| И когда он так скорбел стоя, явился ему св. Михаил архангел справа он него и сказал: «вот принес я тебе миро и служебник: возьми, говорит тебе Бог, как повелел тебе Он Сам». И возрадовался отец наш святой Такла-Хайманот и веселился о Духе Святом и, совершив литургию, освятил табот и поставил священников и диаконов, и этих пленных священников, которые поклонились идолам, он посвятил и поставил вторично и переименовал их: Аарона – в Петра, Иова – в Андрея, Исаию – в Фому; так он назвал 12 по именам 12 апостолов. И окончив литургию, он вышел. До сих пор не вкушал царь пищи и пребывал постясь весь день. Утром послал царь сказать отцу нашему Такла-Хайманоту: «не отслужишь ли сегодня литургии, ибо я голоден и сильно страдаю – вот уже третий день я ничего не ем». И ответил отец наш святой Такла-Хайманот посланным: «скажите царю; не бойся, чадо, этого поста, ибо пост врачует недуги души и заставляет молчать плотские похоти. Я отслужу для тебя литургию скоро». Когда ушли посланные, сказал отец наш святой Такла-Хайманот святому Михаилу Архангелу: «что мне делать, ибо сегодня пяток? Служить ли мне литургию и ставить трапезу утром? Хотя ввести в величие христианское, нарушу ли я закон христианский? И сказал ему святой Михаил: «служи ему обедню в третий час и читай писания, пока не придуг ar " östa gesäwe " äbijän (?), ибо будет много народа, который ты будешь приводить до захода солнца». И послал отец наш святой Такла-Хайманот к царю, говоря: «иди скорее, чтобы приобщиться Св. Таин». И пришел царь со всем воинством и говорила они: «ускори совершение литургии, ибо мы весьма страдаем от сильного голода».И совершил он литургию на хлебе небесном и чаше чистого вина, и приобщил царя и его воинство от них тела и крови Христовой. И стоял святой Михаил и все святые архангелы, окружая ого справа и слева, подобно епископам и архимандритам (Clqomosät); он же был подобен митрополиту. И окончив литургию, он вышел в 12 часу пятка. И вся страна Дамот приняла веру во Христа, Сына Божия, и радовался царь с воинством своим... |
| И затем 12 генбота сошлось новолуние с праздником перенесения в день преполовения, который есть завершение чина молитвы четверга, когда преподал Господь наш плоть свою и кровь свою ученикам, в ночь которую был предан, и по воскресении из мертвых и в преполовение завершил им жертвы и чин таинства причащения, ибо „половина“ значит „средина праздника Пятидесятницы от Пасхи, и „Сретение“ – ибо Он явился ученикам только в 3-й день, завершил в день первый, когда уверовал Фома; встретил когда они шли на село и обновил им установление таинств, и в день 40-й, когда вечерял с ними, и взяло Его облако и сокрыло. И праздник Михаила совпал с праздником перенесения славного, ибо они пребывали в любви, как друзья и товарищи во дни живота святого и в священнодействии литургии, когда проповедовал отец наш Такла-Хайманот во всех странах, и Михаил носил хлебы; отец наш Такла-Хайманот служил, а Михаил был за диакона и говорил: „востаните на молитву“; отец наш Такла-Хайманот говорил: „мир всем!“, он раздроблял хлебы и раздавал народу тело и кровь Христову верующим во имя Его. И поэтому совпал праздник Михаила с праздником перенесения Такла-Хайманот. Сподоби нас Господи благословения его, рабов Твоих во веки веков. Аминь. „И затем встали 12 мамхеров с Езекией, отцом их, и пошли к скале и прорыли гробницу святого и обрели останки его прилипшими к пеленам; и был подобен обвитому сегодня, погребенный 56 лет тому назад, и слышно было вне благовоние, и кресты водружены в изголовье его направо и налево. И вошел Гонорий, что из земли Вараб и сказал: „кто будет предо мной, и кто за мной при несении останков отца моего?“ И он взял крест и передал его отцу нашему Езекии к изголовью. И когда хотели поднять его, сдвинулись кости его, ибо исчезла плоть его во дни жизни его от многих постов. И поклялся отец наш Андрей, говоря: „так да сотворит и со мною Бог“. И он лобызал много раз (?). И принесли чистые синдоны и обвили кости его и положили его в малый гроб и разрезали пелены его на мелкие части, и они творили чудеса и знамения. |
| И вот избрал тебя Бог коснуться плоти моей и костям моим. Теперь вставь и удиви чад моих всех. Пусть они соберутся из ближних и дальних мест к 12 генботу – празднику Воскресения Господа нашего и празднику Михаила возлюбленного моего. Вы устройте праздник духовный в славословии и молитве, в священнодействии, ибо в день успения моего радуются и славословят Ангелы небесные Господа всех; в день смерти меня грешного, они радуются и говорят: „слава Господу всех на небесах, и на земли мир, в человецех благоволение“. Да будет и для вас, чада мои, как день радости, успение мое, и всякий, кто говорит мне в день сей: „отче, отче мой Такла-Хайманоте“, пусть придет в день перенесения моего и устроит праздник духовный. Я же вместе с Михаилом и Филиппом, сыном моим и возлюбленным моим приду благословить народ, собравшийся ради любви ко мне“. И он говорил затем много, чего мы не могли записать. „И затем был благословлен отец наш Езекия и сказал „да будет воля твоя, отче“. И продолжал отец наш Такла-Хайманот: „знай, что когда я приду, останки мои принеси трижды перед престолом ковчега, и когда засияет светильник погасший, по сему узнаешь время пришествия моего и знамение, которое будет до века. И когда я захочу прийти, зажжется светильник погасший, и по сему узнаешь время пришествия моего в роды родов и прославят творящего чудеса во веки веков. Аминь“. И сие сказав, он скрылся от него. И тогда отправил авва Езекия слуг во все страны, чтобы собрались чада его, рассеянные, во едино. И послал он, говоря: „собирайтесь все, именуемые Такла-Хайманотовцы переносить тело отца вашего из пещеры в великий мартирий по воле Отца и Сына и Св. Духа и по воле отца нашего Такла-Хайманота, ибо тот, кто не придет сегодня на праздник перенесения, не достоин говорить ему: „отче, отче и отче мой Такла-Хайманоте“, а отец наш не скажет ему: „сын мой“. И услыхав сие, собрались чада славного отца нашего Такла-Хайманот от востока и запада, от севера и юга, издалека и из близи; так что не хватало места; 12 мамхеров: Гонорий из земли Вараб, Матфий из Фатагара, Иосиф из Энарэг, Андрей из Мората; эти собравшиеся и те, которые были поставлены с отцом нашим Филиппом, и прибыли они в радости, обняли святого Езекию. |
| Все сказали ему в один голос: „зачем ты пришел к нам, будучи более славен, чем мы?» И ответил им отец наш святой Такла-Хайманот: „не говорите так, отцы мои. Чем я славнее вас, облеченных пустыней? Вы славнее меня“. „И сказали они: „истину говорим тебе, не видели мы человека, которому бы дана была на земле благодать (более, чем тебе); многие святые родятся от тебя, и ты будешь отцом многих языков“... Далее он идет в монастырь Хавзан (d. Hawzfm) 102 , где на просьбу благословения монахи отвечают: „мы не можем благословить те6я, муж святой и благословенный, которого благословил Бог , но ты благослови нас благословением твоей святой и благодатной руки“.... Наконец, когда он на пути в Иерусалим заходил с воскрешенным им в пустыне (впоследствии монахом Arajana-Sagäliu) к патриарху Михаилу, тот „встал с седалища и поклонился ему и назвал по имени, которое ночью сказал ему Ангел. Потом он сказал ему: „отныне будь монахом, ибо ты сделался отцом многих монахов и много церквей создастся во имя твое. Вернись в свою страну – она твое достояние от Бога“. И сказал отец наш святой Такла-Хайманот: „не возвращусь я в страну мою; я пришел, чтобы ты похоронил меня здесь рукой своей. А что касается монашества, то я не постригусь сам, ибо не знаю монашеского устава“. И сказал патриарх: „истину говорю тебе, нет монаха, большего тебя. Но да будет по слову моему“. И сказал св. Такла-Хайманот: „да, я поступлю, как ты сказал мне, ибо ты – мой отец после Бога, Господа Моего“. Место погребения святого, т. е. его обитель также выставляются важным религиозным центром, и это свидетельствуется как самим Богом, так и патриархом. Перед кончиной Такла-Хайманоту является Спаситель и заключает с ним необходимый в житиях „завет“. В нем, кроме обычных в них обетований, мы находим еще следующее: „тому, кто будет ходить на богомолье к твоему гробу из ближних, или из дальних мест, я вменю это, как хождение во Иерусалим ко гробу Моему, и кто будет приобщаться Св. Таин и есть укрухи, падающие с трапезы твоей памяти, Я Иисус – слово Мое неложно – приобщу Св. |
| Следует еще отметить, что установление 12 мамхеров несомненно позднейшее, и в житии Филиппа, как мы увидим, относимое к митрополиту Иакову, вальдебское житие приписывает самому Такла-Хайманоту, а дабра-либаносское идет еще дальше, говоря, будто преемник Кирилла – митрополит Иоанн предлагал этому святому епископский сан и половину своей епархии. Если для вальдебского монаха было лестно, что впервые поставленный над его округом благочинный – духовный сын непосредственно самого основателя великого монашеского братства, то для монаха центральной обители было естественно верить в то, что она немедленно после своего основания сделалась центральной, что его духовный отец был таким же духовным главой монашества, как и современный ему эчегге. Ниже, в житии Филиппа мы опять встретимся со сказанием, имевшим ту же цель. Во всяком случае характерно отсутствие упоминания в обоих житиях о „завете“ Такла-Хайманота относительно получения архиереев от коптов. Что же касается пресловутого „завета“ этого святого с Иекуно-Амлакоми, бывшего результатом так называемой реставрации Соломоновой династии, то Conti Rossini 112 несколько поторопился объявить его безусловно позднейшим замыслом, сославшись на отсутствие его как в вальдебском житии и синаксарном, так и в альмейдовом пересказе дабра-либаносского. В парижской рукописи последнего мы читаем после рассказа о небесном поставлении Такла-Хайманота, т. е. еще до его апостольских подвигов и монашеского пострижения, следующее: Глава 35. В эти дни, во время проповеди отца нашего святого Такла-Хайманот, спустя много лет после того, как отошло царство Израиля из рук Дельнаада на 340 лет, 7-го хамлэ вернул Бог царство от племени Хепаца. Зрите силу Божию, действующую над святыми Его. Здесь исчислить роды тех, у которых похищено царство. Дельнаад родил Махбара-Ведем 113 и т. д. Иекуно-Амлак, который вернул царство от Загвеева – 112 родов от Адама, а от Эбна-Хакима 70, а 10 родов тех, которые жили в изгнании, скитаясь по горам и вертепам и переселяясь из града во град и скрываясь в пещерах и пропастях земных до царствования Иекуно-Амлака. Когда он воцарился, наступил мир и покой во всех странах. Так сотворил для них отец наш святой Такла-Хайманот силою Бога своего, для Которого нет ничего невозможного. Люди израильские! какую награду воздали вы и чем отплатили такому отцу вашему, возвратившему вам это великое наследие – царство? Будьте только тверды в завете, который заключил и держите клятву, которой клялся с отцом вашим Иекуно-Амлак так же, как и они оба, утвердив завет, и клятву в Дабра-Либаносе. |
| в XVI в. ычаге был первым по митрополите духовным лицом в Абиссинии, а акабе-саат – лишь первым по ычаге, но далеко не такое было отношение этих должностей в «эпоху договора», в 1270 г. по р. Хр., когда – по выражению летописи – ныгус «Йыкуно-Амлак возвратил себе царство от Загве по молитве папаса аввы Кирилла (Gerllos) и по молитве аввы Иясус-Моа, игумена хайкскаго, и по ходатайству блаженного отца славного главы отцев абуна Такла-Хайманот, игумена дабра-либаносского». Не смотря на то, что Такла-Хайманот почтен здесь целою гирляндою титулов и ему, по-видимому, принадлежала чисто активная роль («ходатайство» в отличие от «молитвы») в этом политическом событии, вполне ясно, что в 1270 .г. в Абиссинии вторым духовным сановником (первым по митрополите) был игумен хайкский, не игумен « дабралибаносский. «И за сие», – продолжает летопись, – »поставил он (Йыкуно-Амлак) от чад абуна Такла-Хайманот ычаге по завету и клятве, а от чад абуна Иясус-Моа акабе-саат, чтобы [это назначение] было им в наследие (rsta) в роды родов. И это распоряжение [касающееся ычаге] остается в силе и не прошло даже доднесь; но (пост) акабе-саат цари, бывшие после него, передали в другое колено (nagad), разоряя завет, на котором Йыкуно-Амлак клялся им именем Бога живаго». Трудно допустить, чтобы Йыкуно-Амлак распределил духовные должности между двумя игуменами не соображаясь с желанием игумена хайкского. Пост ычаге (нечто в роде благочинного над всеми монастырями Абиссинии) предполагает высокий авторитет in spirituaibus, пост акабе-саат обещает почти власть in saecularibus. Акабе-саат (это имя, ъâqâbe saъâm, буквально значит хранитель часа) занимал в сущности, придворную должность – так сказать – «ближняго священника». При ныгусе Зар " а-Якоб († 26 августа 1470 г.) акабе-саат Амха-Цыйон «приближался к царю во всякое время» и имел привилегию, вместе с немногими, сопровождать царя, когда тот отправлялся в церковь для приобщения св. тайн. Эта близость к ныгусу повела к тому, что «никто из людей не взирал» на лицо акабе-саат, когда он выходил из своих апартаментов, и только 2–3 пажа, да «один из верных монахов его», имели доступ в апартаменты его. |
| Дырмын одолел и здесь. Сам Амда-Цыйон был убит, и впереди всех легли костьми монахи гожамские, гонимые начиная с царствования Василида „даже до того дня”. В их ряду сложил свою седую голову и сам абба Акала-Крыстос, „который начал первый говорить: „помазанием Сын естество“ и препирался с братом своим абба Николаем в царствование правоверного государя Иоанна”. – С ликованием приняли весть об этой победе в Гондаре и отпраздновали ее – казнью Аноре и Якоба. Гожамская оппозиция была раздавлена. Но составился заговор – уже не в Гожаме, и 19 июня 1708 г. Такла-Хайманот был убит, и память его не во благословенных: еще в 40-х годах нынешнего столетия в Гондаре в дворцовой церкви Богоматери в Гымджа-бет можно было видеть расписанные на стенах картины, представлявшие борьбу с отцом своим Иясу I „проклятого“ 81 Такла-Хайманот. Временщикам не удалось воцарить четырфхлетнего сына Такла-Хайманот, и 3 июля на престол вступил Феофил (tewoflos, † 3 окт. 1711 г.). Новый ныгус был брат Иясу I и отлично понимал, какие духовные течения проложили ему путь к престолу. И в первый же год своего царствования 2 октября Феофил справил грозную тризну по своем брате: йытеге 82 Малакотавит была повешена на площади пред дворцом, Дырмын, Павел 83 и другие виновники злодеяния чакла-манзоского были казнены jure talionis в его пунктуальном применении. В Дабра-Бырхане отправлена была служба по царе Иясу 84 , а во дворце дан поминальный обед. Еще ранее, 23 июля „собрал царь Феофил властей и князей и объявил приказ говоря: „моя вера: помазанием Сын естество” Сильно смутил этот приказ мужей дабра-либаносских. „Зачем, – протестовали они, – меняется вера приказом, будто наследство или поместье, без собора?” „К вам я не имею ненависти, – ответил им ныгус: – но нужно же мне удержать за собою Гожам”. „И в эту зиму было смятение и гонение в Дабра-Либаносе”. А в декабре этих мужей постигло новое огорчение, и снова возроптали они, когда ны-гус сменил прежнего акабе-саат и на этот пост, занимаемый до тех пор членами их конгрегации, назначил абба Диоскора, „монаха из дома абба Евстафия”. |
| И был он тверд в славе и деле, в вере и служении Богу, и не уклонялся от пути отца своего Такла-Хайманота ни направо, ни налево; не возвращался и не обращался вспять от всех заповедей Евангелия, ибо напоен был от юности от четырех рек евангельских. И после этого собралось много монахов и монахинь к нему, так что не могла эта обитель вместить их. И выстроил он им большой монастырь; половина осталась на той же скале, где жили они раньше у гроба отца нашего Такла-Хайманота, кадя и бдя над ним в славословии многом и любви чистой и согласии совершенном. А умножившиеся монахи были поселены в том монастыре, который был построен под скалой. И установил он службы часов, когда надо им молиться, к совершению святых и в созидание тела и крови Господа нашего и Иисуса Христа, Ему же слава, да достигнут в созидание веры ( Еф. 4,12 ) перед лицом Его и станут перед престолом суда Его и будут все чадами Его, боящимися Бога, избранными и подвижниками и совершенными в смирении и любви духовной, не уклоняясь от путей Его во все дни жизни своей. И сей Филипп не выходил из своей кельи никогда и пребывал в труде и посте и молитве, в молчании и изрядстве и совершенной любви. И таким образом отец наш Филипп напоминал душе своей бренность мирских удовольствий и приобрел богатство, пребывающее в мире грядущем. f.165. И после этого когда узнал изрядство его и веру его православную, захотел приложить славу к славе сему отцу нашему Филиппу для исполнения слова, сказанного Господом нашим «ему же будет и преизбудет»; и вошел совет Святого Духа в сердце митрополита аввы Иакова страны Эфиопской и вселил ему мысль поставить мамхеров, которые бы утвердили установления святой церкви и пасли стадо в вере Христовой, и да не преступает один из пределов другого, как заповедали Апостолы, кроме области сего отца нашего Филиппа – престола отца нашего Такла-Хайманота, главы всех пастырей. И он послал звать отца нашего кур (mar) украшенного Филиппа; и когда пришли посланные, он принял их с любовью и поместил их в хорошей келье. |
| Близость в обоих случаях доходит до буквального тожества выражений. Конечно, в пространном пересказе Альмейды совпадений гораздо больше, но и в синаксаре попадается их несколько, напр. данные о границах царства Моталамэ, о патриархе и митрополите выражены в тех же словах (включая „ama mangesta Zäguö ba’emnat“), равно как и речь Спасителя, явившегося Такла-Хайманоту на охоте, а также сведения о чистоте жизни монахов и о подвигах святого в затворе перед кончиной и т. д. У Альмейды мы не находим подробностей о пребывании Такла-Хайманота у Бацалота-Микаэля, (который к тому же назвав просто „Abba Michael“), о страдании его от Моталамэ, прежде, чем тог уверовал, о ввержении в ров и т. д. Все это есть в парижской рукописи, и я не думаю, чтобы могла существовать какая-нибудь редакция жития, в которой бы была выпущена такая важная часть, как повествование о страданиях святого за веру; скорее всего пропуск можно отнести на счет Альмейды. Синаксарное житие, таким образом отличается от двух других только пропуском эпизода об отношениях Такла-Хайманота к Иясус-Моа и обители Дабра-Даммо, некоторых чудес, и такими частными особенностями, как название Моталмэ не царем, а sejuin’oм Дамота и племянника святого – Марком вместо житийного За-Маркос. Остановимся теперь на некоторых сказаниях пространного жития по дабра-либаносской редакции, которые или будут совершенно новы, или передают уже известные из печатных источников факты в более ясной и полной форме. Прежде всего интерес возбуждает рассказ о посещении святым митрополита Кирилла по поводу церковных нестроений. Глава 31. Отец наш святой Такла-Хайнанот пошел к митрополиту авве Кириллу и сказал ему, что извратили мужи шоанские церковное установление и веру апостольскую и крестят младенцев раньше обрезания. Услыхав это, авва Кирилл благословил и похвалил его и сказал: «ибо ты возревновал о Боге, как Илия, пророк израильский, то будешь новым апостолом: сокрушай идолы и освящай таботы, ставь священников и диаконов и изгоняй нечистых духов из всех стран и обращай многих и идолослужение – в служение Богу, даром Святого Духа, который пребывает на тебе». |
| Отец стал уговаривать его жениться. Он отказывался, ссылаясь на ряд текстов. Это не помогло. «Поэтому вышел он в полночь из дома отца своего, возжегши светильник Троицы и не взяв с собой ни золота, ни серебра, ни других одежд, но только одного слугу оруженосца. Щитом правды покрывшись, пошел он, как добрый работник, возделывать ниву Евангелия и засевать ее семенем пшеницы. И взял он на дорогу пищу от Екклезиаста, сказавшего: «суета сует пребывание в сем мире». Эта пища привела его к жатве хлеба. Он прибыл к затвору аввы Иоанна в Дабра-Вифт, постучался в дверь и сказал трижды: «Ελγησον», по обычаю святых. Сказал авва Иоанн: «кто ты?» Он ответил: «я – раб Отца и Сына и Св. Духа». Он сказал: «войди, раб Духа Святого». Он пал ему в ноги, обнял его шею и облобызал его, и сказал ему старец: «что значит приход твой, чадо?» Он рассказал ему, что хочет монашества, и сказал: «отче, облеки меня в схиму монашества». Авва Иоанн сказал ему: «Ты знаешь чадо, что отец твой гневлив, и у меня с ним ссора. Ступай в монастырь отца нашего Такла-Хайманота, и там облечет тебя Бог одеянием монашества». Сказал отец наш Такла-Хаврьят: «благослови, отче, путь мой». Сказал он: «Бог да управит путь твой и шествие твое, как он управил пути древних отцов». И пошел он в Дабра-Либанос. И сказали отцу нашему Иоанну Кама богоносному стражу (qbitu) отца нашего Такла-Хайманота: «пришел юный странник, брат иерея Андрея». Настоятель обители сказал в ответ: «приведите его ко мне», веря. что приход его от Духа, и облек его в одеяние монашества... И начал он поститься по 40дней, не пья воды, и сделал рогожу под одеянием. Он стяжал воздержание, оставил есть хлеб и ел плоды бобов, омоченные в воде, возлюбил странных. Все это было, когда он был диаконом и еще не был поставлен во иерея. Иногда он уходил в пустыню один, ища святых, обитавших в пустыне, и находил живых из них, если же находил мертвых, то погребал их, собирал кости их и приносил в монастырь для погребения. Иногда он выходил из кельи своей в полночь, чтобы встретиться с «сокровенными» (sewurn), облеченными во власяницы. |
|
|
