| К какому региону относятся Соловки? К Карелии К Архангельской области К Мурманской области Нет, Соловки — это Архангельская область. Вы правы, Соловки относятся к Приморскому муниципальному району Архангельской области. Неверно, Соловки — это Архангельская область. Какое поморское судно реконструировано в Морском музее на Соловках? Да, музейная поморская шняка — рыбопромышленное судно, главным образом для лова трески, — была построена в 2004 году по описаниям и чертежам конца XIX века. Длина — 12 м; ширина — 2,8 м; глубина — 0,85 м; водоизмещение — 5 т; суточный переход — 100 км; максимальная скорость — 6–7 узлов (11–13 км/ч); имеет одну мачту с прямым парусом площадью 27 кв. м.; во время лова трески экипаж состоял из 4 человек. Нет, поморская лОдья — это морское грузовое судно длиной до 25 метров и шириной до 8 м. А в соловецком Морском музее реконструировали поморскую шняку — рыбопромышленное судно, предназначавшееся главным образом для лова трески. Она поменьше, ее длина — 12 м, ширина — 2,8 м. Нет, поморский коч — это морское парусно-гребное промысловое судно, приспособленное для плавания по битому льду и для волока. Длиной кочи были от 16 до 24 метров, шириной от 5 до 7 метров. А в соловецком Морском музее реконструировали поморскую шняку — рыбопромышленное судно, предназначавшееся главным образом для лова трески. Она поменьше, ее длина — 12 м, ширина — 2,8 м. Кем был сидевший в Соловецкой тюрьме Симеон Бекбулатович? Степным разбойником, плененным донскими казаками Вельможей при дворе Анны Иоанновны, приближенным Бирона, которого скомпрометировали с помощью политических интриг Крещеным касимовским ханом, состоявшим на службе у Ивана Грозного Нет, Симеон Бекбулатович был крещеным касимовским ханом, состоявшим на службе у Ивана Грозного. В 1575 году Иван «отрекся» от престола и возвел на него Симеона Бекбулатовича. После смерти Федора Иоанновича из-за гонений Годунова Симеон обеднел, ослеп, был лишен титулов. Лжедмитрий I постриг Симеона в иноки в Кирилло-Белозерском монастыре. Василий Шуйский сослал его на Соловки. После тюрьмы Симеон вернулся в Кирилло-Белозерский монастырь, а после воцарения Михаила Федоровича Романова — в Москву. |
| Симеон Стремоухов (в 1509) из постриженцев и, следовательно, учеников преп. Иосифа волоколамского (Русские святые, сочинение Филарета, архиепископа черниговского, 1861, март, стр. 97), был сторонником его и одним из обвинителей св. Серапиона, архиепископа новгородского, на соборе бывшем в Москве в июле 1509 г. (Жития святых, март 1884, стр. 131), а когда Серапион еще до соборного суда над ним был, по воле великого князя, лишен епархии новгородской и, вызванный в Москву, заключен в Андроньев монастырь (где находился два года, по май 1511 г. История Русской церкви преосв. Макария, т. 6, стр. 147 3 ), настоятель монастыря, архимандрит Симеон, озлоблял его зельно, хотя и не долго, потому что в том же 1509 году 21 августа Симеон был хиротонисан в епископа Суздальского, † 12 ноября 1515 г. (Соф. Врем. 11, 288. 301). Погребен в Суздальском соборе. Сергий 12 февраля 1517 г. рукоположен митрополитом Варлаамом в епископа Рязанского (История Российской Иерархии I, 131); управлял епархией по 1521 г. Игнатий в 1519 г. сопровождал во Владимир принесенные оттуда в Москву для поновления древние иконы Спасителя и Божией Матери. Они торжественно отпущены из Москвы 15 сентября. Сам государь великий князь Василий Иоаннович провожал их за Андроньев монастырь; после того следовало угощение духовенству и боярам, а бедным роздана милостыня (История государства Российского VII, примеч. 383). Ефрем в феврале 1525 г. был одним из поручителей в верности князя Ивана Михайловича Воротынского (Собрание государственных грамот и договоров I, 425). Зосима в 1551 г. 5 февраля подписался порукой по князе Федоре Михайловиче Мстиславском (Собрание государственных грамот и договоров II, 440); в декабре 1533 г. был на погребении великого князя Василия Иоанновича (История государства Российского VII, примеч. 331). Авраамий в декабре 1547 года подписался порукой по князе Турунтае Пронском, бежавшем в Литву, и царь Иоанн Грозный гнев свой усмирил взятием с Пронского двух записей (Собрание государственных грамот и договоров I, 454. Летопись Никоновская VII, 60). |
| Вскоре родители Варфоломея, пришедши в бедность вследствие частых нашествий монгольских, тяжких даней в Орду и по случаю неурожайных лет, и, главное, спасаясь от нестерпимых притеснений, каким подвергалась вся область Ростовская от воеводы великого князя московского Иоанна Даниловича, переселились со всем своим семейством в Радонеж, где предоставлялись переселенцам некоторые льготы. Варфоломей и тут продолжал прежний подвижнический образ жизни, и тогда как братья его Стефан и Петр вступили в супружество, он многократно просил родителей отпустить его в монашество. Родители удерживали его только тем, чтобы он послужил им в их старости и дряхлости, и Варфоломей действительно служил им со всем усердием сына, пока оба они под конец жизни не отошли в обители, не облеклись в иночество и потом скончались. Отдав последний долг отцу и матери, и передав оставшееся после них имение младшему брату своему Петру, так как старший, Стефан, овдовев, был уже черноризцем Хотькова Покровского монастыря, Варфоломей упросил этого последнего брата, чтобы он отправился вместе с ним отыскивать место для пустынножительства. Оба брата обходили многие места по лесам; наконец им полюбилось одно, находившееся в густом лесу и имевшее воду. Сотворив молитву, братья принялись рубить деревья и устроили себе сперва одр и хижину, потом келью и малую церковь. Эта церковь, послужившая началом знаменитой Сергиевой лавры, освящена во имя Святой Живоначальной Троицы по благословению митрополита Феогноста в начале княжения великого князя Симеона Иоанновича и, следовательно, около 1340 г. Стефан, однако ж, недолго пожил в пустыне, в которой приходилось терпеть крайний недостаток во всем, потому что вокруг нее не было ни жилья, ни даже пути людского, а был только лес; никто в нее не приходил и ничего не приносил. Он перешел в московский Богоявленский монастырь, где впоследствии удостоился быть игуменом и духовником великого князя Симеона. Но младший брат остался непоколебим в своем намерении. Первою заботою его было облечься наконец в ангельский образ, и для этого, пригласив к себе некоего духовного старца, игумена Митрофана, Варфоломей принял от него в своей церкви и пострижение в монашество, и новое имя Сергия на двадцать четвертом году своей жизни . Отпустив игумена, Сергий, первый постриженник в своей обители и совершенно одинокий в пустыне, предался всею душою многотрудным подвигам иноческого жития. Он переносил всякого рода лишения, изнурял плоть свою непрестанным постом и бдением, был неутомим в молитве и трудах, испытал страх и от зверей, и особенно от нападений духов злобы и благодатию Божиею все превозмог и победил. Так продолжалось около двух лет . |
| Согласно Житию Пахомия Логофета, К. преставился в 1427 г. в возрасте 90 лет, т. е. он род. ок. 1337 г., был крещен с именем Косма. Родители святого скончались, возможно, во время морового поветрия, оставив сына на попечение своему родственнику Тимофею Вельяминову († после 1389), к-рый был окольничим Московского вел. кн. св. Димитрия Иоанновича Донского . В Синодике Кириллова Белозерского мон-ря перечислен род К.: «Преподобнаго отца нашего игумена Кирила поминание. Михаила. Калинника. Тарасия. Симеона. Александра. Петра. Иова. Петра. Иванна. Исаака. Гавриила. Марию. Пантелеймона. Улиянию. Ирину. Матрону. Иванна. Евдокею. Евдокею. Евдокею. Улиянию. Марию. Марию. Матрону. Мартиниана. Симеона. Николу» ( Шаблова. 2012. С. 140). В генеалогии боярского рода Вельяминовых Косма не значится, возможно, он приходился родственником Ирине, жене Тимофея ( Кузьмин. 2006. С. 239). После совершеннолетия Косма стал казначеем Тимофея Вельяминова: в этом качестве он упомянут в меновной грамоте Димитрия Донского с чернецом Саввой (по мнению Л. И. Ивиной, Савва был иноком Симонова Старого московского в честь Рождества Пресв. Богородицы мон-ря ( Ивина Л. И. 1979. С. 42. Примеч. 38; АСЭИ. Т. 2. 340. С. 338-339)), составленной между 1378 и 1383 гг. ( Кучкин. 2009. С. 296-299), или между 23 мая 1381 и 23 авг. 1382 г. (по мнению С. З. Чернова, симоновский чернец Савва участвовал в сделке как частное лицо, см.: Чернов С. З. Домен московских князей в городских станах, 1271-1505 гг.//Культура средневек. Москвы: Ист. ландшафты: В 3 т. М., 2005. Т. 2. С. 76-80), или в 1380-1382 гг. ( Кузьмин. 2006. C. 241). Благодаря многолетней службе в доме Вельяминова Косма хорошо знал членов великокняжеской семьи (Вельяминовых связывали родственные узы с великокняжеским домом: племянник Тимофея Микула был женат на Марии Дмитриевне, родной сестре вел. кнг. Евдокии Димитриевны , жены вел. кн. Димитрия Донского). Неслучайно, когда К. основал обитель в Белозерье, семья вел. князя оказала ему поддержку: вел. кнг. Евдокия дала «в дом Святей Богородици игумену Кирилу село Сандыровское, и с лесы, и с пожнями, да пустоши поженки Ворсинские» (ААЭ. Т. 1. 377. С. 474). Сыновья Димитрия Донского вел. кн. Василий I Димитриевич , можайский кн. Андрей Дмитриевич, звенигородский кн. Георгий (Юрий) Димитриевич , дмитровский кн. Петр Дмитриевич предоставляли обители «доволные милостыни» и находились в переписке с К. |
| 1893. С. 15). В 1608 г. царь Василий Иоаннович Шуйский пожаловал К. м. право «ходить одинова в год судном в Астрахань и класть по 20 тысяч пуд соли или рыбы»; царь Михаил Феодорович разрешил мон-рю владеть мостом и перевозом через р. Мёшу близ монастырской дер. Бима, а также дозволил беспошлинно ввозить в Москву 10 возов рыбы. В 1649 г. царь Алексей Михайлович писал нижегородскому таможенному голове: «...не велено с посылаемых из Спасского монастыря к Москве хлебных и всяких запасов пошлин, головщин и полозоваго брать». С 1699 г. указом царей Иоанна и Петра Алексеевичей на имя архим. Алексия К. м. владел перевозом на р. Каме (Там же. С. 16-17). Со времени основания К. м. монастырскому хозяйству были дарованы особые права и привилегии. В 1555 г. царь Иоанн IV выдал архим. Варсонофию «несудную» грамоту, подтвержденную в 1621 г. царем Михаилом Феодоровичем. Грамотой царя Алексея Михайловича 1649 г. повелевалось, чтобы «Митрополиту Казанскому Симеону Преображенскаго монастыря старцов и слуг за ссорою о вотчинной спорной Салманчинской земле ни в каких делах судом и расправою, кроме духовных дел, не ведать». В 1647 г. монастырские крестьяне получили некоторые льготы «в подворных сборах», в 1649 г. освобождались от привлечения по исковым делам, в 1696 г.- от взноса «стрелецкаго хлеба» (Там же. С. 18-19). В нач. 1725 г. настоятель К. м. и судья Казанского архиерейского дома архим. Иона (Сальников или Сальникеев) без ведома Синода «сам собою» приписал к К. м. казанский во имя Святой Троицы Феодоровский , казанский Кизический в честь Введения во храм Пресв. Богородицы и Мусерский мон-ри со всеми угодьями, что стало предметом особого судебного разбирательства. Архим. Иона перевел в К. м. как братию, так и имущество приписных обителей. Но вскоре по инициативе Казанского архиеп. Сильвестра (Холмского) и кизического игум. Иакова самочинно приписанные мон-ри были отобраны у К. м. и приписаны к Казанскому архиерейскому дому (ОДДС. Т. 7. Стб. 16-18). Впосл. архим. Иона по неоднократным обвинениям в лихоимстве и др. |
| 3 июля) и Константин Всеволодович (1257 г., пам. 3 июля), князья Ярославские; четвертый правнук того же Большого Гнезда Роман Владимирович (1285 г., пам. 3 февр.), князь Углицкий, замечательный широкою благотворительностью и попечением о своем народе; пятый правнук его же Михаил Ярославич (1318 г., пам. 22 нояб.), князь Тверский, замученный в орде, – его супруга есть та блаж. Анна Кашинская, церковное чествование которой по недоуменным и недостаточным причинам было прекращено в 17 веке и теперь имеет быть восстановлено. В лике святых состоят следующие лица из иных княжеских родов. Потомок Ярослава Мудрого в восьмом колене Рязанский князь Роман Ольгович (1270 г., пам. 19 июля), замученный в татарской орде за верность Христу. Из Литовских князей Довмонт Псковский (1299 г., пам. 20 мая), женатый на внучке св. Александра Невского Марии Дмитриевне. Царевич Петр Ордынский (1290 г., пам. 29 июня), сын татарского хана Беркая, принявши христианство и свято проживший в г. Ростове. Благоверная княгиня Евдокия Дмитриевна Московская (1407 г., пам. 7 июля), супруга Димитрия Ивановича Донского, замечательная своею привлекательною семейной жизнью. Благов. княгиня Иулиания Вяземская (1406 г., пам. 21 дек.), супруга князя Симеона Мстиславича, пострадавшая от великого князя за свое строгое соблюдение супружеской верности и чистоты. Из Углицких князей – Иоанн Андреевич (1523 г., пам. 19 мая), которого вместе с его родными продержали в тюрьме 32 года, чтобы отстранить от притязаний их на великокняжеский престол. Царевич отрок Димитрий Иоаннович (1587 г., пам. 15 мая), за тоже пострадавши в Угличе от подосланных Борисом Годуновым убийц. Царевичем Димитрием Углицким замыкается ряд святых мирского чина, прославленных Господом из среды русского великняжеского рода. Мы представили в этом ряду и тех князей и княгинь, которые непосредственно перед смертью приняли иночество, но у которых вся жизнь протекла в мирских условиях, у которых нравственный облик всецело определился и установился в условиях обычной мирской жизни, как например у св. |
| XVI в. (Об ошибочности понятия «второе южнославянское влияние»)//Древнерус. лит. язык в его отношении к старославянскому: [Сб. ст.]. М., 1987. С. 144-176). Вопреки мнению исследователей кон. XIX - сер. XX в. (А. И. Соболевский , В. А. Мошин , Д. С. Лихачёв и др.) Ж. игнорировала наиболее важный - литературный - аспект этого масштабного и сложного культурно-исторического явления, сводя его исключительно к графико-орфографическим признакам, к-рые стремилась объяснить (отчасти под влиянием гипотезы амер. слависта Д. Ворта) как результат архаизации и грецизации орфографии рус. рукописей в XV в. Несостоятельность этого тезиса Ж. продемонстрирована в новейших работах М. Г. Гальченко, изучившей сплошной массив восточнослав. рукописей 2-й пол. XIV - 2-й пол. XV в. ( Гальченко М. Г. Книжная культура. Книгописание. Надписи на иконах Др. Руси: Избр. работы. М.; СПб., 2001. (Тр. ЦМиАР; Т. 1)). При исключительной любви к рус. национальной культуре, особенно в ее церковной форме, Ж. нередко в исследованиях руководствовалась чувством ложно понимаемого патриотизма. С этим связаны характеристика ею кириллической части Реймсского Евангелия (представляющей отрывок скромного по оформлению рядового кодекса) как рукописи, принадлежавшей дочери кн. Ярослава (Георгия) Владимировича Мудрого франц. кор. Анне (Реймсское евангелие: История его изучения и текст. М., 1978), и попытка отождествления царя Симеона, упоминаемого в копийной выходной записи кирилло-белозерского списка Изборника 1073 г. и в предисловии к «Златострую» пространной редакции, с вел. кн. Московским Симеоном Иоанновичем Гордым (Изборник 1073 г.: Судьба книги, состояние и задачи изучения//Изборник Святослава 1073 г. М., 1977. С. 5-31). Ок. 20 лет, вплоть до смерти, Ж. являлась ответственным редактором славяно-рус. серии «Сводного каталога рукописей, хранящихся в СССР» (работа начата в 1960 по инициативе акад. Тихомирова), входила в коллектив авторов инструкции по описанию славяно-рус. рукописных книг для «Сводного каталога...», остающейся одним из самых удачных действующих археографических руководств (Рекомендации для определения языка (извода) древних слав. |
| XV) Константин IV Димитриевич, восьмой и самый младший сын Димитрия Иоанновича Донского, Великого Князя Московского и святой княгини Евдокии Димитриевны Суздальской, родился 14 или 15 мая 1389 г. По завещанию Великого Князя Димитрия Донского († 19 мая 1389 г.) Углич перешел к старшему брату Константина, князю Петру Димитриевичу, который по «душевной грамоте отца» должен был наделить и наделил этим городом младшего брата своего, младенца Константина Димитриевича (значит последний владел Угличем между 1389 и 1405 годами). Великий Князь Василий II Димитриевич взял Углич у Константина и по договору 1405 г. отдал его князю Владимиру Андреевичу Храброму – Донскому († 1410 г.), который, по завещанию, передал Углич своим сыновьям («на полы»), князьям Андрею и Василию; но Великий Князь Василий II Димитриевич отнял у Владимировичей Углич и отдал его опять князю Константину, который и владел им (после 1410 г.) по 1419-й год: в сем году Углич снова отобран был в собственность Великого Князя; в 1425 г. 27 февраля Великий Князь умер и Углич перешел к князю Василию Владимировичу и состоял за ним до смерти, т. е. до 1427 г.; после сего, т. е. в 1427 г., Углич был во владении жены Василия Иулиании Михайловны; но после этого года Углич был захвачен Юрием Димитриевичем Шемякою; в 1432 г. Углич снова находился в руках князя Константина до его смерти, т. е. до 1434 года. Князь Константин Димитриевич был женат на княжне Анастасии (будто-бы Ростовской, умершей в октябре 1419 г.) и имел от нее сына, князя Симеона (о нем ничего неизвестно); † по некоторым сведениям 13 августа 1433 г., a по другим 9 мая 1434 г. в иноческом сане с именем Кассиана и погребен в Московском Симоновом монастыре. Василий II Димитриевич, Великий Князь Московский; он взял Углич у брата своего Константина Димитривича и в 1405 г. по договору передал его князю Владимиру II Андреевичу Храброму. После 1410 года вскоре взял Углич у сыновей Храброго и отдал его брату Константину, а в 1419 г. снова отобрал Углич у Константина в свою казну и владел им до своей смерти, последовавшей 27 февраля 1425 года. |
| А вот «Источники русской агиографии» Н.П. Барсукова, опубликованные в 1882 году, говорят, что «в «Иконописном Подлиннике, под 10 Августа» упоминается святой Лаврентий, который «на себе же ношаше шубу роспашь, хождаше бос в портех». Здесь же уточняется: «инии пишут», что он «сед, брада аки Власиева, на конце раздвоилась; на главе плат, наг весь, шуба на плечах»8. По блаженной кончине Конечно же, нельзя не обратиться к «Историческому описанию Калужского Лаврентиева монастыря нынешнего Калужского архиерейского дома и принадлежащей к оному Крестовской церкви», составленному в конце XIX века иеромонахом Леонидом. В вышедшем в 1906 году переиздании этой книги есть сведения о том, что, по преданию, святой Лаврентий построил себе небольшую деревянную хижину, от которой, как гласит предание, сам выкопал подземный ход, чтобы тайно приходить в храм Божий. Интересно, что в примечаниях к основному тексту приводится пояснение автора «Исторического описания…» В нем говорится о 80-летнем «старожиле подмонастырской слободы Подзавалья», который рассказывал, что «еще на его памяти был известен в монастырском саду куст», скрывавший под собой «спуск в подземельный ход», ведущий в монастырскую церковь. Иеромонах Леонид уточняет дату основания святой обители, поскольку «некоторые из желания придать монастырю более древнее начало» писали о его существовании еще при жизни праведника. Автор утверждает, что Свято-Лаврентьев монастырь был основан только «по» его «блаженной кончине», но не ранее ее, поскольку в древнем монастырском синодике «помянник настоятелей Рождественской обители начинается именами Праведного Лаврентия и современника его Преподобного Игумена Тихона, основателя другой пустынной обители в области Калужской», а «число же всех настоятелей, упомянутых в синодике, не превышает 15 человек». Из чего «должно заключить», что монастырь начал свою историю после упокоения святого Лаврентия, а «по сему Праведник этот должен быть почитаем первоначальником обители». Иеромонах Леонид только «полагает», что «Князь Калужский Симеон Иоаннович в течении трех лет, которые он прожил в Калуге по кончине Праведнаго Лаврентия, устроил на месте погребения сего святого мужа иноческую обитель». |
| Главную церковь Вознесения некоторые почитают первою, которую соорудила В. К. Евдокия в 1393 году. По существование монастыря в 1387 году, когда в нем погребен Симеон Яма, предполагает другую церковь до построение новой каменной и до вступления в него вдовствовавшей В. Княгини. Летопись сказывает, что в 1518 году разобрали в Кремле старую церковь Вознесения, 779 которая должна быть прежняя в монастыре, существовавшая до построения другой при Евдокии; ибо, по истечении пятидесяти лет, едва ли можно было назвать старою каменную церковь , отстроенную в 1467 году, и за чем говорить о старой церкви, когда не было новой. Если б действительно Великий Князь Василий Иоаннович заложил новую церковь в Вознесенском монастыре: то сия вероятно было бы замечено у летописцев, которые постоянно упоминают о построении новых и даже о возобновлении старых церквей. По соображении с обстоятельствами, едва ли справедливо, что в 1393 году В. К. Евдокия начала сооружение Вознесенской церкви в одно время с храмом во имя Рождества Богородицы на Царском дворе. 780 Степенная книга описывает нам избавление Москвы от Темир-Аксака в 1395 году, прежде нежели обнаружились подвиги самоотвержения Евдокии пред ее сыновьями. Посему вероятнее отнести можно строение церкви в монастыре к последнему году жизни храмоздательницы, 1407 г. Но Евфросинии не суждено было видеть окончание сего дома Божия, 781 который принял для хранения в недра свои ее тело, 1407 г. Июля 7. Начатое ею продолжала Великая Княгиня София Витовтовна, которая совершила церковь «по кольцо верха». Но как пожар повредил ее стены и своды, то она 60 лет стояла недостроенною. Когда ж супруга Великого Князя Василия Темного, Мария, по обету своему, в 1463 году предприняла разобрать и вновь соорудить этот храм: тогда некто Василий Ермолин придумал с мастерами каменщиками: «изгорелое каменье обломаша, и своды (подвигшиеся) разбиша, и оделаша около ее всея новым камением, да кирпичем новым зженым и своды сведоша и вся совершиша, яко всем дивитися необычному делу их». 782 |
|
|
