| Московские школьники покажут покажут спектакль по опере Глинки «Иван Сусанин» 19 декабря, 2011. Новостная служба Творческое кредо Е.Н. Подосеновой – «оперу могут петь все, независимо от музыкальных способностей: с абсолютным, относительным и неразвитым слухом; музыкальный слух в процессе работы развивается, не поющие дети начинают петь чисто и красиво». 19 декабря. ПРАВМИР. 20 декабря 2011 года в 11.30 в ГОУ СОШ (1-ая Аэропортовская ул., д. 1, м. «Аэропорт») школьный музыкальный театр «Лель» покажет музыкальный спектакль «Иван Сусанин», поставленный по одноименной опере М.И. Глинки. Руководитель театра, постановщик спектакля и концертмейстер (спектакль идет без фонограммы в сопровождении фортепиано) – член Союза композиторов, лауреат конкурса «Педагог-внешкольник», лауреат конкурса «Многогранность» (фортепиано) Елена Николаевна Подосёнова. Это уже третий музыкальный спектакль театра «Лель», поставленный по русской опере XIX века в рамках музыкально-просветительского проекта Е.Н. Подосёновой «Русская опера – детям». Ранее в школе 152 были поставлены «Снегурочка» Н.А. Римского-Корсакова, «Евгений Онегин» П.И. Чайковского, а также музыкальный спектакль по опере К. Молчанова «А зори здесь тихие». В школе 717 музыкальный театр «Робинзон» под руководством Е.Н. Подосёновой поставил «Сказку о царе Салтане» Н.А. Римского-Корсакова».Цель музыкально-просветительского проекта «Русская опера – детям» – приобщить учащихся общеобразовательной школы к богатейшему миру русской оперной классики XIX века. Творческое кредо Е.Н. Подосеновой – «оперу могут петь все, независимо от музыкальных способностей: с абсолютным, относительным и неразвитым слухом; музыкальный слух в процессе работы развивается, не поющие дети начинают петь чисто и красиво». Музыкальный театр «Лель» школы 152 – на сегодняшний день единственный в Москве, ставящий силами учащихся 1-11-х классов русскую оперную классику. Дети поют естественными, не поставленными голосами. Их задача – чисто и выразительно интонировать. В оперных спектаклях музыкального театра «Лель» учащиеся исполняют наиболее яркие и значительные сольные, вокальные (арии, каватины, песни и т.д.) и хоровые номера, которые перемежаются с драматическими речевыми эпизодами в сопровождении фортепианного исполнения музыки из оперы.В планах театра – освоение шедевров оперного искусства русских композиторов XIX века: «Руслан и Людмила» М.И. Глинки, «Садко», «Майская ночь», «Царская невеста», «Сказание о невидимом граде Китеже» Н.А. Римского-Корсакова, «Князь Игорь» А. Бородина, «Борис Годунов» М. Мусорского и др. |
| «Как трудно быть сосредоточенной! Надо все время делать усилие. Наверно, нужна очень большая внутренняя дисциплина. Попробую еще раз». Были ведь молитвенники – она слышала о них и читала, – которые умели всю полноту мысли и чувства вкладывать в молитву Иисусову или иные славословия – и достигали озарения: у них открывались внутренние очи, и дивные потусторонние лики становились доступны их взгляду… «Вот оно – это сияние под веками, которое я так люблю! Вот это веяние на лбу… точно кто-то коснулся меня крылом… Я приближаюсь к черте, за которой неведомое… Еще одно усилие, и я ее перейду!» Но молитвенный взлет, при всей его интенсивности, не мог у нее быть длительным – достигнув наибольшего напряжения, он стал постепенно ослабевать. Нет, не проникнуть! Не вырваться мне из теней земного сознания… Только тем, которые достигают святости, это дано – они могут слышать нездешние голоса и видеть невидимые облики, а я… В «Consolation» Листа и в «Китеже» Корсакова есть что-то от этого состояния… Экстаз Скрябина? Нет, там не то – там усилие сверхчеловечности, но нет умиления! Я люблю Римского-Корсакова за благородство его мелодии. А Глинка? Кто это сказал: «Глинка, Глинка, – ты фарфор, а не простая глинка!»? Голова ее склонилась к подушке, и она заснула на коленях около кровати. Когда она очнулась и с недоумением огляделась, в комнате было уже совсем светло, и доносился городской шум. Она озябла и, дрожа от холода, поднялась с колен. «Седьмой час! Что же это? Я проспала 4 часа и оставила его без охраны! А вдруг его взяли?» Страх за любимого человека сжал сердце, и опять она бросилась на колени. «Господи Иисусе Христе! Я не хочу верить и не верю, что, пока я спала, черная карета приехала и увезла его! Я не хочу верить, что Ты можешь быть так жесток, чтобы украсть его у спящей! Я нечаянно заснула – я устала! Господи Иисусе Христе, Сам, Сам услышь меня, Сам! Будь милосерд к нему и ко мне! Не отпускай его в тюрьму, не отдавай его этим страшным людям – довольно уже они мучили его. Дай ему немного счастья, хоть один год чудного светлого счастья! Господи! Ты слышал разбойника и Магдалину – услышь же теперь и Асю!» Она сжимала маленькие руки. |
| Новагорский поиск П. Чайковского в жанрах духовной музыки стимулировал обращение к ним и других композиторов его эпохи (что, разумеется, было также связано с изменением общей атмосферы в деятельности Придворной певческой капеллы с уходом с поста ее директора в 1883 г. Н. Бахметева и назначением управляющим капеллой М. Балакирева). Так, по поручению обер-прокурора Священного Синода К. Победоносцева , Капелле предстояла работа по созданию Нового Синодального Обихода, где мелодические образцы максимально приближались бы к древним роспевам. Работу коллектива преподавателей Капеллы возглавил Н.Римский-Корсаков, привлеченный М. Балакиревым к работе в Капелле в качестве помощника управляющего. Так было создано «Пение при Всенощном бдении древних роспевов», вышедшее в свет в 1888 г. В течение 80 – начала 90-х гг. XIX века Н. Римский-Корсаков довольно интенсивно работал над созданием духовно-музыкальных сочинений. Среди них – 22 обработки древних роспевов и более поздних церковных напевов и 18 свободных авторских сочинений (два цикла избранных песнопений, Литургии, песнопение Кто есть сей Царь Славы, исполненное при освещении Храма Христа Спасителя в Москве в 1883 г., двухорный концерт «Хвалите Господа с небес» и др.). В обработках уставных роспевов композитор использовал приемы изложения, характерные для народно-песенного творчества (как, например, вариационность), а также полифонические средства, что явилось новым шагом в гармонизации роспевов по сравнению с предшественниками. Как одно из важнейших качеств стиля гармонизаций Н. Римского-Корсакова, Н. Плотникова отмечает, что в отличие от Всенощной Чайковского, где композитор учитывает особенности древних роспевов, «но не приближается к народной музыке», Римский-Корсаков «делает этот шаг навстречу народному творчеству. Из своего богатейшею слухового опыта он черпает самобытнейшие формы гармонического и хорового воплощения древних роспевов» 16]. Все это подготавливало почву для дальнейших художественных поисков в жанрах духовной музыки, воплотившихся в творчестве композиторов Нового направления на рубеже веков. 4. Новое направление в духовной музыке на рубеже веков |
| 29 По-видимому, в этом фрагменте смешаны разные факты. «Знаменитый фельетон об унижении духовенства», написанный петербургским критиком и композитором, профессором Петербургской консерватории Н. Ф. Соловьевым, относится не к опере Чайковского «Кузнец Вакула» (во второй редакции – «Черевички»), а к опере Римского-Корсакова на тот же сюжет, то есть «Ночи перед Рождеством», поставленной значительно позже, в 1895 году. В рецензии Н. Ф. Соловьева, опубликованной петербургской газетой «Свет» 1 декабря 1895 года, говорилось, в частности: «В опере Римского-Корсакова выступает такой элемент, с которым никак нельзя согласиться. В святую ночь, когда весь христианский мир ликует, когда ангелы при рождении младенца пели: «Слава в вышних Богу», явилась звезда... о которой поется в церкви. Как же изображены моменты этой святой ночи в опере г. Римского-Корсакова? Звезды отплясывают балетные танцы – это факт, а звезда является в виде красивой дамы и проходит по сцене. Дьяк, у которого в голове роятся самые игривые мысли при виде Солохи, поет такую музыку и произносит фразы в таком церковном стиле, что невольно вспоминается благоговейное пение монастырей. Всякий православный согласится, что сцена существует не для того, чтобы самым бесцеремонным образом оскорблять то, что для него так дорого». В письме к Кругликову Римский-Корсаков констатировал: «В газетах идет травля на мою оперу, а мерзавец Соловьев пишет... доносы в духе религиозного и православного лицемерия» (Римский-Корсаков Н.А. Поли. собр. соч., том VIII. М., 1981, с. 247). Любопытно, что вскоре после ухода Смоленского из Капеллы Н. Ф. Соловьев стал там помощником управляющего. Письмо Шишкова к Чайковскому неизвестно. 30 Примечание Смоленского: Семен Николаевич Кругликов – очень толковый музыкант, отличный мастер в преподавании гармонии и вполне добрый, порядочный, благовоспитанный человек, был преподавателем в Филармоническом училище и затем одно время его директором. В 1894–1898 преподавал гармонию в Синодальном училище, но ушел потому, что Ширинский-Шихматов вздумал потребовать от него диплом, чтобы увериться в его познаниях... Кругликов был в это время директором Филармонии [то есть Филармонического училища]. Позднее они как-то помирились, так как Ширинский-Шихматов понял, что он хватил через край, и Кругликов продолжал свою прикосновенность к Синодальному училищу, состоя членом Наблюдательного комитета. |
| По завещанию Смоленского «Воспоминания» были переданы после его смерти исследовательнице церковного пения Софии Сергеевне Волковой. Степан Васильевич в течение ряда лет переписывался с ней и пересылал ей для отзыва первые главы «Воспоминаний». Рукопись передавалась Волковой на правах собственности с тем, чтобы та, если пожелает, передала «Воспоминания» в Казанскую учительскую семинарию. Однако Волкова решила издать «Воспоминания». Она позаботилась о снятии копии с казанских глав и отправила их Екатерине Степановне Ильминской в Казань, а в 1914 году отдала всю рукопись для ознакомления А. Н. Римскому-Корсакову, который открывал в Петрограде новый журнал «Музыкальный современник» (выходил с 1915 года). Однако до 1917-го публикация не была осуществлена, и тогда Волкова по просьбе Кастальского направила Римскому-Корсакову ряд депеш с требованием срочно вернуть рукопись в Москву. Тот в ответ предложил издать пока выдержки из седьмой главы, но Софья Сергеевна отказалась, предполагая, что выдержки эти, в угоду политической конъюнктуре революционного времени, будут касаться лишь «обличений Синода» и представят Смоленского «в неверном свете». Кастальский настаивал на возвращении рукописи в Москву по договоренности с Б. В. Асафьевым: в 1917 году П. П. Сувчинский и Б. В. Асафьев планировали опубликовать «Воспоминания» полностью в основанном ими альманахе «Мелос» 10 . Однако и этот план не был осуществлен. В 1919 году А. В. Преображенский писал Волковой из Петрограда: «События лишили редакцию возможности сделать это, и когда настанут лучшие времена – сказать теперь трудно» 11 . Под событиями имелся в виду отъезд Сувчинского из России и прекращение ежегодника; рукопись «Воспоминаний» при этом оставалась у Асафьева. Рукопись же «Дневников» до 1919 года хранилась у ближайшего многолетнего сотрудника Степана Васильевича по Синодальному училищу и Придворной капелле А. В. Преображенского, получившего ее по завещанию Смоленского и затем передавшего в архив (РГИА). Имеется письмо Сувчинского к Преображенскому, где речь идет о работе Преображенского над «Дневниками» 12 . |
| Надо изготовить мундир с шитьем V класса, вицмундир, надо за поступление на государственную службу уплатить казне побор в размере месячного жалованья и все такое. Пока я еще в доме Романова. Квартира казенная еще занята семьей покойного Орлова. Не стану, понятно, ее стеснять, прежде чем она не устроится так или иначе в другом помещении. А среда Синодального училища пренесимпатичная – одни кляузники, нашептыватели, тупицы и канцелярщики 143 . Среди всей этой слякоти только два-три более или менее счастливых исключения. Прощай, свободная профессия. Голодно с нею желудку, но лучше душе и сердцу. Таковы подробности, родной мой. Если радуетесь за меня, то радуйтесь очень относительно, отнюдь не абсолютно. Чувствую себя похороненным по I разряду. Но буду вещать из могильного склепа. Хочется выглянуть на чистый воздух, там что-нибудь узнать о всех вас. Черкните мне, родной мой, о себе, о своих, но хоть несколько больше одной недописанной странички. Обнимаю вас крепко, приветствую от всей души всех ваших. Всего вам всем лучшего в новом году. Ваш Сем. Кругликов. Н. А. Римский-Корсаков – С. Н. Кругликову Петербург, 9 марта 1908 Душевно сожалею, что вы прекратили вашу критическую деятельность, но радуюсь, что материальное ваше положение, по-видимому, хорошо, хотя с бурсацкою и черносотенною тупостью иметь дело и тяжело. Комментарии Публикуемые письма – малая часть огромной переписки Н. А. Римского-Корсакова и С. Н. Кругликова, изданной в составе Полного собрания сочинений Римского-Корсакова. Текст выбранных для настоящего сборника писем воспроизводится по изданию: Н. Римский-Корсаков. Полное собрание сочинений, том Литературные произведения и переписка, с. 204–205, 207. А. В. Никольский. Семен Николаевич Кругликов На протяжении двух с небольшим лет Московское Синодальное училище хоронит уже третьего директора: в ноябре 1907 года В. С. Орлова, в июле прошлого года С. В. Смоленского, а теперь – Семена Николаевича Кругликова. Тяжела потеря первых двух, создавших это училище и возведших его на небывалую высоту! Нельзя обойти молчанием и последнего. |
| «Я прямо вам скажу, г. председатель, – ответил Протопопов, – я это сделал, конечно, ничего не думая»... «Этому я не поверил..., потому что у нас в последнее время чрезвычайно легко говорят: шпион, шпион»... «Разрешите мне определенно сказать, что тут никаких политических отношений нет и не было, решительно никаких», – как бы подводил итог своих утверждений Протопопов. Вдумчивый следователь Чр. Сл. Ком. Гирчич, ведший предварительное следствие по делу о привлечении Протопопова к ответственности по 108 ст. угол. улож. (сношения его с Варбургом, Перреном и Манасевича-Мануйлова с Каро) 20 сентября направил дело «для прекращения за отсутствием указаний на признаки какого-либо преступления», и не следовало бы исследователям прошлого возрождать эти старые сказки... Быль в истории должна, конечно, остаться, как материал для характеристики общественных настроений, но не как источник эфемерных доказательств не существовавшей политической тезы. II. – Реакционная диктатура Таких записок было немало, и все они проникнуты были одним духом и одним конкретным содержанием. По своему удельному весу центральной должна быть признана, конечно, записка, не совсем законно фигурирующая в литературе, на основании компетентных указаний Белецкого, как записка, составленная в кружке члена Гос. Совета шталм. Римского-Корсакова, который считался чуть ли не «дубровинцем» по своим крайним взглядам 548 . В показаниях Чр. Сл. Ком. Маклаков совершенно определенно говорил, что эту записку, составленную лично от себя членом Гос. Сов. Говорухой-Отроком, он (Маклаков), представил Царю в первых числах января 17г. Дело, конечно, не в индивидуальном творчестве того или иного лица, а в тех условиях, при которых Царю была передана записка. Говоруха-Отрок, активный член объединенного дворянства, числился среди посетителей «собеседований» у Римского-Корсакова, как и сам Маклаков, но по характеристике последнего, «был один из тех, которые считали, что надо поставить крест над старой политической верой; его точка зрения была такой, что после 17 октября (1905), уже само самодержавие поставило крест» (читая записку Говорухи-Отрока не совсем можно с этим согласиться). |
| Труд этот действительно образцовый по чистоте стиля, достоинствам хорового изложения. Подлинные напевы осмогласия (киевского распева) гармонизованы в диатоническом строе с сохранением их ритмического своеобразия. Прокимны знаменного распева вошли в повседневную практику церковного пения. Своей работой по гармонизации песнопений всенощной М.А. Балакирев и Н.А. Римский-Корсаков освободили древние напевы от искажений, допущенных в обиходе Бахметева. Выдающееся значение имели шесть переложений Н.А. Римского-Корсакова, изданных в 1886 году: «Херувимская песнь», «Да молчит всякая плоть человеча», «Воскресный Причастный стих», «Се Жених грядет», «Чертог Твой», «На реках Вавилонских». Новое, что внес Н.А. Римский-Корсаков, стало зерном будущего направления русской церковной музыки. Подлинная мелодия распева гармонизирована в диатоническом ладу, а сопровождающие голоса выдержаны в стиле имитационной и русской подголосочной полифонии. Тем самым композитор освободил хоровую фактуру от рутинного подражания западным образцам. В деятельности церковных композиторов Г.Ф. Львовского (18301894), регента митрополичьего хора в Петербурге, и А. А. Архангельского (18401924), создавшего свой хор, сложился стиль трактовки древних напевов, получивший широкое распространение благодаря своей простоте, доступности и церковности. Стиль этот, сочетающий церковное отношение к тексту с бережным воспроизведением подлинных напевов, был воспринят церковными хорами как проявление высокого религиозного чувства в сочетании с традиционными формами певческого изложения. Труд А. А. Архангельского по переложению древних распевов всенощной, литургии, двунадесятых праздников, служб Великого поста и Пасхи стал ценным вкладом в оздоровление певческой практики православных храмов благодаря его доступности малым хорам и строгой выдержанности распевной основы. Стиль гармонизаций Архангельского – гармонический, в этом плане он не внес той самобытной художественной свежести, которой отличаются переложения Н.А. Римского-Корсакова, но удовлетворял потребности небольших хоров в таких переложениях, где обиходные напевы сохраняются в неприкосновенности. |
| Придворные панегиристы, еще в прошлом году превозносившие царевну до небес, благоразумно онемели. Ведь большинство " похвальных " сочинений создавалось искателями придворных милостей, тонко чуявшими возвышение или падение " ближних предстателей " : они наглядно демонстрируют нам реальную расстановку сил у кормила власти. Однако были среди панегиристов и такие люди, которые выступали во имя общественных интересов, нередко жертвуя собственной выгодой. Похвала государственному деятелю в трудный для него момент становилась не только средством моральной поддержки (например, похвальная рацея Сильвестра Медведева царевне Софье Алексеевне летом 1682 г.), но и политической публицистикой . Тот же Медведев во время расцвета власти Софьи Алексеевны, когда ее наперебой хвалили искатели милости, обратился к ней лишь раз (в 1685 г.): чтобы добиться, наконец, учреждения московской Академии. Но в 1688 г. и начале 1689 г. он пришел на помощь слабеющей и уже покинутой придворными панегиристами царевне, прославив ее в " Созерцании кратком " и политической гравюре: первых на Руси плакатах, пропагандирующих царскую власть Софьи (и заодно — политический вес Федора Шакловитого). Портрета Василия Васильевича Голицына не было в московской серии плакатов, подготовленной по инициативе Шакловитого и при участии Медведева. Парадный портрет канцлера с родовым гербом и хвалебными виршами был издан на Украине в типографии Лазаря Барановича, горячо поддерживавшего политику Москвы на южных рубежах . Разумеется, возглавляемый Голицыным Посольский приказ энергично пропагандировал его политику на международной арене, стараясь поддержать единство раздираемой тайными противоречиями Священной лиги, заодно подчеркивая роль канцлера и его успехи внутри страны. Однако пламенные речи сторонников политики князя, вроде Игнатия Римского-Корсакова, выражали не столько точку зрения правительства, сколько устремления российского дворянства и украинской старшины (отразившиеся также в летописных и эпистолярных источниках) . Правительство ставило перед армией более ограниченные задачи, чем захват Крыма или освобождение Константинополя. Но оно нуждалось в публицистике и Медведева (которого лично поддерживал Голицын), и Римского-Корсакова, укреплявшей политический курс Софьи, Голицына и Шакловитого . |
| Оттого теперь певец не на первом плане, как прежде, и оттого теперь в нашей оперной русской труппе ноют синодальные и чудовские тенора и басы, не знающие что такое f moll, A dur, 6/8, триоль, не знающие нот, не умеющие хоть сколько-нибудь петь, но зато умеющие уподоблять себя Иерихонским трубам. Оттого великие старые произведения, например, «Дон-Жуан», «Сев[ильский] цирюльник» и т.п., не даются на этих сценах, а вместо того мы слушаем «Валькирии» и всякую русскую дребедень, оттого и Глинка, Даргомыжский заменяются Корещенкой, Симоном и т.п. «Опрощение», за которое так накинулись на Римского-Корсакова (все-таки слишком бедного в смысле мелодическом), не есть ли на самом деле «отрезвление», которое надо только приветствовать?» (Дневник 2, л. 87–88). Страницы Дневников Смоленского насыщены массой имен как «малых», так и крупных деятелей искусства, культуры, науки, церкви, государства. С одними из упомянутых лиц Смоленскому доводилось общаться в течение достаточно продолжительного времени, с другими он соприкасался лишь бегло. Замечательное перо мемуариста нарисовало яркие портреты П.И. Чайковского, В.М. Васнецова, Н.А. Римского-Корсакова, А.С. Аренского, А.К. Лядова, К.П. Победоносцева и многих, многих других. В период службы Смоленского в Капелле в Дневнике появляются также интересные записи о царской семье. Например, 7 июля 1902 года: «Обедню пели очень хорошо, стройно и просто. Г[осударь] сказал: «Сегодня пели отлично». В[еликий] князь В[ладими]р А[лександрови]ч оказался большим шутником, довольно прямолинейным и весьма вооруженным против «крюков, слышанных им на Валааме, похожих на волчий вой» и т.п.: «Нельзя, по неимению средств художественных, и незачем, по анахронизму в наше время мелодий какого-нибудь Логгина или царя Ивана Грозного, восстановлять древние напевы, достоинство которых, конечно, было достаточно для своего времени, и затем самим возрождением своим [они] потеряют всякую цену для нашего времени, имеющего и другие вкусы и другие требования от церковной службы. |
|
|
