| Годы 1907–1910, годы смерти В. С. Орлова, Н. А. Римского-Корсакова, С. В. Смоленского и С. Н. Кругликова, пробывшего директором Синодального училища немного более двух лет. За этот период я, между прочим, занимался исследованием русской народной песни, стараясь выяснить себе ее особенности, но эта работа, вследствие постоянных отвлечений внимания в другие стороны, затянулась у меня до неопределенных времен. Отвлечения были и обязательные, служебные – по хору и училищу, – были и случайные, в виде разного рода срочных писаний то к какому-нибудь юбилею, то для «духовных песнопений» в пользу Елизаветинского общества, в которых Л. В. Собинов два раза исполнял написанные мною для него с сопровождением хора «Чертог» и «Свете тихий». К памятным и юбилейным дням написаны были мною: «Чтение дьяком люду московскому послания патриарха Ермогена тушинским изменникам», «Кантата в память 1812 года», «300 лет» (царствования дома Романовых), приветственный хор государю императору ко дню посещения его величеством Московского дворянского института имени Александра III; писал тропари по заказу ярославского любителя церковной старины и церковной музыки И. А. Вахромеева и прочее 185 . С назначением меня на должность директора Синодального хора и училища (в 1910 году) заведование хором перешло в руки Н. М. Данилина, способного регента, умеющего часто добывать отличный хоровой звук. Данилин – бывший ученик Синодального училища 186 . Около этого же времени появилась Литургия славного во всех областях музыки, любимца муз и публики С. В. Рахманинова; первые исполнения ее были предоставлены Синодальному хору и прошли с выдающимся успехом 187 . Появилась выдающаяся по смелости изложения Всенощная В. И. Ребикова 188 . Мне тоже пришлось начать «сидение»: над новыми программами Синодального училища, имеющими поставить его в разряд высшего церковно-музыкального училища; над составлением руководства по методике церковно-школьного пения в связи с общими задачами музыкального образования, а также над редактированием и корректурой Обихода Синодального хора, каковое сидение еще и поныне не закончено 189 . |
| Балакирев, и воздастся ему должное за его крупные заслуги в деле создания и утверждения нашего русского музыкального искусства, не имеющего, однако, в руках «Управляющего Капеллою Балакирева» решительно никакого к ней отношения. Зато вполне спокойно записываю я свой самонадеянный, пожалуй, суд, которым я обвиняю Балакирева в самой полной распущенности Придворной капеллы, в привитии ей, особенно же ученикам инструментального класса, глубочайшего самомнения и самого непозволительного невежества и, наконец, в отдаче Капеллы в руки такого мерзавца, как Бражников… Я высоко почитаю Балакирева как пьяниста, знатока русской песни, огромного деятеля и энергичного предводителя «Могучей кучки», даже и композитора. Но я не могу простить Балакиреву падения Капеллы, гибель множества ее учеников и разгром имущества Капеллы, блестяще было заведенного, оплаченного кучею денег и при нем же, Балакиреве, расхищенного в то время, когда он писал свои композиции. Понятно, что сам Балакирев не воровал, но он совершенно не мог понять весь вред своей «гуманности» и всю пошлость, получавшуюся от привития своего самомнения к мальчикам, разработавшим у себя это самомнение совсем уже по-своему. Немудрено, что у Балакирева не хватило и дальновидности в выборе регентов Капеллы, оставленных им в коллекции, о которой можно говорить только с горьким смехом. Немудрено и то, что у Балакирева хватило ума вовремя догадаться о надобности ухода из Капеллы, не пожалев при том, что дело попадет в поганые руки Бражникова. Много анекдотов слышал я про печальнейшее время последних лет управления Балакирева. Говорили мне и серьезные люди, видевшие эти порядки уже в зрелых годах, и бывшие мальчики, понявшие всю силу утраты Римского-Корсакова для учеников инструментального класса и всю меру упадка Капеллы в те годы, когда Балакирев совсем уже забросал Капеллу. Фигура Константина Павловича Бражникова, кандидата Петербургского университета, в некотором отношении, пожалуй, даже и интересна. Я видел его только один раз, почему пишу только со слов рассказов о нем, слышанных от очень многих. |
| Вторая часть регентской опытности – знание певческой литературы, как сколько-нибудь серьезной, так отчасти и той, мною вполне отрицаемой, в которой заключена столь симпатичная русскому слуху отличная хоровая звучность при полнейшей музыкальной бессодержательности, все-таки за эту звучность очень любимой богомольцами и церковными старостами, более же того начальниками духовно-учебных заведений. Третья часть регентской опытности относится к борьбе нового направления с двумя старыми: к борьбе со всякими Дегтяревыми, веделями, викторами 272 и, как ни странно сказать, к борьбе с ревнителями за «Знаменский» (вместо знаменного) роспев. В этой области приходилось воевать со «знатоками», одинаково не понимающими ни пустоцвета первых, ни пустословия вторых, – этого довольно для этой статьи. Наконец, четвертая часть регентской опытности касалась столь простой, но не культивировавшейся области постановки голоса и курсов самых элементарных сольфеджио, надобных для учителя пения, особенно же церковного и притом русского. Для этого – кроме выработанных в Синодальном училище курсов В.С. Тютюнника и А.Д. Кастальского, доведшего свой курс до степени образования русских певцов (то есть с помощью составленных сольфеджий из древнерусских церковных напевов, из русских народных песен и из образцов Глинки, Мусоргского, Бородина, Балакирева, Римского-Корсакова и др.), в курсе училища была выработана особая подробная и методически последовательная учительская программа изучения древнего церковного пения, с помощью знания которой являлась возможность умного отношения к программам курсов пения в духовно-учебных заведениях. Я отношу это, по соглашению с моими товарищами, к расширению моими учениками здравомысленных параграфов тех программ и к вполне умному игнорированию многих частей тех же программ, нелепость которых очевидна всякому учителю. С другой стороны, ничто не учит так молодых регентов находчивости и разносторонности, владению собой перед хором, как стыд и горький опыт, скоро приносящий пользу ученической неопытности. Охотно признаю, что ученики первых выпусков Синодального училища обнаруживали относительно значительную малосостоятельносгь в качестве регентов, так как ни средства училища, ни отсутствие практики не могли выработать в них именно «регента» немедленно при окончании курса. Но я совершенно убежденно утверждаю, как a priori, так и по знанию мною первых шагов моих учеников, что стыд и горький опыт проходился ими несравненно легче, скорей и плодотворнее, чем я смел предполагать. |
| Ляпунов буквально ничего не делал в Капелле, доверил все своим приближенным, которые раскрали в хозяйстве Ляпунова решительно все, доведя инструментальный класс до состояния не хуже глебовской экономии. Ляпунов посвящал Капелле в будние дни с сентября по начала мая по два часа, приходя в два- полтретьего часа дня и уходя в четыре-полпятого. Жестокие нелады Ляпунова с Аренским были сущим вредом для Капеллы. Ляпунов, работавший непозволительно плохо, не допускал никого к своему делу, оберегая тем свою свободу даже и в отмщениях каждому за что бы то ни было. Чтобы судить, как велись инструментальные классы, достаточно сказать, что у Ляпунова кончали курсы скрипачи, гобоисты и прочие, не проходившие сольфеджий и не знавшие элементарной теории; он никогда не бывал на уроках, при нем не бывало ученических контрольных музыкальных вечеров, и видал-слыхал он своих учеников только на экзаменах, да разве, когда вышедший из терпения учитель требовал у Ляпунова, чтобы он вступился наконец в свое дело. Совершенно обвиняя Ляпунова в таком непозволительном отношении к своим обязанностям, я утверждаю, что именно упрямству и лени Ляпунова Капелла обязаны тем, что бывшие блестящими при Римском-Корсакове инструментальные классы дошли до полного упадка. Нелады Ляпунова с Аренским, кроме личных счетов, имели подкладку ту же самую, как и семь лет назад, то есть Ляпунов опять рассчитывал, спихнув Аренского, занять место управляющего Капеллою. Давая уроки наследнику, Ляпунов вместе с тем плел свои кружева и паутины в общении с Балакиревым, Бороздиным и другими членами кружка. Не было меры его досаде, когда, попавшись в грязной интриге против Аренского, Ляпунов был жестоко выведен на свежую воду и позорно обличен в шантаже. Как всегда, Ляпунов вел свое дело тонко и через третьих лиц, построив интригу на том, чтобы наследник вступился у государя за своего учителя, притесняемого будто бы Аренским. А.С. Аренский рассказывал мне об этом эпизоде так. В один из праздников после завтрака государь сказал ему: «Наследник желает с вами о чем-то поговорить». |
| Полтора века уже прошло, как вера наша греко-российская в особливой ненависти и тяжком гонении в сем государстве страждет. От 1540 года, когда провинции русские, по оскудении племени князей российских, во владение государей польских достались, до 1595 года, в котором известные епископы литовские унию с костелом римским приняли, — исповедание наше, по силе капитуляции, с Казимиром великим, королем польским, в оном 1540 году учиненной, не в худшем цвете и лепоте было, как и исповедание римско-католицкое. Сколь много костелов было в провинциях польских, не меньше и церквей в провинциях русских. Фамилий знатных и домов, из коих одни и поныне в достоинствах высоких пребывают, других имена токмо на богатых поместьях остались, — в нашей греко-русской религии немалое число состояло как-то: князей Черторижских, Масальских, Сангушков, Вишневецких, Острожских, Слуцких, Збаражских, Заславских, Рожинских, Соломерецких, Головчинских, Соколинских, Лукомских, Пронских, Горских, Крошинских, Пузинов и других; також господ великих: Псинских, Потеев, Сапегов, Ходкевичев, Пацов, Сосновских, Хребтовичев, Глебовичев, Волловичев, Тишкевичев, Зеновичев, Халецких, Корсаков, Войнов, Тризн и прочих без числа, о которых оставили нам память польские же историки. Да имеем еще и большее человеческого свидетельства, сиречь, Божие, свидетельствующее, не токмо о бытии знатных фамилий в религии сей; ибо многие имеем пашея религии бисеры. И в смертном прахе светящиеся. К тому же сами короли, их величества, в жалованных своих привилегиях писились верховными защитниками равно костелов, как и церквей Божиих. Они многия дачи на церкви и монастыри греко-русские, не только древния, от князей русских пожалованныя; утвердили, но вновь от себя их пожаловали, и при сем молитв нашего священства не только не гнушались, но и требовали, что особливого примечания достойно, когда таковыя привилегии их чтутся. Но ныне кому не известно, в каком жалком виде наша благочестивая вера в сем государстве? Вы, храброе воинство российское, не однажды уже прошли здешние провинции русския, как-то: Белую Русь, Полесье, Волынь, Подолие, Украйну польскую: засвидетельствуйте же, много ли вы видели церквей наших православных? Подлинно знаю, что в Короне не покажете мне ни одной, хотя там еще в 1686 году четыре епископии православныя состояли, почему и трактатом вечного мира, тогда с Россиею заключенным, охранены. В литовском великом княжестве хотя и осталась последняя епархия белорусская, однако и сия большею частию расхищена. Могли вы еще видеть, в ней некое число церквей православных, но и те сараям паче и хлевникам скотским подобны, а не храмам христианским: жиновские божницы далече благолепнейший указуют вид. |
| Нашлось среди музыкантов много лиц, которые приложили не мало стараний и трудов к делу созидания национально-русского Богослужебного пения. Мы уже говорили, что потуловские переложения, построенные на диатонической гармонии, в простейших консонансных звукосочетаниях, не вполне отвечали требованиям, какие можно предъявлять к художественному произведению. В виду этого, некоторые из последующих духовных композиторов, в общем следуя указанному Потуловым пути, стали употреблять диссонирующие звукосочетания – септаккорды с их обращениями, проходящие и вспомогательные ноты во всех голосах. Таковы переложения древних напевов в издании Братства Пресвятые Богородицы 2824 . Подобный способ гармонизации, нисколько не противореча характеру и мелодическому строению древних напевов, путем расширения пределов строгого стиля, избегает недостатков потуловской гармонии. В духе переложений Братства Пресвятые Богородицы составлены переложения Архангельского. В них стиль гармонический преобладает над контрапунктическим. Почти не уклоняясь от требований строго церковного стиля и широко пользуясь септаккордами и их обращениями, а также —246— хроматизмом в сопровождающих голосах, Архангельский имел в своем распоряжении более средств для художественной обработки церковных мелодий, чем другие композиторы, предпочитающие не отступать от требований строго церковного стиля. Национальный элемент в нашем церковном пении особенно утвердился, когда во главе Придворной капеллы стал известный знаток русской музыки – М. Балакирев и, в качестве его помощника, не менее известный и талантливый современный композитор – Римский Корсаков. При них в капелле началась усиленная разработка нашего церковного пения в духе народного творчества. Вместе с тем они обратили внимание и на художественную отделку церковных мелодий. Против художественного элемента в церковном пении, конечно, ничего нельзя сказать, если он не преобладает над церковным, так как художественная форма вполне соответствует характеру и достоинству церковных напевов и не противоречит религиозному чувству верующих; к сожалению, забота о художественной отделке духовно-музыкальных произведений со стороны Балакирева и Римского Корсакова доходила до крайности. |
| 573 Самому Н. Маклакову, нравилось подчеркивание Протопоповым своей любви к Царю – даже тогда, когда это было во вред ему. 574 В представлении решительного Белецкого, как раз в это время пытавшегося проникнуть в кружок Римского-Корсакова, надлежало накануне революции заниматься не производством незначительных арестов, как то было с «рабочей группой» петербургского военно-промышленного комитета, а изъять из обращения видных общественных деятелей, не исключая и членов Гос. Думы. Революция была бы остановлена. 575 Излагал ли Протопопов в Царском свои социологические настроения, мы не знаем. До нас дошли лишь отзвуки одной записки, поданной министром и притом составленной не им, а Гурляндом. Она служила ответом на письмо, отправленное Царю небезызвестным Клоповым и посвященное вопросу об ответственном министерстве. В контрзаписке, по словам Протопопова, доказывалось, что недовольство в стране «зиждется на экономическом принципе», и что изменение «политического принципа» приведет к «началам республиканского строя». 576 Шляпников приводит выпущенную от «группы объединившихся граждан Петрограда» показательную прокламацию, которая призывала идти «за Москвой»: «в смертный час, когда решается судьба режима... будем готовы исполнить наш крайний долг». 578 Версия об организации Протопоповым «бунта» для того, чтобы его подавить «кровавым путем», проникла даже в воспоминания Пуанкарэ, записавшего со слов каких-то «русских друзей» петербургского посла Франции мифические слова Императора: «лучше я перевешаю половину России, но не уйду». 579 Из дневника Куропаткина видно, что и Гучков допускал возможность «революции» после победоносного окончания войны. 580 Даже в тех правых кругах, которые считали, что «проявилась глубокая рознь русских интересов с интересами А.Ф.», и что «надо беречь престиж царской власти, но едва ли можно сохранить самодержавие» – несколько наивным отражением этих настроений являются дневники придворного историографа – высказывалось определенное мнение, что Думу не следует собирать, ибо «ничего не выйдет, кроме скандала – заседание будет полно протестов и всяких оскорблений»... И эти круги были твердо убеждены, что роспуск Думы, т.е., неоткрытие ее пройдет без больших осложнений: «покричат рабочие, напишут грозные статьи газеты, но при условии, чтобы власть была твердая у правительства и понимающая интересы России» (запись Дубенского). |
| Сегодня также день памяти композитора Александра Константиновича Глазунова, скончавшегося в 1936 году. Он родился 29 июля 1865 г. в Петербурге в семье крупных книгоиздателей и книготорговцев, чей купеческий род был знаменит еще в XVIII в. Музыка постоянно звучала в родительском доме. В 13 лет мальчик играл на фортепиано, скрипке, виолончели. В 1883 г. он окончил реальное училище, затем юридический факультет Петербургского университета. В 1879–1881 гг. Глазунов изучал теорию музыки под руководством Н.Римского-Корсакова. В 16 лет юный композитор написал первую симфонию, поразившую слушателей яркостью и законченностью формы. По инициативе Ф.Листа симфония прозвучала на Парижской всемирной выставке, сделав Глазунова в одночасье знаменитым за рубежом. В относительно короткий срок композитор создал множество произведений: в его наследии 8 симфоний, концерты, хоровые произведения, романсы. Известный критик В.В.Стасов высоко оценил мастерство Глазунова: «Неимоверно широкий размах, сила, вдохновение, светлость могучего настроения, чудесная красота, роскошная фантазия, иногда юмор, элегичность, страстность, и всегда - изумительная ясность и свобода формы». В 1899 г. Глазунов стал профессором Петербургской консерватории. Он также выступал как дирижер, много гастролировал. Получил степень доктора Кембриджского и Оксфордского университетов, стал почетным членом академии Санта Чечилия в Риме, почетным профессором Будапештской консерватории. После октября 1917 г. Глазунов стал первым советским ректором консерватории и в 1922 г. был удостоен звания народного артиста Республики. В 1928 Глазунов выехал в Вену на Шубертовский конкурс, затем отправился в Париж. Болезнь вынудила его там задержаться. Получив множество приглашений выступить с концертами в Европе и Америке, он попросил о продлении срока отпуска. Дело было не только в болезни и концертах. В 20-е гг. Глазунова часто упрекали в «старомодности» и «консерватизме». Полемика иногда принимала жесткие формы, а борцом Глазунов никогда не был. К тому же окружавшие Глазунова эмигранты объясняли ему, что происходит в СССР . И все же композитор хотел вернуться на родину, но сделать этого не успел. А.К.Глазунов скончался в Париже. В 1972 г. его прах был доставлен в Ленинг рад и торжественно захоронен в Некрополе мастеров искусств Александро-Невской лавры. Именем композитора назван малый зал Санкт-Петербургской консерватории. |
| Всего в первом отделении гала-концерта участвовали четыре исполнителя, в том числе два псковских: кроме хора Свято-Тихоновской гимназии в Москву приехал ещё один победитель регионального этапа конкурса «Рождественские песни народов мира» – студент первого курса Псковского колледжа искусств имени Н. А. Римского-Корсакова гусляр Даниил Семёнов. Псковский гимназический хор закрывал первое отделение, а во втором выступал Патриарший хор. Одиннадцатиклассники Иван Антонов и Николай Иванов уверяют, что не очень волновались, когда вышли на сцену, потому что уже «привыкли» петь на публике. И к тому же Татьяна Сергеевна, объясняют мальчики, их учила, как надо справляться с волнением. Оба парня поют с детства, но о музыкальной карьере, как ни странно, даже не помышляют. Иван собирается поступать в академию ФСБ, Николай – в Высшую школу экономики. – А зачем вы тогда поёте? – Чтобы украшать церковную службу, – ответил Николай. – Для души, – добавил Иван. – Мы не ставим своей целью сделать из них певцов, – объясняет Татьяна Зимарская. – Мы поём не для концертов, а для церковной службы. За время учёбы в гимназии дети вдобавок осваивают регентское искусство: многие из них уже сейчас могут сами провести службу. – А тогда зачем вы участвуете в конкурсах? – Для признания. Знаете, ведь в Пскове нас не очень ценят и, хотя мы почти всегда занимаем призовые места на городских и областных конкурсах, почему-то, например, не берут в призовые экскурсионные поездки. Мы «не их». – В чём секрет вашего успеха? Почему именно ваш хор победил в Патриаршем конкурсе, как вы считаете? – Это всё заслуга Татьяны Сергеевны! – хором отвечают хористы Свято-Тихоновской гимназии. – Она в нас всё это вложила! У нас, знаете, какой сплочённый коллектив? – объясняют Елена Савельева и Виктория Винокурова. – Мы друг друга всегда поддерживаем. А если кто-то балуется или болтает во время репетиции, то мы сами делаем друг дружке замечания. – У нас школа, как семья, – добавила восьмиклассница Полина Фёдорова. – В других школах так много учеников, что они не знают всех, кто учится, например, в параллельных классах. А у нас в школе всего 97 учеников, и мы все очень дружим! |
| 13 апр. 102 С. 12 : На вербах/Старый Знакомый (Н. И. Пастухов). ((Ф)); С. 2 : Москва, 12 апреля: (Сомнения по поводу целесообразности замещения законоучит. мест гражданскими лицами; о жажде в народе христианской «живой проповеди»)/(Г.-П.); С. 3 : Из Уральска. 18 марта: Небывалая зима. Голод и бескормица. Концертная блажь. Рабочие руки/Верненский гражданин (Б. А. Карпов). (ВИ). 14 апр. 103 С. 1 : Патриот. Гл. IV/Люди-Мыслете. ((Ф)); С. 2 : Москва, 13 апреля: (Об обвинительном приговоре по делу А. П. Булюбаша, оклеветавшего трех лиц в расклейке рев. прокламаций в Кременчуге; об опасности «полит. изветов»)/+ (Ф. А. Гиляров); С. 2 : Проявление еврейского фанатизма. (С); С. 23 : Рижские письма. V/Коренной Рижанин. (ВИ). 15 апр. 104 С. 1 : Патриот/Люди-Мыслете. ((Ф)); С. 2 : Москва, 14 апреля. (О подготовке к открытию памятника Пушкину и дню рождения; призыв к изданию его сочинений – академическому и для народа)/+ (Ф. А. Гиляров); С. 3 : Из Самары. 6 апр.: Ожидаемый голос. Горячка хлебной торговли. Ее последствия. Евреи. (ВИ). 16 апр. 105 С. 12 : Патриот/Люди-Мыслете. ((Ф)); С. 2: Москва, 15 апреля: (О новой программе экзаменов для поступающих в воен. училище; несогласие с мнением, что М. Н. Катков – «Булгарин нашего времени»; против запрета гласного обсуждения учеб. реформы)/(Г.-П.); Ожидаемый приезд Н. А. Римского-Корсакова в Москву. (ЗиИ); С. 3 : Из с. Старая Майна, Ставропольского у., Самарской губ. 17 марта: Цены. Особенность торговых сделок; Из с. Белая Глина, Ставропольской губ. 22 марта: Голод в крестьянстве. (ВИ); С. 4 : Указ. журналов: (Роспись содерж. апр. книжек журн.: «ИВ», «ЮВ», «ВЕ», «РР», «Собр. романов», «РС»). 17 апр. 106 С. 12 : Заживо погребенный: (Из недавнего прошлого)/Петр Сахаров. ((Ф)); С. 2 : Москва, 16 апреля: («Дневник Познанский» о «переговорах» рус. правительства с поляками, требующими от него «гарантий»; их «поползновения на возвращение преобладания в краях, им этнографически не принадлежащих» (Литве, Белоруссии, Украине))/(Г.-П.); Концерт Н. А. Калиновской. По поводу открытия «Эрмитажа» (увеселит. сада). (ЗиИ). |
|
|
