| С ним я встретился впервые в 1933 г., когда я вступил в Русское Студенческое Христианское Движение. Сблизился с о. Василием я, главным образом, через Введенскую церковь , где мы вместе трудились: он был церковным старостой, а я – прислужником и чтецом. Каждый год мы оба, перед светлой заутреней, принимали участие в чтении Деяний Апостольских, причем он неизменно просил, чтобы оставили на его долю рассказ о посещении ап. Павла Афин, столицы античного любомудрия, и о проповеди апостола языков перед представителями греческой философии, собравшимися на афинском Ареопаге. Скоро в Богословском Институте я стал слушать лекции о. Василия по философии, психологии и апологетике. Его религиозный подход к философии и психологии, которые я уже прослушал в светской школе, помог мне усвоить целостное представление об этих дисциплинах. Но когда передо мной открылась ученая и профессорская деятельность, я не пошел по чисто-философскому пути отца Василия. Зато, когда я принимал священство, это он был моим руководителем: он был свидетелем моей ставленнической исповеди, он остался после этого моим духовным отцом до самой своей смерти. Поэтому я посвящу оставшуюся часть моего слова духовническому дару о. Василия. Я сделаю попытку определить, в чем заключалась та главная духовная помощь, которую обрели у о. Василия все бесчисленные духовные чада, толпившиеся перед исповедальней в Введенской церкви, или ожидающие своей очереди перед дверями скромной квартиры о. Василия на улице Georges Pitard. Отец Василий был от природы человеком религиозно одаренным. Свою природную религиозность он приумножил и развил выполнением ежедневного молитвенного правила и не взирая на все свои не поддающиеся учету остальные обязанности, таким же неуклонным, ежедневным молитвенным чтением Священного Писания как Ветхого, так и Нового Завета, прибавляя к этому и чтения из духовной письменности. Он был тоже человеком и редкой природной доброты, которая, несомненно, составляла главную отличительную черту его характера. Она и помогала ему быть уже заранее открытым для всякого, приходящего к нему. К сказанному присоединялся весь огромный опыт, накопленный о. Василием: общественный, научный, общественно-церковный. Этот опыт позволил отцу Василию, в момент принятия священства, быть обладателем всестороннего знания о человеке, как научного, теоретического знания о человеке, так и жизненного, прикладного. Претворенное благодатью священства, все это богатство человечности, любви и знания позволяло отцу Василию, как духовнику, с особой силой убедительности раскрывать каждому всю правду о нем самом и, тем самым, ставить его на путь, ведущий к жизненному знанию Бога. |
| Сам блаженной памяти митрополит Евлогий " определялся " трудно и не сразу – начал с того, что ненадолго перешёл под омофор Патриарха Aлekcuя I, потом вернулся в лоно Вселенской Патриархии. Вместе с ним и многочисленная паства. Какое-то время на позициях советского патриотизма находились Н. Бердяев, А. Ремизов, иконописец Успенский, часть православных философов, объединившиеся вокруг Свято-Сергиевского Института в Париже. Появившаяся на Западе " вторая " эмиграция в основном увеличила паству РПЦЗ. Замечательные пастыри и богословы Владыка Антоний (Блум), Владыка Василий (Кривошеин) и вместе с ними много православной интеллигенции и народа решительно сделали выбор верности Русской Православной Церкви, оставаясь при этом политически свободными. Ими двигала чудодейственно оправдавшаяся надежда на будущее освобождение Церкви, значит и страны. Живые связи эмиграции со страной стали восстанавливаться, и постепенно становиться всё более активными, сразу же после начала десталинизации. Здесь необходимо напомнить, что в течение десятилетий существования богоборческой власти в СССР неоценимую роль в поддержании и сохранении русской традиции в эмиграции сыграло Русское Студенческое Христианское Движение (Париж), журнал " Вестник РСХД " , книжное издательство " YMCA-Press " , а также организация " Помощь верующим в России " (во главе который стоял ныне покойный Кирилл Ельчанинов, сын известного проповедника). Первоиздания и переводы на европейские языки рукописей А. И. Солженицына, Н. Я. Мандельштам, Ю. Домбровского, многих других писателей – это тоже заслуга " ИМКИ " . Публикации богословских, литературных, философских текстов с опасностью вывезенных из Советского Союза в " Вестнике РСХД " , проникновение того же " Вестника " на московские и ленинградские " кухни " – неизбывная заслуга и достижение РСХД, главного редактора " Вестника " Н. А. Струве. Когда начались хрущёвские гонения на Церковь – мобилизация Западной общественности и СМИ в защиту церкви, это тоже РСХД. Привоз в страну трудов Бердяева, о. Сергия Булгакова, Флоренского – заслуга Кирилла Ельчанинова и его помощников. |
Не удалось извлечь искомое из базы ((( |
|
|
| -У нас была очень дружная семья, которую объединяли не только узы кровного родства, но и сердечная душевная дружба. А еще нас связывал особый дух православной церковности, когда жизнь неотделима от храма Божия и сама семья воистину становится, говоря словами апостола Павла, -домашней церковью- — вспоминал Святейший Патриарх. Господь сохранил светлый мир ребенка, которому суждено было сыграть впоследствии особую роль в жизни Церкви и страны. Он не знал в своем детстве страха за близких, которых могут арестовать каждую минуту, бросить в тюрьму, лишить жизни. Он не был свидетелем страшных картин тогдашней советской жизни: костров из икон, сбрасываемых колоколов, взорванных храмов. С безбожной идеологией будущий Патриарх еще встретится на своем жизненном пути, но к тому времени он уже успеет окрепнуть духовно. А пока, в маленькой и дружной семье в его душе формируется горячая вера, и маленькое сердечко начинает гореть любовью к Богу. Всеблагой промысел Божий, направляя жизненный путь каждого из нас, приводит к встречам с особо значимыми в нашей жизни людьми, ставит в житейские обстоятельства, значение которых мы часто можем оценить лишь по прошествии многих лет, а иногда и десятилетий. Родители будущего Патриарха принимали участие в деятельности Русского Студенческого Христианского Движения. -Движенцы-, как они себя именовали в своем кругу, стремились найти для себя твердое религиозное основание для разумной и осмысленной жизни, познать и освоить Христово учение, религиозно осмыслить русскую действительность, ее прошлое и настоящее, принять на себя ответственность за судьбу Церкви и родной культуры. Серьезный настрой молодых людей не мешал им оставаться жизнерадостными. Напротив — радость от обретенной Христовой Истины, осмысленности существования пронизывала их жизнь, делала их открытыми миру и людям. Большой любовью и авторитетом пользовался в среде -Движенцев- Иван Аркадьевич Лаговский — выпускник Киевской Духовной Академии. Серьезный и одновременно очень светлый и жизнерадостный человек, он прожил первые послереволюционные годы в советской России, и о том, что творилось на родине, знал на собственном опыте. В русском зарубежье — это был крупнейший специалист по современному положению Церкви в СССР, блестящий апологет. |
| Уч-ще успел закончить только Георгий, Михаил завершил свое образование уже в гимназии в Эстонии. По семейному преданию, семья А. А. Ридигера эмигрировала спешно и первоначально поселилась в Хаапсалу, небольшом городке на берегу Балтийского м., примерно в 100 км к юго-западу от Таллина. После окончания гимназии Михаил начал искать работу. В Хаапсалу для русских никакой работы, кроме самой тяжелой и грязной, не было, и Михаил Александрович зарабатывал рытьем канав. Потом семья перебралась в Таллин, и уже там он поступил на фанерную фабрику Лютера, где служил сначала бухгалтером, затем главным бухгалтером отд-ния до принятия священного сана (1940). Церковная жизнь в послереволюционной Эстонии была очень живой и активной, прежде всего благодаря деятельности духовенства Эстонской Православной Церкви . По воспоминаниям А., «это были настоящие русские священники, с высоким чувством пастырского долга, заботившиеся о своей пастве» (Беседы с Патриархом Алексием II. Архив ЦНЦ). Исключительное место в жизни Православия в Эстонии занимали мон-ри: Псково-Печерский Успения Божией Матери муж. , Пюхтицкий Успения Божией Матери жен. , Иверская жен. община в Нарве. Многие священнослужители Эстонской Церкви и миряне посещали обители, расположенные в епархиях зап. части бывш. Российской империи: рижский Сергиев жен. мон-рь во имя Св. Троицы , виленский Свято-Духовский (см. Вильнюсский в честь Сошествия Св. Духа ) муж. мон-рь и Почаевскую Успенскую лавру . Наибольшее стечение паломников из Эстонии ежегодно происходило 11 июля (28 июня по ст. ст.) в Валаамском в честь Преображения Господня мон-ре , находившемся тогда в Финляндии, на день памяти его основателей преподобных Сергия и Германа . В нач. 20-х гг. с благословения священноначалия в Риге появились студенческие религ. кружки, заложившие основу Русского студенческого христианского движения в Прибалтике. Разносторонняя деятельность РСХД, членами к-рого были прот. Сергий Булгаков , иером. Иоанн (Шаховской) , Н. А. Бердяев , А. В. Карташёв , В. |
| Февраль 1922-го. Кладбище под Белградом. Дмитрий стоит у могилы внезапно умершей матери, Софьи Александровны, которую он так горячо любил. «Я пришел на могилу моей матери с тяжелым игом житейским, — писал он впоследствии,— и все казалосьтаким запутанным и безысходным, и нашел легкое бремя Христово. Не знаю более счастливого момента моей жизни и благодарю за все, что Бог дал мне перенести. После этого я иначе устроил свою жизнь и легче было отстранить всю запутанность разных обстоятельств...» Он понял значение страданий, осознал, что всё, на что надеялся в жизни, ушло. И вспомнил слова Спасителя: Приидите ко Мне все труждающиися и обремененнии, и Аз упокою вы. Возьмите иго Мое на себе… и обрящете покой душам вашим. Иго бо Мое благо, и бремя Мое легко есть (Мф 11:28–30 ) . Позже Дмитрий вновь и вновь обращался к матери в своих дневниках, разговаривал с ней, просил помощи и укрепления на пути, угодном Богу. Иная жизнь В 1925 году в Париже открылся Свято-Сергиевский православный богословский институт. И Дмитрий стал его студентом. Учился под началом протоиерея Сергия Булгакова. Позднее один из руководителей РСХД (Русское студенческое христианское движение) Федор Пьянов писал: «Богословский институт был для отца Дмитрия духовным домом. Хотя он не был богословом в точном смысле слова, тем не менее его духовная связь с отцом Сергием Булгаковым была огромна. Я думаю, он воспринимал отца Сергия не столько как ученого-богослова, но как личность, которая прошла тернистый, скорбный путь, как и вся русская интеллигенция, от марксизма к Церкви. Дмитрий поражался его огромным творческим даром». После Богословского института Дмитрий окончил еще Богословскую семинарию в Нью-Йорке, а потом в Чехословакии помогал своему духовному отцу протоиерею Сергию Четверикову. Наконец в 1934-м он вернулся в Париж. Жил на случайные заработки — нанимался чернорабочим, натирал полы, мыл окна... А параллельно служил псаломщиком и руководителем хора в храме Русского студенческого христианского движения, участвовал в летних лагерях и съездах движения. |
| Несомненно, что по складу своего характера и убеждениям В. Зеньковский был человеком достаточно далеким от политики. Но в то же время этот ученый и богослов в течение всей жизни очень много сил всегда отдавал общественной деятельности. Одной из наиболее насущных проблем, вставших перед первой русской эмиграцией, была задача воспитания молодого поколения в духе верности идеалам православия и национальной культурной традиции. В 1923 году на Общеэмигрантском педагогическом съезде В. Зеньковский был избран председателем Педагогического бюро по зарубежным русским школьным делам. В том же году в г. Пшерове (Чехословакия) прошел съезд русской православной студенческой молодежи, который ознаменовался рождением новой общественной организации: Русского студенческого христианского движения. Председателем РСХД на протяжении многих лет был В. Зеньковский. С 1927 года он жил в Париже и возглавлял кафедру философии Православного богословского института, а в 1944 году, после смерти С. Булгакова , становится его деканом. В. Зеньковский создает при институте религиозно-педагогический кабинет, организует Высшие женские богословские курсы. Как один из руководителей Русского студенческого христианского движения и как преподаватель Богословского института, он постоянно работает с молодежью. В 1929 году в свет выходит его, посвященная юношеству, книга «На пороге зрелости», а в 1934 году – «Проблемы воспитания в свете христианской антропологии». В начале Второй мировой войны В. Зеньковский оказался в числе эмигрантов, арестованных французскими властями. Он провел 40 дней в одиночной камере парижской тюрьмы, а затем несколько месяцев в лагере для интернированных на юге Франции. В конце концов подозрения были сняты, и философ смог вернуться в Париж. Пережитые испытания окончательно побудили его сделать выбор, к которому он, можно сказать, шел всю свою сознательную жизнь. «Пребывание в одиночке... – писал В. Зеньковский , – а затем в лагере – привели меня к решению принять священство» 2 . В марте 1942 года он был рукоположен митрополитом Евлогием в сан священника. До конца дней о. В. Зеньковский исполнял свой долг священнослужителя и педагога-наставника, писал оригинальные философские и богословские труды, немало сил отдавал общественной деятельности. Все, кто его знал, многочисленные ученики и прихожане церкви, где он служил, отмечали черты особо отличавшие отца Василия: исключительную скромность, доброжелательность и простоту в отношениях с людьми. Протоиерей Василий Зеньковский умер в Париже 5 августа 1962 года. |
| Те, кто занимается русской историей и русской культурой, знают, какие богатые плоды принесла эта встреча. Русские «религиозные философы», как называют Бердяева, Флоренского, Булгакова, Шестова и других, давно переводятся, читаются и обсуждаются во всем мире, и не только в собственно христианской среде. Темы свободы, личности, человеческого творчества, темы драматизма и парадоксальности христианской веры – среди главных тем Серебряного века, и они еще никогда прежде не были поставлены «в церковной ограде». Для православной традиции в России гораздо характернее была сосредоточенность на верности древнему, «вере отцов», на непреходящем и надвременном. Это отвечало монашескому, аскетическому, созерцательному характеру русской православной духовности. Работа с историческим, со здесь-и-теперь в русской культуре XIX века досталась художникам. Недаром в Достоевском часто видят источник всей русской религиозной мысли. Чувство исторического момента, вдохновение пограничной эпохи истории, которую они застали, русские религиозные философы принесли из светской культуры. Русская религиозная мысль во многом осталась мыслью художественной, художнической. Сама же идея художника и творчества в этом его характерном значении, несомненно, пришла в Россию из Европы, вместе со всеми новациями петровских времен. Православное Средневековье на Руси (в общем-то продолжавшееся вплоть до XVIII века) не знало этих послеренессансных образов художника и личного творчества. Поздним продолжением этого вдохновения можно считать «новое христианство», как оно предстает в романе Б. Пастернака «Доктор Живаго»: герой романа, дядя протагониста Николай Веденяпин, расстриженный священник, которому принадлежит весь круг идей романа о «новой истории» и «новом христианстве», о «человеке – художнике», напоминает собирательный портрет русского религиозного философа Серебряного века . История русского православия в ХХ веке развертывалась не только в географических границах РСФСР, но и в обширной русской диаспоре, возникшей из послереволюционной эмиграции, в которой оказались люди, составлявшие цвет русской культуры. Здесь (и особенно во Франции, в Русском студенческом христианском движении, в парижском Свято-Сергиевом Подворье) продолжалась «православная весна» Серебряного века, встреча православия и творческой культуры. Журнал «Вестник РХД», издательство YMCA-Press, публиковавшие и богословские труды, и поэзию и прозу светских авторов, и независимую общественную мысль, несли в себе дух этого просвещенного, светлого, дружественного к современному творчеству православия. Те из нас, кто имели доступ к сам- и тамиздату, жадно читали и переписывали эти запрещенные издания, и они исподволь делали свое дело. |
| «Западничество» прослеживалось у всех реформаторов. Обновленцы, вроде бывшего епископа Антонина Грановского, мнили себя русскими «лютерами» - протестантами восточного обряда. Активисты НРС и религиозная интеллигенция вдохновлялись идеями католических модернистов конца XIX в. и эволюционной теорией «догматического развития» английского кардинала Джона Генри Ньюмена. После революции 1917 г. уже в эмиграции бывшие деятели НРС институализировали модернистское направление в русском православном богословии, создав в Париже Свято-Сергиевский богословский институт. Совершенно не скрывается тот факт, что финансовую поддержку в открытии института в 1925 г. оказала протестантско-масонская организация ИМКА (YMCA, Young Men " s Christian Association - Юношеская христианская ассоциация). В «евлогианский раскол» РПЦЗ активно вкладывал средства председатель ИМКИ Дж. Мотт - американский масон, инициатор создания Всемирного совета церквей, направленный Вудро Вильсоном во время Февральской революции в Россию в составе группы Э. Рута - одного из учредителей CFR - со специальной миссией. Именно руководство ИМКИ настояло на утверждении в качестве ведущих профессоров Свято-Сергиевского института о. Сергия Булгакова, В.В. Зеньковского, Н.А. Бердяева - в прошлом активных деятелей НРС, убежденных антимонархистов и идеологов «нетрадиционного православия». «Парижская школа» оказывала значительное влияние на русских эмигрантов: аккумулировала все либеральные настроения среди них; способствовала переходу части русских зарубежных приходов под юрисдикцию Вселенского патриархата и получению автокефалии Православной Церковью в Америке; активно участвовала в вовлечении православных в экуменическое движение и в пересмотре традиционных богословских доктрин. Размывание традиционных форм православной идентичности шло также среди эмигрантской русской молодежи путем подмены должного свидетельства о Православии перед лицом инославного Запада «общехристианской» миссионерско-социальной деятельностью. Ставшее одним из отделений глобальной ИМКИ Русское студенческое христианское движение (РСХД), работая на зарубежных православных приходах, вело «мягкую» обработку сознания молодого поколения русских эмигрантов. Пропагандируя индивидуалистический, протестантский подход к религии, РСХД низводило догматические различия восточного и западного христианства до уровня исторических недоразумений и встраивала русскую эмигрантскую молодежь сначала в контекст глобального «общехристианства», а затем - в систему западных «общечеловеческих ценностей». |
| Крупнейшим европейским русскоязычным издательством, специализировавшимся на религиозной печати, было YMCA-Press. Издательство находилось под эгидой международного Христианского союза молодых людей (ХСМЛ), что и отражалось в его названии (от англ. Young Men " s Christian Association, YMCA – «Ассоциация молодых христиан»). Британский христианский союз молодых людей существовал с середины XIX века и к началу ХХ века стал организацией с обширной сетью самостоятельных государственных представительств. Американский ХСМЛ вел работу в России с конца XIX века. Работа с русскоязычным населением за пределами России велась в странах Европы среди военнопленных. В Швейцарии в 1917–1918 годах начало работу издательство «Жизнь и Книга», созданное при финансовой поддержке ХСМЛ. Оно специализировалось на издании книг широкой тематики, способствовавших становлению духовно, физически и интеллектуально совершенного человека. «Жизнь и Книга» стало частью работы ХСМЛ, выпускавшего в кооперации с различными предприятиями русскоязычную литературу. Именно оно послужило основой издательства YMCA-Press, начавшего работу в 1921 году в Праге. Расширение читательской аудитории за счет эмиграции из России заставило более серьезно смотреть на издательскую деятельность. Был создан фонд русской литературы в 250 тыс. долларов с. 361], который стал стартовым капиталом для издательств, последовательно возникших в Праге, Берлине и окончательно обосновавшихся в Париже в 1924 году. В Чехии было создано Русское студенческое христианское движение (РСХД), появился их первый журнал – «Духовный мир студенчества: Вестник русского христианского студенческого движения в Европе». В 1925 году для поддержки связи между русскими студенческими кружками в Париже начал издаваться «Вестник РСХД». Первый номер журнала, отпечатанный на ротаторе, вышел тиражом 300 экземпляров. В октябре 1926 года он выпускался уже типографским способом в 1000 экземпляров. В 1929 году тираж «Вестника» составил 1500 экземпляров, что считалось невероятным успехом, учитывая, что число подписчиков охватило десятки стран с. 7]. |
|
|
