| С завоеванием Армении сельджуками возникли новые условия жизни армянской церкви не столько потому, что армяне оказались под властью мусульман, – для армян иго иноверных не было новостью, – сколько потому, что это завоевание сопровождалось совершенно новыми последствиями. Давно уже многие армянские князья, теснимые сельджуками, покинули или променяли грекам своя владения и переселились в Малую Армению, Каппадокию, Киликию. За князьями последовали и многие их подданные. Мало-по-малу на греческой территории возникли новые армянские княжества, которые стали расширяться и крепнуть на счет окружавшего населения. Особенно много поселилось армян в горах киликийского Тавра. Армянские католикосы, отдаваясь общему течению, точно также давно уже тяготели к западным областям своего патриархата и предпочитали жить среди греческих владений. Католикос Петр умер в Севастии, Хачик в Тавплуре, преемник Хачика Григорий II Векайасер (1065–1105) основал резиденцию в Джаментаве в Малой Армении, а потом передвинулся еще больше на запад. За народом и католикосом шло и духовенство черное и белое. Под покровом киликийских царьков приютилось и стало процветать на Чорной горе (в области Тавра) многочисленное армянское монашество; сюда именно потом перешел на жительство католикос Григорий. Это-то передвижение политического и церковного центра из средины Армении на окраину и было весьма важным обстоятельством в жизни армянской церкви. Высшая армянская иерархия, освободившись от непосредственного давления окружающей среды сплошного армянского населения и ставши в ближайшее соприкосновение с греками и даже в некоторую зависимость от греческого правительства, перестала проявлять фанатическую ненависть к греческому исповеданию. Такая же перемена произошла и в настроении многих из поселившихся здесь армянского духовенства и народа. Когда же на восток прибыли крестоносцы, то киликийские армяне первые из своих соплеменников познакомились с ними, увидели их могущество, узнали их порядки, нравы и веру. He меньше, чем другие христиане востока, армяне надеялись увидеть в крестоносцах своих избавителей. |
| II Нельзя обойти вниманием социально-психологический аспект проблемы купли-продажи земли. Как уже упоминалось, со времен Великой Реформы 1861 г. по 1917 г. в политике были представлены две концепции. Первая была связана со стремлением сохранить иерархическую структуру общества и многоукладность сельского хозяйства. Вторая, представленная революционными партиями всех оттенков, исповедовала, в конечном счете, нехитрый принцип - отнять и разделить. И те и другие не предусматривали свободную куплю и продажу земли. Сталкивались и вступали в непримиримое противоречие традиционные и социалистические экономические представления, консервативное и модернистское миросозерцания и нравственность. Победили революционеры-модернисты и в соответствии со своими идеалами и революционным правосознанием последовательно начали уничтожать сословия землевладельцев: помещиков, черное и белое духовенство, кулаков. Именно эта карательная акция позволила осуществить национализацию земли, затем создать совхозно-колхозную систему использования (кстати, уничтожение собственников земли избавило нынешних " преобразователей " от проблемы реституции - возвращать землю оказалось некому). Сказанное свидетельствует о том, что для передела земли понадобились революционный фанатизм, государственная карательная система и физическое уничтожение земельных собственников. Не приходится сомневаться в том, что и нынешняя нацеленность радикально-либеральных реформаторов на очередную ломку крестьянской жизни и превращение земли в предмет купли-продажи нуждается в тех же самых составляющих - фанатизме, карательной системе и физическом уничтожении земельных собственников. Наблюдая поведение Черниченко, Гайдара, Хакамады, Новодворской, Борового, Чубайса и им подобных (каковы социально-психологические типы - все вместе и каждый в отдельности!) можно говорить об уже состоявшемся фанатизме и с ускорением углубляющемся. Нет проблемы и с физическим уничтожением крестьянства - беспросветица, нужда, деградация и, как следствие, пьянство выкашивает ежегодно сотни тысяч сельских жителей, расчищая пространство для будущих хозяев земли русской. Остается карательная система. Она пока не налажена, но это связано с тем, что радикальные реформаторы ни уха, ни рыла не смыслят в системе государственного управления и не имеют политической воли для " окончательного решения " крестьянского вопроса. Ограбив посредством приватизации и ваучеризации всю страну и все население, нынешние преобразователи жаждут проглотить вожделенный лакомый кусок, каким была и остается русская земля. Забывают об одном. Любой покусившийся на землю получает воздаяние от Бога. |
| —851— и, таким образом, восстановить мир и спокойствие в русской церкви. Царь стремился к этому потому, что после ухода Никона, отнесшегося, как сказано, к своей реформе совершенно равнодушно, – он сам стал защищать эту реформу и принял управление церковью в свои руки, как настоящий патриарх. Больной, расстроенный галлюцинациями дух Аввакума, его отвращение к знанию и образованию, полное незнание исторического патриарха Никона , происшедшая затем борьба против созданного только в его воображении еретического патриарха, – всё это в изображения проф. Каптерева дает много новых характеристических черт этого праотца русского раскола. Исследованием мотива, побудившего низложить Никона, заканчивается первый том. В своём труде, автор опирался на изданные Гиббенетом и археографической комиссией исторические акты, на литературную критику реформы её противниками, руководившимися тою мыслью, что только одно русское православие есть действительно истинно. На основании тех же документов, автор вскрывает то любопытное обстоятельство, что вначале реформа Никона не только не встретила общего признания, но к ней отнеслись очень скептически, как сверху, так и снизу, как белое, так и черное духовенство и, что особенно странно, даже сами ученые греческие монахи, бывшие тогда в Москве. Фактически Никон оставил в русской церкви полнейший хаос, тяжелое наследство для единственно дружески расположенного к нему царя. Как царь разрешил выпавшую ему тяжелую задачу – покажет второй том, который должен также говорить и о другой стороне деятельности Никона – о его желании поставить «священство выше царства». Поэтому, по справедливости, с нетерпением должно ожидать выхода в свет второго тома настоящего исследования, представляющего собою обработку такого интересного материала, произведенную притом таким исследователем, как проф. Каптерев. Перевел С. К. Глаголев С.С. О разномыслии. [Рец. на:] Мельников Ф.Е. Блуждающее богословие. Вып. 1. М., 1911//Богословский вестник 1911. Т. 3. 12. С. 852–860 (3-я пагин.) |
| 104. Как вихрь несет всех! Падение птички в пасть змеи наиболее быстро, когда она уже подлетела к ней. «Слишком страшно! Разом!!!» Несчастные. В. Р-в. 105. Крайний испуг… «Удав проглотил птичку: и мы не следим за движениями его желудка». В. Р-в. 106. Поступали, как глухие и слепые, оглушенные и ослепленные какой-то мыслью. «Удав близок»… Все равно, ведь он всю жизнь тянул их, ноженьки — всех их «не держали», все скользили в бездну, как весь «раскол», все старообрядчество, «старая», крепкая, неподновленная вера. И вот дошли до удава, до которого немногие доходили. В. Р-в. 107. Вот! В книгах-то вся и разгадка! И неужели духовенство после этой ужасной смерти не почувствовало долг совести доказать, что у него нет «книг», которые незаметно и исподволь, не называя вещи своим именем, подвели этих людей к такой судьбе?! Неужели оно решится отрицать или скрывать, что действительно во всех книгах, какие оно дало народу, не содержится ни одного слова, где было бы сказано, что «жизнь хороша сама по себе и что ее нужно удерживать», ею дорожить просто потому, что она есть и как есть; — что «радость человеческая хороша и достойна», «счастье достойно же и к нему надо стремиться»… Ни одного такого слова в целой библиотеке! Вот где удав. В. Р-в. 108. Вот! Все это постные, худые, изможденные, пугающие, грозящие лики (см. снимки из Спасо-Нередицкой церкви). В. Р-в. 109. Удивительно! Какая нежность, забота, чтобы не причинить даже неудобства ребенку, которого заживо укладывают в могилу. В. Р-в. 110. Удивительно! Трогательно, наивно. Сущие доверчивые дети… В. Р-в. 111. Медицинское объяснение. Вероятнее, что они сделали это для уподобления могиле (земляной обклад): «идем в Царство Небесное», «идем к смерти», «идем к гробу», «идем в землю». Они помнили Божье: «Ты еси земля и в землю отыдеши», и исполнили текст в подробности, в букве, как и всегда. В. Р-в. 112. Царство ужасов! Царь ужасов! Я думаю, последнее метафизическое объяснение этого события лежит, так сказать, за границами земли и планеты. Подобно тому, как Творец мира как бы играл воображением, создавая животных: «вот и желтенькая канарейка», и «серебристый фазан», и «зеленый какаду», и «голубой павлин, с пятнистым глазастым хвостом», нос птиц — и так и этак, толстый, длинный, крючком, прямо, — животные ползут, стелются (по земле), скачут, бегают, летают и, словом, все взял творческою мыслью в радости, разнообразии картин, радуясь радостью других, радуясь радостью грядущей: так великий противник Творца, такой же огромный, но черный, брызнул в лицо сотворенного мира меланхолиею, грустью, печалью, отчаянием, скорбью, болью, болезнью, уродством, ужасом. Пытки инквизиции, рак, каменная болезнь, подагра — все им дано. Но вот его черное воображение, ненасытное человеческим страданием, поднялось еще несказанно высоко, и произошла вся эта история в Терновских плавнях. В. Р-в. |
| Но те, безродные, расторопные, кто хотел перемен, кто завороженно тянулся к Европе, чтобы крупинку хотя бы познать от золотой пыли, окутывающей закатные страны, — эти говорили, что в молодом царе не ошиблись: он оказывался именно таким человеком, какого ждали. От беды и позора под Азовом кукуйский кутилка сразу возмужал, неудача бешеными удилами взнуздала его. Даже близкие не узнавали — другой человек: зол, упрям, деловит. После азовского невзятия он только показался в Москве, где все хихикали: «Это тебе, мол, не Кожуховская потеха», — тотчас уехал в Воронеж. Туда со всей России начали сгонять рабочих и ремесленников. По осенним дорогам потянулись обозы. В лесах по Воронежу и Дону закачались под топорами вековые дубы. Строились верфи, амбары, бараки. Два корабля, двадцать три галеры и четыре брандера заложили на стапелях. Зима выпала студеная. Всего не хватало. Люди гибли сотнями. Во сне не увидать такой неволи, бежавших — ловили, ковали в железо. Вьюжный ветер раскачивал на виселицах мерзлые трупы. Отчаянные люди поджигали леса кругом Воронежа. Мужики, идущие с обозами, резали солдат-конвоиров; разграбив что можно, уходили куда глаза глядят… В деревнях калечились, рубили пальцы, чтобы не идти под Воронеж. Упиралась вся Россия, — воистину пришли антихристовы времена: мало было прежней тяготы, кабалы и барщины, теперь волокли на новую непонятную работу. Ругались помещики, платя деньги на корабельное строение, стонали, глядя на незасеянные поля и пустые житницы. Весьма неодобрительно шепталось духовенство, черное и белое: явственно сила отходила от них к иноземцам и к своей всякой нововзысканной и непородной сволочи… Трудно начинался новый век. И все же к весне флот был построен. Из Голландии выписаны инженеры и командиры полков. В Паншине и Черкасске поставлены большие запасы продовольствия. Войска пополнены. В мае месяце Петр на новой галере «Принкипиум» во главе флота появился под Азовом. Турки, обложенные с моря и суши, оборонялись отчаянно, отбили все штурмы. Когда вышел весь хлеб и весь порох, сдались на милость. Три тысячи янычар с беем Гасаном Араслановым покинули разрушенный Азов. |
| Сделавшись Вашим преемником, я не хотел было изменять Ваших порядков; но, простите, на первый день Пасхи служил литургию тотчас же после утрени. И это сделал, именно, для того, чтобы после литургии тотчас же принять к себе вместе всех, кто бы пожелал сделать мне честь своим визитом, и затем уже быть свободным от посещений одиночных. Сегодня я сам посетил некоторых, так называемых, Начальников Частей или Управлений. Люди хорошие. А особенно мне нравится в них довольно живое ещё религиозное направление. В Университетских городах меньше уже заметно такого направления. Не знаю, как у Вас; но я сужу по Казани. Предлагаете мне, Преосвященнейший, позаботиться о сиротах. Да, предмет этот обратил моё на себя внимание. Но что можно сделать, если духовенство само не заботится о сиротах своих? Попечительство здесь в столь жалком состоянии, что, не знаю, есть где ещё такое скудное. Недавно мне подали журнал о выдаче пособий ещё только за 1-ю половину прошлого 1874 г., а на 2-ю половину того же года нет ни копейки; предполагаем занять из пожарных сумм в счёт будущих пожертвований!! А училищные финансы ещё в худшем положении... Хвалят мне все здесь Залучесье 216 , но у меня к нему почему-то не лежит сердце: быть может от того, что не жил ещё в нём. Мне кажется, что от него не только нет выгоды для домового хозяйства, но оно ещё служить в убыток. Так было у меня в Казани, по приезде моём туда: на базаре сено по 10 коп. за пуд, свежее-зеленое; а нам доставалось с своего луга по 20 коп. за пуд черное полусгнившее... Проектирую отдать его в аренду на условиях наполовинных, если бы нашелся хороший хозяин – арендатор: тогда хлопот бы почти никаких, а выгода была бы. Есть ли там в Харькове у Вас Залучесье? Мне сказывали, что здесь в Витебске Вы любили его, из любви к уединению. Но мне оно кажется уже очень уединённым: дом такой большой и жить в нем одному – страшно. Впрочем посмотрим, испытаем, может и полюбится. Простите, Владыко святый, и не оставляйте меня Вашим расположением и св. молитвами. Я же имею честь быть преданнейшим и душевно-чтущим Вас»... |
| " Ребенок родился - а я чем виноват? Расквитывайся, как хочешь! Я этого не хотел, это не входило в мои планы " . Люди образованные, с чуткой совестью, соль земли, и те сплошь и рядом отправляют в родильные дома или в деревню своих детей, свою плоть и кровь, потому что они незаконные, плод случайной встречи; пусть кое-как на миру вырастут и пусть сидят у околицы. Папеньки их учат юношество, иногда печатают трактаты. Даже " бородачи " наши (как называл черное духовенство Петр), которые держат в своих руках суд над супругами и только отягчают для нас ярмо брачных законов, и те, если по правде сказать, оставляют, в бытность студенчества, в монастырских слободках своих детей, и грязь от карет их брызжет на собственных малюток с сумками чрез плечо, с нищенскими сумками. А если кто из совестливых людей решится на виду у всех, прямо, или с некоторыми обходами, взять свое детище и по-человечески вести его и воспитывать, как другие добрые люди воспитывают, - сколько над ним насмешек, глумления, какой благоприятный случай для шантажа, в особенности по отношению к женщине! Особенно грубо и жестоко это проделывается в провинции. По-видимому, и " бородачи " в глубине своей души не считают таких детей угодными Богу, по крайней мере одинаковыми с законными; помню, один из них, впрочем добрый человек, говорил, что " дети освящаются таинством брака и этим благословляются церковью " . Предполагается, что дети натуральные не имеют этого благословения. Нужно иметь немало мужества, чтобы рассуждать об этом на страницах большой газеты; вы это делаете, и делайте до тех пор, пока не будет стыдно бородачам, и будете увенчаны как борец за малолеток. Закон 12 марта 1891 г. (об усыновлении) допускает усыновление только по взаимному соглашению супругов. Почему? Разве не бывает таких случаев, что другой супруг, нарочно, по не позволяет этого сделать, хотя между ними брака фактически не существует уже много лет, а остался от него, как вы выразились как-то, один консисторский документ, никому не нужный? ______________________ Это очень важно, необыкновенно важно! М-те Лаврецкая, жившая со всякими альфонсами в Париже, - попробуй Лиза Калитина иметь ребенка от ее несчастного мужа, - задушит, задавит этого ребенка. |
| — «Чагин» — художественное произведение. А значит, и то, что написанная Исидором поэма «Одиссей» меняет его прошлое — это метафора. Не имели же Вы в виду, что покаяние способно изменить наше прошлое в реальном, физическом смысле! Но метафорой чего становится такое изменение? — На это я могу ответить словами другого моего героя, Платонова из романа «Авиатор». Когда в финале самолет потерял управление и неясно, удастся ли пилотам его посадить, в салоне возникает паника, Платонов говорит другому герою: «Не является ли покаяние преодолением времени?» И поясняет свою мысль: «Когда человек кается, он возвращается в состояние до греха. Но с памятью о грехе». Вот и здесь примерно то же. Что на самом деле происходит в результате покаяния Чагина? Тот помнит о грехе, но это уже не совсем его грех, потому что он, Чагин, уже другой. Грех в таком случае можно сравнить с плащом. Человек носил плащ, но снял, плащ существует, но существует уже отдельно от него. И поскольку мы уже много говорили о средневековой византийской словесности, тут прямо напрашивается упоминание известного сочинения, очень популярного на Руси, о посмертной судьбе императора-иконоборца Феофила, мужа императрицы Феодоры, которая и восстановила почитание икон. Когда Феофил умер, Феодора, очень его любившая, мучилась сознанием того, что, как иконоборец, ее покойный муж попадает в ад. Этими своими терзаниями она поделилась с Патриархом. Что же сделал Патриарх? Он написал список всех императоров-иконоборцев, положил его на престол, и далее в течение сорока дней все духовенство, и белое, и черное молилось о спасении Феофила. По прошествии сорока дней Патриарх взял список, и оказалось, что имени Феофила в нем нет. Он понял, что покойный император прощен. Поняла это и Феодора. Но Патриарх, тем не менее, ее предостерег: «Не уповайте после смерти чужими приносы спастися». То есть действовать надо при жизни. Как расценивать это сказание? Дело ведь не в степени его подлинности. Да, напрашивается рациональное объяснение: дескать, императрица надавила, Патриарх побоялся ей отказать. Так это или нет, мы проверить не можем. Но здесь важнее другое: что сказание было крайне популярно, что его постоянно читали, переписывали, видели в нем луч надежды. Воспринимали его так, что безнадежных ситуаций не бывает, что даже смерть не ставит окончательную точку в судьбе человека, что вопреки любой очевидности возможно чудо. |
| Родственники, бояре, слуги умершего князя надевали черное платье и черные шапки; когда везли тело князя, то перед гробом вели коня и несли стяг (знамя); у гроба становили копье; после похорон князя родственники его обыкновенно раздавали богатую милостыню духовенству и нищим: так, Ростислав Мстиславич по смерти дяди Вячеслава роздал все его движимое имение, себе оставил только один крест на благословенье. Ярослав галицкий сам перед смертью роздал имение по монастырям и нищим. Родственники, бояре, слуги и народ плакались над гробом князя, причитали похвалы умершему; похвала доброму князю в устах летописца состояла в следующем: он был храбр на рати, почитал, снабжал, утешал духовенство, раздавал щедрую милостыню бедным, любил и уважал дружину, имения не щадил для нее; особенною заслугою выставляется также верность клятве, соблюдение телесной чистоты, правосудие, строгость к злым людям, бесстрашие пред сильными, обижающими слабых. Об одежде князей можем иметь понятие из картины, приложенной к известному Святославову Сборнику: здесь Святослав и сыновья его, Глеб и Ярослав, представлены в кафтанах немного ниже колена; кафтан у Святослава зеленый и сверх него корзно синее с красным подбоем, застегнутое на правом плече красною запоною с золотыми отводами; у сыновей кафтаны малинового цвета и золотые пояса с четырьмя концами. Воротники, рукава у молодых князей, подол у ярославова кафтана и края святославова корзна наведены золотом; подол святославова и глебова кафтанов красный; у маленького Ярослава от шеи до пояса золотая обшивка с тремя поперечными золотыми полосами; сапоги у Святослава зеленые, у Ярослава красные, у обоих востроносые. На молодых князьях высокие синие шапки с красными наушниками и зеленоватым подбоем (если только не принимать этого подбоя за особенную нижнюю шапку); на Святославе шапка не так высокая, желтоватого цвета, с синими наушниками и темно-красною опушкою; на маленьком Ярославе синяя, не очень высокая. Святослав и Роман с усами без бород. На княгине покрывало, завязанное под бородою; верхняя одежда красного цвета с широкими рукавами, с широкою желтою полосою на подоле и с золотым поясом, видны рукава нижней одежды с золотыми поручами; башмаки золотые. |
| На последнем курсе Духовной академии нужно определяться: либо ты идешь в белое духовенство, либо в черное. Чтобы стать священником, нужно срочно жениться. Среди семинаристов началась эпидемия свадеб. Сергея, как самого бойкого и артистичного, постоянно звали тамадой. Он переженил всех своих друзей, но сам решения не поменял. Когда после пострига его рукополагали в дьяконы, кто-то из друзей заметил: «Дьякон в переводе с греческого — служитель. Его задача — делать службу красивой и запоминающейся, взывать к молящимся, оглашать главы из Евангелия. То есть теперь ты, Серега, будешь у нас тем же тамадой — только в храме». Раскол Слева направо: митрополит Владимир (Сабодан), митрополит Филарет (Динисенко), Сергий Писанюк В 1991 году Сергей испытал серьезное потрясение — церковный раскол на Украине. Это событие он переживал как личную трагедию. Дело в том, что в Киеве Писанюк служил иподьяконом при митрополите Филарете (Денисенко), будущем самопровозглашенном патриархе УПЦ КП. Владыка Филарет был сильным проповедником, мудрым духовным наставником — он очень помог подростку укрепиться в вере, сыграл решающую роль в выборе его пути. Падение архиерея казалось невероятным. Для Сергея оно стало знаком того, что на его собственном поприще романтический период закончен. Враг показал свою силу, и эта сила чудовищна. Первые серьезные искушения не заставили себя ждать. В России началась компания против митрополита Филарета, среди семинаристов собирали подписи под требованием о лишении его сана и предании анафеме. Безусловно, осуждая уход в раскол своего бывшего учителя, Сергей Писанюк поступил исключительно по-христиански — он не стал ничего подписывать и на протяжении всей своей жизни никогда не позволял себе плохих слов в адрес бывшего учителя. Вместе с тем он не поддался и другому соблазну: вернуться на родину, примкнуть к раскольничьей церкви, где в ту пору с радостью привечали людей любых званий, и сделать там молниеносную карьеру. Устоял Сергей даже тогда, когда стало ясно, что в Русской православной церкви у людей из бывшего окружения Филарета с карьерой могут быть проблемы. Писать кандидатскую диссертацию в академии ему не разрешили, и были основания полагать, что это результат его «особой позиции». А кандидатская — это по сути дела пропуск в мир больших должностей и званий. Но будущий отец Алексий не сильно переживал по этому поводу. Его вполне устраивал греческий перевод слова дьякон. |
|
|
