| С V в. местные митрополиты и епископы известны почти исключительно по спискам участников Вселенских и нек-рых крупных Поместных Соборов. Согласно актам Халкидонского Собора 451 г. и «Энкиклиону» имп. Льва I 458 г., в это время митрополии Г. подчинялись 5 епископий: Помпейополь, Сора, Амастрида, Ионополь и Дадибра ( Mansi. T. 7. Col. 609-610; ACO. T. 2. Part 1. Act. 2. P. 147; Part 2. Act. 5. P. 87-88; Act. 6. P. 110). На Халкидонском Соборе возник конфликт между епископами Петром Гангрским и Евсевием Анкирским о порядке подчинения этих митрополий К-польской Церкви. Поскольку Г. некогда входили в состав пров. Галатия и их община изначально подчинялась митрополии Анкиры, то ко времени Халкидонского Собора епископы Г. уже в течение неск. десятилетий поставлялись напрямую из К-поля. Собором было утверждено подчинение митрополии Г. непосредственно К-польской Патриархии (ACO. T. 2. Part 1. Act. 3. P. 97-98). В дальнейшем число подчиненных Г. епископий постепенно сокращалось, что отражает стагнацию и упадок региона и города. Получили ранг архиепископий и были выведены из подчинения Г. Помпейополь (VII в.) и Амастрида (X в.). В V-VI вв. Г. неск. раз становились местом ссылки известных церковных деятелей. С кон. 451 г. здесь находился в ссылке Диоскор Александрийский и здесь же 4 сент. 454 г. он умер. В 459-460 гг. в Г. был сослан Тимофей II Элур , затем переведенный в Херсонес. Низложенный в 511 г. патриарх Македоний II К-польский был переведен в заключение в Г. и умер здесь 25 апр. 516 г.; похоронен в ц. св. Каллиника. В 519 - нач. 521 г. в Г. находился в ссылке еп. Филоксен Иерапольский, смещенный имп. Юстином; затем переведен в Филиппополь. Как место ссылки Г. использовались и в средневизант. эпоху. Известно неск. имен опальных чиновников, находившихся здесь; среди них - препозит Иосиф Вринга, сосланный в 963 г. имп. Никифором II Фокой. Г. и их окрестности были опустошены персами в 608-609 гг., во время одного из их рейдов на Халкидон. Регион неоднократно подвергался нападениям арабов - в 712, 724, 742 гг. |
| Сохранившиеся в источниках свидетельства не позволяют определенно ответить на вопрос, был ли свт. Павел в 342 г. отправлен в ссылку и затем вернулся на какое-то время на кафедру, или же он продолжал несколько лет после мятежа занимать епископский престол ( Dagron. 1974. P. 432). М. все это время находился в городе и совершал богослужения в храме, в котором он был рукоположен ( Socr. Schol. Hist. eccl. II 13). Между 344 и 350 гг. свт. Павел был взят под арест, выдворен из К-поля и отправлен в ссылку ( Athanas. Alex. Apol. de fuga sua. 3; Idem. Hist. arian. 7; Socr. Schol. Hist. eccl. II 26; Sozom. Hist. eccl. IV 2; Theodoret. Hist. eccl. II 5). После этого М. смог окончательно утвердиться на кафедре. Во время его интронизации, организованной префектом Филиппом, произошли новые кровавые столкновения между народом и воинами ( Socr. Schol. Hist. eccl. II 16; Sozom. Hist. eccl. III 9). Епископское правление М. имело важное значение в истории К-польской Церкви. М. смог заручиться поддержкой епископов близлежащих к К-полю городов ( Sozom. Hist. eccl. IV 2) и рукоположить своих сторонников на ряд малоазийских кафедр. Так, епископом Никомидии был поставлен его диак. Марафоний, на кафедру Кизика - Елевсий ( Socr. Schol. Hist. eccl. II 38; Sozom. Hist. eccl. IV 20). В целом именно с правления М. начался процесс подчинения епископата провинций Фракии и сев.-зап. части М. Азии К-польской кафедре ( Dagron. 1974. P. 438; о преобладании в этом регионе сторонников М. см.: Sozom. Hist. eccl. IV 27; VI 10). С именем М. связано также создание в К-поле нескольких первых монашеских общин, как мужских, так и женских. Ответственным лицом, призванным надзирать за ними, а также за богоугодными заведениями, был диак. Марафоний. Лидером же к-польских монахов стал Евстафий (позднее епископ Севастийский; Socr. Schol. Hist. eccl. II 38; Sozom. Hist. eccl. IV 20, 27). Монашество было важнейшей опорой М. ( Sozom. Hist. eccl. IV 2). Богословская позиция М. в арианских спорах не вполне ясна. Церковный историк Филосторгий (нач. |
| В раннем и среднем бронзовом веке в степях О. о. распространилась ямная культура (IV-III тыс. до Р. Х.). На раннем (репинском) этапе она сосуществовала с традициями потомков самарской культуры (турганикский тип памятников). Носители ямной культуры в нач. IV тыс. до Р. Х. начали разработку медистых песчаников Приуралья (Каргалинский горно-металлугический центр). В системе степных древностей Циркумпонтийской металлургической провинции памятники этой культуры выделяются обилием медных орудий, а также инструментов и украшений из метеоритного железа. На ее позднем этапе в степях О. о. появились погребения вольско-лбищенской культуры культурно-исторической общности шнуровой керамики и криволукской культурной группы блока посткатакомбных культур. В начале позднего бронзового века их сменили абашевская и синташтинская культуры, на базе которых сформировалась срубная культурно-историческая общность. В Зауралье в это время распространились алакульская, черкаскульская культуры и амангельдинская культурная группа (смешанные алакульско-федоровские памятники). К концу бронзового века относятся древности культур валиковой керамики и андроноидных культур (сусканской, межовской и др.). Для Западноазиатской (Евразийской) металлургической провинции, куда входили эти культуры, важную роль играли связанные с территорией совр. О. о. горно-металлургические центры Каргалы и Мугоджары, продукция к-рых распространялась на огромные территории. В VII/VI в. до Р. Х.- III/IV в. по Р. Х. территория совр. О. о. входила в область савроматской археологической культуры и сменявшихся сарматских археологических культур. К опорным памятникам для изучения их вост. зоны относятся Илекские, Филипповские и др. курганы. Находки эпохи Великого переселения народов единичны, нек-рые из них соотносятся с кругом Харино; погребение в пещере Кызыл-Адыр (на границе Беляевского р-на и Кувандыкского городского окр.) с литым котлом и оружием связывают с населением, входившим в объединение гуннов. Вероятно, с кон. 50-х - 60-х гг. VI в. территорию совр. О. о. полностью или частично контролировал Первый Тюркский каганат. Археологические памятники VI-VIII вв. практически неизвестны. |
| Поднимать О. имел право только король; наличие этого знамени на поле боя означало, что армию возглавляет сам монарх. Военные действия под поднятой О., т. е. при заступничестве св. Дионисия, надлежало вести гл. обр. для защиты христ. веры и католич. Церкви: это могли быть войны с язычниками и иноверцами, крестовые походы, но также и оборона страны и защита «общего интереса королевства» ( Contamine. 1973. P. 210). В кон. XII в. анонимный бретонский поэт и хронист Ригор из Сен-Дени утверждали, что франц. монархи брали «знамя св. Дионисия» на все войны, которые они вели. В «Деяниях короля Людовика VII» (Gesta Ludovici VII regis, кон. XIII в.) говорилось, что франц. монархи брали О., когда отправлялись на войну или в паломничество. Однако в нач. XIV в. Гийом Гиар, автор рифмованной хроники «Ветвь королевских родов» (La branche des royaux lignages, 1306), уже строго ограничивал поводы для использования О.: война с неверными или язычниками, защита христиан и католич. Церкви. Так, напр., в 1382 г., во время похода франц. кор. Карла VI Безумного (1380-1422) против восставших из-за увеличения налогового гнета фламандцев, возникли сомнения в том, можно ли поднимать О. в противостоянии с единоверцами-католиками, но поскольку в условиях схизмы в католической Церкви Фландрия поддерживала папу Урбана VI (1378-1389), а Франция выступала на стороне авиньонского антипапы Климента VII (1378-1394), то фламандцев сочли схизматиками и врагами веры, для борьбы с которыми и предназначено священное знамя. Однако существовали и ограничения для поднятия О. Так, в конфликте в 1386 г. кор. Карла VI с Ги де Монсо, аббатом Сен-Дени (1363-1393), к-рого поддержали монахи и мн. рыцари, аббат выступил против использования О. в походе на Аррас и Амьен, поскольку эти военные действия велись «не для защиты королевства, а для завоевания другой земли» (см.: Contamine. 1973. P. 202-203). В 1414 г. аббат Сен-Дени Филипп Ла Виллетт оправдывал использование О. в противостоянии группировок бургиньонов и арманьяков, т. е. в военных действиях против христиан и соотечественников, тем, что государь обязан защищать «общий интерес королевства», наказывать за грехи и преступления против своего народа, восстанавливать порядок, будучи «рыцарем и наместником Бога» и «рабом справедливости» (Un sermon de Philippe. 1944. P. 459-462). |
| С первых веков по Р. Х. буддизм, видимо, занимал ведущее место в религ. верованиях бактрийцев. Раскопки буддийских святилищ и мон-рей в Кара-тепе и Фаяз-тепе в Ст. Термезе дали образцы скульптуры и живописи, принадлежащие этому периоду. К VI-VII вв. по Р. Х. относится скульптура из Аджина-Тепе (в Юж. Таджикистане), включая гигантскую статую лежащего Будды. Изображение креста на куполе пещерного мон-ря. Айвадж. VI–VII вв. Изображение креста на куполе пещерного мон-ря. Айвадж. VI–VII вв. Древнейшее сообщение о распространении в Б. христианства содержится в соч. «Книга законов стран», написанном Бардесаном Эдесским или его учеником Филиппом в нач. III в. по Р. Х. На территории Бадхыза (между Гератом и Мерверудом, в р-не совр. границы между Афганистаном и Туркменией), как рассказывает «Хроника Сеерта», в кон. V в. персид. шах Кавад бежал к «тюркам», и именно христиане помогли ему в пути. В сер. VI в. христиане, депортированные персами из нек-рых сир. городов, были переданы гуннам-эфталитам и поселены здесь же. Они распространили христ. вероучение среди гуннов. К ним неск. раз прибывали епископы из Армении, однако местные христиане просили епископа у несторианского патр. Мар Абы (в 549), к-рый, как говорится в его жизнеописании, был этим очень обрадован. Косма Индикоплов , сообщая в «Христианской топографии» о гуннах-христианах (III 65), видимо, имеет в виду это событие. Интересное свидетельство о христианстве в Б. дают и материалы из Китая. Памятная стела, установленная в честь начала христ. миссии в Китае и датируемая 781 г., упоминает «Милиса, священника из Балха, города в Тохаристане». К числу археологических свидетельств относится небольшой скальный мон-рь VI-VII вв., расположенный на юге Таджикистана (возле с. Айвадж). В одной из келий потолок выполнен в виде купола, в центре к-рого сохранилось изображение типичного несторианского креста. На территории Термеза было раскопано здание (X-XII вв.), к-рое, возможно, принадлежало христ. общине, т. к. живописный декор его содержит большое изображение креста. |
| В греческие печатные Минеи, а затем в «Синаксарист» прп. Никодима Святогорца вошли сказание в неск. измененном виде и двустишие, посвященное И. Там упоминается имя отца И.- Петр, епарх назван Лукианом, местность - Тамма (Вата), император, при к-ром произошли эти события,- Максимианом. Прп. Никодим также считал, что правильным написанием имени является вариант Ρας (Раиса), к-рый встречается в нек-рых рукописях Синаксаря под 5 сент. и в двустишии. Кроме того, память некой Ираиды (без сказания) встречается в Синаксаре К-польской ц. еще неск. раз: 5 окт., 5 (в нек-рых рукописях 4) марта и 30 мая. 5 окт. отмечается память мученицы Ираиды «из г. Мемфиса», 30 мая - «мц. Ираиды в ее мартирии». 4 или 5 марта вместе с И. упоминаются Архелай и 152 Антинойских мученика, из к-рых по именам известны Фотий и Кирилл. Архиеп. Сергий (Спасский) считал, что 5 и 23 сент. отмечается память одной и той же святой, а в марте - память др. мученицы. По мнению И. Делеэ, во всех случаях имеется в виду И. Кроме того, он предположил, что чествование И. 5 сент. появилось в результате смешения почитания И. с почитанием одной из дочерей ап. Филиппа, носившей это имя, которая, видимо, первоначально упоминалась в Житии ее сестры мц. Ермионии 4 сент., а затем ее память была перенесена на следующий день ( Delehaye. 1922. P. 82). В современном календаре РПЦ память И. отмечается 5 марта, святая фигурирует как отдельное лицо. Мч. Ираида. Икона. Нач. ХХ в. Иконописец В. Е. Егоров (?) (РГИАХМЗ) Мч. Ираида. Икона. Нач. ХХ в. Иконописец В. Е. Егоров (?) (РГИАХМЗ) Помимо этого в «Церковной истории» Евсевия Кесарийского ( Euseb. Hist. eccl. VI 4), рассказано о некой Ираиде, пострадавшей в правление имп. Септимия Севера (193-211), однако, в связи с тем что датировка жизни двух мучениц отличается примерно на век, а также из-за разного характера казни, можно предположить, что у Евсевия речь идет о др. одноименной святой (см. ст. Ираида , мц. (без дня пам.)). В Мартирологе блж. Иеронима под 28 июня среди др. 23 мучеников, пострадавших в Африке (и конкретно в Александрии), упоминается некая Иренея. Архиеп. Сергий (Спасский) не считал возможным отождествить ее ни с одной из вышеупомянутых мучениц. Однако Делеэ предположил, что в данном случае имеется в виду И., написание имени к-рой подверглось искажению. |
| Мы не располагаем к.-л. источниками сведений об апостольской проповеди в К., за исключением апокрифических текстов («Деяния Филиппа»), к-рые связывают начало христианства в К. с апостолами Филиппом, Симоном Кананитом, Иудой, Марком и Фотинией Самаритянкой (см. в ст. Фотина Самаряныня , мц., Виктор и Иосия , мученики). Визант. апостольские списки VI-VIII вв. (Псевдо-Дорофей, Псевдо-Епифаний) называют 1-м епископом К. ученика ап. Павла Епенета , зап. апокрифическая традиция - Крискента , поставленного ап. Петром, к-рый посещал К. дважды. Исторически достоверным 1-м епископом К. был Агриппин (1-я пол. III в.); он упомянут в одном из сочинений сщмч. Киприана Карфагенского. Древние церковные писатели ( Salvianus Massiliensis. De gubernatione Dei. VII 17//PL. 53. Col. 145) также относили образование христ. общины в К. к апостольской эпохе (впосл. эта т. зр. принималась Римской Церковью, о чем упоминали ее предстоятели Иннокентий I ( Innocent I, papa. Ep. 25. 2) и Григорий I Великий ( Greg. Magn. Ep. 1. 77)). Однако для утверждения древности Карфагенской кафедры они прибегали к своеобразному истолкованию канонических Деяний св. апостолов. Так, уже Квинт Септимий Тертуллиан (ок. 160 - после 220), описывая чудо Сошествия Св. Духа на апостолов, обращает внимание на то, что среди собравшихся в тот день в Иерусалиме были жители Ливии и Кирены , и предлагает понимать под ними жителей рим. пров. Африка ( Tertull. Adv. Iud. 7), к-рые вскоре и стали проповедниками христианства в К. О том же упоминал и блж. Августин в диспуте с донатистами в К. в 411 г. (Gesta collationis. III 23//PL. 11. Col. 1403). В Ep. 43. 7 он подчеркивал римское происхождение христиан К., в Ep. 52. 2 - восточное. Действительно, в К. переплелись 2 традиции, что отражает характер его отношений с Римом и одновременно с восточными центрами Средиземноморья. Как и среди вост. общин (Сирия, М. Азия), здесь преобладал обычай перекрещивания еретиков, литургия совершалась во время каждого церковного собрания. При этом литургическая традиция К. в основном ближе к римской; в ней особо выделяется поминовение ап. Петра. К нач. III в. христ. община К. была уже многочисленна и, по сведениям Тертуллиана, включала лиц разного происхождения, возраста и социального положения ( Tertull. Apol. adv. gent. 1; I dem. Ad Scapul. 2). Пунийская христ. эпиграфика вплоть до VI в. использует и лат., и греч. алфавит. В К. кроме эллинизированной иудейской общины была община греков - выходцев с Востока. В латинской редакции Мученичества Перпетуи и Фелицитаты (нач. III в.; BHL, N 6633) содержатся некоторые греч. заимствования и указание на беседу мц. Перпетуи с клириками на греч. языке, что показывает присутствие греков в К. и сильное влияние греч. Востока. |
| С К. Ф. связано чудо исцеления Христом кровоточивой женщины, которое произошло в Капернауме (Мф 9. 20-22; Мк 5. 25-35; Лк 8. 43-48). В позднейшей христ. традиции она названа св. Вероникой (Береникой) или Марусой (Маруфой?). Она была родом из К. Ф. и здесь установила статую Христа. О статуе впервые упоминает еп. Евсевий, видевший ее в нач. IV в. ( Euseb. Hist. eccl. VII 18). По его описанию, скульптура из бронзы находилась у дверей дома исцеленной женщины (Евсевий не знает ее имени) и представляла собой изображение коленопреклоненной женщины, которая протягивает руки ко Христу. У подножия статуи росла целебная трава. Еп. Евсевий считал, что женщина поступила согласно языческой традиции, поставив статую своему Спасителю. Вероятно, и почитание целебной травы он также связывал с местными обычаями язычников. Совр. исследователи предполагают, что так могла выглядеть переделанная и переосвященная статуя языческих божеств Исиды и Сераписа ( Ма " oz. 1993. P. 138) либо Асклепия и его дочери Панакеи. На возможную связь с культом Асклепия указывает целебная трава, которая помогала от всех болезней ( Euseb. Hist. eccl. VII 18; Philost. Hist. eccl. VII 3). Подобный атрибут был характерен для бога-врачевателя Асклепия, одно из крупнейших святилищ к-рого находилось неподалеку от К. Ф., в Сидоне. По сообщению церковного историка Филосторгия (нач. V в.), во время раскопок было выявлено, что трава вокруг статуи была вырвана с корнем ( Philost. Hist. eccl. VII 3-4). Возможно также, что статуя изначально изображала имп. Адриана с аллегорическим образом провинции в виде коленопреклоненной женщины. В поздних рассказах о чуде особое внимание уделялось личности исцеленной женщины, которая обрела имя Вероника или Береника (впервые указано в «Актах Пилата», III-IV вв.), вероятно в честь сестры Ирода Агриппы II Береники, правительницы ряда земель Сев. Палестины в I в. Может быть, имя Береника было указано на статуе. Так, визант. хронист Иоанн Малала (VI в.) писал, что некая богатая женщина Вероника обратилась к Ироду II, сыну Филиппа, за разрешением поставить статую Христа в честь чуда, которое с ней произошло. Царь одобрил ее намерение и даже пожелал, чтобы статуя была как можно более роскошной ( Ioan. Malal. Chron. P. 237-239). |
| ситуации в Антиохии сказалась на раннем формировании и развитии местной церковной организации. На основании посланий преемника Евода на Антиохийской кафедре сщмч. Игнатия Богоносца можно заключить, что 3-степенная иерархия во главе с епископом, наделенным верховной властью, оформилась в Антиохии раньше, чем в др. древних центрах христианства. Угроза, исходившая от докетизма, соседство многочисленных иудейских общин, опасность гонений делали консолидацию особенно необходимой. Список первых епископов Антиохии сохранился в «Хронике» Евсевия Кесарийского, основным источником для к-рого в этой части являлись сведения Секста Юлия Африкана . Нет оснований сомневаться в аутентичности их имен, хотя о них самих почти ничего не известно, за исключением сщмч. Игнатия Богоносца, претерпевшего кончину в Риме при имп. Траяне (ок. 107). Среди его ближайших преемников - свт. Феофил (2-я пол. II в.), апологет, автор многих сочинений ( Евсевий. Церк. ист. IX 24), первым из христ. богословов использовавший слово «Троица» для обозначения трех Божественных Лиц. В споре о Пасхе принимал участие следующий епископ Максимин , занимавший престол около года. Его преемник свт. Серапион (кон. II - нач. III в.) боролся с монтанизмом ( Евсевий. Церк. ист. V 19). Серапион поставил Палута 1-м епископом Эдессы , столицы гос-ва Осроена (ок. 202). Эпоха гонений (III-haч. IV в.) Ок. 232 г. по приглашению Юлии Маммеи, матери имп. Александра Севера , Антиохию посетил известный богослов Ориген , пытавшийся убедить императрицу в превосходстве христ. веры над др. вероучениями ( Евсевий. Церк. ист. VI 21). Гонения имп. Максимина (с 235 по 238), направленные в первую очередь против предстоятелей Церквей, по-видимому, не коснулись Антиохийского еп. Зевина , предстоятельство к-рого продолжалось до правления имп. Гордиана III . Одним из выдающихся епископов Антиохии III в. был сщмч. Вавила . Особенную известность ему принесла твердость в отношениях с имп. Филиппом Арабом , открыто симпатизировавшим христианству. На Пасху 244 г. |
| Базилика в Месемврии. V в. Базилика в Месемврии. V в. Во 2-й пол. IV-V в. в Мёзии, Дардании, Дакии, Фракии и Македонии велась активная церковная жизнь. Отдельные епископы в ряде случаев принимали деятельное участие в общественной жизни своих городов. К кон. VI - нач. VII в. на территории совр. Б. сложилась развитая церковная организация. С перемещением столицы Вост. Иллирика в Фессалонику местный митрополит в качестве папского викария получил в управление епархии этой префектуры. Важнейшее значение имело решение имп. Юстиниана придать архиерейской кафедре г. Юстиниана Первая статус автокефальной архиепископии (535). Под ее юрисдикцию перешла часть епархий Вост. Иллирика, в т. ч. и находившиеся на территории совр. Зап. Б.: Средиземная и Прибрежная Дакии, Вторая Македония. Вост. провинции, входившие в состав Фракийского диоцеза, находились под церковной юрисдикцией К-польского Патриархата ( Darrouz è s. Notitiae. N 1). Митрополиту Филиппополя (Фракийская епархия) подчинялись епископы Диоклетианополя, Севастополя и Диосполя. Митрополит Адрианополя (епархия Гемимонт) имел зависимые епископства в Месемврии, Созополе, Плотинополе, Анастасиополе и Цоиде. Митрополиту Маркианополя (та же епархия) подчинялись 5 епископий (в Доростоле, Трансмариске (совр. Тутракан), Новах, Зекедеспе и Апиарии (в окрестностях с. Ряхово, около г. Русе). Статус автокефальных архиепископий имели кафедры в городах Одесс (Мёзия), Вероя и Никополь (Фракия), Месемврия (Гемимонт). Несмотря на то что в сохранившихся перечнях епархий имеется ряд несоответствий, их сведения дают представление об устройстве Церкви на Балканском п-ове накануне массового переселения славян и предков болгар на Балканы, к-рое привело к существенным изменениям в религ. жизни и церковной структуре VII в. Славянская колонизация Систематический характер походы славян на земли империи приобрели с начала правления Юстиниана I (527-565). С 60-х гг. VI в. слав. племена, попавшие под власть Аварского каганата, участвовали в походах аваров на Балканы. В 550/51 г. славяне после совершения похода в земли Византийской империи впервые остались зимовать в ее пределах. В дальнейшем вслед за крупными военными походами происходило массовое переселение славян на захваченные земли. Местное романизированное и эллинизированное население было вытеснено на побережья Чёрного и Эгейского морей. Над теми землями, где селились славяне, визант. власти утрачивали контроль, и здесь образовывались слав. племенные протогос-ва и союзы племен - «склавинии» (от греч. σκλαβηνο- славяне). К сер. VII в. славяне стали основным демографическим элементом на Балканах; к этому времени относится окончательное оформление здесь значительного числа «склавиний» (в Мёзии, Фракии и Македонии). В Мёзии и Добрудже сложилась «склавиния» Семь родов, принявшая впосл. активное участие в формировании Болгарского гос-ва. Вплоть до Х в. нек-рые «склавинии» сохраняли автономию в рамках империи, а иногда отказывались признавать ее власть. |
|
|
