| Оно же удерживается в некоторых списках протоевангелия Иакова 1010 , в ватиканском минологии 1011 и в некоторых переводных памятниках древнерусской письменности 1012 . В праздничных песнопениях Минеи читаем: «волсви от персиды злато и ливан и смирну царю принесите (стих. на Господи воззв. в нед. св. Отец; творение Византиево; ср. стих. на хвал. 20 Дек.) … Персский образ и мудрование имуще (стих. на Госп. воззв. 24 Дек.) … Волсви персидстии царие от светлыя звезды водими достигоша в Вифлеем (стих. на литии 25 Дек.) 1013 … Преста прелесть персская (тропарь 8-й песни канона 24 Дек.) … из Персиды царие (седален 22 Декабря) … волхвы подвигл еси от Персиды (стихира на стих. 27 Дек.) …». Оставим в стороне мнения о происхождении волхвов из Эфиопии и Индии 1014 как не имеющие прямого отношения к византийско-русской иконографии; но происхождение их из Халдеи, о чем прежде других упоминает Ориген 1015 , имеет для нас значение. В кондаке 6-м акафиста в честь Богоматери говорится: «проповедницы Богоноснии бывше волсви, возвратишася в Вавилон (=Халдею)»; а в икосе 5-м: «видеша отроцы халдейстии ( δον παδες χαλδαων) на руку девичу создавшаго руками человека… потщашася дарми послужити Ему и возопити Благословенней: радуйся звезды незаходимыя Мати… радуйся прелести пещь угасившая». Автор акафиста Георгий Писида, несомненно, сближает, хотя и не отождествляет, волхвов с тремя вавилонскими отроками, так как представление о волхвах-отроках вызывает в его памяти не только дары их, но и вавилонскую печь. Такое именно толкование этого места акафиста приводится в слове о вочеловечении Христове, ложно приписываемом свят. Епифанию: «волхвы, яко же песнописец в кондаках и икосех похвалы Пресв. Богородицы извествуя сице рече: Боготечную звезду узревше… тоя вопрошаху крепкаго Царя и достигше непостижимаго. Видевше же они халдейстии отроцы на руку девичу создавшаго руками человека, поклонишася ему» 1016 . Ясно, что составитель слова видит в халдейских отроках волхвов. Сближение волхвов с тремя халдейскими отроками замечаем и в иконографии: отроки изображаются в тех же туниках и мантиях, в тех же фригийских шапках, что и волхвы, а сцену, изображающую отроков перед Навуходоносором 1017 , иногда трудно даже отличить от волхвов перед Иродом. |
| Толчком для возникновения учения о двух Иисусах послужили, несомненно, рабинистические традиции, в которых речь идет о существовании двух Мессий – царствующего Мессий у Давида и умершего Мессии у Иосифа (подр. у Ефраима). За числом и смертью малоизвестного мессии у Иосифа (в борьбе протав Гога и Магога), не проводится аналогия между этим рабинистическим учением и Штейнерской точкой зрения. 3.1.2. Догматическое основание учения о двух отроках Иисусах На каких мировоззрительных предпосылках Штейнер утверждал свое учение о двух отроках Иисуса, мы детально рассмотрим в 1.1. Здесь особенно делалось ударение на то, что дух солнца или шестой Элохим, который есть Логосом или Христом, одарил землю с ее дарами и дал ей импульс к дальнейшему развитию. Это «одарение» просматривалось через все фигуры истории и религии, в которых открывался Христос в своем воплощении в Иисуса, и открывалось оно лишь духовно. Воплощение в прямом смысле – это облечение в материю и в индивидуальную личность, – при этом не имеет места. Первым был человек в «четвертой культурной эпохе», т.е. в греческо-латинской, который углубился в понимание материн и «пришел к пониманию личности». Это было время, где он мог понимать Бога как личностное явление, где прогрессировал также принадлежащий земле дух личности». В это время «Иисус Христос вступил на землю». «Он всегда виделся в духовном, получил плоть и мог среди нас жить», – так объяснял Штейнер описанное у Иоанна1:14 «Слово стало плотью». Христос – солнечный logos, должен был быть в истории, где она была погружена в глубокую материю, и дать ей возвращение, или привести человечество к новому одухотворению. Чтобы подготовить телесность Иисуса, в которого воплотился Христос, logos солнца, при крещении в Иордане, был необходимый комплексный процесс, в котором Штейнер предвидел разные религиозные течения. Хотя Штейнер говорил о «вместе взятых течениях всех ранних духовных течений человечества» «в Христе Иисусе»; он хотел в последующем «обратить внимание лишь на три течения», так изложение было «трудно обозреваемым». Так Штейнер называл: «старо-еврейское духовное течение, там основывалось то, что жило в Будде и то, что воплощалось из имени Заратустра». При подготовке тела Иисуса стоит Штейнерское разделение в основе на физическое, высшее, астральное тело и Я. Староеврейское течение, что «староеврейский народ был предвещающим телесность, телесную оболочку (физическое и высшее тело) и истиной было то, что носитель этих богатств сошел с неба». Буддистское течение связывалось с «астральным телом», Заратустра течение – это «Я». |
| У Штейнера встречалась точка зрения, что величие и возвышение Христа – духа Солнца «из истины», из «физической и высшей оболочки для сыновей сущности было подготовлено», но одновременно «астральная оболочка и не носитель личного Я» не могут быть подготовлены. «Для этого необходима организация, которая будет достигнута через другие человеческие сущности...» Рядом с этим, Штейнер ударял на том, что «то, что не сотворено из Евангелия», рассказывал он, так он утверждал также «но мы можем смириться с тем, что стоит в Евангелии, и мы найдем это в соответствие». В последующем мы покажем отношение, в чем заключается антропософическое толкование Евангелия. Мы коснемся лишь в сущности систематического обобщения и теологической рефлексии штейнерских идей и произведения Бока «Детство и юность Иисуса», так как на монографии Дитера Лауенштейна «Мессия». 3.1.3. Различные родословные и истории рождения у Матфея и Луки Библейской основой учения о двух отроках Иисусах стали имена, упомянутые на протяжении времени между Давидом и Иосифом в Мф.1:1–17 ; Лк.3:23–28 . Соответственно в родословной Давида, отца Соломона (по Матфею) и Нафана (по Луке) есть различия между родословными Соломона и Нафана. По Матфею, родословная – это династический перечень царей народа и содержит имена царей от Иуды». Родословная в Луки, наоборот, перечисляет неизвестные имена. Оно повествует о «тишине в стране», о «безымянности», что приводит к мысли, что под ними «находились многие имена старозаветных пророков». Эти различия в родословных продолжаются в историях рождения. Бок видел «два различных мира» у Матфея и у Луки и говорил о «существенных противоречиях» между их историями рождения. «Рождество в Евангелии Матф. – это царь, который по Евангелию от Луки является пастухом (пастырем)». Рождение младенца Иисуса произошло у Матфея «в доме», у Луки – «в хлеву». Повествование Матфея об иродовом убиении детей и побег в Египет – очень драматичным событием и трагедией»; повествование Луки посвящается, наоборот, «истинно неземным перспективам», в которых «тени Ирода и его действия описываются позже», так что сообщение об освящении отроков в Иерусалиме спокойно могло совершиться. Бок излагал также временную дифференциацию между рождениями (где он описание Луки просматривал как позднее, после Ирода), – и при этом, и из всего этого «рождение двух разных детей». К двум разным детям принадлежали разные пары родителей, которые, с точки зрения антропософии, указывались в Евангелии. В Евангелии от Луки Назарет упоминается как город, где жили родители Иисуса, в Матфея же об этом нет и упоминания. Из этого Бок сделал вывод, что родители у Матфея жили в Вифлееме, где также родился ребенок». 3.1.4. Антропософическое учение о двух отроках Иисусах как исследование гармонизирования |
| Рассказывая о поручении Пресвятые Девы Марии священникам при храме для воспитания, Коран опять повторяет те же слова от лица Бога: Это рассказ об одном из сокровенных событий, и Мы открываем его тебе: ты не был с ними, когда они бросали свои письменные трости, кому достанется попечение о Марии; ты не был с ними, когда спорили они между собою. Гл. 3:39. Этими словами или замечаниями в своих исторических рассказах Коран, указывая, что сведения о них Мохаммедом получены непосредственно чрез откровение, вместе с тем старается оправдать его пред судом «людей писания», т.е. евреев и христиан, там, где его рассказы являются не согласными с тем, что говорят люди писания. Цель таких замечаний особенно ясно видна в рассказе Корана о семи ефесских отроках, долго спавших чудесным сном в пещере близ Ефеса (Гл. 18:8–26). В этом рассказе Коран с особенной силой указывает на верность сведений о семи отроках, – как открытых самим Богом. Мы верно расскажем тебе повесть о них. Они (т. е. христиане) будут говорить: из было трое, а четвертый – нес их; так же будут говорить: пять, а шестой нес из, гадая о сокровенном, будут говорить: из было семи, а нес их – восьмой. Скажи: Господь мой вернее всех знает число их; знают их; только не многие. Потому ты с ними не спорь о них, разве только для вида; и ни у кого из них не спрашивай мнений о них. (Гл. 18, ст. 12.21.22). Говоря дальше о времени, какое пробыли в пещере ефесские отроки, Коран верность своего определения того времени подтверждает всеведением Господа, передавшего Мохаммеду эту повесть: Они в пещере своей пробыли триста лет, с прибавкой девяти (годов). Скажи: Господь вернее всех знает, сколько времени они пробыли: у Него тайны небес и земли. Как ясно это видит Он, как верно слышит Он! 46 ст. 24.25. Но, вопреки этим уверениям о верности рассказов Корана, когда сличаем их с историей в священных книгах, находим в Коране большое, резкое несходство со сказаниями Библии: 1) в истории главнейших лиц ветхого и нового завета передаются события, непримиримые с библейскими; 2) причисляются к лику пророков лица, о пророческом достоинстве которых нет свидетельства в Писании; 3) вносятся в число пророков некоторые из идолопоклонников; 4) не говорится о тех пророках, которых проповедь имел высокое значение об учении веры. |
| Когда хочешь положить начало благому деланию, прежде будь готов к тем искушениям, что должны постигнуть тебя. В обычае врага, когда он видит, что кто–то с искренней верой начал благое жительство, чинить множество страшных искушений, чтобы человек испугался и оставил свои добрые намерения. А Бог попускает тебе искушаться, чтобы ты терпеливо стучал в Его дверь, чтобы от страха скорбей память о Нем зарождалась в твоем разуме, чтобы через молитву ты становился ближе к Нему и чтобы сердце твое освящалось постоянным памятованием о Нем. И если ты будешь просить, то Он услышит тебя, и «уведаешь, яко Бог есть избавляяй тя», и познаешь Того, Кто сотворил, укрепляет и будет беречь тебя. Ибо покров Божий и Его Промысел — на всех людях. Но виден он только тем, кто очистил себя от греха и кто всегда помышляет о Боге. Особенно же им видна помощь и Промысел Божий, когда они претерпят большое искушение ради истины. Тогда–то они особенно ясно увидят Его помощь зрением своего ума (а кое–кто и телесными очами видел ее — это зависит от силы искушений). И когда они понимали, что их защищают, они тотчас вновь обретали мужество, как это мы узнаем об Иакове, Иисусе Навине, трех отроках, апостоле Петре и других святых, подвизающихся за Христа. Им помощь от Бога явилась в человеческом образе, ободряя и вдохновляя их к благочестию. И тех Отцов, кто населил пустыню, изгнал из нее демонов и сделал ее обитающем ангелов, — их тоже часто посещали святые ангелы, всячески защищали их, во всем им содействовали, укрепляли и избавляли от тех искушений, которые чинили им свирепые бесы. И по сей день Бог не оставляет Своею помощью тех из людей, кто целиком предал себя в услужение Ему: Он «близ есть всем призывающим Его». 4. Из святого Максима Говорят, что Бог попускает бесам искушать нас по пяти причинам. Во–первых, чтобы мы, нападая и защищаясь, пришли к различению добра и зла. Во–вторых, чтобы, обретя добродетель через брань и труд, хранили ее твердо и непреложно. В–третьих, чтобы, преуспевая в добродетели, мы не возносились умом, но учились смиренномудрию. В–четвертых, чтобы, испытав зло, мы совершенно и полностью возненавидели его. И, кроме всего прочего, в–пятых: чтобы, став бесстрастными, мы не забыли ни о собственной немощи, ни о силе Того, кто помогал нам. 5. Из патерика |
| Поэтому вторым условием, споспешиствующим сохранению нравственной чистоты, служит требование никогда не оставлять ум свой праздным; чему может помогать занятие в свободное от житейских забот и трудов время изучением Свящ. Писания, пением, славословием, молитвами и т. п. 1170 Допустим, что человек развил у себя настолько силу воли, что он может, когда он один отгонять от себя дурные помыслы. Но иное дело бывает, когда он находится в обществе других людей. Здесь могут быть рассуждения самого разнообразного, иногда довольно соблазнительного свойства, которые могут дурно повлиять на нравственное чувство присутствующих и повести их на путь соблазна. В предупреждение этого Даниил указывает, на третье новое средство, благодетельным образом действующее на нравственность, это – удаление от худых обществ и нецеломудренных бесед и рассуждений особенно общества женщин и доброзрачных отроков, хотя бы эти последние имели в виду чисто религиозные побуждения, в то время когда вступают в рассуждения 1171 . Даниил запрещает даже одно воспоминание о женщинах, и отроках, хотя бы те и другие являлись в сознании человека окруженными не иначе, как самыми достойными качествами и святостью 1172 . Последнее условие, способствующее к целомудренной жизни, совет избегать дурного общества и особенно женщин и отроков, по взгляду Даниила, самое существенное. Он настаивает на нем с особенною силою. Для него оно казалось самым первым условием нравственной жизни человека и он не допускал мысли, чтобы человек, вращаясь в таком опасном обществе мог остаться целомудренным. Этим объясняется и чрезвычайная настойчивость Даниила, с которою он относится к своему требованию чуждаться женского и отроческого общества. Редко можно найти послание, где бы он не высказывал своего совета бежать от женщин и доброзрачных отроков. Нравственная пригодность и достоинство пастырских советов м. Даниила об условиях, содействующих сохранению целомудрия несомненны. Что касается до учения его о прилогах и о пленении, то оно не есть самостоятельное его учение, а буквально заимствовано им из святоотеческих творений (Филофея Синаита). |
| ad Anat.//Ibid. Col. 984). Свойства божества, согласно Е.: нетварность, безначальность, неизменность, беспредельность, непреложность и др. (Contr. Sever.//PG. 86b. Col. 2108). В особенности в противоположность Аполлинарию (младшему) Лаодикийскому и монофизитам Е. подчеркивает целостность и совершенство человеческой природы Христа. Подтверждения этому он находит в символических «образах» Свящ. Писания (Ис 63. 1-2; Зах 13. 6, а также в Деян 1. 11; 10. 1-5 и 7. 56, где в описании мученичества св. архидиак. Стефана говорится, что он «познал Владыку Христа, стоящего одесную Отца, в том самом [человеческом] образе, в котором Тот общался со Своими учениками [в Своей земной жизни]» (Resp. ad Anat.//PG. 103. Col. 981), а также в прообразовательных повествованиях о неопалимой купине (Исх 3. 2-4) и 3 отроках в вавилонской пещи: «...совершен был Азария как в огненности, так и в человечестве (τλειος ν πυρτητι κα ν νθρωπτητι) (см.: Дан 3. 50). Так должно думать и об Еммануиле, что огонь Его божества, смешавшись с душой и телом, словно некое дыхание жизни, освятил их, но не уменьшил что-либо в естестве души или тела» (Contr. Sever.//PG. 86b. Col. 2108). Важным указанием на совершенство каждой из природ является также провозглашенное в Халкидоне единосущие Отцу - по божеству и нам, т. е. человеческому роду,- по человечеству. В то же время, несмотря на единосущие нам по человечеству, Христос в отличие от нас безгрешен по Своему человечеству (Ibidem). Человечеству Христа также свойственно, как и Адаму до грехопадения, нетление. Причину нетления во Христе Е. видит в восстановлении в Нем Адама (Христос - Второй Адам) и вслед за свт. Афанасием Великим - в пребывании в теле Богочеловека божества Слова (см.: Лурье. 2006. С. 257). По Е. и в соответствии с учением Халкидонского Собора, «единый Христос» - не только «из» двух природ (до соединения), с чем были согласны и монофизиты Евтихий и Севир, но и обязательно - «в» двух природах (после соединения). Христос - «двойственен», однако не в несторианском смысле двойственности «Сынов», «Лиц» или «Ипостасей», к-рый Е. |
| Недавно издан Требник, достаточно большой, но составленный по непонятным критериям. Там есть последование о человеке, стужаемом от злых духов (в обиходе отчитка), чин пострижения в великую схиму, но отсутствует чин освящения жилища. Книга молебных пений. Мы привыкли, что после литургии, как правило, бывает молебен, а основное содержание молебна – водоосвящение. Конечно же, на самом деле молебны – гораздо более широкая вещь. К тому же малое водоосвящение ничего общего с молебном не имеет, это особое чинопоследование. Хотя, в принципе, допускается соединять молебен с водоосвящением. Молебен по своей структуре подобен утрени. Это как бы сокращенная утреня, приспособленная к тем или иным обстоятельствам нашей жизни, радостным или печальным. Помимо молебнов общих – Спасителю, Богородице или святым – есть огромное количество молебнов, которые сейчас практически нигде не служатся. Например, все вы знаете о существовании такой литургической реальности, как благодарственный молебен. Что y нас понимается под этим? Поется тропарь «Благодарни суще недостойнии раби Твои, Господи», а далее поются другие тропари (св. мч. Вонифатию или еще кому-нибудь), а потом бывает водоосвящение. Оказывается, есть совершенно особый чин благодарения о получении прошения и о всяком благодеянии Божием, исключительно красивый. Начинается он, как и всенощное бдение, каждением Престола, возгласом: «Слава Святей!», а заканчивается пением Великого славословия или хвалебной песни св. Амвросия Медиоланского «Тебе, Бога, хвалим». Есть особый молебен перед началом всякого благого дела, есть молебен о недужных, есть молебное пение во время бездождия или, наоборот, безведрия. Есть последование об отроках, «неудобь обучающихся». То есть буквально все обстоятельства нашей жизни могут быть освящены особым молебствием. Эти молебствия и собраны в Книге молебных пений. Следующая книга – Канонник. По существу это та же Следованная Псалтирь, но без Псалтири. Есть и более сокрашенные Канонники. Иногда под Канонником понимаю ту часть Следованной Псалтири, которую выше я назвал Седмодневом. |
| Эти предметы полезны и благодетельны для других. Так светильник светит не для себя самого, но для находящихся во мраке; и ты — светильник, не для того, чтобы ты один пользовался светом, но чтобы руководил заблудшего. Что пользы в светильнике, если он не светит находящемуся во мраке? Что пользы и в христианине, если он никому не приносит пользы, никого не руководит к добродетели? Также соль не себя только поддерживает, но укрепляет и сгнивающие тела, не допускает им портиться и погибать. Так точно и ты: если Бог сделал тебя солью духовною, то поддерживай и укрепляй гниющие члены, т.е. беспечных и нерадивых из братий, и избавив их от беспечности, как бы от некоторой гнилости, соедини с прочим телом Церкви. Потому Он назвал тебя и закваскою (Мф.13:33): закваска не себя заквашивает, но прочее смешение, великое и безмерное, хотя сама она мала и незначительна. Так точно и вы: хотя вы и малы числом, но будьте велики и сильны верою и усердием по Богу. Как закваска, не смотря на свою малость, не бывает бессильною, но действует по причине заключающейся в ней теплоты и свойственной ей силы, так точно и вы можете гораздо больших возбудить к одинаковой с вами ревности, если захотите. Но могут ссылаться на жар, потому что я слышу, как говорят: теперь сильная духота, несносный жар, мы не можем переносить затруднений и тесноты в толпе, обливаясь потом и изнемогая от жара и тесноты. Мне стыдно за таких людей, поверьте; это — отговорки женщин, или — лучше — отговорки недостаточные для оправдания и их, у которых тела нежнее и природа слабее. Хотя и стыдно опровергать такое оправдание, однако это необходимо. Если они не стыдятся представлять такие отговорки, то тем более не должно стыдиться нам, опровергая их. Что же скажу я представляющим такие отговорки? Я хочу напомнить им о трех отроках, бывших в печи и пламени, которые, видя огонь, со всех сторон окружавший их, объявший и тело их, и глаза, и самое дыхание, не переставали петь с тварями священную и таинственную песнь Богу, но стоя тогда посреди пламени, усерднее, чем находящиеся на лугу, воссылали славословие общему всех Господу; а вместе с этими тремя отроками и о львах вавилонских, о Данииле и его рве (Дан.6:24). |
| В 26 главе говорится, что родители Иисуса, возвращаясь из Египта, не осмелились идти в Иудею и «тотчас же» пошли в Назарет, а между тем в следующих главах тянется длинный ряд чудес, совершенных на этом же самом пути из Вифлеема. В 25-й главе есть замечание компилятора о евангелии детства и о евангелии совершенном (т.е. о евангелии в собственном смысле или каноническом). Наконец, в 36-й главе речь снова возвращается к тому, о чем повествуется уже в 26-й. Такую беспорядочность в плане можно объяснить только нерадением и неразумной компиляцией составителя книги. Одна её часть заимствована из евангелия Иакова, а другая из евангелия Фомы. Первые девять глав от времени рождения Иисуса до его беседы во храме взяты из евангелия Иакова; последние двадцать, от тридцать шестой главы, из евангелия Фомы. Средняя её часть, очевидно, восточного характера и составлена из сирских и египетских преданий, которые перемешиваются с национально-религиозными элементами или представляют новый род басен, приспособленных к религиозному настроению восточных христиан. Самый характер этих басен показывает их восточное происхождение, таковы, например, басни о крайней плоти Иисуса, хранимой одною еврейкой, как драгоценное сокровище, о воробьях, оживленных дыханием Спасителя и по Его повелению летающих по воздуху, об отроках, превращенных Им же в мулов и многие другие. В этом евангелии детства находят себе место не только восточная демонология и магия, но встречаются и такие рассказы, которые можно объяснить только знакомством его автора с восточными науками (младенец Иисус представляется знатоком астрономии, физики и других наук) и с религией Зороастра, когда, например, о путешествии волхвов с востока в Вифлеем он говорит на основании пророчества Зороастра о рождении Мессии (гл. 7). Еще до сих пор восточные христиане и магометане чествуют источник близ местечка Матареи (гл. 24), также красильщики или тинкторы Персии даже до сего дня считают Христа патроном своего ремесла и показывают красильную Его мастерскую 52 . |
|
|
