| При таком состоянии определяющим началом в жизни является не мысль о Боге, а земные интересы. Религиозное равнодушие почти всегда есть признак погружения человека в чувственность и чувственные удовольствия. Где сокровище ваше, там будет и сердце ваше, говорит Господь Спаситель ( Матф. 6:21 ). Типом этого порока может служить евангельский богач (этот эпикуреец и индифферентист), Пилат со своим апатичным отношением к Истине (что есть истина?), люди последних дней мира; о них Господь Иисус Христос пророчествует: ибо как во дни перед потопом ели, пили, женились и выходили замуж до того дня, как вошел Ной в ковчег, и не думали, пока не пришел потоп и не истребил всех, – так будет и пришествие Сына Человеческого ( Матф. 24:38–39 ). Направление мыслей на духовный мир и его вопросы и потребности есть первое и главное средство против индифферентизма. Если равнодушие составляет противоположность живой вере, то скептицизм, или сомнение, – это противоположность вере решительной. Свящ. Писание уподобляет сомневающихся морской волне, ветром поднимаемой и развеваемой ( Иак. 1:6 ). Сомневающийся не имеет почвы и устойчивости. Надо различать сомнение теоретическое, или рассудка, и сомнение практическое, или сердца. Первое неизбежно соединяется по временам с мыслительной работой, с исканием истины, и потому само по себе оно не представляет греха. Грех начинается тогда, когда к сомнению рассудка присоединяется сомнение сердца. В этом состоянии человек не истину ищет, а возлюбил тьму, по слову Господа Спасителя, потому что дела его злы ( Ин. 3:19 ). Сомнение в вере есть, следовательно, следствие нравственного упадка человеческой души. Для примера можно указать на иудейский народ времен Господа Иисуса Христа, то заявлявший и исповедовавший веру во Спасителя, то тотчас же отрекавшийся от этой веры. Так сомневался и ап. Фома, которому Господь сказал: блаженны не видевшие и уверовавшие ( Ин. 20:29 ). Особенно в наше время, когда хотят всё основывать на опыте и всё постигнуть разумом, когда разум так часто надмевается ( 1Кор. 8:1 ), и религиозное сомнение находит себе в этом основание. |
| Тогда ты воззовешь, и Господь услышит; возопиешь, и Он скажет: вот Я!». И «если ты удержишь ногу твою ради субботы от исполнение прихотей твоих во святой день Мой, и будешь называть субботу отрадой, святым днем Господним, чествуемым, и почтишь ее тем, что не будешь заниматься обычными твоими делами, угождать твоей прихоти и пустословить; то будешь иметь радость в Господе, и Я возведу тебя на высоты земли, и дам вкусить тебе наследие Иакова, отца твоего» ( Ис.58:6–14 )... Что же сохранилось свято и ненарушимо в сознании и жизни современного пророку народа из всех святых и высоких требований Божественного закона? Осталась еще вера в единого истинного Бога, но вместе с ней, а иногда торжествуя над ней, жила и была сильна вера в богов иных; остался еще храм, но рядом с ним бесчисленные высоты курились жертвоприношениями в честь богов языческих; остались еще и законные – хотя более по форме, чем по духу – жертвоприношения, но они приносятся нечистыми руками, исполненными невинной крови; остались и священные дни – посты, субботы и празднества, но их уже «не терпит душа» Господня; осталось и священство, но и оно нередко воздевает свои нечистые руки к богам иным ( 4Цар.16:10–11 ; 2Пар.29:6–7, 15–16 ). А с утратой истинной веры и нравственности, место любви, как жизненного начала, с ее высокими и святыми проявлениями естественно заняла вражда с ее низкими и эгоистичными стремлениями. И «если бы Господь Саваоф не оставил небольшого остатка, то мы были бы то же, что Содом, уподобились бы Гоморре» ( Ис.1:9 ). Такое-то религиозно-нравственное состояние иудеев застает попытка благочестивого Езекии воскресить дух истинного богопочитания и обратить народ к славным в религиозно-нравственном отношении временам его далекого прошлого. Будучи таким, которому по благочестью не было равного между всеми царями иудейскими ( 4Цар.18:5 ), Езекия, кроме того, побудительную причину к своей деятельности мог видеть в совершившемся на его глазах падении соседнего и родственного царства за нечестие дома израилева, а в самой деятельности находил поддержку и одобрение в личности великого прор. Исаии. «В первый же год царствования своего, в первый месяц, он отворил двери дома Господня, и возобновил их» ( 2Пар.29:3 ), а затем в трогательно-отеческой речи выражает свое сердечное желание «заключить завет с Господом» ( 2Пар.29:10 ), призывая к участию в этом священников и левитов. Воодушевленный святой ревностью к своему великому делу, он призывает всех евреев в Иерусалим для совершения пасхи, которую и празднует с таким торжеством и светлой радостию, каких не было «со дней Соломона» ( 2Пар.30:26 ). Воодушевление царя передается народу, и он сокрушает идолов, вырубает дубравы, разрушает высоты и жертвенники «во всей Иудее, и в земле Вениаминовой, Ефремовой и Манассииной», уничтожает не только явные предметы идолослужения, но и все то, что могло быть поводом к нему и предметом суеверного почитания ( 2Пар.31:1 ; 4Цар.18:4 ). |
| Чтобы приход как церковно-хозяйственная общность превратился в общину как явление Церкви, необходимо исполнение нескольких условий. Во-первых, необходим руководитель, настоятель прихода, четко ориентирующий его именно на общинную жизнь. Во-вторых, из людей только преклонного возраста, к тому же привыкших исключительно к приходской практике, общину создать невозможно. Необходима мобильность и неконсервативность, присущая более молодым возрастам. В-третьих, очень желателен некоторый жизненный материал, кроме богослужебного, на котором может быть построено человеческое общение, ибо без общения нет общины. Возможен целый круг таких жизненных материалов, в зависимости от конкретных условий и личностей: дела строительные, воспитательно-педагогические, церковно-хозяйственные и, конечно, связанные с богослужением. Когда во всех этих видах деятельности принимают участие члены общины, резко возрастает возможность сплоченности. Очень важна в этом отношении и дружба между собой детей членов общины. Но все это – хотя и существенные, но второстепенные условия создания общинной жизни. Главное же – сознание и переживание единства многих, единства одновременно религиозного и личностного. Религиозного – потому что центром его является храм с Божественной литургией, на которой члены общины причащаются, а перед этим слышат слова: «Возлюбим друг друга, да единомыслием исповемы Отца и Сына и Святаго Духа, Троицу единосущную и нераздельную». Но прежде всего, объединяет Сама Троица единосущная и нераздельная. Апостол Павел пишет об этом так: старайтесь «сохранять единство духа в союзе мира. Одно тело и один дух, как и вы призваны к одной надежде вашего звания; один Господь, одна вера, одно крещение, один Бог и Отец всех, Который над всеми, и через всех, и во всех нас» ( Еф 4,3–6 ). Это единство в едином и единственном Боге и есть основание для того внутреннего органичного единства Церкви, которое тот же апостол неоднократно раскрывает через образ тела, в котором все члены находятся друг с другом в органичной связи. В этом – основание нравственного единства, которое определяется в слове Божием как единодушие. Его образцы неоднократно приводятся в апостольских деяниях. |
| Жизнь любви и есть вечная божественная жизнь. „Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге и Бог в нём... Мы знаем, что мы перешли из смерти в жизнь, потому что любим братьев“ ( 1Ин.3:14,4:16 ). И познание, о котором говорит Господь в Своей первосвященнической молитве – „сия есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога“ ( Ин.17:3 ) – есть тоже любовь. „Любовь от Бога, и всякий любящий рождён от Бога, и знает Бога. Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь“ ( 1Ин.4:7,8 ). Учение Христа есть единственное из всех религиозных учений по тому, что в нём метафизические основы имеют всецело нравственное значение. – В том, что божественная духовная жизнь есть любовь, лежит достаточное основание того, почему она может быть усвоена лишь через добровольную смерть. „Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих“ ( Ин.15:13 ). Любовь и смерть связаны неразрывно. Только любовь делает из смерти переход —212— к жизни; вместе с тем любовь становится действительною и полной лишь в самоотречении до смерти. Поэтому божественная духовная жизнь дана нам не в бессмертии, а в воскресении. К этому привходит то, что смерть фактически уничтожает в нас плотское начало, плотские элементы, тело смерти, и тем служит полному торжеству духовной жизни. Итак, формула христианства такова: божественное в любви до смерти для вечной жизни в воскресении. Эсхатология существенно входит в христианское миропонимание. Господь Христос учил о вечной божественной жизни и о царствии Божием, или небесном. То, что в евангелии Иоанна преимущественно говорится о жизни, а царствие упоминается редко (3:3,5,13:38), напротив у первых трёх евангелистов преимущественно речь идёт о царствии и реже о жизни, – это обстоятельство достаточно уже говорит за то, что по существу учение о царствии Божьем совпадает с учением о вечной жизни. То же с очевидностью следует из того, что выражения „вечная жизнь“ и „царствие Божие“ во многих случаях заменяют одно другое: так „лучше тебе увечному войти в жизнь“ ( Мк.9:43,45 ; Мф.18:8 )=„лучше тебе с одним глазом войти в царствие Божие“ ( Мк.9:47 )=„лучше тебе с одним глазом войти в жизнь“ ( Мф.18:9 ); также „иметь жизнь вечную“, „войти в жизнь“ ( Мф.19:16,17 пар.)=„войти в царство небесное“, „войти в царство Божие“ ( Мф.19:23. 24 пар.). На проповедь царства Божия можно смотреть частью как на форму учения о вечной жизни, наиболее приспособленную к иудейским политическим чаяниям. По существу же, царство Божие, обнимая вечную жизнь как самое высшее из благ, составляющих его, дополняет её, как обществом дополняется личность. Вечная жизнь есть достояние индивидуума; царство Божие есть царство сынов воскресения. В царстве Божием вечная жизнь открывается под законом органической связи людей между собой. В силу этого закона, кто удостаивается вечной жизни и воскресения из мёртвых (ο αταξιωϑντες τо ινος ενου τυχεν α τς ναστσεως τς νερν), тот становится необходимо членом царствия Божия (υο εσιν |
| 6 законы эти называются поставленными на веки. Не признавая законов и сил природы самобытными по своему происхождению и вполне самостоятельными по своему бытию и действованию, Св. Писание совершенно последовательно признает их орудиями, осуществляющими планы Божественной воли. В книге Иова (5,10) мы читаем «дает дождь на лице земли и посылает воды на лице полей». Известны также классические выражения Евангелия и Деяний Апостольских, где солнечный свет и дождь представляются посылаемыми от Бога на праведных и неправедных. В означенных выражениях, по-видимому, отрицается идея некоторой самостоятельности сил и законов природы. В них, по-видимому, утверждается мысль о прямой, непосредственной связи каждого мирового события, каждого акта с волей Божества. Но указанное выше учение Писания о некоторой самостоятельности мировой жизни заставляет несколько иначе смотреть на дело. Только что приведенные места Писания говорят не о самом процессе мировой жизни, а о значении и смысле событий природы для жизни человека, для его духовно нравственного развития. «Бог, говорится в Деяниях Апост. (14:17), в прошедших родах попустил всем народам ходить своими путями, хотя и не переставал свидетельствовать о Себе благодеяниями, подавая нам с неба дождь и времена плодоносныя, исполняя пищею и веселием сердца наша». Очевидно, здесь нет и речи о внутреннем процессе жизни природы; здесь говорится только о том, как Бог пользуется событиями природной жизни для осуществления своих целей и какое значение они (события) должны иметь для религиозно-нравственного развития человека. Та же самая мысль заключается и в известных словах Евангелия «да будете сынами Отца вашего небесного, ибо Он повелевает солнцу своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных». Здесь опять не говорится о внутренней стороне жизни вещественного мира, о явлениях природной жизни самих в себе. Здесь благодетельные явления природы рассматриваются в их отношении к Богу, т. е. речь идет о происхождении этих явлений, об их коренном неточном начале, и в этом смысле говорится, что Бог Сам непосредственно подает (т. е. служит единственной причиной существования солнца и дождя) свет солнца и дождь. Эти объяснения приложимы ко всем местам Писания, где говорится о непосредственном действовании Бога в явлениях природы, исключающем, по-видимому, действие и бытие сил и законов, отождествляющих и сливающих их с Божественной волей. |
| «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга. Потому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собой» ( Иоан. 13:34,35 ). Жизнь любви и есть вечная божественная жизнь. «Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге и Бог в нем ... Мы знаем, что мы перешли из смерти в жизнь, потому что любим братьев» ( 1Иоан. 3:14; 4:16 ). И познание, о котором говорит Господь в Своей первосвященнической молитве – «Сия есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога» ( Иоан. 17:3 ) – есть тоже любовь. «Любовь от Бога, и всякий любящий рожден от Бога, и знает Бога. Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь» ( 1Иоан. 4:7,8 ). Учение Христа есть единственное из всех религиозных учений потому, что в нем метафизические основы имеют всецело нравственное значение. – В том, что божественная духовная жизнь есть любовь, лежит достаточное основание того, почему она может быть усвоена лишь через добровольную смерть. «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» ( Иоан. 15:13 ). Любовь и смерть связаны неразрывно. Только любовь делает из смерти переход к жизни; вместе с тем любовь становится действительной и полной лишь в самоотречении до смерти. Поэтому божественная духовная жизнь дана нам не в бессмертии, а в воскресении. К этому привходит то, что смерть фактически уничтожает в нас плотское начало, плотские элементы, тело смерти, и тем служит полному торжеству духовной жизни. Итак, формула христианства такова: божественное в любви до смерти для вечной жизни в воскресении. Эсхатология существенно входит в христианское миропонимание. Господь Христос учил о вечной божественной жизни и о царствии Божием, или небесном. То, что в евангелии Иоанна преимущественно говорится о жизни, а царствие упоминается редко (3:3,5; 18:38), напротив у первых трех евангелистов преимущественно речь идет о царствии и реже о жизни, – это обстоятельство достаточно уже говорит за то, что по существу учение о царствии Божьем совпадает с учением о вечной жизни. |
| Он дает супругам и силы, и любовь, и мудрость. Он дает должный строй всему, всем сторонам семейной жизни при условии, что супруги одушевлены Его искать, Его любовью жить и не уклоняться от Него. Ибо никто не может положить другого основания, кроме положенного, которое есть Иисус Христос ( 1Кор.3:11 ), – говорит апостол Павел. Укорененные и утвержденные в любви , через которую Бог подает созидающую благодать, заключившие пред Богом духовный союз должны постоянно взращивать любовь в браке, чтобы уразуметь превосходящую разумение любовь Христову и исполниться всею полнотою Божиею ( Еф.3:18-19 ). Другими словами, в браке проявляется благодать Божия, которая, с одной стороны, все более и более проникает во все стороны жизни супругов, укрепляя в ней религиозно-нравственные начала, с другой – в полной мере способствует выполнению ими задачи привнесения в человеческое образа и подобия Божия. Семья становится домашней Церковью, т. е. единством разных личностей в заповеданной Богом любви. Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга ( Ин.13:34 ). Никакие иные цели, кроме жизни во Христе, семью как малую Церковь не создадут: ни просто человеческая любовь и стремление к счастью; ни воспитание и устройство детей в жизни; ни совместный быт и улучшение его. Ничто иное, но только Христос, а Он придает всему смысл, крепость, совершение. Во всем этом – залог жизни вечной, с Ним, с Христом. Итак, любовь, начинаясь с проявления естественного интереса, через нравственные человеческие усилия получает дар благодати Божией, которая подается в Таинстве брака как семя, которое получивший его должен взращивать. При этом он должен возделывать свое поле, неся свой крест, следуя за Господом. А кто не берет креста своего и следует за Мною , – говорит Господь, – тот не достоин Меня ( Мф.10:38 ). Следование за Господом – единственная основа, на которой только и возможно созидание семьи как домашней Церкви. А для этого, как Господом было сказано, нам должно подвизаться войти сквозь тесные врата ( Лк.13:24 ), потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь ( Мф.7:14 ), то есть приводящие нас в Царство Божие. |
| Таким образом смерть, по учению его, разрушая союз души с телом, сама по себе вовсе не очищает душу, погрязшую в чувственности, от ее плотских страстей и привычек. Эти страсти и привычки продолжают существовать и, вследствие своей неудовлетворенности, являются источником мучений для души. Чем кто согрешает, тем и мучится, если только не уврачуется на земле. Ап. Павел свидетельствует: «Бог поругаем не бывает. Что посеет человек, то и пожнет: сеющий в плоть свою от плоти пожнет тление; а сеющий в дух от духа пожнет жизнь вечную» ( Гал.6:7,8 ). Плач есть видимое, внешнее выражение душевного состояния, проникнутого действительной радостью или скорбью; оттого плачут иногда и от радости, и всегда от скорби. Сознание своей греховности, угрызение совести, сетование о невозвратимом вызывают состояние души, называемое отчаянием. Это внутреннее мучение грешников в геенне называется в св. Писании плачем и скрежетом зубов: «Тогда сказал Царь слугам: связав ему руки и ноги, возьмите его, и бросьте во тьму кромешную; там будет плач и скрежет зубов». Место заключения грешников не есть только безпросветная тьма; оно и содержит в себе нестерпимые муки. Подобные душевные состояния на земле выражаются названными видимыми знаками: плачем и скрежетом зубов. Человек, состоя из духа, души и тела, есть существо духовно-нравственное, назначение которого уже показывает самый его образ и подобие его Богу. Назначение человека доброжелательное: «будьте милосердны, как милосерд Отец ваш небесный»; или «Ибо в вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе» (Филп.2:5). Человек сотворен для вечности. Существо духовно-нравственное должно и жизнь вести нравственно-религиозную. Чтобы человек выполнил свое назначение или волю Божью о нем, Бог дал ему совесть, как начало нравственно-религиозной жизни, жизни духовной, которая будет продолжаться и за гробом – в вечность. Следовательно, совесть – неразлучный спутник души, принадлежность человеческого духа. Совесть современна человеку и предназначена непрестанно напоминать ему, чем он должен быть на земле и за гробом – согласно цели, для которой сотворен. Если дух – необходимая, существенная часть человека, то и совесть, по словам ап. Павла, принадлежит всякому человеку. Но отчего же ее проявление у разных народов в разные времена и при различной степени умственного развития одного и того же народа различны? И даже у лиц с совершенно одинаковым умственным развитием, – внутренняя, а, следовательно, и внешняя деятельность совести не одинаковы? Ответ на это видим в слове Божьем и в примерах из жизни. Одни живут по духу, другие – по плоти: первые признают для себя обязательными требования совести, другие же нет! |
| Плач есть видимое, внешнее выражение душевного состояния, проникнутого действительной радостью или скорбью, поэтому плачут иногда и от радости, но всегда от скорби. Сознание своей греховности, угрызения совести, сетования о невозвратимом вызывают состояние души, называемое отчаянием. Это внутреннее мучение грешников в геенне называется в Священном Писании плачем и скрежетом зубов: тогда сказал царь слугам: связав ему руки и ноги, возьмите его и бросьте во тьму внешнюю; там будет плач и скрежет зубов; ибо много званых, а мало избранных ( Мф.22:13–14 ). Место заключения грешников – это не только беспросветная тьма, оно содержит в себе и нестерпимые муки. Подобные душевные состояния на земле выражаются названными видимыми знаками: плачем и скрежетом зубов. Человек, состоя из духа, души и тела, есть существо духовно-нравственное, назначение которого уже показывает сам его образ и его подобие Богу. Апостолы призывают нас: будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд ( Лк.6:36 ); ибо в вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе ( Флп.2:5 ). Человек сотворен для вечности. Существо духовно-нравственное должно и жизнь вести нравственно-религиозную. Чтобы человек выполнил свое назначение или волю Божью о нем, Господь дал ему совесть, как начало нравственно-религиозной жизни, жизни духовной, которая будет продолжаться и за гробом – в вечности. Следовательно, совесть – это неразлучный спутник души, принадлежность человеческого духа. Совесть предназначена непрестанно напоминать человеку, чем он должен быть на земле и за гробом, согласно цели, для которой сотворен. Если дух – это необходимая, существенная часть человека, то и совесть, по словам апостола Павла, принадлежит всякому человеку. Но отчего же ее проявления у разных народов в разные времена различны? И даже у лиц со сходными взглядами на жизнь внутренняя, а следовательно, и внешняя деятельность совести неодинаковы? Ответ на это находим в Слове Божием и в примерах из жизни. Одни живут по духу, другие – по плоти. Первые признают для себя обязательными требования совести, другие – нет! |
| В Священном Писании неоднократно встречается термин вменение. Например, " Авраам поверил Господу, и Он вменил ему это в праведность» ( Быт. 15, 6 ). " О, если бы вы только молчали! это было бы вменено вам в мудрость» ( Иов. 13, 26 ). «Бог во Христе примирил с Собою мир, не вменяя людям преступлений их, и дал нам слово примирения» ( 2Кор. 5, 19 ). В этих словах Священного Писания вменение связано с Самим Богом. Это Он вменяет или не вменяет людям их грехи и преступления, их добрые дела и живую, бескорыстную веру. В земной жизни кто вменяет человеку его греховность и его праведность? В земной жизни греховность и праведность человеку вменяет суд совести, Церкви и гражданской власти. Суд совести человек слышит внутри себя, когда она одобряет или не одобряет его. Но суд совести нельзя считать непогрешимым, пока человек не вошел в меру возраста совершенных, не достиг полного нравственного развития. Суд Церкви христиане слышат через пастырей, имеющих власть нравственного вменения их жизненных действий и поступков ( Мф. 18, 17 ; Ин. 20, 22–23 ). Особенно эта власть ощутима в Таинстве Покаяния, где священнику открываются людские грехи и невежествия, и он, облеченный от Бога властью вязать и решить, с мудрой рассудительностью пользуется ею во благо людей. Суд гражданской власти звучит для человека при созидании им дел исторического, религиозного и культурного значения по законам общежития ( 1Пет. 2, 13–14 ). Он в этом случае поощряет человека и отмечает его успехи на пользу всего общества. Он же дает о себе знать, когда эти законы нарушаются, и человек заслуживает порицания и наказания со стороны общества и гражданской власти. По указанию апостола Павла, всякая душа должна подчиняться гражданской власти, поставленной Богом для ограждения от всякого зла в общественной жизни ( Рим. 13, 1–4 ). Следовательно, и здесь, в конечном итоге, вменение совершается Богом. Какие поступки вменяются человеку? Каждому человеку вменяются только те поступки, которые совершены им сознательно и свободно. Один и тот же греховный поступок вменяется каждому человеку по-разному, сообразно степени его греховной испорченности вообще и индивидуальных особенностей этого человека в частности. |
|
|
