| Константиново гонение А.В.Карташев. Вселенские соборы//VII Вселенский собор 787 г.//Оглавление Итак, раболепная греческая иерархия предала иконы и по инерции покорилась воле своего кесаря. Однако полугодовая длительность собора косвенно свидетельствует ο скрытой борьбе мнений за кулисами этого собора. Теперь Константин считал, что его руки развязаны для насильственного проведения в жизни определений «вселенского собора.» Началось с очистки церквей от икон. Характерно, что собор 754 г. кончался не в храме св. Софии, блиставшем мозаическими иконами и монументально свидетельствовавшем ο вере прежней церкви, a во Влахернском храме, который был раньше расписан картинами евангельской истории. Эти фрески приказано было замазать и по новому грунту наскоро расписать арабесками и виньетками из птиц и растений, так что, к великому огорчению православных, церковь стала похожей «на зеленную лавку и птичью выставку» (οπωροφυλακειον και ορνεοσκοπειον). Β разных общественных зданиях и дворцах священные изображеция закрашивались, a, по житию св. Стефана Нового, «сатанинские изображения всадников, охоты, театральных сцен, конских бегов оставались в почете и сохранялись.» Усердствовали некоторые епископы, и церкви оголялись и лишались икон. Истреблялись и калечились книги, украшенные иконными миниатюрами. По каталогу Софийской библиотеки, оказались две такие книги сожженными. Иллюстрированные жития всех святых мучеников оказались с вырезанными листами. Β других книгах вырезались листы со свидетельствами об иконах. Эти искалеченные иконоборцами экземпляры и теперь фигурируют пред нами на византологических выставках. Многое истреблялось целиком. Β Ефесском округе, например, в городе Фокии было сожжено более 30 книг. Хотя собор и не отверг мощей, но крайняя светская партия и сам император были противниками и мощей. Под всякими предлогами старались их устранять. Так Константин приказал закрыть чтимый храм св. Евфимии в Халкидоне (место IV Вселенского собора) и мощи мученицы утопить в море, a церковь превратить в арсенал. |
| Совершенно специальное исследование, содержащее кроме обозначенных в заглавии предметов еще следующие материалы: краткий исторический очерк канонической кодификации за века VI–IX; историю синоксиса канонов; о древних схолиях на отдельные правила и отношение к этим схолиям Аристина, Зопары и Вальсамона, и, в конце книги приложения: 1) греческий текст синопсиса канонов с именем Стефана Ефесского по рукописи Венской библиотеки; 2) древние греческие схолии к правилам по рукописи Мюнхенской библиотеки. Эти прибавления к главному содержанию книги составляют как бы необходимую его обстановку, указывая собою обстоятельства, побуждения и задачи, которые должны были выполнить три названные канониста в своих комментаторских трудах. Первая из этих второстепенных материй представляет собою очень сжатый очерк происхождения канонических и номоканонических сборников, развившихся постепенно до полноты и законченности в синтагму и номоканон патриарха Фотая. Два последних произведения и послужили предметом схолий сначала безыменных глоссаторов, а потом в XII в. украсились полными толкованиями Зонары и Вальсамона. Сведения, сообщаемые автором о древних схолиях, равно как и суждения его об отношении к этим схолиям толкований Аристина, Зонары и Вальсамона основаны главным образом на самостоятельном изучении рукописей Мюнхенской и Венской библиотек. В этом пункте книга автора делает важные исправления и дополнения того и к тому, что доселе высказывалось по этому предмету в курсах церковного права. Такого же характера и трактат автора о каноническом синопсисе (стр. 18–28). Русская наука Канонического права с признательностью должна отнестись к этому трактату автора, равно как и к изданному им в приложении тексту синопсиса Стефана Ефесского: ибо этими трудами своими автор восполнил пробел, доселе в русской науке существовавший. Да и в западной литературе по этому предмету давали только краткие сведения известная монография Винера: De Collectionibus canonum ecclesiae graecae, Berolini 1827 и некоторые prolegomena издателей памятников канонического права. По объему эти части книги Г. Красножена не велики, по они результат тяжелого труда, на который могли подвигнуть автора только навык к труду и интерес, внушенный проникновением в задачи и требования избранной им специальности. |
| Данные для разрешения о первоначальном составе Синопсиса, о времени его возникновения и о первоначальном его авторе: 1) Свидетельства Сильбургия и Юстелли относительно кодекса biblioth. Palatin. 2) Рукопись Венской придворной библиотеки, Lambecii III 48. 3) Синопсис, напечатанный у Велли и Юстелли, с именем Алексея Аристина. 4) Напечатанный там Синопсис, с именем Симеона Магистра . 5) Синопсис Флорентийской рукописи, Bandini I 22. 6) Синопсис рукописи Мюнхенской библиотеки, Hardt III 122. 7) Синопсис, напечатанный у Беверегия. 8) Рукопись Венской библиотеки, Lambecii VI. Ч. I. 18. Заключения относительно Синопсиса церковных правил, на основании вышеприведенных данных. Приложение. Текст Синопсиса, с именем Стефана Ефесского, сохранившийся в рукописи Венской придворной библиотеки, по каталогу Lambecii Lib. III 48. (Nesselius, Codex theolog. graecus. Pars. I 283). Одновременно с полным кодексом церковных правил в Греческой церкви развивался другой – сокращенный кодекс, в котором церковные правила излагались не в первоначальном, полном тексте, а в форме кратких строго догматических положений. Появление такого канонического кодекса, известного под именем Синопсиса [Σνοψις] 1 , было вызвано требованиями самой жизни и церковной практики: обращение с массою материала, заключавшегося в весьма обширных, по своему объему, сборниках полного текста церковных правил, было крайне неудобно, да и самая переписка их была сопряжена с большим трудом и издержками. В отношении к полному тексту канонов, Синопсис представлял собою некоторую переработку этого текста, имевшую целью – как можно проще и понятнее изложить главную мысль и существенное содержание канона, иногда при помощи более понятной и новой терминологии. Конечно, такие переработки не могли вполне заменить подлинного (аутентичного) текста канонов, как потому, что они не имели законодательного происхождения, так и потому, что, при сокращениях, по самому существу дела, неизбежны: неполнота, неточность, неопределенность, обобщение, или ограничение смысла сокращаемых текстов. Тем не менее Синопсис получил широкое распространение, так как не представлял той обширности, какою характеризуется полный кодекс и был очень удобен при применении его на практике. |
| IV в., первоначально, однако, без однозначной фиксированности. Так, по свидетельству церковного историка Сократа (Церк. ист. Кн. 5. Гл. 8), II Всел. Собор вверил каноническое окормление отдельных областей вост. половины Римской империи епископам, к-рых он именует Патриархами. Вероятно, первым офиц. документом, в к-ром слово «Патриарх» употреблено как высший иерархический титул, является «Конституция» имп. Зинона 477 г. В канонах титул Патриарха появляется впервые спустя 2 столетия в 7-м прав. Трул. Собора: «Поелику мы уведали, что в некоторых Церквах диаконы имеют церковные должности, и посему некоторые из них, попустив себе дерзость и своеволие, председят пресвитерам, того ради определяем: диакону, аще бы имел и достоинство, то есть, какую-либо церковную должность, не занимати места выше пресвитера; разве когда, представляя лице своего Патриарха или митрополита, прибудет во иный град для некоего дела...» В IX в. сложилось своеобразное учение о пентархии, о том, что в Церкви м. б. лишь 5 Патриархов, подобно тому как есть только 5 чувств, и вся Вселенная должна быть поделена между ними. Теорию пентархии отстаивал Антиохийский Патриарх Петр ; его рассуждение на этот предмет было внесено в «Синопсис» Стефана Ефесского, а оттуда через Аристина - в «Кормчую» св. Саввы и, следов., в печатную «Кормчую» (Гл. 40). Сторонником этого курьезного учения был Вальсамон. Теория «пентархии», лишенная и канонических, и исторических оснований, давала впосл. грекам-филетистам мнимые доводы в отстаивании церковной гегемонии над негреч. правосл. Церквами. Тенденция, выразившаяся в этой теории, существует и ныне, она служит иногда причиной осложнений во взаимоотношениях Восточных Патриархатов и поместных Церквей, получивших автокефалию во II тыс. от Р. Х. Между тем уже Вселенский III Собор , подтвердив в своем 8-м прав. автокефалию Кипрской Церкви , к-рую оспаривала Антиохия, не оставил никаких разумных церковных оснований для развития учения об исключительных преимуществах 5 первых Престолов христ. |
| Епископы этих пяти первенствующих престолов титуловались тогда патриархами. В IX веке сложилось своеобразное учение о пентархии, о том, что в Церкви может быть лишь пять патриархов (подобно тому, как есть только пять чувств) и вся вселенная должна быть поделена между ними. Теорию «пентархии» отстаивал Антиохийский патриарх Петр; его рассуждение на этот предмет было внесено в «Синопсис» Стефана Ефесского, а оттуда, через Аристина, – в «Кормчую» святого Саввы и, следовательно, в нашу печатную «Кормчую» (гл. 40). Сторонником этого учения был и знаменитый Вальсамон. Теория «пентархии», лишенная и канонических, и исторических оснований, давала впоследствии филетистам из Константинопольского Патриархата мнимые доводы в отстаивании церковной гегемонии над негреческими Православными Церквями. Тенденция, выразившаяся в этой теории, существует и ныне, она служит иногда причиной осложнений во взаимоотношениях восточных Патриархатов и Поместных Церквей, получивших автокефалию во II тысячелетии от Рождества Христова. Между тем уже III Вселенский собор, подтвердив в своем 8-м правиле автокефалию Кипрской Церкви, которую оспаривала Антиохия, не оставил никаких разумных церковных оснований для развития учения об исключительных преимуществах пяти первых престолов христианского мира. Поучительно положение, которым оканчивается это правило: «То же да соблюдается и в иных областях, и повсюду в епархиях, дабы никто из боголюбезнейших епископов не простирал власти на иную епархию, которая прежде и сначала не была под рукою его или его предшественников; но аще кто простер и насильственно какую епархию себе подчинил, да отдаст оную: да не преступаются правила отец, да не вкрадывается, под видом священнодействия, надменность власти мирския и да не утратим по малу, неприметно, тоя свободы, которую даровал нам кровию Своею Господь наш Иисус Христос, освободитель всех человеков». С точки зрения православной экклезиологии, все автокефальные Церкви равноправны, и место в диптихе не сообщает Поместной Церкви никаких преимуществ и привилегий в сравнении с теми Церквями, которые занимают последующие места в диптихе. |
| Казалось бы, эта задача должна лечь на плечи русских ученых лиц и учреждений. Но пока следует признать, что в указанной области русскими сделано еще очень мало, а условия современной русской жизни таковы, что едва ли и можно надеяться на большее в не столь отдаленном будущем. Поэтому я, с своей стороны, считаю своим священным долгом перед наукой и родиной принять заблаговременно все возможные меры к тому, чтобы не пропало, по крайней мере, то, что мне лично удалось собрать с 1898 года: ведь разбираться в моем литературном наследстве едва ли тоже найдутся охотники в не столь отдаленном будущем, а когда и наступит для этого время, тогда будет во многих случаях проще проделать все или часть вновь, так как труднее будет догадываться, почему я некогда действовал так, а не иначе. Обращаюсь к Академии наук с покорнейшею просьбой взять на себя издание следующих памятников византийского церковного права (перечисляю не в хронологическом порядке, с приблизительным распределением их по выпускам или томам): 1) Сборник в 50 тит. со славянским переводом – т. I; 2) Сборник в 14 тит. с грузинским переводом – тт. II – III; 3) Иоанна Постника номоканон со славянским и грузинским переводами – т. IV; 4) Котелерия номоканон со славянским переводом – т. V; 5)Стефана Ефесского сокращение правил, 6) Симеона Логофета πιτομ χαννων,7) Арсения σνοψις τν θεων χαννων,8) К. Арменопула πιτομ τν χαννων, -т. VI; 9) Прохирон 1379 года – т. VII; 10) Сборник Макария Анкирского – т. VIII; 11) Сборник Иоанна Трулина – т. IX; 12) Сборник Стаматия – т. X; 13) Сборник Sinait. 1384 – т. XI; 14) Покаянные номоканоны – т. XII; 15) Канонические ответы и правила и отдельные мелкие статьи, как, напр., М. Пселла σνοψις το νομοχαν νου, неизвестного περ τν ν τ νομοχαν νω, выдержки E χ τν διαφρων ττλων τν Ιουστινιανο βασιλως νεαρν χεφλαια χατ χλογν διφορα и др. – т. XIII; 16) Libellus synodicus Pappi – т. XIV. Каждый памятник будет предваряться историко-литературным введением, сопровождаться примечаниями и заключаться указателями собственных имен и технических терминов (в случаях нужды и осуществимости, также и другими указателями). Выпуски будут различных размеров: от 10 до 30 печатных листов. Появляться они могли бы по мере изготовления, теперь уже готовы у меня три тома вчерне. Начать издание следовало бы с грузинского перевода номоканона в 14 тит., так как этот памятник для истории грузинского права, устройства церковных дел и образования современной юридической терминологии был бы крайне необходим. В год я мог бы заканчивать два выпуска меньших или один большой, т.е. около 20 – 30 листов, сдавая в Типографию совершенно готовый текст. |
| Но в IX веке появилось своеобразное учение о пентархии – о том, что в Церкви по природе вещей может быть лишь пять патриархов, ни больше и ни меньше, подобно тому как есть только пять чувств, и вся вселенная должна быть поделена между ними. Теорию «пентархии» отстаивал Александрийский патриарх Петр; его рассуждение на этот предмет, содержащееся в послании архиепископу Аквилейскому, который также стал в некоторых актах титуловаться «патриархом» (этот титул перешел впоследствии к епископу Венеции), было внесено в «Синопсис» Стефана Ефесского, а оттуда, через Аристина, попало в «Кормчую» святого Саввы и, следовательно, в нашу печатную «Кормчую»: «Ни где же несть написано первопрестолнику Акилийскому, рекше Венетскому, именоватися патриархом: во всем бо мире пять патриархов познахом: Римскаго, Константиня града, Александрскаго, Антиохийскаго и Иерусалимскаго, якоже бо тело наше пятию чювств строится, тако и Христово Тело, еже есть верных Церкви, якоже пятию чювств, пятию престол патриаршеских строится» (гл. 40). Сторонником этого курьезного учения, при всем своем грандиозном уме, был и знаменитый канонист патриарх Антиохийский Вальсамон. По существу дела, тут мы сталкиваемся с аберрацией канонического сознания, характерной для средневековья, и чуждой ответственного и трезвого стиля канонической мысли эпохи патристики. Теория «пентархии», лишенная и канонических, и исторических оснований, давала впоследствии мнимые доводы в отстаивании гегемонии грекоязычных Церквей над негреческими Православными Церквами. Тенденция, выразившаяся в этой теории, как это ни удивительно, обнаруживается время от времени и в новейшую эпоху; она способна становиться причиной осложнений во взаимоотношениях восточных Патриархатов и Поместных Церквей, получивших автокефалию во II тысячелетии от Рождества Христова. Между тем уже III Вселенский Собор, подтвердив в своем 8-м правиле автокефалию Кипрской Церкви, которую оспаривала Антиохия, не оставил никаких разумных церковных оснований для развития учения об исключительных преимуществах пяти первых престолов христианского мира. Поучительно положение, которым оканчивается это правило: «То же да соблюдается и в иных областях, и повсюду в епархиях, дабы никто из боголюбезнейших епископов не простирал власти на иную епархию, которая прежде и сначала не была под рукою его или его предшественников; но аще кто простер и насильственно какую епархию себе подчинил, да отдаст оную: да не преступаются правила отец; да не вкрадывается, под видом священнодействия, надменность власти мирския; и да не утратим по малу, неприметно тоя свободы, которую даровал нам Кровию Своею Господь наш Иисус Христос, Освободитель всех человеков». |
| Но мужественный Павел громко возгласил: — Не пойду я, Господи, Иисусе Христе, Единородный Сыне Божий, на то, чтобы попирать ногами святую икону Твою. Сказав это, Павел преклонил колена и благоговейно лобызал святую икону, показывая этим, что он не боится угроз мучителя и готов умереть за Христову икону. Тогда мучитель пришел в сильный гнев и распалился яростью. Прежде всего, он повелел двумя железными досками крепко накрепко стягивать тело исповедника, потом, повесив Павла вниз головою, терзать тело его железкой и, наконец, разложить под ним костер и зажечь его. В сем страдании Павел и скончался, сожженный огнем, соделавшись благовонной жертвой Господу». При этом убийства иконопочитателей зачастую были массовыми. Вот что рассказывал соузник св. Стефана монах Феостирикт: «Однажды в монастыре нашем, называемом Пеликита, совершалось во святой и великий Четверг Страстной седмицы бескровное Жертвоприношение. Вдруг нападает на монастырь мучитель Лаханодракон со множеством воинов. Дерзновенно войдя в алтарь, он повелел прекратить пение и ниспроверг святые и животворящие Христовы Тайны на землю. Затем, схватив избранных сорок двух иноков, оковал их железными цепями, — из остальных же некоторым нанес жестокие раны, истерзав тело их, другим опалил бороды и лица, предварительно обмазав их смолою, у иных, в числе которых был и я, отрезал носы. После того он поджег церковь и спалил ее вместе со всем монастырем. Тех же избранных сорок двух иноков, которые были окованы узами, мучитель заточил в Ефесской области, поместив их всех в одной ветхой бане, вход в которую был заколочен. Там все они и были уморены голодом». Во времена Второго иконоборчества (815–843) ситуация была мягче, и все же пресвитер, будущий св. патриарх Мефодий, живым был заключен в гробницу. А вот эпизод с двумя церковными поэтами — св. Феофаном Начертанным и Феодором Начертанным, которые обличили царя в фальсификации одного места из пророчества Исаии: «Блаженный Феофан вразумил его и пальцем показал, где через три листа найти искомое, царь уже не смог перенести его смелости и, сознавая его правоту, сбросил прежнюю маску великодушия, обнажил зверя и сказал: “Негоже царю терпеть оскорбления от таких людей”, а потом велел отвести их во внутренний сад Лавсиака, дать по двадцать ударов и на лбу у каждого по варварскому обычаю выжечь нелепые ямбы собственного сочинения. Вот они: |
| Одновременно с полным кодексом, в греческой церкви развивался другой – сокращённый кодекс, в котором церковные правила излагались не в первоначальном полном тексте, а в форме кратких строго догматических положений. Не представляя той обширности, которою характеризуется полный кодекс, Синопсис был очень удобен, при применении его на практике, и вследствие этого достиг общего распространения. Составление Синопсиса церковных правил не было делом одного лица; Синопсис образовывался постепенно, по мере роста полного текста церковных правил. На некоторых (из дошедших до нас) списках сохранились имена лиц бывших , по всей вероятности, авторами тех редакций, которые носят их названия (напр. Синопсис Стефана Ефесского, Семеона Магистра). Для нас Синопсис церковных правил важен потому, что снабжённый в XII в. толкованиями известного канониста Аристина, он положен был в основание нашей печатной Кормчей. §12. Обстоятельства, вызвавшие появление толкований канонического кодекса. Толкования Аристина, Зонары и Вальсамона В XII в. появляется новая редакция номоканонов, представляющая собою собрание правил церковных и гражданских законов по делам церкви, снабжённое толкованиями на них. Появление толкований на канонический кодекс вызвано было неясностью, 16 а иногда и противоречием церковных правил, составленных в разные времена в различных церквах Востока и отчасти Запада, с одной стороны, и теми изменениями, которым подверглось с течением времени Юстинианово законодательство, 17 особенно в Базиликах Льва Философа, 18 с другой стороны. Особою известностью в восточной церкви пользуются толкования трёх знаменитых канонистов XII в.: Алексея Аристина, Иоанна Зонары и Феодора Вальсамона. А. Аристин, номофилакс и великий эконом константинопольской церкви, по повелению императора Иоанна Комнина (1118–1142), написал толкования на канонический Синопсис, имеющие целью разъяснить смысл правил, сокращённо изложенных в Синопсисе, не всегда ясных , а иногда и неправильно сокращённых. Толкования Аристина большею частью вошли в нашу славянскую Кормчую. |
| Причина прекращения первого брака в расчет не принимается, почему на ряду с браком на вдове священнослужителю запрещается брак на разведенной, пли (repudium) по требованию одного из супругов (πολελυμενη) или (divortium) по обоюдному согласию (διαζευχϑεσςα). Таковое запрещение дается, например, в 18 апост. правиле, у св. Тимофея 385, в приводах собора в Телепте, (в Риме в 386 г.) 418, у Геннадия Марсельского, V в., 42 главе 22 новеллы, 12 гл. 123 новеллы и 2 главе 137 новеллы Юстиниана, в Синопсисе Стефана Ефесского, 010, у Эгберта, 750, Феодора Кантерберийского, 804, Агобарда, 840, в Номоканоне Фотия, IX, 29, в толкования на это место Вальсамона, у Властара, 1335, у Константина Армевонула, 1345, в Пидалионе (о. 11) и др. 2) Bigamia interpreiativa – второбрачие не в собственном смысле, в истории церковного права, как мы уже сказали, имело три вида: а) брак после обручения с другим лицом, b) брак и конкубинат и d) брак после хиротонии. Общею чертою этих трех видов бигамии служит то, что во всех них мы имеем дело не с второбрачием в собственном смысле, а с известной правовой фикцией, отождествляющей с браком аналогичные ему отношения. Так в первом случае с браком отождествляется обручение, во втором – внебрачное сожительство, в третьем – хиротония. Смотря по тому, сам священнослужитель или его жена находится в одном из этих аналогичных браку отношений, каждый из первых двух видов имеют две разновидности, (а) активную и (β) пассивную. Так как хиротония дается лишь мужу, то последний (с) вид второбрачия – брак после хиротонии может быть только активным и пассивной формы иметь не может. а, а) Включение обручения в объем понятии второбрачия произошло в довольно позднее время в связи с возвышением значения обручения в церковном законодательстве. Еще тогда, когда обручение имело лишь гражданский характер, – Церковь уподобляла его в некоторых отношениях браку (см. напр. анк. 11,25; Вас. Вел. 22, 69; Трулльск. 98), а потому христиане, боясь даже тени второбрачия, избегали брака на другой после обручения с одной. |
|
|
