| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла МИЛЕТИЧ Любомир Георгиев (1.01.1863, г. Штип, Османская империя (ныне Республика Македония) - 1.06.1937, София), болг. филолог-языковед, этнограф, историк, председатель Болгарской академии наук. В детстве и юности жил и учился в Штипе, Велесе, Фессалонике, Нови-Саде и Софии. Изучал слав. филологию в Загребском и Пражском ун-тах. Защитил докторскую диссертацию по слав. филологии в Загребе (1888). С 1885 г. преподавал в муж. гимназии в Софии. В 1888 г. при его участии были основаны Высшие педагогические курсы и Высшая школа (с 1904 - Софийский ун-т). Был руководителем кафедры слав. филологии (1892-1934), ректором Высшей школы (1901-1902) и Софийского ун-та (1921-1922). С 1898 г. член Болгарского книжного об-ва (с 1911 - Болгарская академия наук), зам. председателя, а с 1926 г.- председатель Болгарской АН. Один из основателей (1923) и председатель (1928-1937) Македонского научного ин-та в Софии, основатель и редактор журналов «Македонское обозрение» (Македонски преглед) и «Болгарское обозрение» (Български преглед). Член-корреспондент Российской АН, Русского исторического об-ва, Русского археологического ин-та в К-поле, Польской, Чешской и Югославянской академий, Ин-та Вост. Европы в Риме, почетный д-р Харьковского и Братиславского ун-тов. Занимался изучением истории болг. языка, этнографии и культурной истории болгар, уделяя особое внимание исторической области Македония и ее населению, которое считал частью болг. нации. Составил 1-й учебник грамматики древнеболг. языка (1888), выдержавший 9 изданий. Исследовал язык Мариинского Евангелия , болгарских рукописей XVIII-XIX вв., выполненных греческим письмом, и т. н. «Дамаскинов» XVII-XVIII вв.- Копривштенского и Свиштовского. Особое место в наследии М. занимают труды по истории пропаганды католицизма среди болгар, о языке, об истории и о культуре болгар, проживавших в Валахии, Трансильвании, Банате и Юж. Фракии; многотомное издание материалов по истории освободительного движения в Македонии. Отстаивал право на культурную самобытность болгар, оставшихся в результате Балканских войн и первой мировой войны вне границ Болгарии. Лит.: Мурдаров В. Любомир Милетич. София, 1987; Научна сесия «Акад. Л. Милетич - научна и обществена дейност»//Македонски преглед. София, 1991. Год. 14. Кн. 2. С. 69-110. Е. Н. Радосавлевич Рубрики: Ключевые слова: |
| Уж если желательно кому-либо усмотреть общие черты между соприсяжничеством русским и далматинским и поротниками, так лучше было бы сопоставлять с последними семь послухов русской правды, освобождающих от поклепной виры, в случае обвинения в убийстве, да и тут некоторое затруднение: о семи поротцах нечего не знает винодольский статут, которому известны разные другие цифры, но не 7. – Для „вящщего”, так сказать, изобличения неосновательности моих рассуждений, проф. Павлов делает мне еще второе и третье замечания, по поводу винодольского статута. Второе замечание состоит в том, что я будто бы пользовался винодольским статутом из вторых рук, никогда не видав в глаза винодольского статута, а лишь слышав о нем от проф. Леонтовича, и не знал об образцовом издании этого памятника с русским переводом и комментариями известного слависта, профессора и академика Ягича 384 . К большому моему сожалению, я должен признаться, что не имел возможности воспользоваться изданиями академика Ягича, ни русскими, ни загребскими, ни до составления сочинения о „Следах», ни теперь, при составлении ответа проф. Павлову. Но о знакомстве с винодольским статутом по наслышке проф. Павлов все-таки говорит напрасно. Из примеч. 121-го на стр. 78 „Следов” рецензент, более благосклонный, чем проф. Павлов, мог бы заключить, что я имел под руками список винодольского статута, изображенный буквами латинского, а не русского алфавита, и если г. рецензенту интересно знать, какой это список, то я могу удовлетворить его любопытству: это – список по изданию Иречка: „Svod zakonuv slovanskych ν Praze, 1880” 385 . He цитировал же я его просто вследствие типографских затруднений, за невозможностью правильно отмечать надстрочные знаки, тем более, что для моих целей было совершенно достаточно ссылаться на исследование проф. Леонтовича: «Хорвато-далматское законодательство», который и в позднейшем своем исследовании „Старый земский обычай” повторяет, что при разбое присяга требовалась с 85 пособниками 386 , откуда можно заключать, что изданный авадемиком Ягичем список, в котором, по словам проф. |
| На основе постановлений Св. престола в ряде европейских стран началось создание массовых католических движений и организаций. Их целью было сплочение католического населения для противостояния либерально-демократическим изменениям в мире. Кроме того, католические организации, создаваемые в течение XIX и начала ХХ вв., стали опорой Св. престола при реализации его планов по расширению и укреплению католицизма. В конце XIX - начале ХХ в. под воздействием идей Св. престола и по примеру, с одной стороны, германского католического Центрума и, с другой, австрийских христианских демократов, на югославянских территориях Австро-Венгрии также получило развитие католическое движение, в рамках которого создавались католические организации, охватывающие практически все слои и сферы жизни населения. Одной из первых католических организаций на хорватских землях стал «Третий орден святого Франциска», объединивший как крестьян, так и горожан, в качестве знака отличия носящих пояс определенного цвета. Ревностные монахи-францисканцы с успехом справлялись с поставленной целью: например, отец Зовко в Междугорье, небольшой деревне, в которой даже не было школы, собрал в орден около 400 человек. Строгие правила этой организации включали в себя положения о нежелательности общения католиков с исповедующими другую религию, с образованными иноверцами запрещалось разговаривать на богословские темы. Боснийский архиепископ Йозеф Штадлер Курс на укрепление религиозно-национального самосознания хорватского народа с целью превращения его в «оплот христианства» провозгласил Первый общехорватский католический конгресс в Загребе 1900 г. На конгрессе обсуждались основные направления деятельности католических организаций, обществ и союзов, призванных содействовать воспитанию и просвещению населения в соответствии с догматами Католической Церкви. На основе принятых резолюций в Загребском университете учреждался Католический союз для студентов-католиков. Боснийский архиепископ Й.Штадлер отмечал крайнее воодушевление, возникшее среди участников конгресса в связи с основанием католической организации университетской молодежи. Кроме того, обосновывалась необходимость обучения мирян навыкам проведения дискуссий и обеспечения их прочными знаниями в области организации и истории Церкви, чтобы в случае необходимости они наряду со священниками умели отстаивать догматы и права Католической Церкви. Одним из основных заключений конгресса стал тезис о том, что вся система образования должна всецело перейти под руководство Церкви . Характерно, что границы хорватского народа боснийский архиепископ определил от Котора и Дрины до слияния Савы и Дуная в Белграде, т.е. включил в них территории, которые никогда в истории хорватскому народ не принадлежали. |
| Итак, хорватскому народу римско-католическими иерархами была предназначена особая историческая «провиденциальная» миссия: быть оплотом Св. престола и форпостом распространения католицизма среди некатолических славянских народов. Ватикан предполагал создать в Югославии наиболее благоприятные условия для развития католицизма с перспективой превращения ее в моноконфессиональное государство. Выполнение миссионерских задач Ватикана проходило по двум направлениям: сначала население православного и любого иного вероисповедания обращалось в католицизм, затем все римо-католики (сербы, немцы, чехи, словаки, словенцы, итальянцы, русины и венгры) Хорватии, Славонии и Далмации объединялись в единую категорию «хорватской национальности». Таким образом, осуществлялась трансформация Хорватии в гомогенную территорию без национальных меньшинств . Основы Югославии заложили и представители католических кругов, которые вовсе не поддерживали, или в очень ограниченной степени сочувствовали югославянскому объединению. Однако опыт Католической Церкви по участию в политических событиях отразился на их деятельности. Католические прелаты подключились к происходящим событиям, они использовали разнообразные методы политической борьбы: проведение съездов, конференций и совещаний всех католических партий и групп с выработкой резолюций, обязательных к исполнению всем католическим клиром и верующими, развертывание пропагандистских кампаний, участие в демократических органах власти и формулирование собственных проектов внутреннего устройства государства югославян. Ключевые решения о позиции католического духовенства в югославянском государстве были обнародованы в ряде обращений и циркуляров: в послании А.Бауэра к духовенству от 30 октября 1918 года, в циркуляре хорватского епископата от 19 ноября 1918 года и в резолюциях Загребской конференции югославянских епископов, состоявшейся 27-29 ноября 1918 года. На конференции присутствовали: А.Еглич (Люблянский епископ), Ю.Царич (Сплитский епископ), Й.Гарич (Банялукский епископ), Ф.Учеллини-Тице (Которский епископ), И.Шарич (епископ, заместитель Боснийского архиепископа) и др. |
| , Витлянов С. Архиепископията-манастир в Плиска. София, 2001; Попова Е. Зографът Христо Димитров от Самоков. София, 2001; Сотиров И. Чировска златарска школа. София, 2001; Николова Б. Православните църкви през Българското средновековие IX-XIV в. София, 2002. Начало восточноправосл. богослужебного пения (гл. обр. монодийного) на слав. языке было положено просветительской миссией святых Кирилла (Костантина) и Мефодия, к-рые перевели с греч. на слав. язык основные богослужебные тексты, предназначенные для литургического мелодизированного чтения и певч. исполнения. Было также положено начало и собственно слав. церковному музыкально-поэтическому творчеству. Росту уровня слав. христ. культуры способствовало прибытие в Болгарию учеников святых Кирилла и Мефодия (886). Были творчески усвоены визант. музыкально-поэтические модели, устная практика чтения и пения. Была воспринята система экфонетических знаков для записи литургического чтения (присутствует в болг. памятнике - фрагменте Триоди XI в. (Б-ка Болг. АН (София). 37), а также в древнерус. письменных памятниках XI в., созданных по болг. протографам,- Остромировом Евангелии (РНБ. F. п. I. 5) и Новгородских (Куприяновских) евангельских листках (РНБ. F. п. I. 58)). Староболг. памятники литургического пения, содержащие знаки нотации, родственной ранневизант., в наст. время не известны; самые ранние слав. нотированные памятники (XI-XII вв.) принадлежат древнерус. культуре. Именно в них сохранилась использовавшаяся, по-видимому, и в Б. техника адаптирования слав. текстов к визант. мелодиям на основе мелодических формул сообразно жанровой и осмогласной (модальной) системе и устойчивым принципам их структурной организации. Предполагается, что с IX-X вв. утвердилась устная традиция пения «на глас», особенно широко практиковавшаяся в Византии до появления ранних форм нотации. Закрепившись в период визант. владычества (1018-1187), эта устная традиция продолжала развиваться после восстановления Болгарского гос-ва; ее памятниками являются немногочисленные певч. книги XII-XIII вв. с фитной нотацией ( Битольская Триодь , Аргирова Триодь, Орбельская Триодь , Скопская Минея, Загребская Триодь, Добрианова Минея и др.). Развитие церковного пения этого периода и его системы записи достигло кульминации во 2-й пол. XIII в. с появлением уникальной невменной нотации в Зографской Драгановой Минее (Zogr. 85), сочетающей разные системы знаков - экфонетическую и ранневизант. невменную. |
| Кстати, между идущими теперь ко мне из Варшавы пакетами нашел по нескольку книг «Чтений» Я. Ф. Головацкому, Матице Сербской и Загребскому обществу, что уже мною на места и отправлено. Свидетельствуя семейне Вам и супруге Вашей мое истинное почтение, остаюсь преданный Вам, Раевский. На Введение во храм 1864 г., Вена, 20 ноября. Пришлите при случае Вашу и супруги Вашей фотографию. Я тем же поклонюсь и Вам. 34 Почтеннейший Осип Максимович! Вот что мне пишут из азиатского департамента насчет Ваших посылок, оберните лист и прочитайте. Теперь Вы должны сказать г. Новикову, чтобы он вытребовал в Москву адресованные на его имя посылки, а мне напишите, что я должен делать с остающимися у меня тремя ящиками. Всего послано Вам на имя г. Новикова два пакета (один с Вуковыми творениями), да два ящика. В ожидании ответа, остаюсь Вам душевно преданный Раевский. 4 декабря 1864 г. На обороте письма В последнее время в азиатском департаменте получены от Вашего Высокопреподобия несколько ящиков, адресованных на имя директора департамента Е. П. Новикова. Но так как г. Новиков не состоит в этой должности, то канцелярия департамента, не зная, кому предназначены эти ящики, лично ли г. Новикову или директору департамента, затрудняется в передаче оных. Ноября 28 дня 1864 г. Его Высокопреподобию М. Ф. Раевскому. 35 Почтеннейший Осип Максимович! Посылаю Вам продолжение газет и журналов. Прилагаемые при сем пакеты прошу разослать, как знаете. Вам послано через Новикова четыре ящика с книгами и два или три пакета. Два ящика с книгами остаются здесь до Вашего распоряжения. Как их переслать? Из «Чтений» недостает у меня 1862 года книги 2-я, 3-я, 4-я, пришлите. Затем последние книги, преданные Вами, суть 1863 года четыре книги и 1864 – две книги. Помнится мне, что Вы посылаете «Чтение» в Аграм и Головацкому в Львов; посылаете ли в Прагу, не знаю, в Сербскую Матицу послано через меня отрывками по временам всего 4–5 книг. Я почитаю полезным предложить Вам прислать сюда от университета по полному экземпляру «Чтений»: 1)в Русский народный дом во Львове, 2)Сербской Матице в Новый Сад, 3)Словенской Матице в св. Мартин, 4)Читвонице в Далмацию, Задар; 5)Читвонице Славянской в Любильнях, и продолжать присылать: 6)в Чешский музей или Матицу, 7)в Хорватский музей, Загреб; 8)для нас, сущих в Вене. |
| Наибольшее количество жертв было среди сербов (77– 81 тысяча), но также погибло от 19 до 20 тысяч евреев, от 18 до 20 тысяч цыган, 7–7,5 тысячи хорватов-антифашистов, около 1,5 тысячи боснийцев-мусульман и др. 763 При этом в Ясеноваце заключенных убивали с особенной жестокостью: массово сжигали людей живыми или разделывали живых специальными ножами – «сербосеками». Среди ясеновацких убийц имелось шесть католических францисканских священников, самым жестоким из которых был о. Мирослав Филиппович-Майстрович, он являлся организатором большинства массовых казней и лично убивал своих жертв почти каждую ночь. В июле 1945 г. о. Мирослава повесили прямо в монашеской сутане. Следует отметить, что и в Ясеноваце сербов заставляли переходить в католичество, а отказавшихся убивали после жестоких мучений, например святого старца Вукашина из с. Клепаца. Даже католический архиепископ Загребский Алоизий Степинац в письме главе государства Анте Павеличу от 24 февраля 1943 г. осудил Ясеновацкий лагерь, «как черное пятно на репутации независимого хорватского государства... и позор всей Хорватии». Но это личное осуждение архиепископ высказал, лишь когда обнаружилось, что среди узников концлагеря находились католические священнослужители: семь высланных немцами в Хорватию словенских священников и хорватский священник Франьо Рихар. Отец Франьо был приговорен 20 апреля 1942 г. к заключению в лагерь на три года за отказ совершить торжественную мессу в годовщину основания «независимого государства Хорватия» и погиб после трехмесячного пребывания в Ясеноваце. Когда партизаны Тито в ночь со 2 на 3 мая 1945 г. заняли этот лагерь, они нашли там только развалины и мертвые тела 764 . На всей территории оккупированной Европы только в Хорватии существовали детские концлагеря, в которых было уничтожено более 50 тысяч детей, в том числе 10 тысяч – в Ясеноваце. Одно из самых жестоких преступлений было совершено осенью 1942 г. в Козарском крае, там из 23 тысяч сербских детей 11 тысяч убили, а остальных отправили в Загреб для воспитания в католическом духе в приютах и сиротских домах, при этом много детей умерло по дороге. |
| Особенно большая волна убийств прокатилась по Боснии и Герцеговине 28 июня 1941 г. – в день св. Витта. После нее только один католический архиерей – архиепископ Мостарский Алоизий Мишич – распорядился, чтобы священники его епархии зачитали в церквах суровое напоминание о том, что запятнавшие себя грехом человекоубийства не могут обращаться за отпущением грехов. Мишич в принципе не возражал против обращения православных в католиков, так в ноябре 1941 г. он писал Степинацу, что при условии умелого проведения перехода к католицизму, число католиков может вырасти как минимум на 600 тыс.; в частности, в Боснии и Герцеговине их количество нужно увеличить с 700 до 1300 тыс. Однако Мостарский архиепископ осуждал применявшиеся грубые насильственные методы конвертирования, а тем более истребление сербов. 18 августа 1941 г. Мишич отправил Степинацу довольно резкое письмо: «Милостию Божией нам еще ни разу не представлялся столь удобный случай, чтобы помочь Хорватии спасти бесчисленные души людей доброй воли, добропорядочных крестьян, что живут бок о бок с католиками. Их обращение было бы вполне уместно и осуществимо. К несчастью, власти с их зашоренными глазами, сами того не подозревая, мешают осуществлению этой благородной цели... В тот час, когда вновь обращенные присутствуют на мессе, они хватают их, мужчин и женщин, и связывают их будто рабов. Из Мостара и Чаплина по железной дороге было отправлено шесть вагонов женщин, девочек и детей до восьми лет. Их довезли до станции Сурманцы, где выгнали из вагонов, завели в горы и живыми сбросили – матерей и детей – в глубокие пропасти. В приходе Клепца были перерезаны семьсот схизматиков из соседних деревень. Вице-губернатор Мостара, мусульманин, публично заявил…, что в одном только Любине 700 схизматиков были брошены в яму. В самом городе Мостаре их (сербов) вязали сотнями, загоняли за городом в вагоны, а затем расстреливали, словно животных» [lvi] . Ответ Степинаца был очень уклончив и сдержан. Загребский архиепископ переслал письмо Павеличу, фактически обвиняя при этом самих сербов в их несчастьях, в которых по его словам повинны «ненависть и схизма». Когда в феврале 1942 г. Мишич умер, вместо него на Мостарскую кафедру был поставлен преданный усташам епископ, страстно ненавидевший сербов. |
| Следует отметить, что материалы аналогичных фондов в германских и российских архивах в основной массе не повторяются и взаимно дополняют друг друга. Дело в том, что только часть документации различных ведомств III Рейха была вывезена в СССР, другая же часть осталась в Германии. И если довоенный период национал-социалистической политики по отношению к Русской Православной Церкви лучше документирован в российских архивах, то военный, напротив, в германских. Поэтому исследователям необходимо работать и в тех, и в других. Трофейные же немецкие акты, вывезенные в США, в настоящее время скопированы, и их можно просмотреть в Федеральном архиве Берлина и Институте современной истории в Мюнхене. Для изучения истории русской церковной эмиграции в годы Второй мировой войны можно использовать хранящиеся в Хорватском государственном архиве в Загребе (Drzavni arhiv hrvatske u Zagrebu) материалы архивно-следственного дела митрополита Загребского Гермогена (Максимова) и большой группы других священнослужителей и мирян различных конфессий, осужденных по указанию коммунистического руководства Югославии Военным трибуналом при коменданте г. Загреба 29 июня 1945 г. (д. K 167/1945), а также некоторые документы Синода Элладской Православной Церкви за 1941–1943 гг., хранящиеся в Историческом архиве Священного Синода Элладской Церкви в Афинах ( Historical Archives of the Holy Synod of the Greek Church – HAHS). Большая группа подобных материалов содержится в Центральном государственном архиве Болгарии в Софии (Централен държавен архив – ЦДА). Здесь интерес представляют как фонды занимавшихся церковными делами русской эмиграции учреждений и ведомств этой страны, так и документы самой Болгарской Православной Церкви 1930-х – 1945 гг., прежде всего фонд Священного Синода (Ф 791к). Русские церковные документы за 1941–1945 гг. содержат архивы двух американских университетов. Первый из них – Бахметьевский архив русской и восточно-европейской истории и культуры – находится в Колумбийском университете г. Нью-Йорка (The Bakhmeteff Archive of Russian and East European History and Culture, New York). В этом архиве могут быть использованы главным образом документы фонда известного деятеля Русской Православной Церкви Заграницей протоиерея Владимира Востокова, служившего в годы Второй мировой войны в Югославии. Другой архив принадлежит Стенфордскому университету, расположенному в Силиконовой долине вблизи г. Сан-Франциско (Калифорния). Одна часть архива хранится в Гуверовском институте войны, революции и мира (Hoover Institution on war, revolution and peace Archives, Stanford University): коллекции А. Даллина, Н. Иванова, Б. Николаевского, Г. Фишера, а вторая – в специальной коллекции университетской библиотеки (Stanford University, Special collections Librarian). Здесь особенный интерес представляет фонд епископа Григория (Граббе) – управляющего делами Архиерейского Синода РПЦЗ в годы Второй мировой войны (тогда еще являвшегося мирянином). |
| ЮРИЙ КРИЖАНИЧ В то время, когда киевские монахи приносили с собой в Москву свою исключительно церковную ученость, с узкими схоластическими взглядами и отживавшими свое время предрассудками, в области умственного труда в России явился человек со светлою головою, превосходивший современников широтой взгляда, основательностью образования и многосторонними сведениями. Это был Юрий Крижанич. Он был родом хорват, происходил из старинной, но обедневшей фамилии, родился в 1617 году от Гаспара Крижанича, небогатого землевладельца. Лишившись отца на шестнадцатом году возраста, Юрий стал приготовлять себя к духовному званию. Он учился сначала на родине, в Загребе, потом в Венской семинарии, а вслед за тем перешел в Болонию, где занимался кроме богословских наук юридическими. Владея в совершенстве, кроме своего родного языка, немецким, латинским и итальянским, он, в 1640 году, поселился в Риме и вступил в греческий коллегиум Св. Анастасия, специально учрежденный папами для распространения унии между последователями греческой веры. В это время Крижанич был посвящен в сан Загребского каноника. Он изучил тогда греческий язык, приобрел большие сведения в византийской литературе и сделался горячим сторонником унии. Его целью было собрать все важнейшие сочинения так называемых схизматиков, т. е. писавших против догматов папизма. Плодом этого было несколько сочинений на латинском языке, а в особенности " Всеобщая библиотека схизматиков " . Это предприятие повело его к ознакомлению с русским языком, так как ему нужно было знать и сочинения, писанные по-русски против унии. Оставивши коллегиум, Юрий был привязан к Риму до 1656 года, состоя членом иллирского общества Св. Иеронима. В этот период времени он, однако, не оставался постоянно в Риме, был и в других местах Европы и, между прочим, в Константинополе, где еще основательнее познакомился с греческой письменностью. Пребывание его в Константинополе оставило в нем самое враждебное чувство к тогдашним грекам, в особенности за их невежество, высокомерие и лживость. |
|
|
