| Только при этой терминологии становится ясной для нас необходимость суда Божия над тем уклонением человека от его правого пути, какое выразилось при столпотворении вавилонском. Только при этой терминологии становится понятнее для нас, каким образом язычество, это позднейшее уже направление религиозно-нравственной жизни человека, возникало, существовало и оживало, попускалось Богом, пользовалось сравнительно мирным существованием наряду с другими явлениями человеческого духа, – тогда как при вавилонском столпотворении действия Божии были направлены на уничтожение, изглаждение неестественных, пагубных проявлений человеческого духа. Нужно, поэтому, признать, что суду Божию при столпотворении подлежал «грех» человека, знавшего Бога истинного, слышавшего о завете Его с народом, и, несмотря на то, впавшего в тяжкую вину перед Ним. И если примем во внимание, что грех этот состоял в ниспровержении человеком оснований, на которых лишь могла утверждаться идея союза Бога с людьми, в унижении своего собственного богоподобного существа подчинением его влияниям низшей, земной среды, – тогда ясно будет, что человечество таким направлением своей религиозно-нравственной жизни само обрекало себя на погибель. Но благость и правда Божия применила средство, которое, будучи наказанием человечеству за его вину, в то же время имело высокую цель – сохранить в душах избранных рода человеческого семя истинных, богоугодных отношений к Иегове, а с другой стороны, разделением грешников ослабить то злое семя, какое выросло в душах их. «И сошел Господь посмотреть город и башню, которые строили сыны человеческие. И сказал Господь: вот, один народ, и один у всех язык; и вот, что начали они делать, и не отстанут они от того, что задумали делать; сойдем же и смешаем там язык их так, чтобы один не понимал речи другого» 147 . Так передает нам Библия, продолжая историю вавилонского столпотворения: человекообразным, метафорическим языком она изображает определение Божие о «смешении» одного общего языка человеческого, конечно, всем понятного, – с целью предотвратить продолжение постройки. |
| Постепенный характер религиозно-нравственного христианского совершенствования. – «Начало» истинно христианской жизни, «возрождение». – Психологическая сущность «покаянной веры» и ее основные моменты – самоотречение и самопреданность. – Христианская «свобода», как признак, принадлежность и свойство истинной жизни. – Постепенное раскрытие и укрепление этой «свободы» в дальнейшей христианской жизни – с положительной и отрицательной стороны. Раскрытый способ взаимоотношения благодати Божией и человеческой свободы определяет, таким образом, органически постепенный характер нравственного христианского усовершенствования. В силу этого закона, по словам св. Исаака C., всякое наличное состояние жизни получает свой рост от жизни предшествовавшей, и предыдущее требуется для получения последующего 485 . Таким образом, «всякий образ жизни связан с предшествующим, из него заимствует свой рост и переходит в другой, высший» 486 . Достижение христианской святости, нравственного уподобления Христу, по православному учению, имеет свои степени: начало, продолжение и завершение 487 . Начало христианской жизни, в котором собственно и происходит сочетание благодати Божией с человеческою свободой, в богословских системах обычно называется «обращением» человека ко Христу. Этот начальный акт обращения, имеющий для последующей жизни христианина основоположительное значение, всецело сосредоточивается около таинственного возрождения человека в крещении, в нем получает свое завершение, свой истинный смысл, свою подлинную цель, свою, выражаясь образно, печать 488 . Сущность этого глубочайшего внутреннего переворота – «обращения» ко Христу, его основа, на которой собственно созидается и утверждается благодатная духовно-божественная жизнь в личности человека, выражается тем проникающим всю личность человека настроением, которое называется «спасающею верой» 489 . «Вера есть состояние сердца, совмещающее не одно чувство, убеждение и расположение, а несколько» 490 . Основные, характеристические черты, главнейшие моменты спасающей « веры» с особенною рельефностью оттенены в следующих словах Апостола Павла, в которых он определяет сущность своих отношений ко Христу: «все почитаю тщетою ради превосходства познания Христа Иисуса, Господа моего: для Него я от всего отказался, и все почитаю за сор, чтобы приобресть Христа и найтись в Нем не со своею праведностью, которая от закона, но с тою, которая через веру во Христа, с праведностъю от Бога по вере; чтобы познать Его, и силу воскресения Его, и участие в страданиях Его, сообразуясь смерти Его» 491 . |
| «Мы знаем, говорит св. апостол, что уже теперь, перешли от смерти в жизнь, потому что любим братьев; не любящий брата пребывает в смерти“ ( 1Иоан. 3:14 ). «Ядущий Мою плоть и пиющий Мою кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день“, говорит Спаситель ( Иоан. 6:54 ), ставя последнее в зависимость от первого. С другой стороны, «никакой человекоубийца не имеет жизни вечной, в нем пребывающей“ ( Иоан. 3:15 ). Обобщая учение Православной Церкви о вечной жизни, мы можем выразить его в следующих кратких положениях. Вечная жизнь, – высший идеал – благо христианина, – состоит в Богопознании в смысле переживания Бога в своей душе, каковое является Богоуподоблением. Будучи естественным требованием созданной по образу и подобию Божию природы человека, Богоуподобление служит для него одновременно и долгом, и блаженством. Вечная жизнь реализуется в едином процессе, состоящем из земной жизни и жизни загробной, достигая в последней лишь полноты. Учение о вечной жизни в качестве основы своей имеет признание высоты человеческой природы в ее наличном состоянии, хотя и поврежденной грехом, но не в конец уничтоженной в ее бесконечных потенциях, и восстановленной искупительною жертвою Господа Иисуса Христа. Если, теперь, мы поставим рассмотренные нами пункты религиозной системы К. Н. Леонтьева на суд пред учением Православной Церкви, то нам ясна будет частью их прямая неправильность, частью характерная ограниченность. Признанная нами относительная религиозная правда второй половины первого тезиса, – пессимизм в отношении конечного исхода мировой жизни, не колеблется и свято- отеческим учением: здесь мы не встретим общепринятого учения, а согласное допущение возможности достижения высокого религиозно-нравственного развития отдельными личностями утверждается и христианским пессимизмом. Религиозная правда второго тезиса – трансцендентный оптимизм остается таковою и после изложенного нами свято-отеческого учения о вечной жизни. Но ограниченность тезиса теперь для нас является более ясною и, как выразились мы выше, характерною: христианских элементов в положении К. |
| В Лице Христа Спасителя фактически осуществилось воссоединение Божества и человечества, свершилось воссоединение с Богом отторгшегося от Него человечества, человеческая природа стала новым творением. Основа спасения грешного человека была положена в Богочеловеке Христе, и только в Нем достигается обожение природы человека, но дело искупления не ограничивается только этим. Искупительный подвиг Спасителя содержал в себе и религиозно-нравственный аспект, а именно утверждение человеческой воли Христа в Божестве, как религиозно-нравственном центре и основе бытия и жизни человеческой природы. Эта сторона спасительного дела Христова у святых отцов именуется подвигом безусловного послушания. Христос принес достаточную жертву за грех человеческого непослушания Богу и тем изгладил вину человечества, указал действительный путь, даровал людям действительные средства, необходимые для того, чтобы каждый человек в отдельности мог пройти путь отречения от своей самозамкнутости, отказавшись от жизни для себя и по себе в пользу жизни в Боге и по Богу. Христос на самом деле прошел путь полнейшего, безусловного самоотречения, исполнил всю волю Божию о человеке, собственным подвигом поставил человечество в должные, нормальные отношения к Божеству. По выражению преподобного Иоанна Дамаскина «Слово делается послушным Отцу через то, что оно стало подобно нам и через то, что приняло от нас (наше), врачуя наше непослушание и становясь для нас образцом послушания, вне которого невозможно получить спасение». Безусловное послушание Сына Богу Отцу выразилось как в воплощении Сына Божия, так и во всей Его жизни, полной страданий и лишений, жизни в условиях тварной человеческой ограниченности. «Он, – читаем у Апостола, – уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек; смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной.» ( Флп. 2, 7–8 ). И в другом послании: «Посему Христос, входя в мир, говорит: «жертвы и приношения Ты не восхотел, по тело уготовал Мне. |
| Он есть источник познания для нее. Более того: если предмет, объект нашего религиозного познания есть Бог , то и носитель, субъект истинного религиозного познания, есть также только Бог, “Ибо кто знает, что в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нем? Так и Божиего никто не знает, кроме Духа Божия. Но мы приняли Духа от Бога, дабы знать дарованное нам от Бога” ( 1Кор. 2. 11, 12 ). Мы познаем Бога. Духом Божиим, данным нам в Церкви. Дух Божий есть Дух Истины и не знает заблуждений; поэтому и Церковь , основой жизни, одушевляющей стихии, источником и субъектом познания которой есть Дух Божий, непогрешима. Не отдельный член или члены или группы членов Церкви непогрешимы, а все тело Церкви; ибо истина дается святости, и познание истины сочетается с нравственным подвигом (и полнота непогрешительного познания истины дается лишь полноте святости, полнотой же святости обладает не тот или другой и не те или другие отдельные члены земной Церкви, а лишь вся Церковь в совокупности, лишь Дух Божий, который есть Дух Святости и который живет в Церкви. Поэтому – мы уже видели – не отдельный человек, как бы он ни был высок и свят и каким саном в Церкви ни был он облечен, может в совершенстве познать истину, а лишь братия, объединенные любовию, т. е. вся совокупность Церкви. Поэтому в Послании Восточных Патриархов (в ответ на окружное послание папы Пия IX, в 1848 г.) правильно сказано, в полном, соответствии с этим основанием всей жизни церковной: “у нас ни Патриархи, ни Соборы никогда не могли ввести что-нибудь новое, потому что хранитель благочестия у нас есть самое Тело Церкви, т. е. самый народ Церковный...” Поэтому познание истины не есть для нас нечто внешнее, некое внешнее формальное действие, оно есть внутреннейший акт бытия нашего, укорененного в Церкви. И сама Церковь не есть для нас внешний авторитет, она – жизнь наша, которой мы живем, в которой мы укоренены или вернее: она есть жизнь Духа Святого во всех нас, составляющих тело Церкви. К этой преизбыточествующей жизни Духа Святого, живущего в Церкви и являющегося основой всей возрожденной духовной жизни нашей, нельзя по мнению Хомякова применить слова «авторитет» – ибо «авторитет» слишком мало, слишком внешне, оно звучит почти что кощунственно в применении к преизбыточествующему потоку благодати, который есть Церковь . |
| Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца; а вы знаете, что никакой человекоубийца не имеет жизни вечной, в нем пребывающей. 1 Ин. 3,15 БАРАНОВ ИВАН САМСОНОВИЧ Статья из энциклопедии " Древо " : drevo-info.ru На допросе о. Иоанн показал: " Я подтверждаю, что открытка написана действительно мной, но против коллективизации я не выступал. В советские газеты писал письма, по содержанию защищающие всякую поповщину, отвергая материализм. В к/р деятельности участия не принимал " . В приложенном к делу письме в газету " Спутник агитатора " о.Иоанн писал: " Развитие в мире совершается так, что все высшее вмещает в себя и свойства низшего. Человек завершает эволюцию, но он имеет дух, противоположный организму, со способностями для вечной жизни в царстве Духа, как то: мысль о Творце, религиозное и нравственное чувство, усовершение, ответственность за дела, свободу для самоопределения, способность мысль обратить в дело и дело - в мысль и т.п. В самом духе два закона - 1-й - истины- добра для всех, и 2-й - лжи - добра личного в ущерб другим. У кого главенствует второй закон - тот остается при одном плотском уме. Христианство начиналось с коммунальной жизни и социализм ближе ко Христианству, чем [неразб.]. Но ошибка социализма в том, что он не различает истинных религиозников от лицемеров, истинных пастырей от требоисполнителей, но стесняет чистую религию и этим ослабляет прежде всего себя и заставляет очень многих ни в чем не повинных сторонников религии страдать, заслуга которых прежде всего в том, что они проводники культуры. Религия требует подчиняться властям предержащим, никто из истинных религиозников противиться им не будет " Редакция текста от: 05.12.2020 14:09:42 Дорогой читатель, если ты видишь, что эта статья недостаточна или плохо написана, значит ты знаешь хоть немного больше, - помоги нам, поделись своим знанием. Или же, если ты не удовлетворишься представленной здесь информацией и пойдешь искать дальше, пожалуйста, вернись потом сюда и поделись найденным, и пришедшие после тебя будут тебе благодарны. |
| В другом случае, осудив суетность и развращенность религиозных языческих культов, за самими, однако, верованиями язычников он оставил значение «веры в Бога» вообще. «Но как они, – свидетельствует Апостол о язычниках, – познав Бога, не прославили Его, как Бога и не возблагодарили, но осуетились в умствованиях своих, и омрачилось несмысленное их сердце; называя себя мудрыми, обезумели, и славу нетленного Бога изменили в образ, подобный тленному человеку, и птицам, и четвероногим, и пресмыкающимся, – то и предал их Бог в похотях сердец их нечистоте, так что они сквернили сами свои тела. Они заменили истину Божию ложью и поклонялись, и служили твари вместо Творца... И как они не заботились иметь Бога в разуме, то предал их Бог превратному уму – делать непотребства» ( Рим.1:21–28 ). Следовательно, по свидетельству Св. Писания, и в ложных языческих религиях выразилось принципиальное добро и правда человеческой личности, именно – обращение человека к Богу, чрез что никогда не закрывались в душе человека самые источники добра – набожность и священие воли Божией, как Абсолюта и Верховного закона для воли человека. При всем том, однако, язычество неизбежно вело лучших из людей к крушению их духа и к отчаянию, худших – к окончательному крушению нравственности и к практическому безбожию. И это, как увидим, вполне и в своей ужасающей силе произошло в языческом мире ко времени пришествия Иисуса Христа на землю среди тех народов, духовные очи которых, через работу философской мысли, раскрылись настолько, чтобы видеть и понимать суетность и извращение религиозных языческих культов. В этом случае, т. е. с крушением положительных верований в глазах их исповедников, являются, обыкновенно, три последствия: или искание новых положительных верований и стремление к перемене религии и вообще – искание выхода в области верований же; или мрачное и отчаянное миросозерцание безнадежности и проклятия самой жизни и самого существования человека; или же практическое безбожие в его страшной, отравляющей и разлагающей все функции воплощения личной, семейной и общественной жизни народа силе. И к несчастию, последнее направление не только практической жизни, но даже и мысли поражает собою большинство, так как самое безбожие лежит корнем зла в человеческой природе. И в какой бы форме оно не являлось: в каинитском ли направлении воли и мысли, в спекулятивных ли атеистических теориях и учениях, в практическом ли безбожном направлении воли человека, уходящего как бы в себе самом от мысли о Боге, – во всех сих случаях действует в душе человека один и то же диавольский яд – быть без Бога, «быть себе яко бог». |
| Оно должно вносить новый дух, новый высший порядок в религиозно-нравственные отношения людей и существенно способствовать духовному возрождению и обновлению человеческого рода. На возрождение к новой жизни, как на признак истинного откровения, указывает св. апостол Павел, говоря: «кто во Христе, тот новая тварь; древнее прошло, теперь все новое» ( 2Kop. V, 17 ). Сам Божественный Установитель Нового Завета указывает на возвещенную им новую всеобъемлющую религиозно-нравственную истину: «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга». Но одной новизны недостаточно для того, чтобы она могла быть принята за признак сверхъестественного откровения. Богооткровенной истине необходимо должно быть присуще непреходящее – вечное значение. Истина откровения никогда не может устареть подобно человеческим новым учениям и нововведениям. Она должна обладать двумя свойствами в их нераздельности: быть вечно новой и никогда не устаревать. Составляя неиссякаемый источник для постоянного духовного обновления человека, для обогащения и расширения сферы высшего человеческого познания, она в то же время вечно пребывает неизменной в своей основе и никогда не может утратить своего глубокого жизненного значения, несмотря на самые разнообразные перемены в жизни человечества, на его развитие и усовершенствование во всевозможных отношениях. Все истины откровения сами в себе суть вечные истины, только разновременно открываемые людям, соответственно их религиозным нуждам и потребностям. В этом лишь последнем смысле они являются как новые истины. На вечное и непреходящее значение откровенных истин находятся также указания в Св. Писании. «Истина Господня пребывает вовек». «Небо и земля прейдут, но слова Мои не прейдут» ( Mф. XXIV, 35 ). «Мы проповедуем мудрость, – но мудрость не века сего и не властей века сего преходящих» ( 1Kop. II, 6 ). К числу необходимых внутренних признаков истинно-божественного откровения относится, наконец, сообщение через него тайн, от века сокровенных и недоступных для открытия посредством каких бы то ни было естественных способов человеческого исследования и изыскания. |
| Иоанн: «будучи обличаемы Совестью, стали уходить один за другим, начиная от старших до последних» (Ев. Ин. 8:9 ), так что не осталось у женщины обвинителей!.. Здесь впервые в Новом Завете выступает пред нами " Совесть», как самостоятельный, живущий внутри человека и незримый плотскими очами, его собственный судия, показующий ему всю его религиозно-нравственную правду, и тем самым, то оправдывающий, то обличающий, или обвиняющий его пред законом. Обитая в сердце человека (Евр., 10:22), этот Судия, или совесть в то же время свидетельствует тому же человеку, что оценка всей его жизни производится ею сообразно с тем религиозно-нравственным законом (т. е. сообразно с тою идеею Верховного Существа и с тем различием между добром и злом), который написан в самом сердце человека Богом, от дня рождения, или появления человека в мире ( Римл. 2:14 –15м); посему этот закон и называется: «законом природы» (Рим., 2:14–27) и «законом Божиим» ( Римл. 7:22 ; ср. Евр. 8:10–11 ). Он доступен непосредственно – внутреннему созерцанию совести человека и только ей; посему-то Ап. Павел и указывал на совесть свою и «всякого человека пред Богом» (т. е. у которых «бог века сего не ослепил умы»), как на свидетельницу того, что он говорит истину во Христе, а не лжет; что он не искажает слова Божия и живет по благодати Божией, а не по плотской мудрости ( Рим. 9:1 ; 2Кор. 1:12; 4:2–4; 5:11 ). Эта-то совесть и была для язычников единственным, за отсутствием у них внешнего закона Божия, показателем всей неправды их жизни ( Рим. 2:10–15 ). Она же с поразительной силой свидетельствовала народу Еврейскому о действительному значении его внешнего закона, который никогда не мог сделать совершенным или оправданным пред Богом своего исполнителя, а только указывал последнему на действительного искупителя мира от грехов -Христа, и подготовлял людей к принятию Его (Евр., 9:9–14; 10:15–18). Она же, помимо Внешнего закона Божия, ясно свидетельствует людям, что «власти от Бога установлены», что они «страшны не для добрых дел, но для злых», ибо «начальник есть Божий слуга, тебе на добро». |
| Иоанн: «будучи обличаемы Совестью, стали уходить один за другим, начиная от старших до последних» (Ев. Ин. 8,9 ), так что не осталось у женщины обвинителей!.. Здесь впервые в Новом Завете выступает пред нами «Совесть», как самостоятельный, живущий внутри человека и незримый плотскими очами, его собственный судья, показующий ему всю его религиозно-нравственную правду и тем самыми то оправдывающий, то обличающий, или обвиняющий его пред законом. Обитая в сердце человека ( Евр. 10, 22 ), этот Судья, или совесть, в то же время свидетельствует тому же человеку, что оценка всей его жизни производится ей сообразно с тем религиозно-нравственным законом (т.е. сообразно с той идеей Верховного Существа и с тем различием между добром и злом), который написан в самом сердце человека Богом, от дня рождения, или появления человека в мире ( Римл. 2, 14 – 15 ); посему этот закон и называется «законом природы» ( Рим. 2, 14 – 27 ) и «законом Божиим» ( Римл. 7, 22 ; ср. Евр. 8, 10 – 11 ). Он доступен непосредственно внутреннему созерцанию совести человека и только ей. Посему-то ап. Павел и указывал на совесть свою и «всякого человека пред Богом» (т.е. у которых «бог века сего не ослепил умы»), как на свидетельницу того, что он говорит истину во Христе, а не лжет; что он не искажает слова Божия и живет по благодати Божией, а не по плотской мудрости ( Римл. 9, 1 ; 2Кор. 1, 12; 4, 2 – 4; 5, 11 ). Эта то совесть и была для язычников единственным, за отсутствием у них внешнего закона Божия, показателем всей неправды их жизни ( Рим. 2, 10 – 15 ). Она же с поразительной силой свидетельствовала народу еврейскому о действительном значении его внешнего закона, который никогда не мог сделать совершенным или оправданным пред Богом своего исполнителя, а только указывал последнему на действительного искупителя мира от грехов – Христа и подготовлял людей к принятию Его ( Евр. 9, 9 – 14; 10, 1, 15 – 18 ). Она же, помимо внешнего закона Божия, ясно свидетельствует людям, что «власти от Бога установлены.., что они «страшны не для добрых дел, но для злых...», ибо «начальник есть Божий слуга, тебе на добро». |
|
|
