| В музее проводятся экскурсии для групп разного возраста. Адрес: ул. Профсоюзная, д. 123 Расписание работы: ср–вс 10:00–18:00 Музей-заповедник Царицыно Дворцы в Царицыно построены в прекрасном стиле русской готики. Парк, которому не суждено было стать императорской резиденцией превратился в отличное место отдыха для всей семьи. Здесь можно покататься на лодке, посмотреть на музыкальный фонтан, но самое красивое время — это вечер, когда дворцы заливает свет. Здесь есть спортивные площадки, место для пикника с детьми, небольшое кафе под открытым воздухом и интересные исторические экскурсии. Здесь можно познакомиться с особенностями быта и моды разных веков. Действует несколько постоянных экспозиций, посвященных истории Царицыно и правлению Екатерины II, проходят временные выставки, которые знакомят посетителей с современной живописью и декоративно-прикладным искусством. Адрес: ул. Дольская, д. 1 Расписание работы: вт–пт 11:00–18:00 сб 11:00–20:00 вс 11:00–19:00 Измайловский кремль Измайловский кремль так похож на сказочный городок, что его часто называют «пряничным». Его построили в конце 90-х годов, там располагается много музеев и сувенирных мастерских. Кремль можно назвать псевдоисторическим, архитекторы не пытались воссоздать постройки древних времен, но для детей это прекрасные сказочные дворцы в русском стиле. Малышам понравится «Музей русской игрушки», а для детей постарше в кремле есть настоящая кузница и художественные мастерские, где можно, например, самому сшить тряпичную куклу. На территории Измайловского кремля много небольших кафе с блюдами традиционной русской кухни. Адрес: Измайловское шоссе, 73ж Спортивно-развлекательная арена Спортивно-развлекательная арена PointUp предназначена для любителей активного отдыха. Здесь можно преодолевать «полосу препятствий», просто резвиться на батутах, заняться скалолазанием или научиться акробатике. Вы также сможете Адрес: метро Савеловская, ул. Складочная 1, строение 1 Телефон: 8-800-550-81-34 Консерватория Если вы думаете, что ребенку будет скучно в консерватории, вы глубоко ошибаетесь! Только не на концерте «Органный мир фэнтези: Хогвартс и Властелин колец». Волшебные звуки из любимых детских сказочных миров отправят посетителей в путешествие по любимым книгам в сопровождении атмосферной музыки и песочной анимации. Фрагменты из книг читает знаменитый актер Александр Олешко. |
| Из пожертвований более значительными были: от А. Н. Муратова 3,200 рублей при его жизни и 1,000 по смерти на поминовение; от Г. А. Тимофеевой 1,200 при жизни и 2,000 по завещанию, на содержание столовой для бедных по праздникам; от В. Н. Вансович 1,000 рублей; по завещаниям Е. В. Алексеевой, О. И. Гербель, П. А. Арефьева, П. Г. Петрова – по 1,000 рублей; 500 от Ф. Д. Булина и по завещанию А. А. Синелобова; по 300 от В. А. Ратькова-Рожнова и Н. С. Сампсонова, по 100 рублей от В. Д. Васильева, И. И. Домонтовича, И. И. Захаровой (по завещанию), М. М. Мясниковой, Е. И. Петровой, М. Г. Петрова, Н. Ф. Родрихс (по завещанию), Е. Н. Сивохина, Е. А. Успенской , четыре раза от неизвестных лиц и однажды за упокой трех имен. Председательствовали в совете общества неизменно командиры полка, генерал-майоры: князь Н. И. Святополк-Мирский, Г. И. Домонтович, А. И. Пантелеев и В. В. Пенский; дочь председателя, М. А. Пантелеева и диакон Н. П. Благодатский бесплатно учили детей в приюте. Доктора Грибовский и Пахомов оказывали безмездно медицинскую помощь. Мысль об основании Введенского общества принадлежала священнику Евстафию Васильевичу Крюкову. Переведенный к Введенкой церкви от Троицкой церкви Измайловского полка, где приходское благотворительное общество существовало с 1870 года, он принес в новый свой приход и идею, и свои практическая знания, и немало поработал над учреждением и организацией общества и впоследствии. Он скончался, в сане протоиерея, в 15-й год существования общества. Его сотрудником и. ревностным, старателем общества был почивший в тот же год протоиерей А. П. Знаменский . За 24 года существования общества получено на приходе около 236,000 рублей. Из них в настоящее время у общества остается 96,000 рублей. В отличие от других благотворительных приходских обществ источники поступлений проявляли все почти время довольно резкие колебания: членский взнос – между 2,064 и 443 рублями, кружечный сбор между 1,936 и 356, пожертвования материалами между 1,459 и 355 рублями, притом с заметным прогрессивным понижением ежегодных цифр по каждой статье. Только доход с недвижимости (дома) и проценты с капитала стояли устойчиво, первый на сумму около 2,500 рублей, а второй доведен в последний отчетный год до 3,500 рублей. Из статей расхода может обращать внимание то, что на ежемесячные пособия общество расходовало менее, чем на единовременные, при общем расходе на те и другие свыше 1,500 рублей. |
| Надворные постройки вообще были жилые и служебные или кладовые. Жилые носили наименования: избы, горницы, повалуши, сенники. Изба была общее название жилого строения. Горница, как показывает само слово, было строение горнее, или верхнее, надстроенное над нижним и обыкновенно чистое и светлое, служившее для приема гостей. Название повалуши сохранилось теперь в восточных губерниях и значит кладовую, обыкновенно холодную. В старину хотя повалуши и служили для хранения вещей, но были также и жилыми покоями, неизвестно, в чем состоит их отличие от горниц, тем более, что и повалуши иногда надстраивались над нижними строениями, как горницы. Сенником называлась комната холодная, часто надстроенная над конюшнями и амбарами, служившая летним покоем и необходимая во время свадебных обрядов. Очень часто по несколько строений всех этих видов находилось в одном и том же дворе. Например, три горницы и одна повалуша или две горницы и три повалуши. При каждом отдельном строении были сени, а часто двое сеней, одни передние, другие задние, и те и другие теплые; иногда же два или три жилых строения под одной крышей соединялись теплыми сенями, которые были общими для того и другого жилья. Обыкновенно жилые помещения располагались так, что главный дом был с одной стороны сеней, а по другую сторону, в заворот, другой дом, а от этого дома еще какое-нибудь составляющее с ним угол строение. Иногда в одном дворе несколько домов соединялись между собой крытыми переходами, которые были продолжением сеней. Эти переходы различными линиями проходили от одного строения к другому. В Измайловском и Коломенском селах у царей такие переходы, покрытые тесом и со слюдяными окончинами в окнах, сходились, как у центра, у домовых церквей. Такое устройство, вероятно, было и в домах знатных людей, у которых были церкви, ибо в те времена многие бояре, знатные дворяне и вообще богатые люди имели у себя домашние церкви, и тогда из всех жилых помещений члены семейства могли сходиться все разом для слушания богослужения. |
| Лохом сегодня зовется человек, которого ничего не стоит облапошить, надуть, обвести вокруг пальца. Лохотрон — процесс, посредством которого все это осуществляется. Распространенное явление нашей действительности. Попросту говоря, мошенничество чистой воды. Да будьте же вы хоть немного осторожней в этой жизни! И как это муж позволяет вам одной по улицам ходить, а не то что в деловые предприятия пускаться? Но ведь я не угомонилась! Проще говоря, я склонна была поверить, что мне просто не повезло с двумя агентствами, а что тут уже целая индустрия создана — этого я и представить себе не могла. Словом, я позвонила в третий раз. Очередное агентство называлось совершенно жутким образом — «Ромулетта» и помещалось в однокомнатной квартирке на Измайловском проспекте, на первом этаже хрущевской пятиэтажки. В квартире было страшно холодно. Бедная «лохотронщица» сидела за конторским столом с двумя телефонами, укутанная в огромный пуховый платок и отчаянно мерзла. На вид ей было не больше шестнадцати. Процедура повторилась с той лишь разницей, что к телефону подошел не солидный интеллигентный «хозяин», а «хозяйка» с таким же жалким голоском, как у самой Ромулетты. Квартира была на Московском проспекте. — Я знаю этот район и этот дом. Скажите, это на той стороне, где булочная или где почта? — Где булочная… — пискнула Ромулетта-вторая. — Нет в этом доме ни булочной, ни почты. В этом доме находится милиция, где вами очень заинтересуются. Так вы продолжаете утверждать, что сдаете квартиру именно в этом доме? — Я не знаю… — Зато я знаю. Считайте, девочки, что вы с вашим лохотроном крупно прогорели. Можете закрываться: вы, девочки, уже обанкротились. Все! Ромулетта схватила со стола брошенную мной трубку и громко заплакала в нее: — Говорила я тебе, Катька, что ничего у нас не выйдет! Вот почти сразу и нарвались! «Это еще неизвестно, кто на кого нарвался», — подумала я. — Дайте-ка мне сюда трубку! Она безропотно протянула мне телефонную трубку. — Катерина, вы меня слушаете? — Слушаю… — проплакала Ромулетта-вторая. |
Не удалось извлечь искомое из базы ((( |
|
|
| Реальная обстановка была не совсем такая, и «величественная картина революционного энтузиазма» должна сильно потускнеть под историческим скальпелем. Некоторые факты, обрисовывающие обстановку, были уже приведены. Их можно было бы умножить. По утверждению Раскольникова, все полки петербургского гарнизона (кроме Измайловского) 237 , в любой момент были готовы «вступить в бой с Керенским», но первый же отправленный полк, Волынский, вынес резолюцию с требованием прекращения кровопролития и примирения враждующих сторон. «Все разбегаются под Пулковым», – невзначай бросает Дыбенко. Джону Риду солдаты в Гатчине говорят: «мы толком и сами не знаем, что и в чем суть дела». Воспоминания полны противоречий, и это до некоторой степени понятно: то надо подчеркнуть геройство не растерявшихся «вождей», то подъем рабочих, которые сделали то, что «тщетно пытались создать сверху из революционного наго штаба» (Троцкий). Наступило «уныние» в Смольном, – признает назначенный начальником «штаба» Бонч-Бруевич: «огромные коридоры опустели, и только небольшая кучка товарищей должна была вести и руководить действиями военного штаба». Нет транспорта. Бонч отправляется на митинг грузчиков и ломовых и сразу преображает их в «действительных борцов революции». Среди этой «кучки» на первом месте, конечно, Ленин. Его вмешательство, по словам Подвойского, отрезвило растерявшихся. «Энергичная работа» Путиловского и Обуховского заводов «по оборудованию защиты Царского Села» сыграла решающую роль, но для того, чтобы получить нужные на фронте броне-площадки от Путиловского завода, самому Ленину пришлось ехать на завод убеждать и воздействовать на рабочих. На Орудийном заводе, по свидетельству «Дела Народа», 2000 голосов против 20-ти 28-го было отвергнуто предложение большевиков об активной помощи. Как все это далеко от символического изображения Смольного в дни наступления Керченского в виде «электрической станции, посылающей свой ток во всю Россию». Все воззвания ВРК (им не уступают бюллетени ЦК большевистской партии) говорят о том, что в ход пущена самая последняя демагогия, рассчитанная на все вкусы толпы, но только отнюдь не на сознательное чувство «революционного народа»: Керенский идет на Петербург «по требованию дворян, помещиков, капиталистов, спекулянтов для того, чтобы «вернуть землю помещикам», чтобы «вновь продолжать губительную ненавистную войну». Керенский бежал из Петербурга, обрекая его «на сдачу» немцам, «на голод, на кровавую бойню»; Керенский идет с Корниловым, он «сносится по телефону» с вел. кн. Михаилом Александровичем и т. д. |
| К товарищам по производству изделий из бумаги… футлярщикам, абажурщикам, картузникам… Товарищи! Мы должны смотреть, чтобы династия из рук Романовых не перешла в руки Родзянок, Львовых, Милюковых… Не теряйте ни минуты, вступайте в профессиональные общества… Товарищи фотографы и фотографические служащие… Не нужна ли прибавка жалованья? Эксплоатация труда поразительная… … Вы, товарищи ремесленники, пасынки пролетарской семьи: капитал гнетёт вас сильнее. Идите же все на собрание! К младшим служащим в городских больницах. Погибло самодержавие, занялась заря новой жизни. Соединимся все как один и предъявим наши требования. Товарищи конторщики и банковские служащие! Медлить нельзя, нам надо сорганизоваться, наступил момент строительства государства… Мы должны своим сплочённым выступлением заявить, какая нужна свобода. Товарищи пекаря… Товарищи золотосеребренники, бронзовщики, гравёры, словолитчики, меднолитейщики, гальванопласты… Ломовики и крючники! К а тали, носак и , кладчики, разгрузчики! Пришло и нам время объединиться! Профессиональное общество фармацевтов, уцелевшее во время реакции с 1907 по 1917, примыкает к марксистам… … прачки, гладильщицы, зовите всех на собрание… Профессиональный союз работающих иглой… Доставлен с Измайловского полка мальчик Коля, 6-7 лет, спросить у швейцара… Мать убедительно просит больницы и лазареты сообщить, не находится ли на лечении мальчик Михаил, 13 лет, Шилов, или значился ли в убитых… О ВЫХОДЕ ГАЗЕТ. Исполнительный Комитет СРСД постановил допустить беспрепятственный выход всех периодических изданий без различия направлений. При этом ИК конечно оставляет за собой право принимать соответствующие меры против изданий, которые позволят себе в переживаемую революционную эпоху вредить делу революции… ВТОРОЕ НАПАДЕНИЕ. … Нападение идёт со стороны Временного правительства. Присяга, принятая правительством, направлена против Совета. Сегодня – второе нападение: военный министр приказывает объединяться всем вокруг Временного правительства. Значит: оставьте Совет Рабочих Депутатов, не верьте ему. Далее, Гучков говорит, что «в столице отдельные группы продолжают сеять раздор». Это о вас идёт речь, товарищи члены Совета. Почему же Гучков не называет вас прямо? Потому что он ещё боится вас, потому что за вас – гарнизон. Но когда вас решат разогнать или расстрелять… Гучков говорит: «Много немецких шпионов скрывается под серой солдатской шинелью.» Это – о вас, товарищи солдаты! Будьте настороже! |
| Уже так много было полков, желающих выразить преданность, что не все могли пойти по круговороту Таврический дворец-Дворцовая площадь, но кто куда успел. С Дворцовой площади доносили по телефону, что там в этот день Корнилов принимает парад и митинг сразу двух пулемётных полков перед отправкою их в Ораниенбаум. (Уже который день пулемётные полки ходили в разные места Петрограда и прощались.) Вчера привалил к Государственной Думе запасной батальон гвардейского Петроградского полка – с полуистлевшим георгиевским знаменем, простреленным в турецкую кампанию, и красной лентой: «Доверяем Временному правительству». Родзянко в это время не было в Таврическом; Чхеидзе, на этот раз не «генерал», а «солдат от народного доверия», воспользовался и звал зорко следить за шагами Временного правительства. А к Измайловскому батальону Родзянко поспел, и выборный полковник произнёс здравицу: «За мудрого честного вождя Родзянко!» – и обоих понесли на руках. Однако высшего ликования шествия полков достигли сегодня! Феерически повторялась незабываемая картина революционных дней! Колонны войск забили всю Шпалерную, завернули на Потёмкинскую и дальше вокруг Таврического сада – и по несколько часов ожидали впуска во дворец, многие сидя на снегу, а то и лёжа, ружья везде составлены в пирамидки. Первым пригарцевал 9-й запасной кавалерийский полк, сам себя назвавший «1-м кавалерийским полком республиканской армии», – это название они и везли на пиках первой шеренги. Сразу же за ними пришёл лейб-гвардейский Московский, и тут же за ним – лейб-гвардии Преображенский. Так и забили улицы – хотя и это был не конец: дальше пришли пешком из Петергофа, потом 2-й балтийский флотский экипаж и, уже к вечеру, – гвардейский экипаж. А в 8 часов вечера, уже в полной темноте, – дошагал из Красного Села 176-й полк. И все дожидались очереди войти в Екатерининский зал и тут держать митинг. Законное желание! (Хотя и утомительное.) И выступали, выступали, чередуясь, то думские депутаты, то члены Совета. Сам Родзянко берёг свои силы, чтобы выступить перед экипажами, тем и другим. Вот вливались в зал и чёрные шинели. (У гвардейцев на знамени с одной стороны изображён крестьянин, «земля и воля», с другой – кузнец с наковальней и «да здравствует свобода».) Второй Балтийский экипаж Родзянко убеждал терпеливо ждать воли Учредительного Собрания, которое и ответит на все вопросы, волнующие русский народ. Но тут же влез от московского совета депутатов: что моряки – революционный авангард и выдвинули лейтенанта Шмидта, и отстоят теперь свободу, которая пока завоёвана лишь наполовину. |
| Ну, наконец-то! Наконец-то он стал читать и сам Манифест! Знал Гиммер этот экземпляр, оставшийся у Чхеидзе, перепечатанный на машинке, но и с исправлениями, – и теперь Нахамкис по нему спотыкался, не так расставлял логические ударения – и Гиммеру это больно отзывалось, как если бы от того погибал мировой интернационализм. Но вдруг… но вдруг… он перестал замечать ошибки. Зычный голос Нахамкиса – над головами стольких тысяч – развернул Манифест как гигантское знамя – как Гиммер никогда и не смог бы, даже по слабости горла. И он зачарованно прислушивался к этим периодам – «Мы, русские рабочие и солдаты… шлём вам наш пламенный привет и возвещаем… Нет больше главного устоя мировой реакции и " жандарма Европы " … Уже сейчас с уверенностью предсказать, что в России восторжествует демократическая республика… Наступила пора народам взять в свои руки решение вопроса о войне и мире…» И – дальше… и – дальше… Красоты сменялись глубинами – и Гиммер услышал свой Манифест ещё величественней, чем ожидал, – как уравновешен! как удался! «… И мы обращаемся прежде всего к германскому пролетариату…» И авторское самолюбие его смирилось, что читал не он сам. И вот – кругом захлопали, захлопали тяжёлыми солдатскими и рабочими ладонями, – и сам Гиммер был перышком лёгким в этом вихре. А сразу за чтением великих слов на помосте оказался не интернационалист, ни даже социалист, – но служака-полковник, против кого и предупреждал Нахамкис, кто и сегодня честно нёс бы свою собачью службу трону. Но в переменившихся революционных обстоятельствах этот полковник теперь бодро представлялся как новоизбранный солдатами командир Измайловского запасного батальона: – Я старый солдат, и я заявляю вам, сейчас очень опасный момент: быть или не быть России. Нагонял монархического страху. – В наших руках свобода, но я боюсь, как бы она не провалилась под землю! Я боюсь, чтоб деспотический Вильгельм не отнял нашу свободу! Чтоб сохранить свободу – нужны оружие, снаряды и порядок в войсках. Как будто не прозвучали великие слова! Тут же, через 10 минут, вот как нагло выворачивали взрывную революционную идею в патриотическую пошлость! |
| — Мошенник он, продажная душа, взяточник, плут, казну обворовал! Его скоро под суд отдадут! — Извините, — говорил господин в енотах, бледнея, — вы его не знаете; совершенно, как я вижу, он вам неизвестен. — Да, в лицо-то не знаю, а из других очень близких ему источников знаю. — Милостивый государь, из каких источников? Я в расстройстве, вы видите… — Дурак! ревнивец! за женой не усмотрит! Вот он какой, коль приятно вам знать! — Извините, вы в ожесточенном заблуждении, молодой человек… В квартире Бобыницына послышался шум. Стали отворять дверь. Послышались голоса. — Ах, это не она, не она! Я узнаю ее голос; я теперь узнал всё, это не она! — сказал господин в енотах, побледнев как платок. — Молчать! Молодой человек прислонился к стене. — Милостивый государь, я бегу: это не она, я очень рад. — Ну, ну! ступайте, ступайте! — А чего ж вы стоите? — А вы-то чего? Дверь отворилась, и господин в енотах, не выдержав, стремглав покатился с лестницы. Мимо молодого человека прошли мужчина и женщина, и сердце его замерло… Послышался знакомый женский голос, и потом сиплый мужской, но совсем незнакомый. — Ничего, я прикажу сани подать, — говорил сиплый голос. — Ах! ну, ну, согласна; ну, прикажите… — Они там, сейчас. Дама осталась одна. — Глафира! где твои клятвы? — вскричал молодой человек в бекеше, хватая за руку даму. — Ай, кто это? Это вы, Творогов? Боже мой! что вы делаете? — С кем вы здесь были? — Но это мой муж, уйдите, уйдите, он сейчас выйдет оттуда… от Половицыных; уйдите, ради бога, уйдите. — Половицыны три недели как переехали! Я всё знаю! — Ай! — Дама бросилась на крыльцо. Молодой человек догнал ее. — Кто вам сказал? — спросила дама. — Муж ваш, сударыня, Иван Андреич; он здесь, он перед вами, сударыня… Иван Андреич действительно стоял у крыльца. — Ай, это вы? — закричал господин в енотовой шубе. — А! c " est vous? — закричала Глафира Петровна, с неподдельною радостью бросаясь к нему, — боже! что со мной было! Я была у Половицыных; можешь себе представить… ты знаешь, что они теперь у Измайловского моста ; я говорила тебе, помнишь? Я взяла сани оттудова. Лошади взбесились, понесли, разбили сани, и я упала отсюда во ста шагах; кучера взяли; я была вне себя. К счастию, monsieur Творогов… |
|
|
