| Феодора же, осенив себя крестным знамением, сказала: – Бог да сокрушит силу твою, диавол! И бес стал невидим. Спустя некоторое время блаженная Феодора снова была послана с верблюдами в город Александрию купить для нужд монастыря пшеницы. Отпуская ее в путь, игумен сказал: – Если, чадо, ты запоздаешь в дороге, то сверни к монастырю Енатскому, и там переночуй с верблюдами (ибо был на пути там близ города монастырь, называемый «Енат» 5744 ). Отправившись, Феодора действительно запоздала в дороге и, согласно повелению игумена, зашла в Енатский монастырь и, поклонившись игумену сей обители, просила благословения дать отдохнуть верблюдам, пока не наступит день. Игумен дал ей место в гостинице, где был загон для верблюдов. В это время находилась в гостинице немолодых уже лет девица, дочь того игумена, пришедшая поклониться отцу своему и навестить его. Видя молодого инока (т.е. блаженную Феодору), девица, по наущению диавольскому, почувствовала к нему вожделение, пришла ночью к Феодоре, спавшей около верблюдов, и не зная, что это женщина, начала с бесстыдством к ней приставать и склонять ко греху. Но Феодора сказала: – Отойди от меня, сестра, ибо я не привык к такому делу; к тому же, я имею в себе злого духа и боюсь, как бы он не убил тебя. Удалившись со стыдом, девица нашла другого гостя, с коим сотворила беззаконие и зачала во чреве. Между тем Феодора, когда наступил день, отправилась в город и, исполнив послушание, возвратилась в свой монастырь и продолжала подвиги для своего спасения. Через шесть месяцев открылось, что девица беременна и домашние стали бить ее и допрашивать: кто ее сделал такою? Она же, по наущению диавола, обвинила блаженную Феодору, говоря: – Октодекатский монах Феодор, идя в город с верблюдами, ночевал в гостинице, ночью пришел ко мне, и я зачала от него. Услышав это, отец ее, игумен Енатский, послал своих иноков в монастырь Октодекат с жалобою игумену, что его инок обесчестил девицу. Игумен, призвав Феодору, спросил ее: – Слышишь, что говорят люди эти про тебя, рассказывая, будто ты обесчестил девицу и она теперь беременна? |
| 19. Некогда мы с Феодором приплыли к одному острову собирать там дрова для огня. Мы, греки, еще не вышли из судна, но Феодор, предупредивши нас в плавании, уже сошел с своего судна на берег, и начал строить хижину. В сие время некто Патрикий, по проименованию Вупес, родом из Ликии, плывший вместе с нами, вдруг вскричал и звал нас к себе на помощь. Мы увидели, что большой аспид крепко прицепился зубами к пяте правой ноги Патрикия. Один молодой монах, родом из Фиваиды, бывший с нами на судне, взял за хвост змия, с трудом смог отнять его от ноги Патрикия, бил о судно, умертвил и бросил в реку. Патрикий плакал и мы думали, что он вдруг умрет, но пришел Феодор, сделал знак креста на уязвленном от змия месте, и сказал Патрикию, который продолжал плакать: «Не бойся, Христос исцелил тебя». На другой день некоторые монахи говорили: «Мы не верили Феодору и думали, что Патрикий ночью умрет, но теперь, видя, что он здоров, благословляем Христа, и удивляемся Феодору, уверившись, что он приятен Ему». Монах, который умертвил змия, остался невредимым. Вскоре на остров приплыло еще много других монахов из монастыря Вав, так что всех нас было триста человек. Двадцать шестого дня месяца Афира 12 в восьмом часу Феодор всех нас собрал к себе, и приказавши Феодору Александрийскому переводить слова его на греческий язык, так говорил всем нам: «Я намерен теперь сказать вам то, что Бог давно уже мне открыл. Он объявил мне теперь здесь, что я уже не должен молчать о том, и приказал мне пересказать то вам. Это есть следующее: «Почти во всяком месте, где только проповедано Имя Христово, были многие такие люди, которые, сделавши много грехов после Святого Крещения, плакали о них и приносили Богу искреннее раскаяние в них; и Бог прощал их, если только они твердо сохраняли Апостольскую веру, в которой и мы твердо стоим. Итак, если кто и из вас истинно оплакал грехи свои, сделанные после Святого Крещения, то должен быть уверен, что он получил от Бога прощение в них. Посему каждый из вас должен прославлять милость Господа и говорить: «Обратил еси плачь мой в радость мне, разстерзал еси вретище, и препоясал мя еси веселием.» ( Пс.29:12 )». |
| Но мнение Сократа стоит почти одиноким. Многие же писатели древности, признавая горячность и суровость в характере Златоуста, относят её неумеренное проявление к возрасту до крещения (см. Acta sanctorum, vol. 44, tom. IV, р. 414, §VI). При ясном сознании Златоустом христианского идеала, весьма понятно, конечно, что жизненные отклонения от него должны были причинять ему жестокую скорбь. И вот он, в полном сознании своего божественного права, обращается с суровым обличением к богачам немилосердым, к развратным юношам, к клирикам, забывшим обязанности своего звания и т. д. Бичует порок жезлом железным, обличает двор, обличает все направление жизни. И, конечно, греховный мир должен был видеть в нем своими ослепленными очами гневливого и нетерпимого человека. 55 Oratio panegyrica auctore S. Ioanne Damasceno cap. I, 2. Acta sanctorum, vol. 44, tom. IV, р. 701. 59 Феодор был впоследствии епископом Мопсуестским (Mopsuestia in Cilicia), а Максим епископом Селевкийским (Seleusienses in Ibauria): Socr. Lib VI, с. Ш; Sosom. lib. VIII, cap. II. 63 Созомен, Гезихий, Феодор Кесарийский указывают одно только послание к Феодору. Леонтий Византийский – знаменитый богослов конца VI в., и Исидор Испанский признают два послания под заглавием «К падшему» адресованных одному и тому же лицу. Последний говорит, что он сам читал два письма Златоуста к Феодору (Я прочитал две книги, написанных на сетования Феодора и увещевание.) Таково же свидетельство Леонтия Византийского (Acta sanctorum, vol. 44, tom. IV, pag. 416). Тоже доказывается сходством посланий по содержанию и стилю. Второе послание заставляет предполагать, что Феодор письменно или устно отвечал на 1-е послание Иоанна и желал оправдать свое возвращение в мир заботами о домашних делах, примерами других и т. п. В конце второго послания Златоуст дает понять, что он писал прежде Феодору и великая любовь к последнему заставила написать и это послание. Неандер думает, что второе послание писано к другому лицу, Neander. Der hi. John Chrys, В. |
| «Напряги свои силы, – пишет Акоминат Феодору, – имей успех и окажись превыше всего враждебного явного и неявного, о украшение Комнинов, слава Дук, похвальба ромэев!» Провозглашение Феодором самостоятельной империи в Салониках было естественным последствием его исторической роли среди западных греков. Быть может даже, оно столько же было ему навязано армией и духовенством, сколько отвечало честолюбию Комнина. Никейские писатели не скрывают, конечно, своего раздражения. Никогда Никея не признала за эпирскими деспотами законных политических прав. Для Хониата даже Михаил Эпирский, отбивавшийся от латинян в скромных пределах эпирской области, являлся незаконнорожденным и захватчиком. Никифор Григора отзывается о Феодоре как о незаконнорожденном (имя Комнинов не давало покоя никейцам) человеке, хотя и ловком, но своекорыстном и всегда замышлявшем политические перемены. Забывая национальную роль Феодора в борьбе с кровными врагами греков, именует его «новым злом, восставшим из фессалийских пропастей»; все, что уцелело на Западе от латинян, болгар и скифов (куман), было уничтожено Феодором, по мнению Григоры не щадившим своих соплеменников, изнывавших под игом франков и болгар. Акрополит высказался умнее. Вообще он замалчивает успехи государя западных греков сколько возможно и не скрывает, что Феодор «оказал немалое сопротивление» никейскому царю Ватаци, который требовал от Феодора лишь второстепенной роли и не покушался на самостоятельность Эпирского государства. Едко высмеял Акрополит новый царский двор. Феодор Комнин, по словам Акрополита, надев порфиру и красные сапоги, стал распоряжаться по-царски, назначал деспотов, севастократоров, великих доместиков, протовестиариев и прочих царских чинов. Но он оказался тупоумным насчет царских уставов и относился к делам скорее по-болгарски или, лучше сказать, по-варварски, не зная ни устава, ни распорядка, ни древних обычаев царей. Сохранились медные монеты Феодора, но на них он назван деспотом и изображен в одеянии деспота и без labarum. Возможно, впрочем, что Феодору Комнину следует приписать некоторые монеты, относимые к Феодору Дуке Ватаци, например серебряную с фигурою св. Димитрия рядом с царем в полном облачении византийского императора. |
| К Феодору падшему увещания Увещание 1 Увещание 2 Феодор, к которому относятся предлагаемые Увещания, написанные около 369 года по Р. Х., был сверстником и другом Св. Иоанна Златоустого и вместе с ним в юности посвятил себя подвигам отшельнической жизни, но вскоре оставил их для занятий и удовольствий мира. Св. Иоанн в своих Увещаниях призывал его к раскаянию изображением гибельности состояния грешников, кратковременности и тщетности настоящих благ, изложением грозных и утешительных истин Христианской веры и другими убеждениями, которые подействовали на падшего Феодора, так что он возвратился в общество отшельником и впоследствии был возведен в сан епископа Мопсуестского. К Феодору падшему увещание 1-е 1. «Кто даст главе моей воду и очесем моим источник слез» (Иер. IX:1), благовременно сказать теперь и мне, и гораздо более, нежели тогда пророку; потому что я намерен оплакивать хотя не множество городов и не целые народы, но душу, которая стоит, а лучше сказать — и дороже множества народов. Если даже один исполняющий волю Божию лучше тысяч беззаконников, то, конечно, и ты прежде был лучше тысяч Иудейских. Посему никто не станет теперь порицать меня, если я изложу больше скорбей и изображу сильнейшие сетования, нежели какие изложены у пророка. Я оплакиваю не разрушение города и не пленение беззаконных мужей, но опустошение священной души и разрушение и истребление христоносного храма. Кто, зная хорошо, сожженную теперь диаволом, красоту ума твоего в то время, когда блистала она, не восстенал бы плачем пророка, — слыша, что варварские руки осквернили святое святых, и, подложив огонь, сожгли все — херувимов, ковчег, очистилище, скрижали каменные, стамну златую? Поистине, это несчастие востолько крат горестнее того, во сколько крат драгоценнее те символы, которые хранились в душе твоей. Этот храм святее того, потому что он блистал не золотом и серебром, а благодатию Духа, и, вместо ковчега и херувимов, в нем обитали Христос и Его Отец и Утешитель. А теперь уже не то: он теперь пусть и лишен прежней красоты и благолепия, потерял божественное и несказанное украшение, и лишился всякой безопасности и охраны: нет у него ни двери, ни запора, и он открыт для всех душепагубных и постыдных помыслов. |
| Священник Георгий Максимов: «Ответ Патриарху Александрийскому Феодору» 19.02.2022 17:53:19 Ответ Патриарху Александрийскому Феодору Уже более двух недель я нахожусь в Африке, по благословению Священноначалия посещая местные общины Русской Православной Церкви. Примерно столько же здесь находится и протоиерей Андрей Новиков с той же миссией. Как оказалось, наши скромные усилия привлекли внимание многих людей. Так, на днях из СМИ я узнал о том, что Александрийский Патриарх Феодор «в последний раз обратился» ко мне и к о. Андрею Новикову с призывом «вернуться к церковному строю, соблюдая каноническое право Церкви, и немедленно прекратить службы с прихожанами» в Африке. И даже угрожает нам церковными наказаниями в случае, если мы не послушаемся Я, конечно, тронут таким вниманием, но при этом и удивлен. Потому что согласно каноническому праву Церкви Патриарх Феодор не может официально обращаться к нам с о. Андреем, минуя наше Священноначалие. И тем более он не может нам ничем угрожать и никаких мер принимать в отношении нас, как клириков другой Церкви. Если у Патриарха Феодора есть какие-то вопросы относительно моей и о. Андрея деятельности, он может обратиться к митрополиту Клинскому Леониду, по благословению которого мы приехали в Африку, или же к Святейшему Патриарху Кириллу, экзархом которого является митрополит Леонид. Это тем более легко сделать, если учесть, что их обоих Патриарх Феодор знает лично много лет. Однако же обращаться к ним он избегает, и нетрудно догадаться, почему. Всегда стыдно смотреть в глаза тому, кого предал. Гораздо проще в кругу своих клириков разыгрывать представление, как будто эти русские священники приехали в Африку сами по себе. Еще более удивительно было для меня увидеть то, что Патриарх Феодор обвиняет нас с о. Андреем в нарушении 2 правила Антиохийского собора. Напомню текст правила: «Да не будет позволено иметь общение с отлученными от общения… Если же кто из епископов или пресвитеров… окажется сообщающимся с отлученным от общения, да будет и сам вне общения церковного». |
| Относительно установления ему местного празднования можем сказать только то, что в Благовещенском монастыре, в котором он был погребен, устроен был в честь его придел когда-то до 1786-го года (В этом последнем году мощи его перенесены из Благовещенского монастыря в Юрьев монастырь, в котором в 1827-м году также устроен придел, посвященный его имени 283 . Опущен нами один усопший первой половины XIV века, которому то или другое время было праздновано как святому и празднование которому прекращено в половине XVIII века. Это – князь Стародубский Феодор Михайлович (по Родосл. книге или, как в Никоновской летописи, Иванович), который выше у нас – в описке усопших на самом деле почитаемых, стр. 344. Город Стародуб, с частнейшим прозванием Ряполовский, – Стародуб Ряполовский, в настоящее время есть село Кляземский Городок, которое находится в Ковровском уезде Владимирской губернии, в 13-ти верстах к северо-востоку от уездного города, на берегу реки Клязьмы (см. в Географическо-статистическом словаре Семенова сл. Кляземский Городок). Первым удельным Стародубским князем был Иван Всеволодович, сын вел. кн. Всеволода Юрьевича Большое гнездо. Феодор Михайлович или Иванович (по Родосл. кн. имевший прозвание: Благоверный) был правнуком Ивана Всеволодовича и владел не самым Стародубом, а частнейшим в уделе уделом Алексинским. В 1330-м году он убит был в Орде, о чем Никоновская летопись под этим годом пишет: «Того же лета убиша во Орде князя Федора Ивановича Стародубского, внука Михайлова, правнука Иванова, праправнука Всеволожа, прапраправнука Юрья Долгорукого», – III, 155. В 1722-м году, от 22-го Марта, епископ Суздальский Варлаам, в исполнение предписания Регламента о мощах, где явятся быть сумнительными, донес св. Синоду, что «Суздалского уезду в вотчине Троицы Сергиева монастыря в селе Алексине 284 , в церкви Рождества Богородицы, празднуют мощам (sic) Феодору Стародубскому, которого называют мучеником» и что по показанию допрошенного попа села «мученику Феодору Стародубскому торжество чинится Июня 21-го числа на день святого мученика Иульяна», что торжество чинится издавна, что мощи Феодора под спудом, что есть тетрадь с записями о чудесах и что тетрадь эта положена на раке его, что службу ему отправляют мученическую (подразум.: общую), а особо ему только тропарь и кондак, что над гробом Феодора в церкви сделана рака деревянная, а около нее решетка деревянная ж, а что на той раке написан образ его на особой цке в окладе серебряном, а другой образ штилистовой поставлен у северных (алтарных?) дверей и что этот второй образ на всенощном бдении в день торжества Феодору кладется по обычаю на налое. |
| Не без содействия, конечно, благодати Божией и под обаянием личных качеств и доблестей князя хан Менгу-Темир теперь благосклонно внял просьбе царицы и, отстранивши враждебную ордынскую политику, предложил князю Феодору как величайшую, по его мнению, честь – быть его зятем. Но благоверный князь, выслушавши столь лестное предложение, твердо отвечал хану: «Ведомо тебе да будет, царь, что по заповеди Господа нашего Иисуса Христа и по преданию святых отцев воспрещено нам, христианам, брать в супружество неверных; если крестится дочь твоя, то я не отрекусь взять ее за себя по закону христианскому». Ответ этот понравился хану, который позволил дочери креститься. Вслед за тем с сарайским епископом Феогностом 14 была отправлена в Константинополь к святейшему патриарху грамота от хана, в которой изъяснялись обстоятельства дела и испрашивалось патриаршее благословение на брак. Патриарх разрешил брак князя Феодора с дочерью хана с тем, чтобы она приняла христианскую веру. Тогда крестилась во святой купели царевна и наречена была во святом крещении Анной, и затем совершено было с надлежащей торжественностью бракосочетание. Вскоре хан разослал по всем улусам приказ князьям и вельможам, чтобы они явились для принесения почетных даров зятю его, князю Феодору Ростиславичу, и сам назначил на содержание зятя и дочери тридцать шесть городов, в числе которых были славные Чернигов, Болгары, Корсунь, Арск и Казань. Затем хан дал зятю многих князей и бояр в услужение и снабдил его в ханской своей столице множеством золота, жемчуга, драгоценных камней, серебра и всем, что потребно было для княжеского дома. Теперь князю Феодору, зятю хана, оставалось помышлять только о возвращении в Ярославское княжество, чтобы поделиться счастьем со своими подданными. Вот вскоре возвратился из России посол ханский и объявил хану о продолжающейся непокорности жителей Ярославля. С другой стороны, хан сам старался удержать при себе любимого зятя, оказывая ему всякую почесть, так что облекал его и в царскую свою одежду и дозволил ему всегда носить на голове венец царский. |
| О, невыносимое злословие! о, язык, говорящий нечестие против Бога, и ум, крайне надмевающийся“ 340 . И опять: „положи, человек, дверь и ограждение естам твоим ( Псал. 140, 3 ); перестань воздвигать на высоту рог свой и говорить на Бога неправду ( Пс. 74, 6 )! Доколе ты будешь ругаться над страждущим Христом? Имей в своем уме написанное божественным Павлом: «согрешающе в братию и биюще их совесть, немощну сущу, во Христа согрешаете» ( 1Кор. 8, 12 ). Скажу еще нечто и из пророческих книг: тобою оправдан Содом (Иезек. 16, 51); ты превзошел разглагольствия язычников против Христа, считавших крест юродством; ты показал, что нет ничего преступного в иудейской гордости» 341 . Таким образом, когда все это сказано святым Кириллом в осуждение Феодора, то хотя бы кто и допустил согласно с их словами, что святой Кирилл нечто высказал за Феодора, все-таки это не освобождает его осуждения. В самом деле, мы находим, что многие из святых отцов хвалили некоторых еретиков, как напр. святые Дамас, Афанасий и Василий Аполлинария и святой Лев Евтихия; и однако после того, как узнано было их нечестие, еретики из-за того не избежали осуждения и анафемы, которая впоследствии была изречена против их лица и нечестия. Неистовство же защищающих Феодора таково, что они осмеливаются лгать против Григория Богослова и Иоанна константинопольского, говоря, что они посылали к этому самому Феодору письма, исполненные похвалы. Но это ложно; потому что, когда Григорий, подвизаясь в Констаитинополе за истину и обративши народ от арианского безумия к кафолической вере, возвратился в свое отечество, то не к Мопсуестскому Феодору написал он письма, которые еретики коварно выставляют, а к Феодору, епископу Тианы, которая есть митрополия второй Каппадокии. А к этой области принадлежат город Назианз, епископом которого был святой памяти Григорий, и местечко Арианз, из которого он происходил. Это ясно показывают и самые письма, потому что в них упоминается об обычаях и собраниях как означенного местечка Арианза, так и других местечек к той же области, о месяце, названном на местном каппадокийском наречии, о епископе Восфории, поставленном в зависимость от упомянутого Феодора, и бывшем в то время епископом города Колона – той же области, упоминается и о других епископах и хорепископах и о монастырях, которые находились под управлением Феодора и названия которых сохраняются доныне те же самые. |
| Когда Волынь вместе с Литвой вошла в состав Польши, то Пересопница стала принадлежать к числу поместьев великокняжеского, а потом – королевского двора польского и вошла в состав Луцкого повета. В 1505 году Пересопница королём польским Александром была отдана Феодору, князю Чарторыйскому. С тех пор до 1773 года Пересопница принадлежала роду князей Чарторыйских; в 1775 году Пересопница со всеми относящимися к ней угодьями поступила в ведение эдукационной комиссии, а ныне составляет казённое имение. В Пересопнице некогда находился Православный монастырь во имя Рождества Пресвятой Богородицы, Когда и кем именно основан этот монастырь, достоверно неизвестно. Предполагают, что этот монастырь основан быль в 12 веке в удельный период – или князем Андреем Боголюбским (он недолго княжил около 1150 года), или, – что всего вероятнее, – князем Мстиславом Ярославичем Немым, княжившим в Пересопнице более 30 лет, след., – гораздо долее, чем Андрей Боголюбский 61 . Об этом монастыре упоминается прежде всего в акте от 1490 года 18 июня в меновой записи старосты Луцкого Петра Яновича Игумену Пересопницкого монастыря Илариону, где, между прочим, сказано: «Я, Петр Янович, староста Луцкий, маршалок Волынской земли … поменялся с игуменом Пересопницким Илларионом, всем своим именем, называемым Дядьковичи, купленным мною на веки и ненарушимо у землянина Волынского Ванька Станковича Дядьковича, на имение церковное, называемое Чемерин, данное монастырю Пречистой Богородицы в Пересопнице·(Памятники, т. 1, отд. 2, стр. 1–2). Ещё о нём упоминается в акте от 1526 года 18 февраля в жалованной грамоте короля Сигизмунда I старосте Луцкому, князю Феодору Михайловичу Чарторыйскому, где подтверждаются этому князю права па монастырь этот, данные ему ещё королём Александром. Здесь сказано, между прочим: «Бил нам чолом… князь Теодор Михайлович Чарторыйский и покладал перед нами привилей брата нашего Александра, короля его милости, в котором же стоит, штож его милость матце его милости дал манастыр свой на имя Пересопницу, до ее живота, а потом тот манастыр дал его милость самому князю Феодору, в его подаване, со всимы селы и з людьми всими того монастыра, и з землями пашными и бортными, и с сеножатми, и со всим с тым, што з веку к тому монастырю прислухало» (Архив, ч. |
|
|
