| 5 февраля «в собрании членов Движения и большого числа лиц интересующихся» о. Сергий сделал доклад «Задачи Движения», определив задачу ближайшую как «объединение русской студенческой молодежи в православной Церкви для жизни христианской»: «Движение может дать своим участникам многое — оно подготовляет почву сердца к принятию благодати Божией, даруемой Церковью. Оно подводит молодежь к Евангелию, помогает ей узнать Евангелие, сродниться с ним. Оно приучает к серьезным мыслям и беседам о духовной жизни, оно регулирует внутреннюю и внешнюю жизнь по заповедям Евангелия; оно сближает между собой членов Движения, устанавливает среди них единство мысли и поведения. Оно, на своих конференциях, в общих молитвенных собраниях создает высокий подъем религиозного и молитвенного духа. Медленно и тихо — оно подводит молодежь к сознанию своего братства и единства во Христе, преобразует движенческий союз в сплоченную христианскую семью — единое христианское братство. В своем постепенном развитии и углублении Движение становится нравственною силою и начинает приобретать общественное значение» . По мнению о. Сергия, основное преимущество современной зарубежной русской молодежи, в сравнении с юношами и девушками «прежних молодых поколений русской интеллигенции», заключалось в том, что ей «становится близкой, понятной, дорогой, — самая духовная сущность русского благочестия, и она именно, начинает захватывать и волновать сердца русских юношей и девушек. Здесь оказывается корень нового юношеского идеализма, здесь, — духовный узел, связующий русское юношество с родным народом в единую душу и единое сердце. […] И в этом заключается наше преимущество перед прежними поколениями, а вместе с тем и наша вторая новая великая задача, — послужить делу сбережения в русской народной душе и в русской общественной жизни идеалов христианства и православия». Очень скоро именно на недавних русских землях, ставших областями новых лимитрофных государств Прибалтики и Восточной Европы, движенцы будут деятельно оберегать местную русскую молодежь от распространяющейся безбожной заразы, причем не только советской, в чем воплотится пожелание о. Сергия в Движении «видеть передовую, русскую, народную, православную, нравственную силу, призванную потрудиться над созданием сознательной православной жизни русского народа» . |
| Во время пребывания этой группы на Валааме, по их просьбе, с разрешения о. Игумена, который и сам пришел на собрание с другими монахами, я сделал этой группе три доклада: «О религиозном чувстве и его месте в нашей духовной жизни», «Из воспоминаний об Оптиной пустыни», «Значение Валаама и вообще монастырей в духовной жизни русского народа». Все эти доклады были выслушаны с большим вниманием и интересом. Все это показывает, что как ни «сборна» и «случайна» группа Вал[ентины] Ст[епановны] (это ей ставят в упрек), но все-таки ее работу с этою молодежью нельзя назвать бесплодною. Живя здесь, Вал[ентина] Ст[епановна] составила программу своих собраний на наступающую зиму. В программу входят темы религиозного содержания, литературного, исторического, и даже музыкально-вокального, что, кажется, во всем нашем движении является единственной оригинальной особенностью ее кружка, но что, несомненно, заслуживает подражания. Она дала мне просмотреть свою программу. У меня имеется список тем, но он слишком длинный. Если хотите я перепишу его вам. Теперь она пишет мне, что у нее было два собрания — 26го сент[ября] и 3 окт[ября]. На первом собрании было 9 человек, на втором 12. Темой первого собрания была история Валаама до Петра Великого. На втором собрании говорили о значении Валаама и о его истории после Петра. Следующее собрание 10 окт[ября], будет посвящено памяти мученика Русской церкви митрополита Вениамина. После каждого доклада бывает беседа. На последнем собрании, 3 октября, после беседы, Коля Тимофеев, очень хороший музыкант, играл долго на скрипке. Участники собрания прислали мне приветственное письмо за их общими подписями. По моему предложению, Валя будет сообщать мне о каждом собрании — какая была тема, кто делал доклад, какие возникали вопросы, сколько было участников. Я считаю необходимы такие отчеты потому, что ее все время упрекают в том, что у нее нет никакой работы, что она только фантазирует, что никого у нее не бывает, — и даже Ив[ан] Арк[адьевич] заразился здесь этим мнением. Поэтому я и считаю очень важным проверять ее работу. О занятиях Елены Арс[еньевны] Пражмовской и Ант[онины] Мих[айловны] Жавор[онковой] у меня еще нет сведений, но лагерь у них был чудесный, о чем я тоже писал Вам. |
| Вокруг Свято-Сергиевского института зарождаются очаги философских и богословских исследований, иногда не вполне согласующихся с основными направлениями; среди таких кружков было Общество религиозной философии, созданное Николаем Бердяевым. Он, как и Булгаков, сочетал в себе глубокую верность Русской Православной Церкви и готовность к диалогу с инославными, но гораздо лучше владел французским языком. Не принимая томизма, Бердяев, однако, был близким другом католического философа Жака Маритена. Вместе с Эмманюэлем Мунье он участвует в создании журнала христианского персонализма “Эспри”. Среди великих русских эмигрантов, по уровню образованности и по направлению интересов принадлежащих к европейской культуре, следует также упомянуть священника Василия Зеньковского, историка Георгия Федотова, Льва Зандера, ученика отца Сергия Булгакова; в Германии — С. Л. Франка; наконец, несколько женщин, среди которых — Мира Лот-Бородина и мать Мария Скобцова. Постепенно формируется новое поколение интеллигенции с новой ментальностью. Это поколение иногда критически настроено по отношению к тем “отцам”, которые были его учителями; оно окормляется в молодежных движениях русской эмиграции. Русское студенческое христианское движение (РСХД) — самое из них крупное и по членству, и по духовному значению. Оно стремится к “воцерковлению жизни”, отказывается от мертвого ритуализма; речь идет о целостном преображении человеческого существования и культуры светом Христа. РСХД считает одной из своих главных задач передачу духовных сокровищ русской христианской традиции. В то же время Движение контактирует с Всемирной федерацией студенческих христианских ассоциаций, организацией протестантского происхождения, и пытается налаживать контакты между русскими православными студентами и молодыми западными христианами. Братство святителя Фотия, напротив — сеть намного более замкнутая, на грани эзотеризма. Его молодые основатели исходят из образца средневековых рыцарских орденов. Вступление в братство осуществляется путем церемонии, подобной рыцарскому посвящению. Выбор покровителя братства, Константинопольского патриарха IX века, противника введения филиокве в Символ веры, — сам по себе уже программа. Под омофором святителя Фотия русская молодежь стремится к “чистоте” Православия; однако она парадоксальным образом демонстрирует любовь к Западу. В энергичной динамике Запада они чувствуют тайну поиска Грааля, поиска православной духовной полноты. Следует раскрывать Западу Православие, — сокровище, спрятанное на собственном поле, а не чужую, не экзотическую религию. Поэтому Братство взялось за усердные и подробные исследования древних традиций христианской Франции времен неразделенной Церкви. Целью было возрождение западного Православия и в дальнейшей перспективе — восстановление церковного единства. В этом деле создание франкоязычного православного прихода стало первым этапом, и Братство с энтузиазмом участвует в реализации проекта. |
| 3) Привлечение инославных в Православные храмы на богослужение». Последнее пункт программы может немного удивить: привлекать инославных христиан в православную церковь в надежде их обратить в Православие или же имеется в виду просто их приглашение познакомиться с богатством восточной Литургии? Составленное Петром Ковалевским и неоднократно впоследствии переиздававшееся, «Краткое руководство для посещающих православное русское богослужение», предназначенное неправославным христианам и в первую очередь католикам, ясно показывает, что, в действительности, каких бы то ни было помыслов о прозелитизме там вовсе не было: «Это пособие не имеет никаких намерений, — пишет автор в введении, — кроме как облегчить понимание обрядов тем, кто интересуется богослужениями в русских храмах» . В тот же самый период, до начала Второй мировой войны, Петр создает « Общество ревнителей Патриаршества », целью которого была популяризация в Русской Церкви решений Поместного Собора 1917-1918 гг. Он становится членом многочисленных братств и молодежных православных движений, а также принимает активное участие в деятельности « Русского студенческое христианское движение » (РСХД) и « Французского общества друзей Православия ». Насколько это возможно, Петр Ковалевский всячески уклоняется от попыток втянуть Церковь в политику: «Я понял, что политика не созидает, а разрушает, не объединяет, а разделяет русских людей; меня же влекла всегда строительная работа и объединение. Объединяющими силами в зарубежье явились русская культура и православная вера, и с того момента, когда я это осознал, единственной моей целью в работе с детьми, юношеством и студенчеством, стала борьба за русскую культуру, за ее преемственность в новых поколениях, их воцерковление и объединение всех русских на почве культуры и Церкви». Наряду с преподаванием в лицее Мишле в Париже и на кафедре русского языка Университета Сорбонны, Петр Ковалевский преподает латинский язык в основанном в 1925 г. Свято-Сергиевском Православном Богословском Институте. Со своими друзьями, Андреем Мейендорфом (талантливым геологом, трагически погибшим в одной из своих экспедиций в 1942 г.) и Александром Шмеманом, он организует в 1936-1940 гг. курсы для православной молодежи трех юрисдикций: Московского Патриархата, экзархата русских приходов в юрисдикции Константинополя и РПЦЗ. После войны он становится также профессором, а затем и деканом Богословского Института святого Дионисия, созданного его двумя младшими братьями Евграфом и Максимом. |
| Обострение борьбы с религией в СССР было напрямую связано с уничтожением старого крестьянского уклада, с раскулачиванием. Ведь крестьяне оставались христианами, ибо крест заложен даже в самом понятии «крестьянин». А в Эстонии в пику стране Советов власти перестали притеснять Православие. В 1929 году было, наконец, зарегистрировано эстонское автономное отделение Российского студенческого христианского движения. Отныне оно управлялось своими выборными органами, во главе местных кружков стояли ежегодно переизбираемые комитеты. Это было важно ввиду раскола внутри Русской Православной Церкви в Европе. Эстонские православные люди могли теперь сами решать, за кого они. После декларации Московского митрополита Сергия о признании советской власти епископы Архиерейского синода в югославском городе Сремски-Карловцы объявили о своём выходе из подчинения Московской Патриархии. Консервативное крыло возглавил митрополит Антоний (Храповицкий), умеренное — митрополит Евлогий (Георгиевский), который был одним из создателей РСХД, стремился к мягкому привлечению русской эмигрантской молодёжи к Церкви, считая, что «…для молодежи, если она от Церкви отстает далеко, сразу войти в неё трудно, надо сначала дать ей постоять на дворе, как некогда стояли оглашенные, и потом уже постепенно и осторожно вводить ее в религиозную стихию Церкви, иначе можно молодые души спугнуть, и они разлетятся в разные стороны: в теософию, антропософию и другие лжеучения». В итоге РСХД больше стояло за Евлогия и стало отходить от консервативно-монархических взглядов. Надо полагать, споры внутри зарубежной Церкви не могли не будоражить умы и в семействе Ридигеров. Каковы были их настроения того времени? Надо полагать, они оставались верными идеалам Православной монархии, поскольку юный Алёша с детства воспитывался в почитании расстрелянной царской семьи. Итак, 23 февраля 1929 года герой нашей книги появился на свет. Вот, кто ещё родился в один год с ним: пионер-герой Марат Казей, футбольный вратарь Лев Яшин, композитор Александра Пахмутова, актёры Олег Стриженов и Нина Ургант, космонавт Андриян Николаев, певица Людмила Зыкина, политик Евгений Примаков, шахматист Тигран Петросян, писатели Фазиль Искандер, Виктор Конецкий и Василий Шукшин… Довоенные мальчики и девочки, весёлые и насупленные, счастливые и несчастные, задиристые и послушные, непоседы и тихони. |
| Одна группа поэтов встречалась по воскресеньям у Мережковских и участвовала в кружке, носившем название «Зелёная Лампа». Другие поэты и писатели объединялись вокруг журналов «Числа» (1930–1934) и «Утверждения» (1931–1932). Последний носил ярко левый политический характер. Альманах «Круг», выходивший в течение 1936–1938 годов, стремился объединить молодых писателей и поэтов с представителями религиозного возрождения. Религиозно–философская мысль имела свой орган – журнал «Путь», издававшийся Бердяевым. Его сотрудники защищали свободу религиозной мысли, необходимость для православных участвовать в социальной и экуменической работе. «Вестник Р. С. X. Д.» (Русского, Студенческого, Христианского Движения) развивал те же идеи, информировал о церковной жизни за рубежом и давал подробные отчёты о борьбе с религией, которая велась коммунистами в России. Мир театра, музыки, балета и живописи блистал всемирно известными именами: Ф. И. Шаляпина (1873–1938), С. В. Рахманинова (1873–1943), А. К. Глазунова (1865–1936), Н.К. Медтнера (1879–1951), И. Ф. Стравинского (1882–1971), Анны Павловой (1881–1931), Н. Балиева (ум. 1939), К. А. Сомова (1869–1939), А. Н. Бенуа (1870–1960), М. В. Добужинского (1885–1957), А. Е. Яковлева (1887–1938), Б. Д. Григорьева (1886–1938), Ларионова (1881–1964), Натальи Гончаровой (1883–1964) и многих других. Кроме искусства, эмиграция во Франции выдвинула выдающихся людей в отраслях науки, техники и промышленности. Вклад в этих областях стал особенно заметен, когда подросло второе и третье поколение, получившее образование во Франции. Совсем особую роль в судьбах эмиграции и в жизни русского Парижа играла Церковь . Она была главной объединяющей силой, возвышавшейся над партийными разделениями и материальными различиями. В храмах встречались люди разных мировоззрений, удачники и неудачники, те кто упорно продвигался вверх по ступеням благополучия, и те, кто не думал о завтрашнем дне. Во главе церковного управления стоял выдающийся по уму и по умению объединить вокруг себя творческие силы митрополит Евлогий (Георгиевский, 1868–1946) 45 . |
| Одним из тех, чья миссия принесла наибольшие плоды, стал Николай Михайлович Зёрнов. Отправной точкой его миссии в Англии можно считать 1923 год, когда он, 25-летний студент, по приглашению Ральфа Холлингера, председателя американской Молодежной мужской христианской ассоциации (сокращенно YMCA), прибыл из Белграда в Туманный Альбион для участия в конференции Британского студенческого христианского движения. Он был приглашен как один из представителей русской эмигрантской молодежи. Николай Зёрнов сразу же продемонстрировал свою инициативность: для более тесного знакомства он предложил регулярно организовывать православно-англиканские встречи. На одном из таких мероприятий было создано Содружество святого Албания и преподобного Сергия (преподобный Сергий был выбран в связи с тем, что практически вся делегация православных представляла Сергиевский институт в Париже). Члены содружества проводили конференции, устраивали концерты и творческие вечера, писали статьи в различные журналы и сделали многое для знакомства англичан с Православием. Сам Зёрнов переехал в Оксфорд и в первый же год своего проживания в Великобритании посетил двадцать семь англиканских богословских колледжей и восемнадцать колледжей свободных церквей, выступил на восьмидесяти различных собраниях и проповедовал в десяти церквах. Получается, что как минимум каждые два-три дня проходило какое-нибудь мероприятие с его участием. Эти выступления он совмещал с написанием книг и статей. С 1947 по 1966 год Зёрнов преподавал в Оксфорде историю Русской Церкви и спецкурс по русской иконе. Вместе с супругой он устраивал ежемесячные собрания и приемы в Доме святых Григория и Макрины. Среди гостей был и будущий митрополит Каллист (Уэр) (епископ Константинопольской Православной Церкви с титулом митрополит Диоклийский, викарий Фиатирской архиепископии. — Прим. ред.) и английский писатель, ученый и богослов Клайв Стейплз Льюис. В те тринадцать лет, в течение которых секретарем был Зёрнов, Содружество святого Албания и преподобного Сергия старалось показать богатство и красоту православных традиций, глубину духовного опыта. |
| Папа был частью этого мира и разделял все его радости и скорби. Когда в России наступила «оттепель» 1960-х, он написал серию скриптов (так он называл заготовки для своих радиобесед), объединенных общей мыслью, что русская культура и православная вера не раздавлены, несмотря на все усилия большевиков. Находясь в Нью-Йорке, отец Александр был активным участником Русского студенческого христианского движения в Париже и журнала «Вестник РСХД», который издавал там его давний друг Никита Струве. Он постоянно поддерживал тесные отношения с русской интеллигенцией — в частности, с «Новым журналом», который в те дни издавали М. Карпович и Роман Гуль. При этом отец Александр всего себя отдавал свидетельству об истине и радости своей веры в Новом Свете. Со временем он стал деканом Свято-Владимирской семинарии, после чего она переехала в чудесный современный кампус за пределами Нью-Йорка. Нагрузка у него была огромная. Кроме руководства семинарией и преподавания в ней, он изо дня в день был занят работой по учреждению Православной Церкви в Америке, постоянно разъезжал с лекциями и проповедями по всему континенту и за его пределами. Но подготовка и распечатка скриптов изо дня в день, из года в год оставались неизменной осью всей жизни моего отца и его миссионерских трудов в Америке. Мама, Ульяна Сергеевна Осоргина, вспоминала, что тексты для Радио «Свобода» часто составлялись им поздно вечером, накануне записи. И где-то около полуночи они впрыгивали в машину, чтобы отвезти рукописный текст машинистке в соседний город. На следующее утро приходилось забирать отпечатанный текст и возвращаться электричкой на Радио «Освобождение» (в 1959 году переименованное в Радио «Свобода» и переехавшее в более солидное помещение). «Скрипты эти писались кровью, — вспоминает отец Фома Хопко, зять отца Александра, бывший декан СвятоВладимирской семинарии, который часто останавливался у нас дома в те годы. — Это было неизменной частью его жизни. Он без конца обдумывал, как преподнести понятия „вера“, „молитва Господня“, „русская литература“, постоянно спрашивал: „Как сделать это понятным в советском контексте? Как передать видение, а не просто доктрину?“» Подготовка бесед становилась, по сути, внутренним диалогом двух миров отца Александра — русского и нового, американского мира, который он так горячо принял. Радиопередачи давали ему возможность подняться над обоими мирами и свидетельствовать о них. |
| 28 октября помечена написанная им в Братиславе заметка «Русское Христианское Студенческое Движение и Россия», посвященная летней конференции Движения 18–24 июля в Клермоне же. В ней впервые сформулированы те основные мысли о. Сергия о задачах и путях работы Движения, которые он будет развивать и стараться воплотить в продолжение последующих полутора десятков лет. Здесь определено и его представление о правильном отношении Движения к советской России, четко указано, «что должна существовать граница между лояльным отношением к государству и идейною с ним солидарностью. Последняя возможна лишь при условии одинаковой идеологии Церкви и государства. Между русскою Церковью и советским государством такой одинаковости не только не существует, но существует прямая противоположность атеистической, антихристианской и материалистической идеологии советского государства и христианской, религиозной, молитвенной идеологии Церкви, […] никакие попытки примиренчества, искусственной солидарности, никакие конкордаты с советской властью не обеспечат православной Церкви в России ни безопасность, ни мирного течения церковных дел» . Эта заметка написана на фоне перепечатки «Вестником» послания митр. Сергия (Страгородского), требовавшего от заграничного русского духовенства «полной лойяльности [sic!] k cobemckoмy правительству во всей своей общественной деятельности» . С 3 по 6 февраля 1928 г. он участвует в заседании первой сессии новоизбранного Совета РСХД в Париже, на котором была оглашена программа работы Движения, причем особое внимание привлекли два вопроса: «1) необходимость укрепления духовной жизни Движения и усиления его чисто религиозной, миссионерской работы и 2) педагогическая и юношеская работа». Возвратившись в Братиславу, о. Сергий предлагает русской молодежи в каждой личной жизни осуществлять «христианство как рождение новой жизни в душе и как трудничество во Имя Христово», «связать каждое свое дело, каждое намерение с памятью о Христе, освятить его этой памятью, — подчинить его этой памяти», то есть «трудиться и жить во имя Христово» . В связи с этим о. Сергий предложил привлекать к работе членов созданного им в Королевстве сербов, хорватов и словенцев «Пастырского Братства имени о. Иоанна Кронштадтского», председателем коего он являлся. В последний день заседаний председатель Совета В. В. Зеньковский заявил, что участие о. Сергия в работе Совета имеет особое значение, о. Сергий произнес и заключительную речь . |
| II. Монахиня Мария После написания и выхода в свет воспоминаний Анны Танеевой для нее открылась новая страница жизни, о внешней стороне которой мало что известно, сведения очень неполны и отрывочны. Этот новый этап не отличает обилие ярких эпизодов и поворотов судьбы. Анна Александровна как бы покидает сцену, где разворачивались действия драмы, за которой следил весь мир. Злые драматурги пытались навязать ей роль, которую она никогда не играла. Ее упорно хотели обрядить в чужое, грязное платье, которое ей совершенно не подходило. Поэтому ее решение уйти в тень выглядит вполне естественным и понятным. Жизнь той Анны Вырубовой, которую знали все, и которая была всем открыта: и друзьям, и врагам, - закончилась. Вернее сказать, она продолжилась в ее детище - книге воспоминаний «Страницы моей жизни». Саму же Анну Александровну уже ничто не связывало с миром, и она, наконец, исполнив данный ею обет, приняла монашеский постриг с именем Мария Это событие произошло в Смоленском скиту острова Валаама, который отныне стал для нее духовной родиной. В этот период времени Валаамская обитель вместе с Пюхтицким женским монастырем в Эстонии становятся центрами духовной жизни, куда стремились истомленные духовной жаждой сердца многих русских паломников, оказавшихся отрезанными от православных святынь своей Родины. Притягательная сила древней монашеской обители была огромна. Достаточно сказать, что после революции именно на Валааме проводились ежегодные съезды духовенства Финской епархии, преобразованной затем в Финскую православную церковь. Большую роль для приобщения православной молодежи к духу Валаамского монашества сыграла деятельность Русского Студенческого Христианского Движения, основанного и возглавляемого протоиереем Сергием Четвериковым. Отец Сергий, активный церковный деятель русской эмиграции и миссионер, преподаватель Богословского Института в Париже, несколько месяцев прожил на Валааме, где он вместе с игуменом Харитоном отредактировал Валаамский сборник о Иисусовой молитве. Этот сборник на протяжении многих лет составлял о. Харитон на основе святоотеческих книг и трудов подвижников благочестия - делателей Иисусовой молитвы. Два отделения общества действовали в Финляндии: в Выборге и в Хельсинки. О православном кружке в Хельсинки, в связи с участием в его деятельности монахини Марии, будет упомянуто ниже. |
|
|
