| Так радоваться нам или печалиться в день Рождества, да и во все церковные праздники? Радоваться! К этому нас призывает Церковь своими богослужебными песнопениями и чтениями. Радоваться. Но как? Псалмопевец учит: «Пойте Богу нашему, пойте… пойте разумно» (Пс. 46:7, 8). А апостол Павел пишет: «Для чистых всё чисто, а для осквернённых и неверных нет ничего чистого, но осквернены и ум их и совесть» (Тит. 1:15). Если в будние дни мы служим только своим греховным страстям и похотям, то и веселье наше в праздник, скорее всего, будет скверным, не богоугодным и будет нам в осуждение. Если же «во вся дни живота своего» мы по слову псалмопевца будем «работать Господу со страхом», то и в праздники будем «радоваться Ему со трепетом» (Пс.2:11), ибо «Бог наш есть огнь поядающий» (Евр. 12:29). Но не станем обманываться, когда огнь не сойдет на богохульника тотчас: «Бог поругаем не бывает. Что посеет человек, то и пожнет» (Гал. 6:7), не сейчас так в свое время. А пока есть оно у нас здесь на земле, всё относящееся к Богу мы должны совершать со страхом – не только получения наказания от Него, но и причинения Ему страдания. Ибо всё относящееся ко Христу мы должны совершать с любовью, благодарностью и состраданием Ему – за Его любовь и сострадание к нам. Иначе мы не достойны называться Его именем. Да не подумает читатель, будто, обличая других, автор считает себя праведником. Нет, из всех я более других виноват во всем сказанном перед моим Господом. А почему, знаем только мы вдвоем: Он и я. Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, прости и помилуй мя грешного! Вместо послесловия Закончить эти заметки хотелось бы на светлой и поэтической ноте. А для этого обратиться к необычному для православных автору – древнему армянскому поэту и мыслителю Григору Нарекаци . Читая его лирико-мистическую поэму «Книга скорбных песнопений» невольно вспоминаешь слова апостола Петра: «Бог нелицеприятен, но во всяком народе боящийся Его и поступающий по правде приятен Ему» (Деян. 10:34–35). Рис. 23. Григор Нарекаци (ок. 953–1003) |
| Основными причинами возникновения О. стали, по-видимому, изменение мелодической редакции песнопений в сторону увеличения распевности и усложнения мелоса, а также тенденция к последовательной записи всего корпуса песнопений (в т. ч. малораспевных). В то же время О. явился своеобразным маркером процесса перехода в богослужении Русской Церкви со Студийского устава на Иерусалимский устав . Как особый тип певч. книги О. сложился к сер. XVI в. История Историю его бытования условно можно разделить на 3 этапа. «Свете тихий» и прокимны вечерни в Обиходе. 1604 г. (РНБ. Кир.-Бел. 665/922) «Свете тихий» и прокимны вечерни в Обиходе. 1604 г. (РНБ. Кир.-Бел. 665/922) На 1-м этапе (посл. четв. XV - сер. XVI в.) намечается тенденция, определившая репертуар О.: фиксация всех песнопений, не вошедших в иные певч. книги (Октоихи, Стихирари месячные и постные, Ирмологии). Вначале песнопения, составившие позднее О., включали в качестве дополнений в различные книги, в разделы неустойчивого состава. Это отдельные песнопения - предначинательный псалом , «Блажен муж» , тропари великого водоосвящения , непорочны , «Владычице, приими», «Духовная моя братия» и др., а также циклы - величания , самогласны , подобны , «Бог Господь» , «Аллилуия» , «Свят Господь Бог наш» . Песнопения годового подвижного круга были сгруппированы вместе и образовали единую структуру ранее других. Предварительным этапом формирования О. следует считать запись ряда песнопений без нотации: напр., в рукописи РНБ. Q.I.94 (сер. XV в.) содержатся «Ныне силы небесныя», «О Тебе радуется» и «Да молчит всяка плоть». Началом формирования О. как новой певч. книги явилось объединение песнопений и подборок по их местоположению внутри рукописи и в определенном порядке. Напр., в списке 2-й пол. XVI в. РНБ. Соф. 481 на л. 116 начинается раздел, озаглавленный «Стихеры самогласны и Господи возвах и Бог Господь и прокимны въскресны на восмь гласов»; данная подборка объединяет такие гласовые песнопения, к-рые по структуре и стилистике отличаются от песнопений Октоиха и Ирмология и служат моделями для распевания текстов соответствующих жанров. Затем помещена др. подборка - «Препелы по полиелеосе на праздники господские» (Л. 119),- к-рая включает величания и припевы по 9-й песни канона , расположенные в календарной последовательности. С л. 125 начинаются песнопения годового подвижного круга - от подготовительных недель Великого поста до Пасхи. Далее в рукописи выписан ряд песнопений под заглавием «На всенощном бдении» (в богослужебной последовательности). В отдельную подборку сгруппированы еще неск. песнопений из различных чинопоследований: стихира на проклятие еретиков «Иже образу Твоему», мученичен 7-го гласа «Единодышуще», Пс 136 «На реце Вавилонстей», «Плакася Адам», «Господи на муку волную» (см.: Захарьина. 2007. С. 71-75). Т. о., в этом раннем списке уже представлены песнопения как столпового знаменного распева, так и внегласовые. |
| Т. о., «Октоих Севира» стал известен в кругах исследователей вост. гимнографии (см.: Wright. 1894. P. 135, 149; Duval. 1900. P. 319-320; Krumbacher. 1897. S. 674), и в результате получило распространение мнение о том, что формирование осмогласия, а также особого рода гимнографии О. (не имеющей, впрочем, ничего общего с известным визант. аналогом),- плод трудов Севира Антиохийского ( Baumstark. 1910. S. 45-48; Jeannin. 1913). Суждение это, однако, не выдержало серьезной научной критики. Э. Коди ( Cody. 1982. P. 90-94), проведя детальный анализ известных древних сир. рукописей, содержащих та‘пуа t a и tak šp a t a (Севира Антиохийского и др.), показал, что самые древние из них (рукописи VIII-IX вв.: Lond. Brit. Lib. Add. 17134, 14520 и 17172 и Vat. syr. 93) еще не имеют обозначений гласовой принадлежности песнопений, в нек-рых рукописях IX в. (Lond. Brit. Lib. Add. 18816 и 14514) появляются гласы с обозначениями, а систематизация песнопений по гласам возникает только в рукописях XI в. (Vat. syr. 94 и Lond. Brit. Lib. Add. 17140). Следов., становится очевидным, что ни восьмигласовая система О., ни гимнография О. никак не связаны с именем Севира. О. в составе древнего Тропология О. древней иерусалимской богослужебной традиции (доиконоборческого и иконоборческого периодов) не являлся самостоятельной литургической книгой, а входил в Тропологий - сборник изменяемых песнопений подвижного и неподвижного годовых и седмичного богослужебных кругов, основу к-рого составляет гимнография доиконоборческого периода (см. статьи Иадгари , Иерусалимское богослужение , Гимнография ). Воскресные гимны древнего Тропология составляют вполне развитый корпус песнопений, имеющий четкую восьмигласовую систему и по объему, вероятно, даже превышающий современный воскресный О. Так, на «Господи, воззвах» и на хвалитех в списках древнего сборника находим в среднем более 40 песнопений на каждый глас, а каждая из 9 библейских песней имеет в среднем ок. 10 тропарей (см.: Древнейший Иадгари. 1980. С. 367-510), причем этот набор тропарей на библейские песни еще не выделился в особый гимнографический жанр канона, т. е. является не многострофом с соответствующей структурой, но набором монострофов - тропарей, как правило, не связанных друг с другом музыкально-тоническим подобием (см. ст. Канон ), хотя и имеющих в своем составе некоторые используемые в современном богослужении ирмосы (см.: Renoux. 2000. T. 1; 2010. T. 2-3). Отличительной чертой воскресного О. древнего Тропология является наличие восьмигласовых групп песнопений на входе, на «Се ныне благословите» (Пс 133) и Св. Кресту на вечерне; песнопений, исполняемых после чтения Евангелия на утрене; гимнов на умовение рук и на вынос Святых Даров на литургии (см. статьи Иадгари , Литургия апостола Иакова ). |
| Несмотря на то, что для настоящего исследования привлечено значительное количество лучших и древнейших рукописных триодей, оно все таки не дает полной и ясной истории этого сборника. Впрочем, такой цели едва ли можно и достигнуть. Объясняется это, главным образом, особенностями указанных источников и материалов. Первою такою особенностью является прямо таки подавляющее количество триодных песнопений, как употребляемых доселе, так, особенно, вышедших из употребления. Первоначальное ядро триоди при ее распространении в греческой церкви, с одной стороны, подвергалось сокращениям, а с другой – получало многочисленные дополнения. Эти дополнения вызывались частью богослужебными нуждами, частью – ревностью песнописцев, желавших украсить какую-либо великопостную службу своими произведениями. Весьма многие из таких дополнительных песнопений, собственно, почти не заслуживают и внимания: во-первых, большею частью они мелки по своему объему (светильны, седальны и т.п.), во-вторых, они – анонимны, в-третьих, они ничтожны по своему литературному достоинству, так как они в большинстве случаев шаблонно составлены по ритмам и к мелодиям других песнопений (т.е. подобны, по терминологии византийской церковной поэзии, в противоположность самогласным, оригинальным песнопениям), и, наконец, – самое важное, – большая часть этих песнопений, несомненно, имела крайне ограниченное местное употребление, – некоторые из них, быть может, записаны всего лишь в одной рукописи, потому что составить какой либо мелкий подобен было под силу всякому мало-мальски опытному певцу или образованному человеку. Нет почти ни одной даже поздней триоди, в которой не оказалось бы каких либо неизвестных песнопений в этом роде. В настоящей работе, вероятно, так или иначе упомянута большая часть вышедших из употребления песнопений, пользовавшихся сравнительно широким распространением, но этого нельзя сказать о песнопениях с узким местным употреблением. Для этого следует пересмотреть все существующие в мире рукописи Постной триоди. Хотя в виду вышеуказанных свойств рассматриваемых песнопений отсутствие полного подсчета их и не составляет крупного недостатка исследования, все таки этот подсчета, быть может, пролил бы какой либо свет на частные и местные редакции Постной триоди, где теперь удается различить лишь главные типы этого сборника, – восточный, западный, студийский и др. 10 |
| В богослужебной практике книга О. фактически используется на протяжении всего года, за исключением периода от Лазаревой до Великой субботы и нек-рых отдельных дней, оговоренных богослужебным уставом. Однако в периоды Великого поста и Пятидесятницы объем песнопений О. за богослужением существенно сужается за счет гимнографии Постной и Цветной Триодей. Устав о пении О. и соединении песнопений О. со службами годового богослужебного круга приведен в слав. Типиконе в главах 1-5, 7, 9, 11-13, 15, 16 и 48 (Месяцеслов) основной части и в храмовых главах, согласно к-рым, в частности, пение О. безусловно упраздняется в двунадесятые Господские праздники; в двунадесятые же Богородичные праздники, а также в периоды пред- и попразднства всех двунадесятых праздников и в дни памяти святого с полиелеем и выше О. не поется в случае совпадения праздника с будним днем (хотя в последних случаях отдельные песнопения О., как то: догматик, богородичен тропаря и богородичный канон на повечерии - могут исполняться). О. выполняет неск. богослужебных функций. Во-первых, он является собранием воскресных песнопений, входящих в число самых известных гимнографических текстов правосл. традиции, имеющих высокую художественную ценность и обладающих бесспорным духовным авторитетом. Во-вторых, О. назначает песнопения на каждый будний день, причем статус этой функции существенно ниже первого, поскольку пение будничного О. нередко сокращается или совсем отменяется в пользу песнопений подвижного или неподвижного годовых кругов богослужения. В-третьих, О. является коллекцией вспомогательных песнопений (богородичнов, крестобогородичнов, светильнов, «троичных» гимнов, заупокойных канонов и др.) и мелодико-метрических моделей (т. е. содержит самоподобные песнопения для канонов (ирмосы), тропарей, стихир, седальнов и кондаков) для гимнографии других богослужебных сборников. В книжной певч. культуре песнопения О. представлены как в специальных певч. книгах, содержащих произведения исключительно О. (см., напр., Октай - слав. нотированный сборник песнопений О., и Анастасиматарий - греческий нотированный сборник песнопений воскресного О.), так и в жанровых певч. сборниках (таких, как Ирмологий и Стихирарь). |
Не удалось извлечь искомое из базы ((( |
|
|
| Вторая часть книги имеет целью обличение лжеучения сектантов–рационалистов на основании их молитвенных песнопений и представляет собой совершенно новый, вполне самостоятельный наш труд. Зная, с каким благоговением относятся сектанты к своим молитвенным песнопениям, которые они считают священными, ставя их наряду со св. Писанием, и убедившись многолетним опытом в огромном значении этих песнопений в деле сектантской пропаганды, мы обратили тщательное на них внимание, подвергнув их содержание подробному критическому разбору, с целью показать, с одной стороны, что сектантские молитвенные песнопения, как составленные людьми невежественными в вере, содержат в себе не только много противоречий и бессмыслиц, но даже грубых еретических мыслей, и поэтому в глазах всякого истинного христианина заслуживают не уважения, а уничтожения; с другой стороны, мы указали, что сектантские молитвенные песнопения служат сильным обличением заблуждений сектантов, ибо содержат в себе подтверждение многих истин православной веры, отрицаемых или искажаемых ими, почему, как показал тот же опыт, православные в беседах с сектантами могут с большой пользой употреблять против них их же оружие, обличая их заблуждение их же молитвенными песнопениями. Вторая часть нашего труда делится на четыре главы: в первой главе излагается история сектантских молитвенных песнопений, составленная преимущественно на основании источников, идущих от самих сектантов, и указывается на значение этих песнопений для пропаганды сектантства; вторая глава содержит критический разбор общего содержания сектантских молитвенных песнопений, с указанием содержащихся в них противоречий, еретических мыслей и т. п.; в третьей главе, в виду частого указания сектантов на непонятность для них церковно–богослужебного славянского языка, как на одну из главных причин отделения их от Церкви, приведены многочисленные доказательства того, что и в своих молитвенных песнях сектанты часто употребляют не только славянские, но и иностранные слова, для многих из них совершенно непонятные, почему указываемая ими причина отделения от Церкви православной теряет всякое свое основание; наконец, четвертая глава заключает в себе обличение лжеучения сектантов на основании молитвенных их песнопений, с указанием на то, что многие истины православной веры, грубо и часто с кощунством отвергаемые сектантами, признаются и воспеваются ими самими в их же молитвенных песнопениях. |
| Смоленский мечтал о радикально новой системе, преображающей всю рус. музыку, т. е. о системе абсолютно нового муз. языка, «выведенного» из закономерностей древних распевов и народной песни. Как показывают совр. исследования, на практике появилась система др. уровня, среди главных параметров к-рой был синтезированный тип звуковысотной организации - ладотональность, объединяющая признаки древней ладовости и совр. гармонической тональности; в связи с этим предлагается новый термин - «модальная тональность». От диатоники одноголосного распева стали зависеть гармоническая вертикаль и ее развитие, при этом «мелодия распева функционирует в многоголосии как его часть, т. е. как подсистема, обладающая своей определенной структурой» (см.: Гуляницкая. 2002. С. 88-89), что позволяет даже говорить о «тотальной диатонике», которую не отменяют возможные «проходящие» хроматические вкрапления. Особое значение в Н. н. приобретают формы и жанры - или непосредственно идущие от форм и жанров церковных песнопений, а также их сочетаний в разных богослужебных последованиях (в результате чего возникают «составные» крупные, циклические формы), или «конструируемые» авторами церковно-певч. циклов заново. Как более частные параметры системы выделяются виртуозное хоровое письмо («хоровая оркестровка», или, по Никольскому, «тембризация») и идущие от храмовой практики особые приемы пространственной организации звучащего пространства. Наиболее крупными авторами Н. н. периода до 1917 г. были: Чайковский (Литургия и Всенощное бдение, сочинения 41 и 52, а также 10 отдельных композиций), Римский-Корсаков (песнопения литургии, 6 обработок песнопений Великого поста и еще 23 хора разных жанров (сочинения и переложения)), Рахманинов (духовный концерт и полные Литургия и Всенощное бдение), Гречанинов (4 Литургии, Всенощное бдение, Страстная седмица, неск. опусов, объединяющих разные хоры, и др.), Кастальский (ок. 100 «номеров» (опусов)), П. Чесноков (4 Литургии, 3 Всенощные и др.) и Никольский (ок. 180 песнопений, в т. ч. 2 Литургии, Всенощная, Венчание, песнопения Страстной седмицы и Пасхи и т. д.), Калинников (более 20 хоров, в т. ч. полная Литургия и сокращенная Всенощная), Ипполитов-Иванов (Литургия, Всенощная и ряд отдельных песнопений), Н. Н. Черепнин (2 Литургии (одна неполная), Вечерня и ряд отдельных песнопений), А. Чесноков (Литургия и еще ряд сочинений и переложений), Компанейский (изд. свыше 40 «номеров», гл. обр. переложений, в т. ч. циклы «Болгарская литургия», «Догматики богородичны» и др.), Панченко (3 Литургии, 2 Всенощные, Панихида, Венчание, ок. 50 отдельных хоров), прот. Д. Аллеманов (ок. 100 духовно-муз. композиций, в т. ч. циклы, сборники гармонизаций гласовых песнопений), прот. М. Лисицын (ок. 50 «номеров» сочинений и переложений, в т. ч. 2 Литургии и Пение при архиерейском служении). |
Не удалось извлечь искомое из базы ((( |
|
|
| И действительно, на свете нет таких удивительных звуковых сочетаний и таких особенных музыкальных эффектов, которые могли бы заменить собою внутреннее единение мелодии с молитвенным текстом песнопений, – единение, которое сообщает церковному пению силу воздействовать на сокровенную природу души молящихся. Такая сила располагает молящихся отрешаться, во время Богослужения, от мира земного и чувственного и возводить их в мир сверхчувственный – небесный, так что они, по выражению известной богослужебной молитвы «в церкви стояще, на небеси стояти мнятъ себя». Но молящемуся недостаточно во время церковной службы одной возвышенной молитвенной настроенности, которая отрешает его от земли и возводит в мир сверхчувственный. Такая настроенность слишком неопределенна и действует только на общее чувство человека. Молящемуся нужно, чтобы сила музыкального впечатления от церковного пения совпадала бы, по ходу богослужебного обряда и по содержанию текста песнопений, то с потребностью человеческой природы славить пречестное и великолепое имя Бога духов и всякой плоти, то с молитвою благодарного человеческого сердца за благодеяния Отца небесного, то, наконец, с покаянным воплем грешника пред Агнцем Божиим, вземлющим грехи мира. Словом, молящемуся нужно, чтобы слушая пение, он в то же время ясно и отчетливо внимал тексту песнопений и притом так, чтобы музыкальное настроение, полученное им от пения, совпадало с тем душевным впечатлением, какое получено им от молитвенного содержания текста песнопений. А для того требуется не одно внутреннее, но и внешнее единение церковной мелодии с текстом богослужебных песнопений, которое состоит в отчетливом и так сказать детальном проникновений мелодией основных мыслей богослужебного текста, и в выразительном произношении пением отдельных слов этого текста. В византийском церковном пении все это достигалось тем, что мелодия, в своем тематическом развитии, путем модуляций, видоизменялась сообразно количеству слов фразы или отдельного периода речи в богослужебном тексте, а также сообразно слоговым (просодия) ударениям отдельных слов каждой фразы, или каждого отдельного периода речи в этом тексте. |
|
|
