| Он сказал им несколько льстивых слов и пообещал за подвиг наградить монастырской казной, т. е. затронул самые чуткие стороны казацкого духа: их военное самолюбие и их страсть к наживе. Поэтому понятно, что казаки бились в тот день с Ходкевичем очень усердно. Они шли в бой с одушевляющим криком: Сергиев, Сергиев. По рассказу Симона Азарьина, казакам обещал тогда дать денег не один Авраамий Палицын, но и архимандрит Дионисий, который вместе с Палицыным и раньше в Москве угощал воинских людей и поддерживал в них бодрость. «Слышав же сия (т. е. узнав о первоначальных раздорах под Москвой), архимандрит Дионисий и келарь Авраамий оскорбишася зело, и призвав преподобного чудотворца Сергия, скорого помощника, подвигошася от обители и приидоша под Москву и вместе с Козмою молиша их, да приидут во смирение и делу ратному нарухи тем не учинят, и многим челобитьем приведоша их во смирение, также и воинских людей обоих полков призышающе к себе и пищею и питием утешающе их, и тако и тех многим молением в братолюбие приведоша; а иже казацкое воинство, негодовавше, глаголаше, называюще себя бедны и непожалованны, сим обещающиеся всю Сергиеву казну дати: аще, рече, постоите и поможет вам Господь, аще же ли, рече, не постоите и одолеют погании, вся сия в разграбление будет» 286 . Результатом этих обещаний по Симону и была воодушевленная битва казаков с Ходкевичем, о которой мы сейчас упомянули: «Слышавшие сия, говорит Симон, казаки..., во время благополучно кликнуша ясаком чудотворцевым: Сергиев, Сергиев и стремившеся на поганых единодушно и поможе им Господь Бог». 287 Не знаем только, как в это время (т. е. перед битвой с Ходкевичем 24 августа) мог быть в Москве архимандрит Дионисий и как он мог принимать участие в воодушевлении казаков, когда из сказания Палицына известно, что в Москву с Пожарским отправился один Палицын, а Дионисий только провожал его до горы Волкуши. Одно из двух: или Симон, приписывая вместе с Авраамием и Дионисию воодушевление казаков перед битвой с Ходкевичем, перепутал обстоятельства дела, или Дионисий отправился в Москву вскоре же после Пожарского и к 24 числу уже был там. |
| Дальнейшая информация о Н., которому на тот момент было ок. 80 лет, отсутствует. Вся его жизнь была связана с написанием книг и редактированием текстов. Н. имел возможность познакомиться с крупнейшими собраниями: б-кой Троице-Сергиева мон-ря, кремлевскими б-ками домового Благовещенского собора и Успенского собора (где он был келарем, т. е. и книгохранителем), а потом и б-кой Печатного двора. Н. был книжным собирателем, имел личную б-ку, ценнейшими экземплярами из к-рой он обменивался с др. книжниками. Б-ка Н. не сохранилась до наст. времени, известно лишь, что в ее состав входил список с несвижского издания «Катехизиса» Симона Будного (эту рукопись он передал для копирования Симону (Азарьину), в б-ке к-рого есть список с указанием на получение оригинала от Н.). Непрерывно стремясь расширять свои знания, Н. опирался на полемическое наследие Византии, доступное ему в древних переводах, рус. антиеретическую лит-ру XVI в., но главным источником для его творчества стала полемическая традиция Киевской митрополии кон. XVI - нач. XVII в. Переиздание в «Кирилловой книге» и др. сборниках украинско-белорус. сочинений означало реабилитацию и литов. книжности в Москве, в чем видную роль, очевидно, сыграл Н. Он проявил себя в разных жанрах религ. лит-ры, но основной вклад внес в развитие рус. полемического богословия. Методом его работы была авторская компиляция, что характерно для большинства книжников того времени. При этом его главный труд «Изложение на люторы» остался анонимным и был текстуально связан с др. анонимным полемическим сборником - «Просветитель Литовский I». Активно используя произведения др. авторов, воспроизводя их дословно или пересказывая, Н. создавал и оригинальные произведения. Неск. глав в «Изложении на люторы» созданы им самим, причем с использованием виршевой поэзии. Нет оснований относить к творчеству Н. такие произведения, как «Свиток укоризненный Кириллу Транквиллиону-Ставровецкому» и «Сын церковный»; «Зерцало духовное» принадлежит игумену Бизюкова монастыря Гедеону. |
| В этот же период Н. редактировал следующее переиздание Большого святительского Требника (М., 1651), получая, как и ранее, регулярное жалованье из приказа Книгопечатного дела. В расходной книге остались собственноручные подписи Н. («справщик бывшеи богородицкои ключарь Иван Васильев» - РГБ ОР. Ф. 596 (Голубцов А. П.). 2. Л. 3; см. также: Там же. Л. 7; РГАДА. Ф. 1182. Оп. 1. 42. Л. 335, 484 об.; 43. Л. 33 об.; 51. Л. 36). Деятельность Н. на Печатном дворе не сводилась к публикации исключительно полемических и канонических текстов и способствовала расширению тематики изданий Печатного двора, не ограниченной теперь публикацией только богослужебных книг. Обширные знания позволяли ему редактировать памятники разнообразной направленности - Соборное Уложение 1649 г., Пролог (М., 1641, 1642, 1643). Кроме того, Н. выступил в роли агиографа своего 1-го наставника, подготовив Записку о жизни прп. Дионисия (Зобниновского). Идея создания Жития прп. Дионисия принадлежала насельнику Кожеезерского в честь Богоявления муж. мон-ря Боголепу (Львову). Троицкий инок Симон (Азарьин) в 1648 г. обратился за помощью к Н. как к очевидцу осады Троице-Сергиева мон-ря и его освобождения, а также участнику книжной справы 1616-1619 гг. Н. передал свои воспоминания Симону (Азарьину), к-рый включил их отдельным разделом в Житие. В Записке Н. подробно остановился на фактах рассылки грамот из обители, сетуя, что тексты многих из них утеряны, и призывал сохранять существующие; писал о создании странноприимных домов для бедных, о книжной справе 1616-1619 гг., составил подробный список исправленных ошибочных чтений, упомянул о роли Иерусалимского патриарха Феофана IV в оправдании справщиков. В Записке Н. выступает ближайшим помощником прп. Дионисия (Зобниновского). Во мн. списках текст Жития расширен дополнительными главами из текстов Н. против прилога «и огнем». По мнению исследователей, Записка была составлена в период с 1648 по 1654 г. Актуализация идей и текстов Смутного времени в кон. 40-х гг. XVII в. в творчестве Симона (Азарьина) и Н. была одним из проявлений назревавшего военного конфликта между Россией и Речью Посполитой. |
| 583 ...многи епистолии... посылая сего Иванна, способника себ на то имя... – Имеются в виду патриотические грамоты, составлявшиеся архимандритом Дионисием совместно с Иваном Наседкой (см. сноску 43) и рассылавшиеся из осажденного Троице-Сергиева монастыря по городам Московского государства, с призывом противостоять интервентам. Грамоты эти сохранились выборочно, публикация дошедших списков началась в XIX в. Примечательно, что в Житии Дионисия имя Авраамия Палицына, находившегося во время осады монастыря в Москве, не фигурирует при упоминании грамот. 584 ...«О огни»... – Здесь и далее речь идет об участии Дионисия в работе по исправлению богослужебных книг (см. сноску 43). 585 ...той Иванъ... в строках поисправил и поисполнилъ... написавъ от себя, прислав мн с моимъ писаниемъ вмсте. – Речь идет о том, как Иван Наседка дополнил присланное ему Симоном Азарьиным Житие Дионисия. 586 Аз же... напослди написавъ особъ... преже предано быстъ иноку Боголпу прежнее писание, и того радив средину того писания не вписах... – Об участии Боголепа Львова в создании Жития Дионисия см. сноску 8, 74. Отметим авторскую щепетильность Симона Азарьина, постоянно разделявшего в тексте Жития «свое» и «чужое» изложение одних и тех же событий. 587 ...речъ сего Иванна ключаря... 40 главизн... о прикладе огня... – Перечислены другие сочинения Ивана Наседки. 588 О житии святаго архимарита Дионисия, списаном Иваном ключарем. – Эта часть заглавия в Погодинском списке отсутствует. 589 ...во истории болшой доволно писано у Живоначалъные Троицы о разорении Московском. – Возможно, под историей большой здесь подразумевается «История» Авраамия Палицына, более известная как «Сказание» Авраамия Палицына; не исключено и другое произведение – «Повесть о разорении Московского государства», приписываемое Симону Азарьину. 590 ...у Пятницы в Нижнемъ монастыр. – У Пятницкой церкви в Нижнем, или Подольном, монастыре, расположенном к юго-востоку от стен Троице-Сергиева монастыря. 591 ...вина быстъ и промысленик Дионисий архимаритъ, а не келаръ Аврамей Палицынъ. |
| В янв. 1655 г. И. присутствовал на собрании духовенства и мирян Киевского воеводства, где была объявлена грамота о победах царя в Белоруссии, затем в Софийском соборе был отслужен благодарственный молебен. В янв. 1656 г. царь Алексей Михайлович повелел И. отправить в Москву жившего в Киево-Печерском монастыре певца мон. Иосифа (Загвойского), который должен был обучать москвичей партесному пению. 9 февр. 1656 г. киевский воевода кн. Ф. Ф. Волконский доложил царю, что мон. Иосиф (Загвойский) по благословению И. покинул Киево-Печерский монастырь и удалился в неизвестном направлении. Впосл. выяснилось, что Иосиф скрывался от властей, не желая ехать в Москву. Более поздние сведения об И. отсутствуют. И. В. Жиленко, В. Г. Пидгайко Труды в области книжности Наиболее значительным лит. трудом И. является новая редакция Киево-Печерского патерика. Книжник опирался на труд Сильвестра (Косова) «Paterikon, abo ywoty witych oyców Pieczarskich» (Патерик, или Жития святых отцов Печерских) (К., 1635) и на более ранние редакции, содержавшие помимо агиографических повествований летописные сообщения. В результате работы И. древний патерик, существенно дополненный агиографическими материалами, вероятно из б-ки Киево-Печерского мон-ря, оказался частью обширного исторического сочинения. Единственный сохранившийся список труда И. принадлежал бывш. келарю Троице-Сергиева мон-ря Симону (Азарьину) , рукопись была создана, по-видимому, при жизни И.: «Патерикон Киево-Печерский. Жития и подвизи преподобных отец наших, в пещерах просиявших. Списан трудолюбием блаженнаго Нестора, рускаго летописца. По времени же паки приложи некоих жития св. отец Печерских боголюбивый епископ Симон Суждалский и Владимерский, последи же пространнее написа и в едино счини блаженный Поликарп, архимандрит печерский. Ныне же мало пространнее от Летописца русскаго, от начала в лета Ноева по потопе, откуду корень изыде преславнаго словенскаго языка и како израстоша в нем ветви богоугодныя, сочинен и в едино совокуплен тщанием и повелением боголюбиваго архимандрита св. великия пресветлыя царския лавры Печерския кир Иосифа Тризны» (РГБ. Ф. 304.I. 714, 390 л.). На нижних полях первых листов имеются записи: «Лета 7173 года дал в дом Живоначалные Троицы в Сергиев монастырь сию книгу келарь старец Симон Азарьин во веки неотъемлемо никому. Лета 7164 мес. февраля сия книга Троицкаго Сергиева монастыря бывшаго келаря Симона Азарьина». |
| Родом, вероятно, из села Клементьева, Наседка был потом переведен в Москву в сане священника. Затем после разорения столицы в 1611 году он пришел : в Троицкий монастырь и здесь ему была поручена церковь св. Сергия над воротами для того, чтобы он совершал в ней требы для мирян; для житья же ему отведена была келья в монастырской стене. Будучи человеком довольно хитрым и разбитным, он скоро сумел вполне расположить арх. Дионисия в свою пользу. Как мы видели раньше, он сделался для Дионисия как бы своим человеком: с ним Дионисий проводит дни и ночи за беседами, с ним вместе писал грамоты, ухаживал за больными и пр. Симон Азарьин рассказывает интересный случай из жизни Наседки в монастыре. Однажды Наседка сидел у окна своей кельи и размышлял о пророчестве Иоанна Богослова в Апокалипсисе, «рассуждая о жене и змее», о том «колики страны великия от православия в еретичество отпадоша: Рим великий и все западные страны», а ныне-де, размышлял он, и до нас дойде 357 . «И мневшу ми, передавал об этом сам Наседка Симону, не быти уже и на Руси православию, сице размышляющу, склячеся седя под оконцем много плакався неутешно». Но, вот он вдруг слышит «у оконца того пришед некто, поносив его много и многи укорныя речи ему изглаголав – «кто еси ты, рече, иже помышлявши не быти на Руси благочестию, а того рече не ведаеши, что за вас молит Бога чудотворец Дмитрий Солунский да Василий великий да и ваш чудотворец Сергий за вас молит Бога и будет на Руси благочестие, яко же и прежде». 358 Придя после этого в чувство, Наседка обрадовался, пошел и сказал о том Дионисию. Этот рассказ, между прочим, характеризует Наседку со стороны склонности его к богословским отвлеченным рассуждениям. По успокоении отечества Наседка был переведен священником подмонастырского села Клементьева. О том, насколько был образован Наседка, исследователи разногласят: некоторые не хотят признать в нем образованного человека и говорят, что если он и выступает где-либо выдающимся человеком, то только благодаря своей ловкости и хитрости 359 . |
| Житие преп. Дионисия. стр. 83–84; интересно то значение, какое,между прочим, придает грамотам Дионисия Иван Наседка. Он говорит: «да и ныне бы в монастыре, грядущих ради лет такие грамоты, добре бы нужны были, чтобы в казне было на утверждение таковому преславному и великому месту. А мнится мне, государь мой, (обращается к Симону) и для того надобно вам держати те грамоты осадные для преди на гордость вельмож лукавых, как над царствующим градом учинилась от них погибель» (стр. 84). 179 Рукоп. Троиц. Лавр. Библ. 41, л. 34 обор.; в этом месте Синодика записано; «инока Тимофея, иноку Маремьяну, Мелетия, Григория», а на верху: «род Троицких слуг Алексия да Федора Тихоновых». 188 Иван Наседка говорит: «доставлены были дворы и избы разные на странноприимство всякому чину.... князем и боярам и детям их и людям и всякой челяди их»; для простых людей были другие помещения: «сколько изб было поставлено мужеску полу и женску и девическу в Служней слободе и в селе Клементьеве, сколько убогих домов» (житие пр. Дионисия стр. 76). Симон Азарьин говорит так, что иных больных помещали в братскую больницу, «иных же за монастырем в богодельню; женскому же и девическому полу вне монастыря избы особыя ставили ». (Рук. Моск. Дух. Акад 203, л. 31). 189 Житие пр. Дионисия. стр. 78. Когда рыли могилу для И. С. Аксакова, то пришлось вырыть четыре ряда гробов, и в каждом ряду по три гроба , – все рядом: гробы один на другом. Это обстоятельство дало нам повод вспомнить то время, когда Наседка хоронил в одну могилу 10–15 чел. 191 Рук. Тр. Лавр. Библ. 700, л. 99. Тоже чудо разсказано Симоном в сказании о новоявленных чудесах преп. Сергия. (Рук. Мос. Дух. Ак. 203, л. 28). 192 «Мнози же от ран и от наготы призрением архимарита Дионисия препокоени быша и здравие приемше и доныне в его обители труждающись во многих службах, яко и до пяти сотниц или вящшее: прочим же, иже здравие приемше, разыдошася во свояси, ихже число множественно». (Рук. Моск. Дух. Акад. 203, л. 32). 211 У Забелина упоминаются именно только эти три историка, которые доверчиво отнеслись к «легенде» и против которых, следовательно, он преимущественно ратует. |
| Месячная минея, в 4, месяц Апрель, со следующей подписью: «лета 7136 (1628), сию святую книгу месяц Апрель дал Пречистые Богородицы и Великого Чудотворца Сергия в Стромынской монастырь Живоначальныя Троицы Сергиева монастыря Архимандрит Дионисий, в срок без отдачи, а подписал Архимандрит Дионисий своею рукой». Часослов в четверть: «лета 7119 (1612) Января в 30 день, сию книгу дал вкладу в дом Живоначальные Троицы и Великих Чудотворцев Сергию и Никону, того же Троицкого Сергиева монастыря Келарь старец Аврамий Палицын, в наследие вечных благ». Многие из рукописей принадлежали Арсению Суханову , как видно из приписок, сделанных большею частью Латинским шрифтом. Из печатных книг в особенности библиотека богата Московскими изданиями старинных Богослужебных книг. Из них достоин внимания Октоихи 1-го и 5-го гласов, М. 1594 года, в л. На первом из оных след. собственноручная подпись: «Дал вкладу в дом Пречистыя Богородицы в Старицкий монастырь Князь Дмитрий Михайлович Пожарский». На последнем: «сия книга, глаголемая Охтай, Троицкого Сергиева монастыря бывшего Архимандрита Дионисия. По его приказу, по соборному приговору Архимандрита Нектария, Келаря старца Александра и Казначея Иасафа и соборных старцев, положена в соборную церковь Живоначальные Троицы, в дому великого Чудотворца Сергия Радонежского, по нем Архимандрите Дионисие и по его родителях, вечного ради покоя и будущих, благих нескончаемых, лета 7141 (1633) году, Июля в 29 день при книгохранителе старце Иосафе Корякове». На Апостоле М. 1794 года, в лист, собств. Подпись Боярина Шереметева: «Книга, глаголемая Апостол Боярина Бориса Петровича Шереметева», другою рукою приписано: «что живет в крестовой». Из Псалтырей замечательны: Невежинская, Московская, 1603, в 4, Виленская (неполная) 1576 г. и в особенности один экземпляр роскошного издания Моск. 1632 года, в большой лист крупными буквами, принадлежавший Келарю Симону Азарьину, сочинителю подробного жития Пр. Дионисия, экз. которого недавно найден в неописанных книгах; на полях оного разные пояснительные куншты, большею частью, рисованные пером и довольно искусно по тогдашнему времени. Подобный экземпляр Псалтыри, только не печатный, а рукописный находится в библиотеке Моск. Дух. Академии. Один экземпляр Псалтыри со возследованием, половины XVIII века, Моск. изд. принадлежал Митрополиту Гавриилу Петрову, и в тексте много парафрастических заметок, цитат и т. п., а в Святцах хронологических указаний, и записей о нем самом и его родственниках. |
| – А что при производстве дознаний о чудесах посланные назначенными следователями чиновники для доставления к ним (следователям) лиц исцеленных и лиц, могших свидетельствовать об исцелениях, позволяли себе злоупотребления, это видно из инструкции Ростовской консистории, данной ее чиновникам, которым поручено было доставить к следователям лиц, получивших исцеление у мощей св. Димитрия, митрополита Ростовского. В инструкции предписывается чиновникам: «будучи в оной посылке, обид и налогов никому не чинить и уездных подвод безденежно не брать, к взяткам ко опущению повеленного не касаться под опасением надлежащего по указал штрафования», см. Ярославские Епархиальные Ведомости 1880-го года, 1-й, стр. 6. 537 Утверждают некоторые, будто совершение у нас обыска или дознания о чудесах по мере течения времени все более и более осложнилось я будто, наконец, оно превратилось у вас в продолжительное, сложное и иногда мелочное следствие, носящее на себе все следы канцелярских формальностей. По все это есть один из совершеннейших вздоров. принадлежащих некоторым. На самом деле никакого осложнения в совершении обыска у нас не происходило и он оставался у нас одним и тем же с древнего и до позднейшего времени, как остается все тем же и в настоящее время (создают осложнение отчасти, вероятно, на основании того общего положений, что все-де в истории с течением времени осложняется, а отчасти, может быть, потому, что читали действительно об очень сложном обыске в католической церкви, и если бы в подтверждение слов: «мелочное следствие, носящее на себе все следы канцелярских формальностей», потребовать положительных свидетельств, то люди, видящие соние, оказались бы истинно в плачевном положении). Что касается до нужды в свидетельствовании иди поверке чудес, то известны, хотя и немногие, примеры чудес списанных, т. е. выписанных из житий других святых, см. у Ключевск. стр. 275 fin., и вообще дается знать, что бывали чудеса затейные или вымышленные, см напр. житие Троицкого архимандрита Дионисия, принадлежащее Симону Азарьину, по изд. |
| В 1639 г. в К. м. принял постриг «московит» Борис Васильевич Львов (с именем Боголеп; † 1675), брат думного дьяка Григория Васильевича Львова, книжник, составитель первоначальной Краткой редакции Жития прп. Никодима. В исследованиях встречается ошибочное отождествление рода Бориса и Григория Васильевичей Львовых с родом князей Львовых, занимавших в Государевой думе боярские чины. Это мнение, видимо, связано с упоминанием среди вкладчиков К. м. кн. Алексея Михайловича Львова (ГЭ ОИРК. ЭРБ-62. Л. 9). До поступления в К. м. Борис Львов нес «книгописное» послушание в Соловецком в честь Преображения Господня монастыре . Известна рукопись «Слова преподобнаго Симеона Новаго Богослова» (ГИМ. Син. 2. 168), написанная им на Кожозере ( Понырко. 1992. С. 141). Старец Боголеп сыграл огромную роль в становлении б-ки, книжно-рукописной традиции и иконописной культуры К. м. При нем из Москвы на Кожозеро шли «самые богатые и разнообразные вклады, приносившие вместе с прочими дарами много печатных и рукописных книг» ( Спасский. 1981. С. 70). К 1648 г. старец Боголеп завершил труд над повестью о прп. Никодиме и отдал ее на прочтение троицкому келарю Симону (Азарьину) . В одно из последних посещений Москвы старец Боголеп вместе с диак. Благовещенского собора Феодором участвовал в споре со справщиками и был взят на заметку как старообрядец (АИ. 1842. Т. 5. С. 480). Царским указом Боголеп был вызван на церковный Собор 1666-1667 гг.; его обвинили в учинении в монастыре расколов и в «подстрекательстве мятежам», а также в том, что он «отцу духовному вящше 10 лет не исповедаше грехов своих, камканию же святому выше 20 лет не общаяся, ниже в церковь хождаше». Однако Боголеп на Собор так и не явился, чувствуя себя «на Кожеозере неприкосновенным» ( Понырко. 1992. С. 140). После кончины схим. Боголепа в 1675 г. в его келье осталось большое собрание книг и икон. Старец был чрезвычайно щедрым вкладчиком. За 26 лет жизни в К. м. он внес «всего вкладу... святыми иконами и книгами и денгами, и иными вещми на осмь сот на тридцать четыре рубля с полтиною, о прочей сей сих пяти икон, что жемчюгом обложены, писаны без цены» (ГЭ ОИРК. ЭРБ-62. Л. 29). |
|
|
