| Через два года по выходе в свет монография о Димитриевском соборе во Владимире на Клязьме, граф Сергий Григорьевич занялся одним вопросом из истории итальянской живописи и вступил в оживленную полемику с С.П. Шевыревым. Дело касалось тех картонов, которые по повелению папы Льва X изготовил Рафаэль с своими учениками: Джулио Романо, Джиовани да Удине и Франческо Пенни, для ковров, вытканных золотом и разноцветными шелками во Фландрии, в городе Аррасе, с изображениями деяний апостольских, – всего семь картонов. По зиме 1851 г. Шевырев читал в московском университете публичные лекции в общем очерке истории итальянской живописи, сосредоточенной в произведениях Рафаэля. По стенам аудитории было развешено семь громадных картин, писанных на холсте соковыми красками, с теми же самыми изображениями, как и на ватиканских воротах. Картины эти принадлежали тогда Лухманову. Для своего антикварного магазина он приобрел их от престарелой наследницы графа Ягужинского, который в начале XVIII века вывез их откуда-то, не то из Рима, не то из Швеции, где он был русским посланником. Честь открытия этих художественных произведений для науки принадлежит Шевыреву. Никому из писавших о Рафаэле ни у нас, ни за границею они не были известны. Знали только те бумажные картоны, которые в числе семи находятся в замке Гэмптонкуртском, около Лондона. Это были те самые образцы, по которым аррасские мастера ткали ковры, потому что все разрезаны на узкие полосы, по контурам проткнуты булавкою и явным образом служили на фабрике для тканья частей, которые после сшивались в одно целое. Главный вывод из наблюдений и исследований Шевырева о Рафаэлевых картонах состоит в следующем: «Изготовлены были двоякого рода картоны: одни на холстине, соковою краскою, съимпровизированы были рукою самого великого мастера, для того, чтобы дать ткачам идею общего впечатления, как должны быть вытканы ковры и как соблюден имеет быть общий тон колорита; другие же на бумажном картоне исполнены были отчасти Рафаэлем, но более учениками его, под его наблюдением по образцу холстинных картонов». |
| 2) Д алее, встречаем признак, прямо указывающий на то, откуда шло население, наполнявшее эти новые суздальские города и великия села. Надобно вслушаться в названия новых суздальских городов: Переяславль, Звенигород, Стародуб, Вышгород, Галич – все это южнорусския названия, которые мелькают то и дело в разсказе старой киевской летописи о событиях в южной Руси. Одних Звенигородов было несколько в земле Киевской и Галицкой. Имена киевских речек Лыбеди и Почайны встречаются в Рязани, во Владимире на Клязьме, в Нижнем Новгороде. Известна река Ирпень в Киевской земле (приток Днепра), на которой по преданию Гедимин в 1321 году разбил южно-русских князей; Ирпенью называется и приток Клязьмы (во Владимирском уезде). Имя самого Киева не было забыто в Суздальекой земле: село Киево на Киевском овраге знают старинные акты XVI в. в Московском уезде. Но всего любопытнее в истории передвижения географических названий три города. В древней Руси известны были три Переяславля: Русский (ныне уездный город Полтавской губернии), Переяславль Рязанский (нынешняя Рязань) и Переяславль Залесский (уездный город Владимирской губернии). Каждый из этих трех одноименных городов стоит на реке Трубеже. Это перенесение южно-русской географической номенклатуры на отдаленный суздальский север было делом переселенцев, приходивших сюда с киевского юга. Известен обычай всех колонистов в мире уносить с собою на новые места имена покидаемых жилищ. Итак, с половины XII ст. начался или усилился отлив населения из централыюй днепровской Руси к двум противоположным окраинам Русской земли, к юго-западной и северо-восточной. Обозначив этот факт, изучим его последствия. Мы ограничимся в этом изучении только северо-восточной струей русской колонизации и отметим два ряда её последствий: 1) последствия этнографическия и 2) политическия. Отношение русских поселенцев к финским туземцам. Происхождение великорусского племени. Г лавнейшим из этнографических следствий было образование новой ветви в составе русской народности, великорусского племени. Чтобы оценить важность этого факта в нашей истории, достаточно припомнить, что великорусское племя составляет 2/3 всего русского народа. Это племя образовалось путем слияния русских поселенцев с инородцами первоначально в области Оки и верхней Волги, а потом в других краях северо-восточной Руси, куда эти поселенцы проникали. |
| В течение многих лет я находился под сильным впечатлением знаменитой фрески Васнецова " Радость праведных о Господе " в киевском соборе св. (этюды к этой фреске имеются, как известно, в Третьяковской галерее в Москве). Признаюсь, что это впечатление несколько ослабело, когда я познакомился с разработкой той же темы в Рублевской фреске Успенского собора во Владимире на Клязьме. И преимущество этой древней фрески перед творением Васнецова весьма характерно для древней иконописи. У Васнецова полет праведных в рай имеет чересчур естественный характер физического движения: праведники устремляются в рай не только мыслями, но и всем туловищем; это, а также болезненно-истерическое выражение некоторых лиц сообщает всему изображению тот слишком реалистический для храма характер, который ослабляет впечатление. Совсем другое мы видим в древней Рублевской фреске в Успенском соборе во Владимире. Там необычайно сосредоточенная сила надежды передается исключительно движением глаз, устремленных вперед. Крестообразно-сложенные руки праведных совершенно неподвижны, так же как и ноги и туловище. Их шествие в рай выражается исключительно их глазами, в которых не чувствуется истерического восторга, а есть глубокое внутреннее горение и спокойная уверенность в достижении цели; но именно этой-то кажущейся физической неподвижностью и передается необычайное напряжение и мощь неуклонно совершающегося духовного подъема: чем неподвижнее тело, тем сильнее и яснее воспринимается тут движение духа, ибо мир телесный становится его прозрачной оболочкой. И именно в том, что духовная жизнь передается одними глазами совершенно неподвижного облика, -- символически выражается необычайная сила и власть духа над телом. Получается впечатление, точно вся телесная жизнь замерла в ожидании высшего откровения, к которому она прислушивается. И иначе его услышать нельзя: нужно, чтобы сначала прозвучал призыв " да молчит всякая плоть человеческая " И только когда этот призыв доходит до нашего слуха -- человеческий облик одухотворяется: у него отверзаются очи. Они не толь ко открыты для другого мира, но отверзают его другим: именно это сочетание совершенной неподвижности тела и духовного смысла очей, часто повторяющееся в высших созданиях нашей иконописи, производит потрясающее впечатление. |
| Борис Всеволодович 395. Борис Всеволодович, второй из осьми сыновей Всеволода III Дмитрия Юрьевича (Георгиевича), прозгиаиием Большое-Гнездо, великого кпязя владимиро-суздальского 58), от первого брака с Марией Шварновной, в иночестве Марфой, по одним – книжкой чешской (богемской), по другим – Ясыней. т. е уроженкой города Ясс 129). – Род. в Владимире на Клязьме, 2 мая 1187 г,; ум, там же, в 1188 г. – Тело его погребено во Владимирском Успенском соборе. 396 Борис-Рогволод Всеславич 396 Борис-Рогволод Всеславич, князь полоцкий, третий из семи сыновей Всеслава Брячиславича, князя полоцкого 60), от брака с неизвестной, праправнук св. равно-апостольного князя Владимира 54). – О времени и месте его рождения сведений нет: по Татищеву, ходил на Ятвягон и, возвратясь с победой, основал нынешний город Борисов (минской губернии), в 1102 г.; по летописи, «победиша Зимегола Всеславичь, всю братию , и дружины убиша 9 тысящь», в 1106 т.; ум., неизвестно где, в 1128 г. – Место погребения тела его не указывается. – От, брака, с неизвестной, оставил: сына Гогволода, князя друцко-полоцкого ), и дочь Звениславу 780). – Примечание. Князю этому Карамзин даёт ещё сына. Брячисслава, князя изяславльского 413). Но, вероятнее, что Карамзин ошибся, принимая другого Брячислава, Давидовича 415), родного племянника Борисова, за сына Борисова. 397. Борис Вячеславич 397. Борис Вячеславич, князь изгой (без-удельный), единственный сын Вячеслава Ярославича, князя смоленского 601), от брака (как полагает Карамзин) с Одой Леопольдовной, дочерью графа штадтского ). – Род. в Смоленске, около 1053 г; по смерти отца, как догадывается Карамзин, увезён матерью в Германию, в 1057 г.; явившись юношей в, Русь, овладел Черниговом, 4 мая, по уже оставил его, чтоби. удалиться в Тмутаракань, 12 мая 1077 г.; вместе с Олегом Святославичем, изгоем-князем черниговским 154), привел Половцев, разбил своего дядю, Всеволода Ярославича 59) на р. Сожице (Оржице?), между Золотоношей и Перяславом, 25 августа; после чего занял на некоторое время Чернигов, но, сразившись с соединенными силами дядей своих, Изяелава I, великого князя киевского 107) и Всеволода, погиб в бою на Нежатиной ниве. |
| Сайт «Православие.ру» продолжает публикацию фрагментов книги церковного историка и канониста протоиерея Владислава Цыпина «История Европы дохристианской и христианской». Предыдущие фрагменты: Плата дани словенами, кривичами, чудью и мерей варягам, полянами, северянами и вятичами — хазарам (859). Миниатюра из Радзивилловской летописи, конец XV века. Иллюстрация: ru.wikipedia.org Под 6370-м годом от сотворения мира (862 от Р. Х.) в «Повести временных лет» помещен рассказ о событии, которое принято называть «призванием варягов», или, что то же, началом княжения Рюрика – родоначальника династии, правившей на Руси до конца XVI века: В «Летописи» зафиксирован конституционный характер княжеского правления «В лето 6370. Изгнаша варягы за море, и не даша имъ дани, и почаша сами в собе володети. И не бе в нихъ правды, и въста родъ на род, и быша усобице в них, и воевати сами на ся почаша. И ркоша: Поищемъ сами в собе князя, иже бы володелъ нами и рядилъ по ряду, по праву”» . Таким образом, в «Летописи» зафиксирован договорный, в наше время сказали бы – конституционный, характер княжеского правления – призываемый на престол князь и, очевидно, его преемники должны были править «по ряду, по праву», а не самовластно. Именно такой статус князей утвердился и продержался в течение нескольких веков в Новгороде, но не в Киеве, не во Владимире-на-Клязьме и не в Москве. И далее говорится, что посланцы «идоша за море к варягом, к руси. Сице бо звахуть ты варягы русь, яко се друзии зовутся свее, друзии же урмани, аньгляне, инеи и готе, тако и си. Ркоша руси чюдь, словене, кривичи и вся: Земля наша велика и обилна, а наряда въ ней нетъ. Да поидете княжить и володеть нами”. И изъбрашася трие брата с роды своими, и пояша по собе всю русь, и придоша къ словеномъ первее. И срубиша город Ладогу» . Интерпретация этого текста, содержащего не одну загадку, вызывает затруднения, разрешить которые пытался сонм ученых мужей и – в наше время – также жен, отечественных и зарубежных, посвящавших этой теме статьи, трактаты и монографии в течение по меньшей мере последних трех столетий, но и до сих пор нельзя сказать, что все вопросы и недоумения, возбуждаемые этим кратким летописным рассказом, получили окончательное и доказательное разрешение. Хотя летописное сообщение о призвании Рюрика было записано чрез два столетия после самого этого события, его достоверности можно доверять, хотя и не безоговорочно, потому что устная традиция, равно как и записи, сделанные до окончательной редакции «Повести временных лет», могла воспроизводить реальные события, с одной стороны, с искажениями, а с другой, – в виде некоего резюме, для наглядности представленного при этом в лицах. По остроумному замечанию В. О. Ключевского, |
| Но этот приплыв совершился не целыми особыми племенами, а вразброд; стекались поодиночке или небольшими толпами из разных местностей, сталкивались с чужими, с иноплеменниками, без возможности, следовательно, сейчас же составить крепкий союз, приходили с сознанием своей слабости, зависимости. В западных областях славяне были старые насельники, старые хозяева, князья были пришельцы; на востоке, наоборот, славянские поселенцы являются в страну, где уже хозяйничает князь; князь строит городки, призывает насельников, дает им льготы; насельники всем обязаны князю, во всем зависят от него, живут на его земле, в его городах. Эти-то отношения народонаселения к князю и легли в основу того сильного развития княжеской власти, какое видим на севере. Разумеется, многое зависело здесь от того, воспользуются ли князья своими выгодными отношениями к новому народонаселению, к новым своим городам, не встретят ли в других частях народонаселения сильных препятствий. Явился именно такой князь, который как нельзя лучше воспользовался своими выгодными отношениями к новому народонаселению, именно Андрей Боголюбский. Он переселяется жить из старого города Ростова Великого в новый Владимир на Клязьме, где нет веча, где власть княжеская не встретит преград. Андрей понимает очень хорошо значение слов мое, собственность и не хочет знать юга, где князья понимают только общее, родовое владение. Андрей, как древний богатырь, чует силу, получаемую от земли, к которой он припал, на которой утвердился навсегда; он не покидает этой земли, не переезжает в Киев, когда тот достался ему и по родовым правам, и по правам победы. Этот первый пример привязанности к своему, особому, первый пример оседлости становится священным преданием для всех северных князей, и отсюда начинается новый порядок вещей. Мы сказали: при начале утверждения нового порядка вещей многое зависело от того, воспользуются ли князья своим выгодным положением, не встретят ли препятствий в других частях народонаселения? Дело не обошлось без борьбы. |
| Уставом великой церкви пользовались не только в митрополитанском кафедральном соборе св. Софии в Киеве, но его «списывали» для «церкви св. Софии» в Новгороде, несомненно и в Пскове, как это видно из приведенных выше мест посланий в Псков митрополитов Киприана и Фотия, направленных к уничтожению обычаев великой церкви константинопольской. Чины новолетия, чин пещного действа и некоторые другие чины свидетельствуют о том, что устав великой церкви регулировал богослужебную практику в Вологде, по всей вероятности, во Владимире на Клязьме, в Чернигове и в других городах. Господство этого устава было вытеснено мало по малу сначала уставом в редакции патриарха Алексия, а потом окончательно иерусалимским уставом. Отсюда понятна и прибавка «в переписной книге домовой казны патриарха Никона », что писанное «по телятине» «правило 37 Софейское» было «старое», т. е. считалось в XVII в. уже вышедшим из употребления. «Чин бываемый в неделю св. Праотец или св. Отец пещнаго действа» 38 , к рассмотрению которого мы теперь приступаем, хотя во всем своем объеме и составе, как он излагался в наших рукописях XVI – XVII веков и как он был напечатан в Москве, и неизвестен нам по греческим памятникам, тем не менее мы не сомневаемся в византийском происхождении его главнейших составных частей и особенностей и считаем этот чин новым подтверждением того положения, что в древнейшую пору нашей церковно-религиозной жизни прочно держался в богослужебной практике устав великой константинопольской церкви, одну из особенностей которого составлял и настоящий чин. Чтобы не быть голословным, мы рассмотрим каждую из особенностей «чина пещнаго действа», известного нам по русским памятникам, выделив пока из него, на что, как увидим ниже, у нас имеются и свои особые резонные основания, самый обряд возжжения пещи и ввержения в неё трех отроков, входящий в состав утреннего богослужения и соединяемый с пением седьмой и восьмой песней канона. Так как весь «чин пещнаго действа» заключает в себе последование вечерни, утрени и литургии, то с обозрения особенностей этих последований мы и начнем наше исследование. |
| Я стоял в огороде и смотрел на огромный закат: заканчивался мой первый настоящий день. Рейтинг: 10 Голосов: 993 Оценка: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 скрыть способы оплаты Смотри также Комментарии Павел К. 23 октября 2023, 09:46 Спасибо за рассказ ! Как там у Юрия Антонова : то ,что понято с трудом -то мне дороже . Надо было перенести эту беспросветность 90-ых ,сердечную тугу ,чтобы заметить тихий свет веры и потом бережно хранить его. Татьяна 22 октября 2023, 20:42 Согласна с Натальей. Тоже слышала от уже уходящего старшего поколения, что Престольный праздник - это когда все за столом выпивают, а не когда в храм идут. Наверное пришло время когда внуки уже ведут своих родителей и прародителей в храм Божий. Ольга 21 октября 2023, 06:01 СпасиБо.Отдохнвение. Мальчик за лето вырос...прежде всего душевно. Татьяна 21 октября 2023, 00:11 Как хорошо открывать для себя Русь Святую! Вот слова Ивана Шмелева, написанные им в эмиграции: " Как я корю себя из этого прекрасного далека,что мало знал свою родину,не изъездил,не исходил!Не знаю ни Сибири,ни Урала,ни заволжских лесов,ни Светло-Яра,ни Ростова Великого не видал, " красного звона " не слыхал,единственного на всю Россию!Не побывал и на Бородинском Поле,в Печорах,Изборске,на Белоозере.Не знаю Киева,Пскова,Новгорода Великого... ни села Боголюбова,ни Дмитровского собора,облепленного зверями, райскими птицами-цветами, собора XI века во Владимире-на-Клязьме... Ни древнейших наших обителей не знаем, ни летописей не видали в глаза,даже родной истории не знаем путно,Иваны Непомнящие ... " Анастасия 20 октября 2023, 16:13 Вот это да! В этом рассказе прекрасно всё: и смысл, и стиль повествования, и послевкусие. А ещё... Как-то стыдно стало, как будто мелкой луже показали глубину Байкала. Ирина 20 октября 2023, 16:12 Шикарный рассказ, спасибо! Без Бога день и жизнь кажется пустой, не знаешь как и скоротать время, это правда. Сегодня у меня были бытовые дела, а к вечеру, вместо удовлетворения от работы какая-то немая тоска.. по Нему. Наталья 20 октября 2023, 13:39 |
| Московские князья, имея свободные деньги, и начали скупать земли у частных лиц и у церковных учреждений, у митрополита, у монастырей, у других князей. Покупая села и деревни в чужих уделах, Иван Калита купил целых три удельных города с округами - Белозерск, Галич и Углич, оставив, впрочем, эти уделы до времени за прежними князьями на каких-либо условиях зависимости. Преемники его продолжали это мозаическое собирание земель. В каждой следующей московской духовной грамоте перечисляются новоприобретенные села и волости, о которых не упоминает предшествующая. Новые " примыслы " выплывают в этих грамотах один за другим неожиданно, выносимые каким-то непрерывным, но скрытым приобретательным процессом, без видимого плана и большею частью без указания, как они приобретались. Димитрий Донской как-то вытягал у смольнян Медынь; но неизвестно, как приобретены до него Верея, Боровск, Серпухов, половина Волоколамска, Кашира и до полутора десятка сел, разбросанных по великокняжеской Владимирской области и по разным чужим уделам. При Калите и его сыновьях земельные приобретения совершались путем частных полюбовных сделок, обыкновенно прикупами; но потом на подмогу этим мирным способам снова пущен был в ход насильственный захват с помощью Орды или без нее. Димитрий Донской захватил Стародуб на Клязьме и Галич с Дмитровом, выгнав тамошних князей из их вотчин. Сын его Василий " умздил " татарских князей и самого хана и за " многое злато и сребро " купил ярлык на Муром, Тарусу и целое Нижегородское княжество, князей их выживал из их владений или жаловал их же вотчинами на условии подручнической службы. С конца XIV в. в видимо беспорядочном, случайном расширении московской территории становится заметен некоторый план, может быть сам собою сложившийся. Захватом Можайска и Коломны московский князь приобрел все течение Москвы; приобретение великокняжеской области и потом Стародубского княжества делало его хозяином всей Клязьмы. С приобретением Калуги, Мещеры при Донском, Козельска, Лихвина, Алексина, Тарусы, Мурома и Нижнего при его сыне все течение Оки - от впадения Упы и Жиздры до Коломны и от Городца Мещерского до Нижнего - оказалось во власти московского князя, так что Рязанское княжество очутилось с трех сторон среди волостей московских и владимирских, которые с Калиты были в московских же руках. |
| И.С. Шмелев. Рисунок Е.Е. Климова. 1936 После революции 1917 года имя Ивана Сергеевича Шмелева на родине замалчивалось. Не соответствовал, не по духу пришелся новой власти. Верующим был всю жизнь, православным, и сохранил веру как нить, соединяющую его с Россией …Родился будущий писатель в Кадашевской слободе, в Замоскворечье. Отец писателя принадлежал купеческому сословию, но торговлей не занимался, а был подрядчиком, хозяином большой плотничьей артели, содержал и банные заведения. «Мы из торговых крестьян, — говорил о себе Шмелев, — коренные москвичи старой веры». Семейный уклад отличался патриархальностью и своеобразным демократизмом. Хозяева и работники жили вместе: строго соблюдали посты, церковные обычаи, вместе встречали праздники, ходили на богомолье. И такое единство духовных принципов и действительного образа жизни, когда ближний является таковым не только по названию, оказалось для Ивана Шмелева доброй «прививкой» искренности на всю жизнь. Среди любимых писателей еще в детские годы — грамоте Ивана учила мать — оказались Пушкин , Тургенев , Гоголь . В гимназии он увлекся творчеством Лескова , Короленко , Успенского, Мельникова-Печерского и Толстого . Позднее влияние русской классики проявится не только в выборе сюжетов его собственных произведений, но и во многом определит стиль, позволит выбрать особую интонацию, индивидуальную, и, в то же время, связывающую его с национальной литературной традицией: у Ивана рано появилось чувство сопричастности, сострадания. «Из какого сора» Мало-помалу увлечение литературой, сформировавшее любовь, вкус к языку, пробудило в нем желание писать. Однако, прежде чем первые его сочинения увидели свет, Шмелев несколько лет, после окончания Московского университета, проводит в занятиях практических, в заботах о хлебе насущном. Недолго проработав помощником присяжного поверенного в Москве, Иван Сергеевич отправляется во Владимир-на-Клязьме служить налоговым инспектором. Месяцы напролет колесит он по ухабам русских дорог, встречая на своем пути представителей всех слоев общества, ночует на постоялых дворах, заросших сиренью и лопухами, пропитанных запахами сена и щей, накапливает впечатления от глухой русской провинции, теплой и сохранившей еще атмосферу старины. Характеры, говор и обороты речи — его «палитра», его писательский капитал… |
|
|
