| 4 ноября в Концертном зале имени Чайковского в присутствии высоких гостей из Польши, архиепископа Белостокского и Гданьского Иакова и наместника Супрасльской Лавры архимандрита Андрея, состоялся концерт «Древние распевы Супрасльской Лавры», посвященный 50-летию обретения древнейшего певческого Ирмология. Дешифровку и обработку песнопений XVI века осуществил доктор искусствоведения профессор Анатолий Конотоп , наш сегодняшний собеседник. – Анатолий Викторович, когда речь идет о музыке, обычно говорят об ее авторе. Говоря о музыке древней, автора часто не упоминают. Значит ли это, в большинстве случаев, что автор неизвестен? Или это какой-то другой род творчества? – Да, действительно, в те давние времена не только в певческом искусстве, но и в других видах искусств существовала прекрасная традиция: прежде, чем произведение демонстрировать, его должны были оценить. Это мог быть круг коллег. Каждый давал свою оценку этому произведению: что-то поправлял, что-то утверждал. И так продолжалось довольно долго. Бумага в России до второй половины XVII века не производилась, а до XIV века писали на пергаменте (пергамент – это кожа ягнят). Существовала строжайшая регламентация употребления писчего материала. Понятно, что записать песнопение нельзя было, даже учебники нельзя было записывать! Но каждый понимал, что плохое – не принятое другими, не осознанное, не воспринимаемое прихожанами – произведение сразу же вписывать в рукописный сборник (с рукописными знаками, с бумагой заморской) нельзя. Морально-этические нормы в то время были настолько высоки и чисты, что, мне кажется, даже не задумывались, почему этого делать нельзя, просто так складывалось само собой. Это видно по той красоте, чистоте и значительности распевов, которые мы имеем. О создателе просто забывали. Произведение распространялось. Потом, через какое-то время (неизвестно какое – месяц, год, десятилетие), когда убеждались в авторитетном старом монастыре, что уже долгое время мы никаких изменений не слышим в том или ином распеве, решали записать его для будущего! |
| Допустим также, что крещение Киевлян совершилось в начале сентября; позже этого крещение народа в реке было невозможно в нашем климате. Таким образом, maximum времени, которое может быть отведено для всех этих событий, не превышает пяти месяцев; а между тем одна осада Корсуня продолжалась, по «Житию» Владимира, шесть месяцев. Академик Бутков, правда, признает эту цифру «неимоверной» и предпочитает ей известие Супрасльской летописи, по которому осада Корсуня продолжалась только три месяца 92 . Но самый ход осады, как он описан в летописи, скорее говорит в пользу первого мнения, чем второго. Осада началась блокадой города: «и ста Володимер об он пол града в лимени». Затем начинаются приступы: «и боряху крепко горожане с ними, Володимер обьстоя град». Борьба приводит горожан в изнеможение: «изнемогаху людие в граде». Пользуясь этим, Владимир вступает с осажденными в переговоры и требует сдачи: «аще ся не вдасте, имам стояти за три лет». Здесь цифра три намекает, по-видимому, на то, что эти переговоры начались после трехмесячной осады. Владимир как бы так говорил горожанам: «вот я стою уже три месяца, а если вы не сдадитесь, то я готов стоять три года». Это же место могло подать повод Супрасльской летописи утверждать, что вся осада продолжалась три месяца. – Получив отказ, Владимир придумал новое средство: «Володимер же изряди вое свое, и повеле приспу сыпати к граду». Но и это мероприятие ни к чему не привело; жители чрез подкоп уносили землю и сыпали ее посредине города; а «Володимер стояше». Затем наступает третий период осады. В городе оказывается изменник, который открывает осаждающим положение водопровода, чрез который город снабжался водой. Владимир разрушает водопроводные трубы и лишает горожан воды; но последние сдаются не сразу: Корсунь, как это видно из теперешних развалин, обиловал цистернами, которые могли вмещать значительное количество запасной воды. И только когда эта вода истощилась, Корсуняне, истомленные «жажею водною», вынуждены были сдаться. В ходе осады, таким образом, летописец отмечает три отдельных момента, предполагающих значительный промежуток времени. |
| Начальная летопись действительно не указывает продолжительности осады Корсуни, а известие супрасльской летописи сокращает этот срок, сравнительно с „Житием», на половину, т. е. определяет в три месяца. Но самый ход осады скорее говорит в пользу даты второго источника, т. е. жития, чем первого (супрасльской летописи) 267 . Корсунцы оборонялись „крепко“, несмотря даже на то, что город со всех сторон (и с моря) был окружен врагами, что защита его была непосильна („изнемогаху людье“), так что Владимир, желавший непременно завладеть городом, но вероятно потративший уже много времени на бесполезные приступы, начал грозить гражданам, что он не отступит, хотя бы простоял и три года; но и угроза оказалась напрасною („не послушаша того“). Тогда Владимир решил „приспу сыпати ко граду“, но корсунцы разрушали эту работу воинов Владимира – уносили в город насыпаемую землю и тем очевидно сильно затрудняли успех осаждающих; осада таким образом являлась безрезультатною, затягивалась надолго; Владимир продолжал стоять. Наконец, в городе нашелся изменник, который указал киевскому князю средства овладеть Корсунью, перенять воду, которою снабжался город. И корсунцы, истомленные „жажею водною», действительно сдались Владимиру, но без сомнения не вдруг. „Корсунь, как это видно из теперешних развалин, обиловал цистернами, которые могли вмещать значительное количество запасной воды“ 268 . И „жажа водная» могла оказать помощь осаждающим только тогда, когда уничтожились и эти запасы воды. Вообще ход осады, как он описан в летописи, прямо говорит за ее продолжительность. За это же говорят и слова Владимира к корсунцам: „имам стояти и за три лета», – слова, вызванные очевидно продолжительными и бесплодными действиями против осажденного города. Защитники летописи сами решительно признают, что осада Корсуни была очень тяжела для Владимира, который, легко смотря на дело завоевания этого города, предпринял поход с очень небольшим войском, так что исторгнула из уст киевского князя молитвенный обет креститься, лишь бы с позором не отступать от осажденной Корсуни 269 . Ясно, что только крайняя медленность и продолжительность осады могла побудить Владимира на такой шаг, как перемена старой, отцовской веры на новую. |
| В болгарском языке сохранилось слово стъгдá «рыночная площадь» (Младенов, 615). Связь со всей предшествующей группой слов здесь несомненна. Значение »площадь», а не " улица, площадь», видимо, проливает некоторый свет на употребление слова стьгда в Супрасльской рукописи именно в сочетании стьгдахъ и междахъ. Но главное – болг. стъгда подтверждает факт наличия славянских образований с суффиксом -да (наряду с -на) у корня стъг-/стьг-. В словообразовательном отношении наличие примерно равнозначных параллельных форм стьгна (стъгна) и стьгда с суффиксами и не является чем-то чуждым старославянскому или древнерусскому языку. Приведем в качестве иллюстрации следующий список: Суффикс -da Суффикс -na гроз-дъ гроз-нъ грез-дъ грез-нъ браз-да браз-на бороз-да рус. диал. бороз-на (Даль, I, 116) " стогна стьг-да стьг-на стъг-дá стъг-на Таким образом, засвидетельствованное в Супрасльской рукописи слово стьгда является вполне закономерной формой, и у нас нет достаточных оснований для того, чтобы считать это слово результатом описки переписчика. Штаны 153 Обычно считается, что слово штаны впервые засвидетельствовано в «Хождении на Восток» Ф. А. Котова (первая четверть XVII в.). 154 В КДРС это слово фиксируется с 1624 г. Однако Б. А. Ларин отмечает запись этого слова, относящуюся к несколько более раннему времени (Ларин 1960: 70, 207). Слово штаны не было известно старославянскому языку, 155 его нет в словаре И. И. Срезневского , неизвестно оно и родственным славянским языкам. Все эти обстоятельства заставили считать, что это слово заимствовано из тюркского. Тюркские формы išton, istan, iton «нижнее платье, подштанники, штаны» уже давно объяснены как сложные слова, состоящие из i- »внутренний» и -ton- «платье, одежда» (Vámbéry, 35; Корш 1903: 30). Формой, наиболее близкой к рус. штаны, является тат. ыштан. Однако эта форма, по мнению специалистов-тюркологов, не могла явиться исходной, а сама была заимствована из рус. штаны. В свою очередь, русское слово было заимствовано из тюркского iton (Радлов, V, 1402, 1513, 1561). Именно такова была точка зрения В. В. Радлова, на авторитет которого обычно опирались все позднейшие исследователи. Правда, последние не всегда были столь же осторожны и нередко выводили рус. штаны непосредственно из формы ыштан. |
| В церковнослав. языке О обозначает звук [о]: Звуковое значение буквы О в рус. языке зависит от ее позиции в слове и от ударения. Под ударением О обозначает звук [о]: осень, стол. В 1-м предударном слоге и в позиции абсолютного начала слова редуцируется до [а]: словарь, обращение; в остальных безударных слогах редуцируется до [ъ]: богатырь, выговор. В некоторых заимствованных словах в безударных слогах О может не подвергаться редукции и обозначает звук [о]: боа. В позиции после согласных О обозначает твердость предшествующего согласного (кроме ж, ш, щ, ч, ц, й): дом, воздух. Начертание О в кириллице восходит к унциальному варианту греч. буквы « омикрон » (Ο), ведущему происхождение от финик. знака « айн » («глаз») О. В древней кириллице у О, как и у букв «е» и «с», было 2 варианта начертания - узкое и широкое, округлое. Узкое начертание, как овальное, так и несколько заостренное вверху и/или внизу, выступающее в качестве основного графического типа в уставе и полууставе, является безусловно преобладающим в старейших кириллических памятниках (в Добруджанской надписи, Тмутараканской надписи, Саввиной книге , Супрасльском сборнике , Хиландарских листках , Листках Ундольского , Македонском кириллическом листе , Энинском Апостоле , Остромировом Евангелии , Изборнике 1073 г. , Изборнике 1076 г. , Архангельском Евангелии , Минее 1096 г.); узкое О с явно заостренным верхом и низом представлено в Темничской надписи и надписи чергубыля Мостича. Широкое О, приближающееся по форме к кругу, встречается значительно реже: в Гнездовской надписи и в позиции начала слова в Супрасльском сборнике, а также, по данным И. И. Срезневского, в утраченной Слуцкой Псалтири XI в. В XII-XIV вв. широкое О получило большее распространение, использовалось преимущественно в начале слова и после гласных, было возможно и после согласных. Уже в древнейших рукописях появляются разнообразные модификации основных начерков. В Минее 1096 г. зафиксирован единственный пример узкого О с перекладиной в виде полудиагонали . |
| рукописях (за исключением Энинского Апостола и Листков Ундольского, где представлен только знак юса малого - ) имеются 2 варианта начертания юса малого, один из к-рых используется в позиции после точки и после гласной, 2-й - после согласной: в Саввиной книге - соответственно и (), в Супрасльской рукописи - () и (), в Зографских листках - и в Хиландарских листках - и Буква «еры» обычно передается как В некоторых памятниках (Листки Ундольского, Энинский Апостол) между и стоит горизонтальная соединительная черта. В Македонском кириллическом листке, где отсутствует, буква «еры» складывается из и - В Хиландарских листках используется 2 знака - и передает нередуцированный звук [у] (звук [у] полного образования) ( ), - [у] редуцированный ( ). Перевернутое начертание буквы - , возникшее в К., вероятно, под влиянием греч. дифтонга οι, произношение к-рого в визант. эпоху совпало с υ, фигурирует в Энинском Апостоле и во мн. среднеболг. памятниках (Слепченский Апостол, Охридский Апостол, Болонская Псалтирь, Боянское Евангелие). Два варианта в древнейшей К. имела буква «зело», передающая аффрикату [dz]: начертание в виде перечеркнутой буквы «земля» () представлено в Энинском Апостоле и Листках Ундольского, начертание с крючком справа в середине ( ) - в Хиландарских листках, в Македонском кириллическом листке, в Зографских листках. В Супрасльской рукописи над мягкими сонорными и ставится специальный знак - перевернутая вниз дуга; вероятно, подобные написания послужили основой для знаков и , первый из к-рых фигурирует в Хиландарских листках, 2 знака и встречаются в Синайском патерике (кон. XI в.). В кириллической письменности под влиянием унциального письма широко использовались вспомогательные графемы - надстрочные (диакритические) знаки (знаки придыхания 7 9 , паерок , ударения , титло). Однако система правил их употребления формируется в слав. письменности лишь c XIV в., а окончательно складывается в кон. XVII - нач. XVIII в. В соответствии с традициями греч. |
| Как можно заметить, в МАк указано в качестве даты преставления митрополита не 16, а 15 сентября, а также зафиксировано время его кончины – 1 час ночи. Почему именно в этом известии, где конкретизировано время смерти, иной оказалась дата, можно лишь высказать предположение. Начало дня – как в Древней Руси, так и в Византии – считалось с рассвета. Возможно, составитель известия имел точные сведения от тех, кто был при митрополите в его последние часы (либо сам был среди таковых). Этот текст не получил распространения, а пространный рассказ, который переписывался и редактировался в большинстве летописей, зафиксировал время, когда о событии стало известно в Москве, – уже после рассвета 16 сентября. Отчасти это подтверждается материалом, содержащимся в Супрасльской летописи, которая в этом известии обнаруживает некоторое сходство с МАк. Как и в МАк, здесь говорится, что умер митрополит 15 сентября, правда, не в час ночи, а просто «на нощь». Далее в Супрасльской летописи речь идет уже о 16 сентября, но при этом добавляется, что преставившегося митрополита «проводиша в город, нешоша на Именно этой информации не хватает в пространном рассказе, читающемся в большинстве летописей 2-й половины XV – 1-й половины XVI в. В них нет эпизода перенесения покойного из Голенищева в Москву, а сразу говорится: «Проводиша его честно весь градъ, и епископи слоужиша надъ нимъ». Таким образом, случайно или благодаря усвоению некоего «урока», рассказы о смерти святителя оказались столь же насыщены хронологическими материалами, как и его собственные тексты – о его жизни. © Конявская Е. Л., 2015 Житие Александра Невского// Бегунов Ю. К. Памятник русской литературы XIII века «Слово о погибели Русской земли» М.; Л., 1965. С. 176. Полное собрание русских летописей (далее – ПСРЛ). Т. 15. Вып. 1. Пг., 1922. Стб. 90. ПСРЛ. Т. 15. СПб., 1863. Стб. 447. См.: Флоря Б. Н., Турилов А. А. Киприан//Православная энциклопедия. Т. 27. М., 2013. С. 638–639. Кучкин В. А. Был ли митрополит Киприан в 1380 г. в Москве?//Анфологион. Славяне и их соседи. Власть, общество, культура в славянском мире в средние века. К 70-летию Бориса Николаевича Флори. Вып. 12. М., 2008. С. 265–266. |
| Относительно места создания рукописи мнения исследователей расходятся: А. И. Соболевский , В. Н. Щепкин , Н. Н. Дурново , Н. Б. Тихомиров и др. относят памятник к македонским, Н. ван Вейк, А. М. Селищев - к восточноболгарским. Почти все исследователи датируют памятник XI в. Лишь в работах Щепкина приводятся аргументы, которые, по его мнению, дают возможность отнести рукопись к 1-й пол. или нач. XII в. ( Щепкин. 1902; Он же. 1906). С. М. Кульбакин, первоначально поддерживавший эту т. зр. ( Белич, Кульбакин. 1903. С. 387), позже считал, что имеются все основания для отнесения рукописи к кон. XI в., т. е. к старославянскому периоду ( Кульбакин. 1907. С. 53). Т. зр. Щепкина о более позднем написании Л. У. объясняется в известной степени тем, что эту рукопись он сравнивал гл. обр. со среднеболгарскими. Наличие в Л. У. ряда особенностей в начертании букв и в правописании, имеющих сходство с чертами памятников XII-XIII вв., дает, по мнению Щепкина, основание отнести этот памятник к среднеболгарским. Однако все указанные исследователем особенности встречаются и в памятниках XI в., поэтому не могут быть надежным доказательством принадлежности Л. У. среднеболгарскому периоду (напр., представленное в Л. У. начертание с плосковатой петлей, расположенной посередине основной линии, и начертание с большим красивым завитком характерны для Супрасльского сборника; асимметричное начертание - для Саввиной книги; ; связное начертание с соединительной чертой между и - для 3-го почерка Остромирова Евангелия , встречается также в Изборнике 1076 г. и в Минее 1097 г.; одноеровая орфография характерна для памятников южнославянской эпиграфики: Энинского Апостола и др.) ( Тихомиров. 1962. С. 159-163; 1970. С. 400-403). Предложенная в наше время датировка Л. У. ок. сер. Х в. ( Мошин. 1988. С. 85; Велчева, Тодоров. 1993. С. 15, 17-19) нуждается в дополнительном обосновании. Уставное письмо Л. У. отличается след. чертами: выраженный наклон всех букв вправо; незначительная разница между тонкими и толстыми чертами (что характерно также для Супрасльского сборника); слабое развитие горизонтальных черт, особенно направленных влево; некоторое закругление тонких линий в начертаниях Редкая особенность Л. У.- письмо под строками: начерченной линии строки касается верх букв, а не низ. Аналогично пишутся и инициалы: их верх не поднимается выше той строки, к-рую они начинают. Подобное письмо под строками свойственно старейшим глаголическим памятникам ( «Киевским листкам» , Клоцеву сборнику , Синайской Псалтири (см. Синайские находки 1975 г. ) и др.). |
| распева//Там же. 1973. 9. С. 100–103; Древнейший памятник укр. нотолинейного письма — Супрасльский Ирмологион 1598–1601 гг.//ПКНО, 1974. М., 1975. С. 285–294; Структура Супрасльского Ирмологиона 1598–1601 гг.— древнейшего памятника укр. нотолинейного письма//MAAS. 1975. T. 4. S. 521–533; Об одном муз.-палеографическом признаке «царского» Ирмология 1680 г.//Ibid. 1978. T. 5. S. 531–541; О нек-рых принципах прочтения рус. нотолинейных рукописей XVI–XVII вв.//Теоретические наблюдения над историей музыки: Сб. ст./Сост.: Ю. К. Евдокимова и др. М., 1978. С. 200–226; Супрасльский Ирмологий 1638–1639 гг.//ПКНО, 1980. Л., 1981. С. 233–240; О «странных голосах» двоезнаменного муз.-теорет. руководства кон. XVII в.//Проблемы истории и теории древнерус. музыки: Сб. ст./Ред.: А. Н. Кручинина, А. С. Белоненко. Л., 1979. С. 160–172; Особенности атрибутации болг. и др. местных распевов в практике укр. певч. искусства XVI–XVII вв.//Бълг. музикознание. София, 1981. Год 6. Кн. 1. С. 92–105. (Докл./Първи междунар. конгр. по българистика); К проблеме происхождения и исполнительского воспроизведения строчного пения//MAAS. 1982. T. 6. S. 777–790; Реформа рус. церковнопевч. искусства и феномен «строчных» партитур (на мат-ле певч. рукописей XV — нач. XVIII в.)//Старинная музыка и современность: Межресп. конф., Шяуляй: Тез. докл. Вильнюс, 1983. С. 6–9; Строчное пение в контексте Чиновников Русской Церкви XVII в.//MAAS. 1985. T. 7. S. 667–678; Новый памятник рус. муз.-теоретической мысли XVIII в.//Musica antiqua. Folia musica. 1986. T. 4. N 2; Болгарский распев в невменных партитурах XVII в.//Втори междунар. конгрес по българистика, София, 1986: Докл. София, 1987. Т. 17: Театър и кино. Музика. С. 185–208; Вологодские певч. строки//ПКНО, 1985. М., 1987. С. 165–170; Особенности инверсирования гетерофонии народнопесенного склада в рус. церковном пении XVII в.//Старинная музыка и современность: III Межресп. конф., Шяуляй, 13–14 марта 1987: Тез. докл. Вильнюс. 1987. С. 4–6; «Мусикия» Коренева о звуковысотной орг-ции и стилевой ориентации строчного многоголосия XVII в.//Musica aniqua. |
| Для ближайшего усмотрения и оценения этой древности я поставляю ныне же в обязанность преосвященному Игнатию, викарию моему, чтобы он вытребовал её из Супрасльского монастыря и представил прямо от себя Св. Синоду в надлежащей сохранности. Что касается уступки сказанного посоха Пермскому кафедральному собору, то об этом мне докладывал словесно преосвященный Игнатий, в бытность его в Вильне. Я сказал, что это можно сделать; а насчёт требуемого монастырём вознаграждения добавил, что и это не будет лишним, не столько в виде вознаграждения, сколько взаимного пожертвования – но какое именно потребуется монастырём вознаграждение, мне было неизвестно. Донося о сем всём Св. Синоду, в следствие указа от 27 истекшего мая за 4817, долгом поставляю присовокупить, что я не нахожу никакого препятствия к передаче сказанного посоха Пермскому кафедральному собору, если на это будет воля Св. Синода. Но с другой стороны, я нахожу справедливым и требование Супрасльского монастыря о вознаграждении оного. Этот посох, не как святыня, а как артистическая национальная древность, имеет сама по себе большую ценность. Богатая ж Пермская паства, надеюсь, не найдёт для себя тягостным пособить стеснённому в средствах содержания Супрасльскому монастырю, состоящему среди иноверного населения. Его ризница весьма скудна, а огромные здания нуждаются в ремонте. 70. Список с отношения к Латинскому митрополиту Дмоховскому, от 5 сентября 1849 года за 2749, о неправильном обвинении Литовской консистории в притеснительных якобы действиях в отношении латинизантов Я имел честь получить два отношения Вашего Высокопреосвященства, в которых обвиняются действия Литовской консистории, притеснительные якобы для подведомых вам мест и лиц Римско-католического ведомства. В первом от 14 минувшего июня, указываете вы на требование оной консистории в консисторию Могилёвскую, об учинении нового разбора о жителях деревни Сморклиц, потому единственно, что прежний разбор подписан не тем Православным священником, которого указывает Литовская консистория, и требуете, чтобы подобные притязания устранены были мною на будущее время. Во втором от 9 мая, требуете устранить притеснения, делаемые якобы Православным благочинным Барановским, прихожанину Клещелевского костёла Игнатию Радованскому, с целью возвратить его на лоно Православной церкви, так как, по сделанному уже разбору местных прихожан, принадлежать он должен Римско-католическому вероисповеданию. |
|
|
