорит Ап. Павел ( Рим. 7, 15. 18–19 ), – потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю... Желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу. Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю». Для того, чтобы жить так нравственно, как говорит наш ум, просвещенный даже знанием истины, философии, очевидно, недостаточно; для этого необходимо еще то, что дает религия, – благодать Божия, сила Божия. Если бы мы даже и допустили, – чего допустить однако же нельзя, – что для некоторых людей, именно для философов, философия может заменить религию, что эти люди будто бы могут удовлетвориться религией, чуждой всего сверхъестественного, чуждой даже учения о бытии Божием: то что нужно сказать о всех тех людях, для которых чуждой останется навсегда сама философия? Неужели для них не нужно понимание жизни? Неужели жизнь их должна приостановиться в своем движении до тех пор, пока они станут способными к усвоению философских учений всякого рода? Но, как свидетельствуют и опыт, и история, для самих философов материалистического направления философия не могла заменить религии. Локк и его последователи – материалисты: D. Hartley и I. Priestley, – не могли ограничиться одной философией; они признавали религию такою же необходимой областью в жизни человеческой, как и философия. Вольтер, на которого часто ссылается Толстой, никогда не допускал мысли о том, что философия может когда либо заменить религию; напротив он приписывал религии весьма важное значение в жизни человечества; ему принадлежит историческая фраза: «если бы Бога не было, то Его нужно было бы выдумать». Гербарт – атомист; но философия не заменила ему религии, – он веровал в Бога и был человеком весьма религиозным. – Итак ясно, что «люди науки» вовсе не ошибаются, признавая за религией самостоятельное значение, потому что ни в теоретическом, ни в практическом отношении философия не может заменить собой религии. Напротив Толстой, желая низвести религию только на степень простого «понимания жизни», т. |
| «Если любите Меня, соблюдите мои заповеди» ( Ин. 14:15 ); «кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое» ( Ин. 14:23 ). В этом смысле ап. Павел говорит о вере, действующей любовью ( Гал. 5:6 ). г) Таким образом, христианская вера не может быть сведена ни к простой уверенности в истинности христианского учения, ни к состоянию души, ни даже к личному отношению человека к Богу. Можно сказать, что вера есть, прежде всего, определенный образ жизни. С одной стороны, его содержание – стремление к богообщению, к соединению с Богом. С другой стороны, этот образ жизни непременно включает в себя твердую решимость исполнять волю Божию, привести свою жизнь в соответствие с Божественным замыслом о человеке. 1.3. Предмет настоящего курса Когда мы определяем катихизис как наставление в вере, то понимаем под этим обзор основных истин христианского учения. Истины веры можно разделить на три группы: а) истины вероучительные, заключающие в себе знание о Боге и о Его отношении к миру и к человеку; 6) истины нравоучительные, устанавливающие круг нравственных обязанностей человека по отношению к Богу, к самому себе и к себе подобным; в) истины, которые можно назвать мистическими, относящиеся к практике богообщения. Настоящий курс «Катихизиса» ограничен рассмотрением только основных вероучительных истин, содержащихся в Никео-Цареградском Символе веры . 2. Необходимость знания основ христианского вероучения для всякого христианина 2.1. Значение разума в религиозной жизни Почему знание основ христианского вероучения необходимо «всякому христианину»? Разве для нормального протекания духовной жизни не достаточно ограничиться только областью личного благочестия: молитвой, соблюдением заповедей, посещением храма и тому подобное? Как показывает опыт, ограничение духовной жизни только областью чувств не дает христианину возможности построить свою жизнь как разумное служение Богу ( Рим. 12:1 ). Такой христианин не в состоянии исполнить во всей полноте заповедь о любви к Богу. «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением [!] твоим ( Мф. 22:37 ), – такой ответ дал Господь Иисус Христос на вопрос о наибольшей заповеди в законе. |
|
|
