| Господи, прости нас за отказ от предлагаемого нам спасения, ссылаясь на немощь. Мы не отвращаем наших сердец от неправых путей, не размышляем о грядущих бедах, не взираем на обещанное блаженство. Господи, воскреси в нас горячую надежду, которая бы понудила нас приблизиться к Тебе, Источнику цельбы, и исцели наше унылое сердце. Охваченные огнем все бросают и, хотя жалеют о доме и имуществе, однако, без оглядки бегут, чтобы спасти свою жизнь. Поверьте, возлюбленные мои о Господе, истину говорю вам: если бы увидели гибельность греха и будущую сынов Божиих славу, и вы бы, презрев царские диадемы, всю мира сего славу и все сокровища его, без сожаления бежали бы из огня греховного, охватывающего вас со всех сторон в мире, и к тому единому потщились бы, чтобы удостоиться оной славы. Тогда не только прелести мира сего, но и самое тяжкое мучение не воспрепятствовало бы вам. Не достойны бо суть страсти нынешнего времени сравнительно со славой, хотящей явиться в нас (см.: Рим. 8, 18 ). Господи, мы мало размышляем о гибельности греха и будущей славе сынов Божиих. Мы не бежим без сожаления от огня греховного, охватывающего нас со всех сторон в мире. Мы не стремимся позаботиться о том, чтобы удостоиться славы сынов Божиих. Господи, прости нас за то, что страсти нынешнего времени мы не научились ставить ни во что по сравнению со славой, хотящей явиться в нас. Поверьте, если бы показал Бог адские мучения, которые, думаю, представляют собой все муки и горе мира сего, собранные в единую тьму вечного мучения, то ваша горделивая честь, слава, богатство и вся красота мира сего показалась бы вам горькой полынью и вы были бы в ужасе и плакали, дабы не прийти на место мучения сего. Господи, Ты через старца говоришь нам, что адские мучения представляют собой все муки и горе мира сего, собранные в единую тьму вечного мучения. Господи, прости нас, что мы не чувствуем именно так адские мучения и поэтому нам не кажется горькой полынью горделивая честь, слава, богатство и все красоты мира сего. Поэтому мы и не плачем в ужасе, чтобы Ты, Господи, не дал нам прийти на место мучения сего. Прости нас за эту бесстрашность. |
| Между тем и другим есть неразрывная связь: ибо, как без добродетели нельзя приобрести постоянной, совершенной, чистой молитвы, так и добродетели без постоянства молитвы не могут достигнуть совершенства. Господи, прости нас, что мы разрешаем врагу стирать в нашей памяти простую истину: без добродетели нельзя приобрести постоянной, совершенной, чистой молитвы, и без постоянства молитвы добродетели не могут достигнуть совершенства. Господи, прости нас, что хромаем то на одно, то на другое колено, и честь совершенства не дается нам. Итак, закончу я беседу с вами тем, с чего начал, будем подражать повиновению второго Адама, Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа, которое Он оказал Отцу Своему. Аз бо, – говорит, – от Себе не глаголах, но пославый Мя Отец, Той Мне заповедь даде, что реку и что возглаголю ( Ин. 12, 49–50 ). Господи, и нам, желающим построить здание спасения, необходимо подражать Христу в Его повиновении Отцу Своему и в умении говорить только то, что посылающий нас на дело Отец дает нам употребить в своей речи. Господи, прости нас, что такому подражанию мы еще не научены. Как в праотце первом Адаме и в его последователях корень всех зол есть превозношение, так и в новом Адаме – Богочеловеке Иисусе Христе и в желающих жить подобно Ему, начало, основание и источник всех благ есть смирение. Противное врачуется противным. Посему, если вина всех зол в непокорности и кичливости, причина же благ – повиновение, то желающим жить праведно надлежит жить в повиновении у искусного старца. А так как силы наши настолько слабы, что и тогда, когда хотим сделать добро, скорее делаем зло, то необходимо нам еще непрестанно обращаться с молитвой о помощи к Богу, подающему всем вся во благое. Господи, Ты говоришь нам, что последователям первого Адама мешало превозношение, а для последователей второго, Спасителя нашего Иисуса Христа, началом, основанием и источником всех благ явилось смирение. Вот и у нас причину всех зол надо искать в непокорности и кичливости, а основание и источник всех благ полагать в смирении. Господи, прости нас, что эти истины не стали еще для нас убеждением, и мы не корректируем ими нашу христианскую жизнь. Господи, помоги нам, желающим жить праведно, полюбить повиновение и непрестанно обращаться с молитвой о помощи к Тебе, нашему Богу, подающему всем всё во благое. 3. О борьбе со страстями |
| Господи, чтобы получить исцеление от пьянства и других грехов, нам необходимо делать над собой усилия, с верой воззреть на Распятого, с решимостью припасть к ногам Его. Господи, прости нас, что не хотим познать любви Твоей и ринуться в объятия Твои. Известно нам: хотящему все возможно, ибо Ты, Господи, помогаешь всякому, хотящему придти в Твои объятия. Хотящему все возможно, ибо Сам Бог, повелевший нам изыти из сего греховного мира, помогает всякому, хотящему прийти в объятия Его. Он любящих Его любит, прилепляющихся к Нему приемлет, ищущим Его идет навстречу и желающим насладиться любви Его неоскудно дает сладость (см.: Притч. 8, 17 ). Бог любви изливает господство Духа Святого в сердца наши (см.: Рим. 5, 5 ). Это господство Духа – не насилие над нами, а благодать, добровольно всех приводящая в единство (см.: Ин. 17, 21 ). В этом и состоит сущность предложенного нам лекарства. Это высочайший дар союза любви с Самим Иисусом Христом. Всем он преблажен, все им в силах воспользоваться, ибо действующий при этом не немощной человек, а всемогущий Бог. Господи, Ты неоскудно даешь сладость Свою тем, кто Тебя любит, кто прилепляется к Тебе, кто Тебя ищет, кто желает насладиться Твоей любовью. Им Ты даешь господство Духа Святого, так что сердца их вкушают радость нашего единства с Небесным Отцом ( Ин. 17, 21 ). Вот суть лекарства, предлагаемые нам Тобою! Господи, прости нас, что редко пользуемся этим лекарством и, потому, дар единения с Тобой в себе не возгреваем. Не отказывайтесь же от предлагаемого вам спасения немощью. Ведь и святые Божии люди, подвизавшиеся о Христе, такие же были, как и мы, земные, плотяные, и, однако, они презрели и победили мир, да и теперь многие презирают и побеждают. Как же им это – возможно, а нам нет? Возжелаем, возлюбленные, понудим себя – и мы сможем. Отвратим сердца наши от неправых путей, размыслим о грядущих бедах, будем взирать на обещанное блаженство и горячая надежда, воскреснув, понудит нас приблизиться к источнику цельбы, и исцелеет унылое сердце каждого из нас. |
| С осени 1910 года Синод сменил тактику. Если раньше каждое гневное письмо от Столыпина или его помощников препровождалось преосв. Гермогену, то теперь было решено дождаться от него рапортов по старым делам и затем на их основе провести над иеромонахом заочный суд, в предвкушении которого все министерские отношения касательно о.Илиодора принимались к сведению (6 и 28 октября, 24 ноября), порой с угрожающим комментарием: «Иметь в виду при обсуждении имеющейся в Синоде переписки об иером. Илиодоре». Ничего хорошего для священника такая тактика священноначалия не предвещала. Он, однако, получил отсрочку ввиду промедления преосв. Гермогена, который из всей горы синодальных запросов по илиодоровским проповедям пока ответил лишь на один, по поводу жалобы Царицынской думы (рапорт 13 сентября). За преосвященным оставалось еще 6 указов Синода о 9 проповедях о.Илиодора, начиная со злополучной проповеди о театральных зрелищах, а также следствие по жалобе Максимовой. Если это следствие, по крайней мере, было назначено и работало, то старые указы еп.Гермоген как будто игнорировал. В свою очередь, и Синод откладывал рассмотрение единственного полученного рапорта, ожидая остальные. Дело затягивалось. 2 октября по докладу канцелярии Синод распорядился напомнить преосв. Гермогену о рапорте по жалобе Максимовой, на что владыка 14 октября ответил, что дело задержалось ввиду долгих розысков жалобщицы, находившейся в Одессе, и ряда упущений, обнаруженных консисторией в следственном производстве. 9 ноября Синод вспомнил и о 6 старых указах, причем предписал преосв. Гермогену дать по ним ответы в 7-дневный срок. Для пущей скорости затребовать эти сведения не указом, а телеграммой, отправленной митр. Антонием в тот же день. В ответ еп.Гермоген телеграфировал 11 ноября следующее: «Указы Святейшего Синода по делу проповедей иеромонаха Илиодора своевременно были препровождены разным священникам города Царицына для производства дознания. Донесений от них ко мне ещё не поступало. О немедленном доставлении нужных сведений мною телеграфом дано знать священникам Царицына Благовидову и Ушакову. Сегодня с Седмиезерной иконой Божьей Матери выезжаю [в] Царицын, где немедленно истребую нужные сведения для представления Святейшему Синоду. Доклад по делу Максимовой высылается» . |
| Стрелявший в о. ректора семинарист скрылся, однако личность его установили. Им оказался ученик второго класса Николай Архангельский. Только 2 октября 1908 года. Архангельского задержали в Воронеже (он выдавал себя за крестьянина Лаптева). Его опознали по фотографии, обязательность которых при поступлении в Тамбовскую семинарию с 1906 года ввел архимандрит Симеон. Из документов, обнаруженных при задержании Архангельского, выяснилось, что он принадлежал к организации, члены которой называли себя анархистами-коммунистами. Покушение на архимандрит Симеона Архангельский совершил, якобы, по решению этой организации. Военный суд приговорил Архангельского к лишению всех прав и состояния и к каторжным работам на девять лет. А архимандрит Симеон, согласно прошению, 23 августа 1907 года увольнялся от занимаемой должности. Его зачислили в состав братии Седмиезерной Богородичной пустыни, где он стал ближайшим помощником своего духовного отца – старца Гавриила (Зырянова) . Учебные занятия, согласно постановлению Св. Синода, после покушения на жизнь о. ректора не прекращались, но продолжались до обычного окончания их (13 апреля), когда воспитанников отпускали по домам на Страстную и Пасхальную недели. Позже, в отчете ревизора говорилось: «Хотя большинство учеников этим преступлением было взволновано и склонно было осудить его, но злонамеренно настроенная группа вожаков беспорядков относилась к этому иначе, как это видно из того, что, при обыске, произведенном 11 того же апреля гражданской властью у некоторых воспитанников, был найден у воспитанника I класса Соловьева Ивана подписной лист в пользу воспитанника Архангельского, стрелявшего в ректора» (ГАТО, ф. 186, оп. 114, д. 1, л.л. 276–277). Следовало и замечание: «Неприятие Правлением семинарии никаких мер (в двух случаях покушений) приписывают, правда, влиянию самих же пострадавших ректоров, ввиду нежелания их подвергать преступных воспитанников должному наказанию. Но это лишь свидетельствует о дезорганизованности как начальства семинарии, так и корпорации ее, потому что при правильном понимании служебных обязанностей не возможно было ни для потерпевших ректоров семинарии, ни для корпорации ее допустить истолкования произведенных покушений как личного дела потерпевших, их одних только касавшегося; архимандриты Феодор и Симеон подвергались нападению как начальники учебных заведений, при исполнении своих служебных обязанностей в самом учебном заведении и со стороны своих же воспитанников» (ГАТО, ф. 186, оп. 114, д. 1, лл. 276–277). |
| События так называемой февральской революции очень скоро повлияли и на церковную жизнь в целом, и в том числе, конечно же, на жизнь МДА. «Свободолюбивая» и «свободомыслящая» либеральная профессура Академии сразу поняла, что наконец-то пришло ее время, и продемонстрировала все свои «свободомыслие» и либерализм. Борьба за свободу началась, разумеется, с борьбы с главным ее врагом – монархистом и «черносотенцем» ректором епископом Феодором. Уже 3 марта на революционно настроенной студенческой сходке, руководимой все той же либерально-демократической профессорской групировкой во главе с М.М. Тареевы м, было принято решение о направлении делегации с изложением этих якобы студенческих требований к известному своими крайне либеральными взглядами обер-прокурору Синода В.Н. Львову. Отец Павел Флоренский позже напишет в письме к Новоселову: «Студенты, кстати сказать, или лучше сказать неизвестно откуда взявшийся “Совет” студентов, бесподписно представил Тарееву петицию о немедленном удалении Ректора и об аресте его. Ввиду того, что Тареев же “оглашал” эту бесподписную бумагу, я не очень то верю, что она студенческая. Впрочем, Бог ему судья! Но вся клика спекулирует на недобросовестно сфабрикованной клевете, якобы Ректор организует какие-то реакционные силы в политике и т.п. вздор» 8 . В Петербурге среагировали очень быстро – в результате профессором Петербургской Духовной Академии Б.В. Титлиновым в МДА была проведена ревизия. Титлинов якобы «нашел разные упущения в академическом хозяйстве и полную разруху в академической жизни, явившуюся следствием ректорского режима». 13 марта, утром и вечером, состоялись два заседания, на которых часть профессоров обрушились на владыку Феодора со всяческими обвинениями. На утреннем заседании владыка молча, опустив голову, слушал грубые обвинительные речи, но в конце заседания покинул зал. На вечернем заседании его уже не было. Даже далеко не сторонники владыки отмечали позже, что с ним поступили крайне некрасиво и несправедливо. Кстати сказать, почти все ярые противники владыки Феодора проявили себя потом активными обновленцами, а бывший обер-прокурор Львов даже вступил в союз безбожников и писал антирелигиозные статейки. |
| Бог ведает, верил ли отец игумен объяснениям отца Тихона, но только последний не переставал чувствовать, что отношения к нему отца игумена делаются ненадежными. И, вот, неожиданно приходит из консистории указ: отец Тихон вызывается в Казань и назначается казначеем архиерейского дома. Как громом это поразило отца Тихона. Не хотелось ему покидать уединения пустыни и снова жить в городском шуме. Он поехал в Казань, но с твердым намерением – не позднее двух месяцев вернуться в Раифу. Так и отцу игумену сказал; и, передавая ему ключи от своей келлии, просил сохранить ее за ним. Взяв с собой лишь самое необходимое, отец Тихон отправился в казанский архиерейский дом. Прожив там несколько дней, он встречает раифского казначея отца Д. и просит передать отцу игумену на словах, что не теряет надежды освободиться от нового назначения, но пока нуждается в теплом подряснике, каковой и просит переслать ему в Казань. Отец казначей, страшно боявшийся, как бы отец Тихон не перехватил у него настоятельство в Раифе, увидев отца игумена, передал ему просьбу отца Тихона в таком виде, что он просит прислать ему все вещи, так как житье ему в Казани нравится, и говорит: «слава Богу, что так случилось, – я-де теперь понасолю отцу игумену...». Тем временем отец Тихон, ничего не знающий об этой лжи, сидит у окна своей келлии в архиерейском доме. Идет дождь. На двор въезжает какой-то мужик с возом, и, немного погодя, в келлию отца Тихона входит промокший возница, подает записку отца игумена и говорит: – А я тебе вещи привез! Только промокли они, – дождь был, покрыть нечем было, да и грязью забрызгались... – Как огнем опалило отца Тихона это неожиданное известие. Стал читать записку отца игумена: «Летай – летай, но знай – куда сесть!..». Значит, ни за что, ни про что – выгонка из пустыни?.. Больно стало отцу Тихону. Он написал отцу игумену ответ и высказал ему эту боль от незаслуженной обиды. Но делать было нечего, – пришлось оставаться пока в архиерейском доме. Однако не надолго: отец игумен в свою очередь обиделся на письмо отца Тихона и, опасаясь, как бы отец Тихон не стал ему вредить, пользуясь близостью ко владыке, – добился нового перевода отца Тихона, в Седмиезерную пустынь. |
| 21-го и 22-го сентября жар у батюшки усилился. Начавшийся ранее геморрой стал мучительным, и весьма ослаблял воспаленный организм старца. Было трудно дышать, мучила сильная жажда. Сердце работало плохо. Все были в томительной скорби и старались ничем не нарушить покой больного. Он лежал с закрытыми глазами, но рука его часто подымалась для крестного знамения, уста шептали молитвы. Батюшка всех еще узнавал; но говорить ему, видимо, было уже не под силу. 23-го сентября батюшка пожелал приобщиться и просил посадить его в кресло. Так, сидя, он принял святые тайны в великом благоговении и умилении. Однако силы скоро покинули его, и опять пришлось положить его в постель. В это время он призвал к себе отца Г. и отца А. и открыл им, что после приобщения видел полосу света, которая падала на него с неба и постепенно сужалась, пока не остановилась на его сердце; при этом батюшка ощущал такое же благодатное наитие Святаго Духа, какое испытывал во время своей пятилетней болезни в Седмиезерной пустыни. «Это к моей смерти!..», – закончил он. Никому не хотелось верить в близость неизбежного конца, питали еще надежду на возможность выздоровления любимого батюшки. Однако с полудня батюшка был уже как бы в полузабытьи; не открывал глаз, не отвечал на вопросы. Но по его молитвенным движениям, по крестному знамению и особенно по отчетливому дерзновенному произношению от начала до конца молитвы «Да воскреснет Бог и расточатся врази Его» можно было видеть, что дух его живет совершенно особою сознательною жизнью и, может быть, именно в эти часы совершает свой последний подвиг предсмертной брани с врагом нашего спасения. Ночи батюшка проводил без сна. При нем поочередно дежурили его келейники и кто- нибудь из академиков монахов. Положение было весьма тревожное. 24-го сентября батюшку можно было приобщить только в постели, он был очень слаб. После исповедания грехов, прочитанного духовником по книжке, батюшка сказал чуть слышно: – Прости мя, отче, и разреши грешника! – и потом прибавил: «спастися подобает многими скорбями...». И после сего единственным и последним в жизни сей словом его было: «Ильюша...», шепотом произнесенное в ответ на слезные моления его келейника сказать: узнает ли он его?.. |
| профессор Иван Михайлович Покровский (17.01.1865 –19.04.1941) Биографические труды История Русской Православной Церкви профессор Иван Михайлович Покровский Доктор церковной истории, ординарный профессор Казанской духовной академии. Биография Родился в селе Колударове Моршанского уезда Тамбовской губернии в семье священника. В 1880 году окончил II Тамбовское духовное училище по II разряду, в 1886 году - Тамбовскую духовную семинарию по I разряду. Служил псаломщиком в церкви Липецка, затем надзирателем в Тамбовском духовном училище. С 1889 года - надзиратель 2-го Тамбовского духовного училища. В 1891 году поступил в Казанскую духовную академию. В 1895 году окончил духовную академию со степенью кандидата богословия и оставлен профессорским стипендиатом по кафедре истории Русской Церкви. С 1896 года - исполняющий дела доцента этой кафедры. В 1898 году получил звание магистра за диссертацию " Русские епархии XVI-XIX в.в., Том I: XVI и XVII в.в " и утверждён в звании доцента. С 1905 по 1907 год состоял редактором журнала " Известия по Казанской епархии " . В 1906 году произведён в чин статского советника. В 1907 году удостоен ученой степени доктора церковной истории. С 16 июня 1908 года - сверхштатный профессор, с 25 октября утверждён в звании экстраординарного профессора Академии. С 19 августа 1909 года - ординарный профессор кафедры истории Русской Церкви. Составил обстоятельные исторические описания монастырей Казанской епархии по заказу настоятелей этих обителей: Седмиезерной пустыни, Свияжского Иоанно-Предтеченского. Советом духовной академии направлялся её представителем на XI, XIV и XVI всероссийские археологические съезды в Киев, Чернигов и Псков. За литературные труды был избран пожизненным действительным членом Владимирской губернской, Тамбовской, Нижегородской Ученых Архивной комиссий, Императорского Московского археологического института, Общества археологии, истории и этнографии при Императорском Казанском университете. Кроме того, он был одним из учредителей и членом церковного историко-археологического Общества Казанской епархии. |
| (Per aspera ad astra) О многоплачевной и зело поучительной подвижнической во Христе жизни старца Седмиезерной и Спасо-Елеазаровой пустыни схиархимандрита о.Гавриила Содержание К читателю Рождение, детство, молодость в миру Гонки, или поприще жизни старца схиархимандрита Гавриила Схиархимандрит Гавриил (Зырянов) Поучения и слова Молитва болящего Епископ Варнава (Беляев) Добавки к биографии старца Научный курс лечения тучности Приложения. Павел Проценко К истории написания текста Последнее изгнание Раифа 20 столетия Клавдия Васильевна Воробьева Аннотация …μεζων δ τοτων αγπη …больше же сих любы (любовь) 1Кор.13:13 К читателю Один из «последних». В 1915 году умер великий старец земли Русской, через год вышла его биография, написанная любящим учеником, а вскоре мир, в котором почивший жил, о котором плакал, который вымаливал и в котором так много возлюбил, был взорван изнутри страшной катастрофой революции. Под обломками исчезли целые народы с их самобытными культурами, пленительный облик городов и селений – и книжечка эта, изданная ничтожным тиражом (да и какие тиражи были при старом режиме?), канула в Лету вместе со множеством других. За следующие тридцать пять лет, прошедших с выхода ее в свет, природа на планете изменилась, сдвинулись границы государств, наступила ядерная эра. И видимо, еще что-то произошло, еле различимое, ничтожная набухла почка в каком-то заброшенном саду, в какой-то нелепой местности с певучим названием, не отмеченной на картах цивилизации; за железным занавесом завязалась завязь, расцветая волшебной весенней чистотой: упомянутая книжка вновь была извлечена на свет Божий, а вернее, ее машинописная копия оказалась в руках еще одного ученика старца. Ученик этот, в свою очередь, был уже человеком преклонных лет и необычной судьбы, подпольным епископом и тайным христианским писателем 1 в безбожной стране торжествующего социализма. Экземпляр был дан на время, и он стал списывать жизнеописание (мелким быстрым почерком на четвертушках желтой бумаги – банковских бланках), за частоколом букв которого как сквозь туман угадывался образ его наставника. |
|
|
