| В христианском богослужении как на Востоке, так и на Западе до конца Средних веков употреблялась только голосовая и одногласная музыка. Считалось, что инструментальная музыка не согласуется с новозаветной идеей Церкви как Тела Христова, приносящей Богу жертвы не материальные, но живые, то есть в музыке-живые человеческие голоса. Музыка понималась не как нечто самодовлеющее, а как выражение общности людей в молитве и как средство сделать богослужебные тексты более доходчивыми и значительными. На Востоке столица Империи Константинополь включила другие существовавшие тогда музыкальные традиции в единую, преимущественно «византийскую» традицию. На Западе тексты свидетельствуют о существовании древней франкской, галликанской, мозарабской (испанской) и амвросианской (миланской) традиций, которые были вытеснены так называемым григорианским пением, связанным с именем папы Григория I (590—604). Современные исследования показали, что между византийской и григорианской музыкальными традициями существует больше параллелей, нежели контрастов. Эти параллели и общность происхождения иллюстрируются и бытованием и на Востоке, и на Западе системы осмогласия, то есть наличия восьми гласов, или ладов, для исполнения песнопений, свойственных определенному литургическому времени или периоду. Преемственность еврейских и христианских традиций в музыке не имела аналогов в области изобразительной или образной. Помимо исключений позднего периода (а именно сирийской синагоги III в. в Дура-Европос, являющей очевидное сходство с раннехристианским искусством) евреи придерживались ветхозаветного запрета «тесаных образов». Христианство же, наоборот, основывалось научении о Боге, ставшем видимым и тем самым изобразимым в Своем воплощении: «Видевый Мя, виде Отца» (Ин. 14:9). Некоторые «иконоборческие» течения, по-видимому, существовали в Церкви с самого начала (и впоследствии вылились в иконоборческое движение VIIIb.), но со времени Константина и под широким императорским покровительством изображения Христа, Девы Марии, мучеников и святых, так же как библейских событий Ветхого и Нового Завета, используемые часто символически, появляются практически повсюду. К середине этого века устанавливаются образцы христианского изобразительного искусства, тесно связанные с богослужением, а также и с личным благочестием. |
| Литургия ( ), предваряемая проскомидией (на жертвеннике ), в наст. время совершается по следующей схеме: 1) литургия Слова: энарксис (входной псалом или песнопение; возглас «Слава Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно»; молитва дня, читаемая священником; «Слава в вышних Богу»; молитва о прощении с каждением; гимн дня; молитва кадила), Трисвятое ; молитва Трисвятого; прокимен ; чтение отрывков из ВЗ и Апостола (в воскресенье читаются 2 отрывка из ВЗ и 2 - из Апостола, в др. дни - по одному отрывку из ВЗ и из Апостола); процессия с Евангелием и кадилом; изменяемый стих, сопровождаемый пением «Аллилуия»; чтение Евангелия; проповедь; 2) евхаристическое богослужение: пение всеми присутствующими Никео-Константинопольского Символа веры; accessus ad altare ; перенесение Св. Даров на престол; каждение; преподание мира; снятие покрова с Даров; анафора; преломление Агнца; погружение части Агнца в чашу; возношение Агнца; пение «Отче наш»; покаянные молитвы; возглашение «Святая святым», причащение священнослужителей и причащение мирян (поется причастен); благодарственная молитва; заключительное благословение и отпуст. Причащение может совершаться как под одним, так и под двумя видами. Суточный круг богослужения в М. к. Ц. включает полунощницу, утреню, 3, 6, 9-й часы, вечерню и повечерие. Литургический год начинается в 1-е воскресенье нояб. и делится на 6 циклов, связанных с важнейшими праздниками или периодами года (Рождество Христово, Богоявление, Великий пост и Страстная седмица, Пасха, Пятидесятница и праздник Св. Креста (14 сент.)). Поскольку М. к. Ц. использует григорианский календарь и зап. пасхалию, большинство праздников совпадают по датам с принятыми в рим. обряде. Тем не менее часть событий празднуется в иные дни (напр., Благовещение Пресвятой Богородицы приходится на 4-е воскресенье нояб.). Лит.: Sauget J.-M. Le mariage dans le rite maronite//Le mariage: Sa célébration et sa spiritualité dans les Églises d " Orient/Éd. A. Raes. Chevetogne, 1959. P. 136-152; Gemayel P.-E. Avant-messe maronite: Histoire et structure. R., 1965. (OCA; 174); Macomber W. F. The Maronite and Chaldean Versions of the Anaphora of the Apostles//OCP. 1971. Vol. 37. P. 55-84; idem. A Theory on the Origins of the Syrian, Maronite and Chaldean Rites//Ibid. 1973. Vol. 39. P. 235-242; S á nchez Caro J. M. La anáfora de Addai y Mari y la anáfora maronita Sarrar: Intento de reconstrucción de la fuente primitiva común//Ibid. 1977. Vol. 43. P. 41-69; Magne J. L " Anaphore nestorienne dite d " Addée et Mari et l " anaphore maronite dite de Pierre III: Étude comparative//Ibid. 1987. Vol. 53. P. 107-158; Les liturgies syriaques/Éd. F. Cassingena-Trévédy, I. Jurasz. P., 2006. |
| Перед чтением Евангелия, что бывает не так часто, здесь поётся секвенция – пасхальная. Само слово секвенция означает продолжение, от rлaroлa sequor – продолжать, следовать. Вероятно, секвенция получила название от следующего за её пением слова, которое возглашает дьякон – sequentio Evangelii, продолжение Евангелия. Раньше было очень много секвенций, почти у каждого праздника своя. Тридентский собор в XVI веке оставил четыре: пасхальную – Victimae Paschali; секвенцию Пятидесятницы – Veni Sancte Spiritus – Прииди, о Дух Святой, Прииди, о Дух Святой, и лучами нас омой Твоего сияния (в этой секвенции множество рифм, поэтому она называется aure sequentio, золотая секвенция Пятидесятницы); npaздhuka Corpus Christi – Тела Христова (празднуется в четверг после Пятидесятницы) и секвенцию богослужения по усопшим – Dies irae. Позднее, уже в XVII или в XVIII веке в чин богослужения Семи Скорбей Богородицы Великим постом была добавлена секвенция Stabat Mater. Пасхальная секвенция самая древняя. В основном все секвенции относятся к XIII веку, они написаны регулярным стихом, с рифмами, их достаточно просто понять и перевести. Этого совсем не скажешь о cekbehцuu Vicmimae Paschali, которая оправдывает другое название секвенции – prosa, проза: она написана распущенным размером, у неё нет своего размера. В большинстве случаев средневековые гимны написаны четырёхстопным хореем или четырёхстопным ямбом, например, золотая cekbehцuя: Veni Sancte Spiritus/Et emitte caelitus/Lucis tui radium/Pater pauperum, – это хорей. Сказать же, каким именно размером написана пасхальная секвенция, невозможно, и только григорианика даёт возможность её спеть. Строгие законы григорианского пения позволяют спеть практически любой текст, написанный размером или без размера, поэтому эта секвенция и может звучать. Современные же композиторы, особенно в XVII-XVIII веках, мучались, создавая полифонические bapuahmы Vicmimae Paschali. Автор этой секвенции (которым был либо Ноткер Заика из Санкт–Галлена в IX–X веке или Випон Бургундский в XI веке, то есть секвенция написана в X-XI веке, не позже; вряд ли её автором мог быть Адам Сен–Викторский, живший в XII веке), конечно, рифмовал cлoboPaschali c Chrismiani, но в дальнейшем первая строка была продолжена cлoboм laudes – Vicmimae Paschali laudes immolent Christiani. |
| Пение канона прерывается малыми ектеньями (после третьей, шестой и девятой песни), пением седальнов, кондаков и икосов (особых кратких молитв, раскрывающих суть праздника). После окончания канона возглашаются светильны, означающие явление Света Христова погибающим грешникам, и начинается космическое прославление Бога в хвалитных псалмах (148, 149, 150). К этим псалмам припеваются хвалитные стихиры, готовящие нас к самому величественному прославлению Бога – Великому славословию. Открываются Царские врата, и священник восклицает: «Слава Тебе, Показавшему нам свет!» На что хор отвечает возвышенным гимном, чей текст восходит еще к апостольским временам. В древности великое славословие начинали петь, когда видели разгорающуюся зарю. После этого возвышенного гимна, завершенного ангельской песнью, и гимнов в честь Воскресшего Христа возглашаются просительная и сугубая ектеньи, утреня заканчивается, наступает первый час. Так христиане еженедельно прославляют Бога за все Его великие дела, совершенные для нашего спасения. Годовой круг Православный год для неподвижных (непреходящих) праздников начинается не 1 января, как принято в миру, а 1 сентября. Конечно, все даты мы даем по старому стилю. В Русской, Иерусалимской, Грузинской и Сербской церквах принят юлианский календарь, сейчас отличающийся от светского (григорианского) на 13 дней. Другие поместные церкви придерживаются «новоюлианского» календаря, совпадавшего с григорианским несколько ближайших веков. Причина, по которой наши церкви не желают отказываться от своего календаря, понятна. Наш Устав – сложнейшее художественное произведение, изменение структуры которого только испортит величественное совершенство той «симфонии, исполняемой людьми, Ангелами и стихиями» (выражение о. Павла Флоренского), которая создана при участии Святого Духа. Традиция празднования осеннего Нового года восходит к Священному Писанию ( Лев. 23, 24–25 ; Чис. 10, 9; 29, 1–6 ). Тогда существовал Новый год гражданский – день Труб, и священный Новый год, связанный с праздником Пасхи ( Исх. 12, 2 ). Так же устроен и наш православный календарь. Все богослужебные тексты годового круга берутся из книги, называемой Минея (от слова «месяц»). |
| Прогуливаясь по академическому парку, он мог подозвать проходящего семинариста и, найдя нужный стих, прочесть его ему вслух, как бы впервые его видя. Потом, краткими словами истолковав его, отпускал студента. А тот, дивясь услышанному, уходил, извлекая нравственный урок от общения с учителем. Как я упоминал, Игоря Цезаревича любили все студенты, а особенно слушательницы Регентского отделения. На его лекции стремились все, прогульщиков почти не было. Нерадивые часто получали за ответы «единицы». Но, позже Игорь Цезаревич аккуратно исправлял их на «четвёрки», выслушав правильные ответы домашнего задания. В личном быту Игорь Цезаревич был весьма скромен. В его комнате стоял стол, шкаф с единственным костюмом, полки с книгами и небольшая коллекция записей духовно-музыкальных сочинений. Да был ещё старенький магнитофон, который верно служил ему до конца его земных дней. Как то, слушая григорианские хоралы в исполнении монахов бельгийского Шеветоньского монастыря, он задумчиво произнёс: «Чтобы петь так бесплотно, надо питаться цветочной пыльцой». Обладая прекрасным густым, но льющимся баритоном, он восхищался пением дореволюционного состава казачьего хора Жарова. Любил русские глубокие басовые контроктавы. На Страстной седмице семинаристы восхищались его вдохновенным чтением библейского пророчества «о костях», как прообразе всеобщего совоскресения во Христе. Он неукоснительно стоял на клиросе и подпевал хору. Он первый приходил в академический храм и уходил из него последним. После учебных часов Игорь Цезаревич допоздна кружил по замкнутому пространству внутреннего дворика Семинарии, и непременно с небольшой Библией в руках. В течение многих лет я составлял ему компанию и со временем стал ему сотоварищем. Наше духовное общение продолжалось более сорока лет. Даже тогда, когда волею Божией, мне пришлось оставить Петербург. При этом ни разу Игорь Цезаревич не позволил себе обратиться ко мне, да и к другим студентам, на «ты». Но лихолетье безбожного времени коснулось и сего «божьего одуванчика», как мысленно я именовал своего друга. Всесильное КГБ как-то предложило ему стать осведомителем и «стучать» на своего преосвященного Ректора – Владыку Кирилла (Гундяева). Но раб Божий Игорь немедленно отказал им в такой услуге и поведал об этом Ректору. Последнему стоило больших трудов отстоять Игоря Цезаревича, чтобы его не удалили из семинарии. После этих испытаний Игорь Цезаревич часто повторял изречение: «Люби людей Христа ради и бегай людей Христа ради». И ещё часто говаривал: «Нам бы, отче, найти бы шапку-невидимку на двоих – надели, и нету нас для всех сторонних глаз». |
| @font-face font-family: " YS Text Variable " ; src: url( " " ) format( " woff2 " ); font-weight: 400 700; font-display: optional; #lx_706553 #lx_706553 .lx_home_button #lx_706553 .lx_home_button svg #lx_706553 .lx_home_button svg path #lx_706553 .lx_home_button:hover #lx_706553 #lx_706553 .lx_close_button #lx_706553 .lx_close_button .lx_close_button_text #lx_706553 .lx_no_click #lx_706553[data-height="" ] .lx_close_button Закрыть Кому мы всё-таки служим – Богу или дьяволу? О том, стоит ли православным праздновать Хеллоуин Александр Бабук 16:06 30.10.2020 1098 Время на чтение 4 минуты Конец октября свидетельствует о приближении Хеллоуина – праздника, который отмечают в западных странах. В последнее время этот праздник празднуют и в наших широтах. И возникает вопрос, а нужен ли он нам, православным? Современное празднование Хеллоуина ничего общего с христианством не имеет. Этимология слова Halloween происходит от словосочетания “ All Hallow Even”, что в переводе означает «канун дня всех святых». Истоки этого праздника связаны с кельтской языческой культурой и культом смерти в Ирландии до принятия христианства. Но когда христианство было принято, Церковь всегда стремилась поместить рядом с языческим праздником церковный праздник для того, чтобы искоренить в народе языческий дух. И когда Ирландия стала христианской, тогда же и появился День Всех Святых, который в современной католической церкви по григорианскому календарю ежегодно празднуется 1 ноября. Именно поэтому в эти дни у католиков принято поминать усопших. В западном мире принято считать, что в ночь с 31 октября на 1 ноября выходят все нечистые духи. И поэтому, когда человек одевался в костюм чудовища, он якобы тем самым помогал успокоить нечистых духов. Поэтому дети одевались в костюмы чудовищ, вырезали тыкву как главный символ этого праздника и ходили по домам, выпрашивая сладости со словами trick- and- treat. Эту традицию западная церковь скопировала у праздника Рождества Христова, который сопровождается пением колядок – рождественских песнопений, прославляющих рождение Иисуса Христа. |
| Свт. Амвросий Медиоланский – автор текстов древних латинских гимнов и основатель так называемого «амвросианского пения». До свт. Амвросия служба представляла собой речитативное исполнение псалмов одним певцом, на которое прихожане отвечали таким же однообразным речитативом. Свт. Амвросий значительно обогатил церковное богослужение, введя в него народные напевы и сочинив ряд гимнов, которые излагали христианское учение в стихотворных формах. Кроме 18 гимнов, с большей или меньшей вероятностью атрибутируемых свт. Амвросию, известно около 90 амвросианских гимнов, большая часть которых была написана в VVI вв. его подражателями 19 . Исследовательница А.Н. Жданова выделяет следующие специфические черты ранней амвросианской гимнодии: менее свободное использование интервалов и большая ясность формы по сравнению с григорианскими гимнами, узкий диапазон мелодий с применением ограниченного числа мелодических формул, неяркое проявление ладового наклонения в начале мелодии, низкое положение реперкуссы, симметричное соотношение инициальных и конфинальных тонов между собой 20 . Амвросианские гимны, независимо от того, были они созданы самим свт. Амвросием или его последователями, образуют самостоятельную ветвь в церковной певческой практике. Новый перевод предоставляет возможность погрузиться в мир амвросианских гимнов, остающихся непревзойдённым образцом раннего христианского гимнотворчества, интерес к которому не ослабевает и в наше время. Е.А. Трубенок Предисловие переводчика Гимны свт. Амвросия Медиоланского – едва ли не самая известная и при этом самая парадоксальная часть его наследия. Не будучи собственно поэтом по основному роду занятий и, вероятно, не обладая поэтическим даром первой величины, однако владея высочайшей культурой слова, медиоланский епископ оказал огромное влияние на последующую латинскую гимнодию, создав особый её вид, названный в его честь «амвросианским пением». Лишь несколько гимнов атрибутируются ему с точностью, хотя с его именем связывается множество текстов. |
| К. активно участвовал в жизни Православной Церкви во Франции. В 1925 г. вместе с братом Евграфом, В. Н. Лосским и др. К. стал одним из членов - основателей Фотия святителя православного братства в Париже , целью к-рого было свидетельство о вселенском характере Православия. В 1927/28-1931 гг. К. принимал участие в деятельности основанного по благословению митр. Евлогия франкоязычного прихода в честь Преображения Господня и во имя св. Женевьевы ( Геновефы ) Парижской, для богослужений в котором члены братства делали переводы церковнославянских литургических текстов на франц. язык. К. участвовал в составлении певч. репертуара на французском языке, будучи, как и его брат Евграф, регентом-псаломщиком этого храма. К 1930 г. относится 1-я редакция его муз. соч. «Литургия св. Иоанна Златоуста». К. вспоминал, что сочинял духовную музыку, но не стремился ее сохранить; в результате мн. его композиции были утрачены. В последующие годы К. с братом состояли членами об-ва «Икона» в Париже, в 1930 г. участвовали в выставках как иконописцы. К. обладал обширными знаниями в области искусства. В 20-х гг. XX в. изучал живопись у художника-символиста и теоретика искусства М. Дени, основавшего в 1919 г. Мастерские церковного искусства (Ateliers d " art sacré). В кон. 20-х гг. учился в Русской консерватории в Париже у композитора и пианиста Н. А. Шамие. Одновременно изучал рус. церковное пение у М. М. Осоргина (см. в ст. Осоргины ) и Н. Н. Кедрова - старшего (см. в ст. Кедровы ). Последний оказал особенно сильное влияние на К. как композитора. К. обсуждал с Кедровым свои композиции, знакомился с новыми работами учителя и воспринял от него идеи использования модальных интонационных формул и обработки рус. распевов средствами натурально-ладовой гармонии. После женитьбы в 1929 г. на дочери Кедрова, певице и танцовщице Ирине, К. приобщился к парижской артистической среде. В 1930 г. он стал учеником известного муз. педагога Н. Буланже (в ансамбле которой пела его жена) и неск. лет слушал ее лекции по истории музыки. Благодаря Буланже К. увлекся григорианским пением , а также старинной и современной франц. музыкой. |
| Надо сказать, что агрессивное противление реакционных внутрицерковных групп вызывают не только попытки адаптации богослужения к современным запросам верующих, но и даже возрождение исконно русских древнецерковных обычаев и традиций. В частности это касается богослужения, совершаемого в старообрядных приходах РПЦ. Несмотря на то, что Поместный Собор 1917 года разрешил приходам самостоятельно переходить на старый обряд и выбирать собственных епископов, а Собор 1971 года признал древнерусские обряды без сомнения равноспасительными, наблюдается пассивное, а иногда и вполне активное сопротивление возрождению русских национальных традиций. Русское знаменное пение, аналог григорианского хорала, получившего всемирное признание в последние десятилетия, зачастую не изучается, не поощряется и не приветствуется. Совершение Таинства крещения через погружение по-прежнему остается редкостью. Создается впечатление, что современные ретрограды застряли во временах позднесоветского и постсоветского «православия». «Что за за вой у вас вместо пения?», — спрашивают прихожане Воскресенского кафедрального собора, оказавшись, к примеру, в Савватьевской церкви под Тверью, где практикуется знаменный распев. Очень любопытно, что в Николо-Малицком монастыре, тоже расположенном рядом с Тверью, поют вообще по-гречески, служат византийским чином. Видимо, туда ревнители благочестия образца 1990-х еще не добрались, не знают, что можно и так. Литургическое возрождение, сторонником которого является митрополит Савва (Михеев), первым из архиереев год назад совершивший литургию на русском языке в Скорбященском храме при медицинском центре имени Аваева, где собираются тверские члены православных братств, подразумевает разнообразие. И вероятно, мы все же придем к ситуации, когда в городе можно будет выбрать между храмами, где служат литургию за час, и храмами, где литургия служится пять часов, с антифонным пением. Выбрать между храмами, где богослужение идет на церковнославянском, или с чтением Евангелия на русском, и службами на греческом (или на китайском). Для этого прихожанам придется тоже заняться самообразованием. А не брать за канонический образец то, что было, когда они принимали крещение. |
| «АКТ СОКРУШЕНИЯ» «Боже мой! Я крайне скорблю, что Тебя прогневал, ибо Ты бесконечно Добр (bon), бесконечно Любвеобилен (aimable), а грех Тебе мерзок (deplait). Прости меня ради заслуг Иисуса Христа, Спасителя моего, а я принимаю твёрдое решение при помощи св. благодати более не прогневлять (не оскорблять – ne... offenser) и раскаяться (de faire penitence)». Молитва за живых и за умерших. «Благослови, Господи, моих родителей, благотворителей, друзей и врагов... и т.д. (перечисление). Будь милостив к душам в Чистилище». Молитва Пресвятой Деве. Особая, приблизительно, как у нас: «Никтоже притекали к Тебе...» и т.д. Молитва в постели. «Боже мой! Может быть, в эту ночь Ты потребуешь душу мою. Я приму смерть в избавление от моих грехов и для единения с Иисусом Христом, Спасителем моим. Пресвятая Дева! Особенно в час смерти моей, покажи Себя моей Матерью и стяжи (obtenez) мне благодать умереть в мире с Спасителем. Аминь. Радуйся, Мария (Je vous salue, Marie)». В.В. Болотов Ему принадлежат обширные справки и заключения по вопросу о Filioque (см. Дело Архива Св. Синода об условиях воссоединения старокатоликов). В Internationale Tl-che Z-ft напечатаны «Тезисы о Filioque» («Христианское чтение», 1910, май, с. 584). МНЕНИЕ О КАТОЛИЧЕСТВЕ Григорианский календарь – «детище папства, то есть силы, всегда враждебной православию». «Не следует подписываться под тем мнением, что современные отношения папства к православию теперь деликатны, что старое полемическое отношение к Ватикану есть уже смешной анахронизм» (ib. 589). ПЕНИЕ В КАТОЛИЧЕСКОЙ ЦЕРКВИ «Католическая Церковь не имеет традиционной музыки наподобие осмогласия Православной... Её традиционное пение – это так называемое «григорианское» – унисонное, несколько напоминающее старинно-русское крюковое, но не имеющее размера. Вполне естественно, что в более торжественных случаях итальянцы не довольствуются этим пением и за неимением лучшего превращают церковь в концертный зал: настраивание струнных инструментов, сидящая в позе любопытных зрителей, обменивающаяся впечатлениями публика, чисто театральные музыкальные эффекты исполнителей, привлекающие к себе всё внимание слушателей, и почти забытые священнослужители, также сидящие в ожидании конца какого-нибудь слишком длинного «credo» или «gloria», – вот обычная картина торжественного богослужения» (Богданов. Писано во Флоренции 1904 г. 30 м. «Богословский Вестник», сентябрь). |
|
|
