| Мекканские и багдадские власти, обратившиеся за поддержкой к Турции, решили действовать против ваххабитов, но их армии не имели успеха. Наоборот, воинственные движения ваххабитов принесли много скорбей и Персии, и Геджасу. На своем завоевательном пути ваххабиты уничтожали часовни и мазары (мавзолеи), украшавшие гробницы святых, требовали, чтобы правоверные не употребляли четок и амулетов, вводили в покоряемых областях строгий режим, насильно загоняли обывателей в мечеть на молитвы, запирали лавки в часы, назначенные для богослужения. В Кербеле они разрушили часовню над могилой Гуссейна, высоко и свято почитающегося персидскими шиитами. Они овладели Меккой, разрушили мавзолеи святых, уничтожили золоченые купола, воздвигнутые на местах рождения Магомета и в честь его жены, родственников и потомков – Хадиджи, Абу-Талиба, Гуссейна и др. Они овладели Мединой и не пощадили даже могилы пророка, сняв с нее украшавшие ее драгоценности. К северу они поднимались до Дамаска. Около конца первой четверти XIX века они проникли в Индию. Здесь победоносное движение их было остановлено английской армией и теперь там их насчитывают всего около трех тысяч человек, которые живут в Палози на берегах Инда. В Аравии с могуществом ваххабитов упорно боролись турки; в конце концов ваххабизм, как политическая сила, должен был заключиться в границы Неджеда. Но понятно, что пока существует вера в коран и Магомета, ваххабизм не может считаться сокрушенным. Он есть правоверие ислама. Пока существует ислам, должно существовать у него и правоверное зерно. Ваххабиты не то же, что христианские реформаторы или протестанты. Последние, провозгласив своей задачей реформацию христианства в его первоначальном чистом виде, этот первоначальный чистый вид стали рисовать совершенно по своему вкусу и произволу. В конце концов у них не оказалось ничего общеобязательного, и они стали приходить к рационализму. Тюбингенская школа, Гарнак и другие повторили в христианстве мутазилитов ислама. Ваххабиты никогда не роняли из своих рук Корана и никогда не переставали считать Магомета пророком. |
| Можно сказать что на протестантской бирже акций ценность Священного Писания весьма неустойчивая, никогда, впрочем, не поднимающаяся до своей номинальной стоимости. Этой ценности всегда грозит совершенно внезапное понижение. Вдруг какой ученый на время докажет неподлинность какой-нибудь новозаветной книги. Ведь когда господствовала тюбингенская школа Баура, от всего Нового Завета оставалось лишь 4-5 посланий ап. Павла. В настоящее время виднейшие ученые склоняются к признанию подлинности большинства книг новозаветных. Но вдруг откроют где-нибудь в Египте какой-либо папирус, который иначе осветит эпоху, и вот ценность Священного Писания у протестантов стремительно полетит вниз. Принцип внецерковного отношения к Священному Писанию уничтожает ценность самого Писания. Все отступники от Церкви, протестанты, сектанты всех родов, совершенно напрасно говорят о своем почтении к Писанию. Эти их речи — одно недоразумение и даже порою лицемерие. Разве это не характерно, что вся отрицательная, а часто и богохульная критика Писания идет от протестантов, в учении которых Писанием заменена Церковь, для которых Писание — все? Выше я сказал, что для протестанта Писание — фетиш, истукан, бездушный идол. Думается мне, идолопоклонник все же чувствует, что идола он сам сделал. О наших диких инородцах рассказывают, что после удачной охоты они всячески ублаготворяют своих идолов, мажут им губы салом убитого зверя, кладут в рот лучшие куски мяса. Но неудачна была охота, — того же идола начинают сечь. Так обращаются со Священным Писанием все, кто подходит к нему в отрешенности от Церкви. Пока Писание им не противоречит, их не обличает, — они его превозносят. В противном же случае они начинают своего идола безжалостно сечь, разрывают Писание на части, одни считают подложными, другие — ненужными. Св. Ириней Лионский Писание называет райским деревом, насажденным в Церкви, но для того, кто из рая изгнан, это дерево может быть только деревом познания добра и зла, и после этого познания он может убедиться лишь в той печальной истине, что он наг. Давно, давно пора всем противникам Церкви убедиться в этой своей позорной наготе и просить у Церкви прощения, как блудный сын просил прощения у своего отца! Ведь нелепое отделение Писания от Церкви дало уже свой смертоносный плод. Ведь находятся из протестантов люди, которые утверждают, учат и проповедуют, что Христа никогда не было и на свете, что вся евангельская история — один миф. Без Церкви нет ни Писания, ни Христа, потому что Церковь — тело Христово. |
| Можно сказать что на протестантской бирже акций ценность Священного Писания весьма неустойчивая, никогда, впрочем, не поднимающаяся до своей номинальной стоимости. Этой ценности всегда грозит совершенно внезапное понижение. Вдруг какой ученый на время докажет неподлинность какой-нибудь новозаветной книги. Ведь когда господствовала тюбингенская школа Баура, от всего Нового Завета оставалось лишь 4-5 посланий ап. Павла. В настоящее время виднейшие ученые склоняются к признанию подлинности большинства книг новозаветных. Но вдруг откроют где-нибудь в Египте какой-либо папирус, который иначе осветит эпоху, и вот ценность Священного Писания у протестантов стремительно полетит вниз. Принцип внецерковного отношения к Священному Писанию уничтожает ценность самого Писания. Все отступники от Церкви, протестанты, сектанты всех родов, совершенно напрасно говорят о своем почтении к Писанию. Эти их речи – одно недоразумение и даже порою лицемерие. Разве это не характерно, что вся отрицательная, а часто и богохульная критика Писания идет от протестантов, в учении которых Писанием заменена Церковь, для которых Писание – все? Выше я сказал, что для протестанта Писание – фетиш, истукан, бездушный идол. Думается мне, идолопоклонник все же чувствует, что идола он сам сделал. О наших диких инородцах рассказывают, что после удачной охоты они всячески ублаготворяют своих идолов, мажут им губы салом убитого зверя, кладут в рот лучшие куски мяса. Но неудачна была охота, – того же идола начинают сечь. Так обращаются со Священным Писанием все, кто подходит к нему в отрешенности от Церкви. Пока Писание им не противоречит, их не обличает, – они его превозносят. В противном же случае они начинают своего идола безжалостно сечь, разрывают Писание на части, одни считают подложными, другие – ненужными. Св. Ириней Лионский Писание называет райским деревом, насажденным в Церкви, но для того, кто из рая изгнан, это дерево может быть только деревом познания добра и зла, и после этого познания он может убедиться лишь в той печальной истине, что он наг. Давно, давно пора всем противникам Церкви убедиться в этой своей позорной наготе и просить у Церкви прощения, как блудный сын просил прощения у своего отца! Ведь нелепое отделение Писания от Церкви дало уже свой смертоносный плод. Ведь находятся из протестантов люди, которые утверждают, учат и проповедуют, что Христа никогда не было и на свете, что вся евангельская история – один миф. Без Церкви нет ни Писания, ни Христа, потому что Церковь – тело Христово.Таким образом, и с отрицательной стороны утверждается истина неразрывной связи между Церковью и Священным Писанием. Внецерковное отношение к Писанию неизбежно приводит к абсурду и к потере самого Священного Писания. |
| Мы выпишем мнение Евальда о характере и деятельности всей этой школы, Евальда, который, как известно, далеко-далеко не принадлежит к апологетам супранатурализма, как понимает его церковная протестантская школа и церковь вообще, – который стоит в противоречии с этим церковным супранатуральным воззрением и стоит за интересы (будто бы) только науки, и которому, значит, можно довериться, когда он судит о научном методе исследований и направлении другого. В предисловии к последнему тому своей Истории еврейского народа, характеризуя настоящее состояние науки и Библии в Германии, он с свойственною ему прямотою говорит: «Если нашему времени суждено выполнить великую задачу и в дело Реформации внести нечто такое, что не являлось еще в таком виде: то все те неизвинимы и причиняют величайшее зло, кто этого нового хочет достигнуть превратным путем, и хвалясь свободой и наукой, сам презирает и расточает эти блага. Это – ложная свобода и поверхностная наука, которая с столь давнего времени составляет наш позор. В этой области в наше время почти никто не действует безумнее и вреднее Тюбингенского Баура, – этого основателя вреднейшей школы, – считаться основателем и представителем которой для него доселе еще составляет душевное удовольствие, тогда как, если бы он поглубже понимал историю Церкви, новая история, как она развивается пред его глазами, довольно внятно могла бы научить его, какие несчастные следствия вытекают из его способа – играть наукой и составлять такую школу. Дело в том: Баура издавна обуяли такие философские, религиозные и исторические задние мысли и предрассудки, и у него так мала и так нечиста любовь к строгой науке и научной истине, что если он берется за решение какого-либо темного вопроса, то нагонит на него только большую темноту и сделает большее зло. Увлеченный наукообразными поверхностями и совершенно извращенными духовными стремлениями Людвигсбургского Штрауса и других ему подобных, он постоянно с своими учениками блуждает вдали от Божественной любви, строгой науки и чистой истины, и таким образом он высказал такие воззрения на Новый Завета и древнейшую историю, и на все значение христианства, которые могут нравиться только бессмысленной поверхностности нашего образования нынешнего и льстить разрушительным наклонностям времени и которые ни в ком не найдут себе друзей и споспешников, кроме врагов Евангел. |
| Мы задаем себе вопрос – справедливо ли, что первые три Евангелия встретили недоверие в церкви II века, и что четвертое Евангелие оставалось для нее неизвестным по крайней мере до 150 года? В наше время ученая Германия дала первоклассного критика, человека глубоко проникшего в эти предметы, истинного знатока дела, в лице знаменитого Тишендорфа. Жизнь его буквально посвящена была изучению текста Нового Завета; он отыскивал, вырывал рукопись за рукописью и наконец открыл манускрипт в Синайской обители – это сокровище, которое он ставит выше известного алмаза Ко-хи-нор; он напечатал несколько одно за другим изданий Нового Завета на греческом языке; его труды простерлись на все те отрасли древней литературы, которые проливают какой-нибудь свет на историю священного текста, и его издания при таком изучении удивляют столько же количеством и разнообразием, сколько изяществом и выправкой. Человеком имеющим право на то, чтобы его слушали в вопросах об этом предмете, точно может считаться Константин Тишендорф. Было бы неразумно и опрометчиво порицать произведение, труд достойный уважения, который этот почтенный ученый посвятил исследованию времени происхождения наших Евангелий 391 ; но этот предмет еще так нов для большинства, что мы не колеблемся предложить несколько крупиц, упавших от обильной трапезы этого опытного исследователя. Любознательным мы рекомендуем ознакомиться с брошюрой Тишендорфа, переведенной на многие языки, под заглавием: когда написаны были наши Евангелия? 392 Утомительно было бы перечислять цитаты из наших Евангелий, встречающиеся у отцев церкви I и II веков. Выше уже мы указали на драгоценные свидетельства, которые они нам представляют. Свидетельства эти можно обессилить только отрицанием подлинности писаний этих отцев и отнесением их для этой цели к позднейшему времени. Такое насилие, такие приемы смелой критики пыталась было применить к отеческим писаниям так называемая Тюбингенская школа, но попытка ее не удалась. То уже дознано, что Игнатий, Поликарп, Варнава, Иустин мученик , Пастырь Эрмы, христианские писатели жившие прежде 150 года, приводят места из наших четырех канонических Евангелий, и из Евангелия Иоанна так же точно как и из трех синоптических 393 . |
| На Новый Завет уже установился было такой взгляд, что он представляет собой только собрание литературных произведений первохристианства. При этом последователи Ф.Х. Баура – Б. Бауер, Ломан и Штек – уже не нашли возможным признать ни одну из новозаветных книг подлинно апостольским произведением... Но лучшие умы протестантства увидели всю глубину пропасти, в которую увлекала протестантство школа Баура, или Тюбингенская, и выступили против ее положений с вескими возражениями. Так, Ричль опроверг основной тезис Тюбингенской школы о развитии первохристианства из борьбы петринизма и павлинизма, а Гарнак доказал, что на новозаветные книги следует смотреть как на истинно апостольские произведения. Еще больше сделали для восстановления значения новозаветных книг в представлении протестантов ученые Б. Вейс, Годэ и Т. Цан. «Благодаря этим богословам, – говорит Барт, – никто уже не может теперь отнять у Нового Завета того преимущества, что в нем и только в нем мы имеем сообщения об Иисусе и об откровении в Нем Бога» («Введение», 1908 г., с. 400). Барт находит, что в настоящее время, когда господствует такая смута в умах, протестантству особенно важно иметь «канон» как руководство, данное от Бога для веры и жизни, «и, – заканчивает он, – мы имеем его в Новом Завете» (Там же). Действительно, новозаветный канон имеет огромное, можно сказать, ни с чем не сравнимое значение для христианской Церкви. В нем мы находим прежде всего такие писания, которые представляют христианство в его отношении к иудейскому народу (Евангелие от Матфея, Послание апостола Иакова и Послание к Евреям), к языческому миру (1-е и 2-е к Фессалоникийцам, 1-е к Коринфянам). Далее мы имеем в новозаветном каноне писания, которые имеют своею целью устранить опасности, угрожавшие христианству со стороны иудейского понимания христианства (Послание к Галатам), со стороны иудейско-законнического аскетизма (Послание к Колоссянам), со стороны языческого стремления понимать религиозное общество как частный кружок, в котором можно жить отдельно от общества церковного (Послание к Ефесянам). |
| На Новый Завет уже установился было такой взгляд, что он представляет собою только собрание литературных произведений первохристианства. При этом последователи Ф. Х. Баура — Б. Бауер, Ломан и Штек уже не нашли возможным признать ни одну из новозаветных книг подлинно апостольским произведением... Но лучшие умы протестантства увидели всю глубину пропасти, куда увлекала протестантство школа Баура, или Тюбингенская и выступили против её положений с вескими возражениями. Так, Ричль опроверг основной тезис Тюбингенской школы о развитии первохристианства из борьбы Петринизма и Павлинизма, а Гарнак доказал, что на новозаветные книги следует смотреть, как на истинно апостольские произведения. Еще более сделали для восстановления значения новозаветных книг в представлении протестантов ученые Б. Вейс, Годэ и Т. Цан. «Благодаря этим богословам — говорит Барт, — никто уже не может теперь отнять у Нового Завета того преимущества, что в нем, и только в нем, мы имеем сообщения об Иисусе и об откровении в Нем Бога» (Введение 1908 г., стр. 400). Барт находит, что в настоящее время, когда господствует такая смута в умах, протестантству особенно важно иметь «канон», как руководство, данное от Бога для веры и жизни, и — заканчивает он — мы имеем его в Новом Завете (там же). Действительно, новозаветный канон имеет огромное, можно сказать, ни с чем несравнимое значение для христианской Церкви. В нем мы находим прежде всего такие писания, которые представляют христианство в его отношении к иудейскому народу (евангелие от Матвея, послание Иакова и послание к Евреям), к языческому миру (1 и 2 к Солунянам, 1 к Коринфянам). Далее мы имеем в новозаветном каноне писания, которые имеют своею целью устранить опасности, угрожавшие христианству со стороны иудейского понимания христианства (к Галатам посл.), со стороны иудейско-законнического аскетизма (посл. к Колоссянам), со стороны языческого стремятся понимать религиозное общество, как частный кружок, в котором можно жить отдельно от общества церковного (посл. |
| Наконец, нужно прибавить ко всему сказанному многочисленные статьи по истории богословской науки в новое время, гл. обр. в Германии и Австро-Венгрии. С глубоким интересом читается картина развития теологических факультетов в отдельных европейских университетах (Базель, Берлин, Берн, Бреславль), такие статьи, как Баур и тюбингенская школа, а также бесчисленные мелкие заметки биографического характера. Таков состав, общее направление и внешние отличия новой богословской энциклопедии. Из сказанного выше ясно —680— вытекает всё значение, вся ценность этого капитального предприятия. Для нас, русских, оно, правда, представляет меньший интерес, чем для Зап. Европы. Однако, всеобъемлющий, универсальный характер, ясное, систематическое изложение, всегда стоящее на уровне современных научных требований, богатство литературных указаний, безупречность технической стороны дела, вполне объективное направление, – всё это делает новую Энциклопедию необходимой настольной книгой не только для теолога, самостоятельно работающего в своей области, но и для каждого образованного человека, интересующегося проблемами религии, этой вечной оси человеческого духа… 2366 Евг. Кагаров Берлин. Октябрь 1909 г. Савва (Тихомиров), архиеп. Тверской и Кашинский. [Хроника моей жизни:] Автобиографические записки высокопреосвященного Саввы [Тихомирова], архиепископа Тверского [и Кашинского († 13 октября 1896 г.): Т. 9 (1891–1896 гг.) Год: 1891]//Богословский вестник 1909. Т. 3. 12. С. 161–192 (3-я пагин.). (Продолжение.) —161— Вас словах – лишь правда, одна правда и ничего кроме правды. – По должности Ключаря заместил покойного о. Симеона соборный священник о. Тимофей Буткевич , магистр Московской Д. Академии. Он ваш ставленник, а еще прежде – во время академического курса был облагодетельствован Вами. Тяжко заболев, он проживал у какого-то родственника своего – иеромонаха Харьковского Покровского монастыря. Узнав о сем, Вы милостиво помогли ему в способах к излечению, а по выздоровлении его дали ему средства на отправку в Москву для продолжения учения. Теперь из него – прекрасный священник и пишущий человек. Мы с ним преподаем в Женской Гимназии, а потому ежедневно почти сталкиваемся, и он часто и с благодарностью вспоминает Вас, как своего благодетеля. |
| Не важнее и те основания, которые против подлинности этого послания приводил позднее Керн в вышеуказанных местах 596 . В новейшее время Тюбингенская школа отодвигает это послание далеко во 2-е столетие 597 , но это мнение уже опровергнуто Реуссом в вышеупомянутом сочинении (2. A. s. 133) 598 . Даже Креднер признавал, вопреки Керну, подлинность этого послания и притом он отличал (в чем ему следовали и другие) Иакова брата Господня (δελφς το Κυρου) от Апостола Иакова Алфеева, и, приписывая послание первому, отрицал происхождение его от последнего. § 18. Послания Апостола Петра 599 Это историческое объяснение происхождения 1-го послания Петра совершенно согласно с указаниями самого послания. По гл. 1, ст. 1. оно назначено и послано к малоазийским церквам, (основанным преимущественно Ап. Павлом и состоявшим из христиан от обрезания и язычников, но главным образом как это видно из самого послания гл. I, 3 христиан из язычников), к церквам «в Понте, Галатии, Каппадокии, Асии и Вифинии» и послано притом чрез верного прежнего спутника Ап. Павла Силуана или Силу (5:12) 600 , как подателя 601 послания. (Если о последнем хотят думать только как о лице, пером которого со слов Петра написано послание 602 , то этим в сущности не изменяется значение послания). Эти указания послания и еще более намерение и содержание его, также как и самый характер Петра, слово которого было всегда не столько словом, сколько делом, – все это наверное ведет нас к высказанному предположению 603 о происхождении послания, и этому не противоречат другие свойства послания. Против этого не имеет силы возражение, что само послание, по-видимому указывает на другое время написания его; потому что единственный (уже de Wette заявленный) находящиеся в послании, и по-видимому противоречащий критерий для определения времени написания его, именно воспоминание о перенесенных и переносимы читателями его христианами клеветах и гонениях (гл. 1, 6; 2,12. 19; 3, 13. 16; 4, 1. 4. 12–19; 5:10), которые будто указывают на гонение Нерона, как настоящее, – отнюдь не годится (как справедливо замечает Креднер) для верного определения времени написания послания. |
| Некоторые же оба названия принимают за нарицательные и переводят заглавие сочинения contra Verum et Socium haereticos (см. Миня T. X. стр. 829, Фолькмара стр. 142–166). 217 Так в первом диалоге (Migne Patr. gr. Т. LXXXIII. pag. 85–87) Феодорит приводит из речи Ипполита на текст „Господь пасет мя“ один отрывок, из речи на Елкану и Анну три отрывка, на начало пророка Исаии один отрывок. Во втором диалоге (там же стр. 171–175) приводятся из речи о разделении талантов отрывок, из послания к некоторой царице (Северине) отрывок, из речи на Елкану и Анну отрывок, из толкования на песнь песней три отрывка, и по одному отрывку из объяснения псалмов 2 и 23. В 3 диалоге (там же стр. 283–285) два отрывка из послания к царице и три отрывка из речи о двух разбойниках. Отсюда видно и то, что Феодорит имел под руками немало сочинений Ипполита не только не дошедших до нас, но и не обозначенных ни у Евсевия, ни у Иеронима, ни на памятнике Ипполитовом (срав. примеч. 193). 218 На это, кроме указанного в предшествовавшем примечании, будут еще представлены доказательства ниже – при рассмотрении философуменов. 221 Bibliotheca Cod. XLVIII. Из позднейших писателей см. еще о Малом Лабиринте у Никофора Каллиста Histor. Eccles Lib. IV cap. XX. 222 Тюбингенская школа старалась придать еще особенное значение отрывкам из Малого Лабиринта, толкуя содержание их в свою пользу. В одном из этих отрывков сообщается известие, что Феодотиане, отвергавшие веру в божественность Иисуса Христа, говорили, что их вера древняя, державшаяся в церкви от апостолов до папы Виктора, и что будто только при папе Зефирине эта вера обезображена новым учением (т.е. учением о Троичности лиц в Боге и божественности Иисуса Христа). Из этого Тюбингенцы хотели вывести то заключение, что в церкви римской и на самом деле до конца II века держались иудейские представления и не было веры ни в Троицу, ни в божественность Иисуса Христа, ни признания Евангелия Иоанна. (См. напр. Baur Die Lehre v. d. Dreieinigkeit und Menschwerdung Gottes. |
|
|
