| Эта новелла издана в 1107 г. и помещена у Цахарие (в Ius graecoromamum) под заглавием: de electionibus et clericis. (A также у Ралли и Потли). Вот содержание этой новеллы». Нельзя сказать, чтобы новелла эта неизвестна была у нас и ранее. Выдержки из неё в русском переводе встреча- —412— ем у Е.Е. Голубинского , Тяжёлова и друг. Но заслуга г. Суворова состоит в том, что он передаёт ее по-русски более полно, чем кто либо до него, но к сожалению все же не сполна. Теперь спрашивается: что общего можно находить между изображением печального состояния дел церковных при Алексее I Комнине и картиною тех же дел в наше время? Автор этого не указывает. Но, очевидно, ему напоминают наше время следующие ламентации новеллы. «Вот теперь христианство находится в опасности, так как церковный порядок с каждым днём умаляется, Бог прогневляется, радуется же вселукавый и ненавистник добра диавол, который всегда старается испортить всё доброе. Причина же этого безобразия заключается не в чём ином, как в застарелой лености и небрежности, издавна уже начавшейся и более и более усиливающейся вплоть до настоящего момента. На зло стали смотреть уже, как на какой-то закон». «Итак нам, христианам, по благодати Божией следует сотворить изыскание добра; препятствий для этого нет, и раз их не будет, зло будет исправлено. Лучше было бы нам с жерновом на шее быть брошенными в море; к нам как раз подходили бы слова: лучше бы нам не родиться. И будет это достойно плача, и плача не ручьями слез, а потоками крови (?). Положение наше – положение людей, находящихся в утлых ладьях среди бушующего моря, без руля и надежды» ... «Ибо мы, будучи повреждёнными людьми, занятые каждый день материальными делами, стремглав несёмся вниз. Ибо чувственное и то, что относится к нему, смущает помыслы человеческие. Вот почему прекрасное и божественное дело, которое доставляет душам людей благочестие от Бога, пришло у нас в совершенное презрение и с каждым днём идёт на понижение, так что ещё немного – и все погибнет и вменится в ничто» и т. д. и т. д. Прежде всего возникает вопрос: почему это император Алексей изобразил своё время в таких мрачных чертах? Что особенно печального случилось в начале XII века в византийском государстве у церкви? По правде сказать: решительно ничего. Византийские христиане не блистали добродетелями в XI веке, не стали хуже потом и в течение XII |
| 440 Вальсамона – Διγνωσις в Σντ. Ралли и Потли, т. IV, стр. 561. Ср. св. Астерия амасийск. Homil in Matth. XIX. 3. – Migne, Patr. gr. t. XL. col. 229. 441 Вступительная лекция, прочитанная в Историко-Филологическом Институте Кн. Безбородко в Нежине 26 января 1907 года. 442 П.В. Тихомиров, История философии, как процесс постепенной выработки научно обоснованного и истинного мировоззрения. Сергиев посад. 1899 г. Стр. 1–37. 443 Die Philosophie im Beginn des zwanzigsten Jahrhunderts. Heidelberg. 1904–5. B. II, SS. 175–199. – Названная книга и в частности, упоминаемая статья Виндельбанда реферировалась нами в летних книжках «Богословского Вестника» за 1905 год. Отсылая интересующихся к этим заметкам в «Бог. Вестн.» или даже к самому немецкому сборнику, мы теперь отметим лишь основные мысли статьи Виндельбанда, подтверждающие нашу принципиальную концепцию истории философии как объективного процесса: Примыкая к воззрению Куно Фишера, выраженному им во введении к своей Истории новой философии и определяющему самую философию как самопознание человеческого духа. Виндельбанд замечает, что это воззрение коренится в Кантовском понятии о философии. Задачу философии составляет не метафизическое состязание с другими науками и не система займов у них; она имеет свою собственную сферу – в критическом исследовании разума и его нормативных определений. Но в этой самой задаче скрывается своеобразная трудность: все определения, к которым должно приводить самопознание разума в критической философии, претендуют на вневременное и сверхэмпирическое значение: поэтому они никоим образом не могут иметь основание в эмпирическом существе человека: предмет философии не есть человеческий разум, как специальная принадлежность вида homo sapiens, а мировой разум; но мы, как философствующие люди, можем постигнуть это сверхэмпирическое значение определений разума только из познания нашего человеческого разума. Следовательно, от его самопознания и должна исходить философия: мы должны верить, что он причастен той трансцендентной истине, которая имеет своё значение далеко вне нас самих, и что мы в состоянии освободить эту сторону разума от тех пелёнок, в каких он дан для нашего специфически человеческого опыта. |
| Архиепископы ахридские имели весьма значительные права, пока были и просто ахридскими архиепископами: не имея имени патриарха, во всем остальном они были почти совершенно равны действительным патриархам и пользовались во внутреннем управлении своею диоцезией такой же независимостью и такою же верховною властью, как и эти последние. Превратившись в архиепископов первой Юстинианы, архиепископы ахридские увлеклись до мечты о приобретении себе прав и о создании себе положения совершенно новых и совсем особого рода, примера каких никогда не бывало в церкви греческой. В издании церковных правил гг. Ралли и Потли ( Σνταγμα Καννων V, 219) напечатан любопытный памятник, свидетельствующий об этих мечтаниях позднейших ахридских архиепископов. Памятник представляет собой XI новеллу императора Юстиниана, говорящую об учреждении архиепископии первой Юстинианы, но не в подлинном ее виде, а с дополнениями и со вставками; на эти последние нельзя иначе смотреть, как на выраженные в форме действительного закона или осуществленного факта указанные мечты ахридских архиепископов, и их происхождение нельзя объяснять иначе, как желанием этих последних, с помощью фальсификации законодательного акта, перевести свои мечты в действительность. sqq). В этой вставке архиепископы ахридские мечтают ни более ни менее как о том, чтобы стать в своем диоцезе верховными правителями не только духовными, но и гражданскими, или теми архиепискоиами и вместе удельными князьями, которые под именем духовных князей были в позднейшей западной римской империи. Кому из архиепископов ахридских принадлежат такие не худые мечты, остается неизвестным; можно подозревать, что все тому же Димитрию Хоматену 107 . Впрочем, мечты эти и остались не более как мечтами. Несколько счастливее были радетели архиепископии ахридской с другой своей подделкой в новелле Юстиниана, именно с подделкой границ архиепископии первой Юстинианы. Кроме провинций, подчиняемых архиепископии подлинной новеллой, наша фальсифированная новелла причисляет еще к ней верхнюю Албанию, Фессалию, £пир, Ливадию и остров Еврип (см. |
| Находившиеся подобно Месемврии в черте постоянных болгарских владений, приморские города Варна и Анхиал (немного ниже Месемврии), одинаково с этой последней, не постоянно находились под властью болгар, а переходили от них к грекам и обратно. В те промежутки времени, когда они принадлежали болгарам, конечно, они состояли и йод церковной властью патриарха болгарского. Но в первом из этих городов архиерейская кафедра была впервые открыта, а во втором была возобновлена, по всей вероятности, уже после того как они окончательно остались за греками, а поэтому мы и не упоминаем об их епархиях на ряду с другими епархиями болгарского патриархата. (В Анхиале существовала архиерейская кафедра, постоянно или с перерывами, со второго столетия до конца двенадцатого, см. Lequien’a Oriens Christ. I, 1190; но потом он принадлежат к епархии месембрийской, и свой архиерей, – сначала не митрополит, а архиепископ, – снова является в нем только уже около восьмидесятых годов четырнадцатого столетия, см. Acta Patriarchat. Constantinop. Миклошича 1.1, pp. 867, 502, t. II, pp. 10,11, 28, 39 94 . Когда именно открыта митрополия варнская, называвшаяся иначе тивериупольской (см. Ралли и Потли V, 198, 500), остается неизвестным; она упоминается в каталоге архиерейских престолов императора Андроника старшего (ibid. У, 493), который правил в 1282–1328 годах, при чем дается знать, что существовала и прежде написания каталога (потому что низводится в нем с высшей степени на низшую). Вероятно, она открыта не ранее как при самом Андронике; а с его времени или по крайней мере с последних годов его правления, как положительно известно, она постоянно принадлежала патриархату Константинопольсколу, см. Acta Patriarchal. Constantinopol. Миклошича t. 1, pp. 135, 144, 195, 219, 221, 230, 237, 368 нач., 528, 541, 594, t. II, pp. 6, 11, 19, 28,115, 138, Lequien’a Oriens Christ. I, 1239. (О пространстве епархии варнской около 1369 г. см. у Миклошича ibid. t. 1, р. 502, cfr 95 fin. Упоминаемый тут город или городок η Προβα’ τους (sic), нет сомнении, не одно и тоже с названным выше болгарским Приводи, – он находился где-нибудь на самом морском берегу, которым одним владели греки.) |
| 5 См. в печатной Кормчей главу 51. В греческих рукописях этот том сопровождается иногда особым χϑεσις κανονικ того же патриарха по разным вопросам брачного права. См. рукописи Москов. синод. библиотек. 475, л. 185–186 и 33, л 71 и сл. 7 δγκμος ο στεφανοται, λλ κα πιτιμται μ μεταλαβεν τν κρντων μυστηρων τη δο (Σνταγμα καννων, изд. Ралли и Потли, т. IV, стр. 427, прав. 2). 8 σοι πρ τς διαμαρτυρας τος διγμους ηλγησαν,.. ο τοιοτοι πντως, ε μ τι λλο, λλ’ ν σ γε χρν γε χρν τν δγαμον τς κοινωνας τν φρικτν μυστηρων ο νμοι το πνεματος ποκωλουσιν, ν τοσοτ κα παραλγως τν ελογαν τος συναπτομνοις πιτιϑες τς ερουργας πισχεϑσεται (πιστολα Φωτου, издание Валетты 80, стр. 407). Нужно, впрочем, заметить, что как приведённое, так и другие правила, изложенные в указанном письме Фотия, почти дословно читаются в неизданных синодальных решениях патриарха Алексея Студита (1025–1043), которые в одних рукописях озаглавливаются так: κ τν συνοδικν ατο (т. е. πατριρχου λεξου) κρσεων (см. рукопись синодальной библиотеки 445, л. 18 об.), в других не имеют никакого оглавления. Рукопись первого рода была в руках у Зельдена (см. его сочинение: Uxor ebraica, ed. 1688, p. 450); из рукописи второго рода Чижман приводит три правила, из коих первое читается так: τος διγμους ελογσας ν τοσοτ χρν τς ερουργας πισχεϑσεται, ν σ κα ο δγαμοι τς μεταλψεως τν φρικτν μυστηρων (Eherecht, S. 414 Anmerk. 1). Это, очевидно, есть только сокращённое изложение вышеприведённых слов из письма патриарха Фотия. Так же должно сказать об отношении и всех других правил, изложенных в этом письме, к правилам содержащихся в статье: κ τν συνοδικν χρσεων πατριρχου λεξου. (Ср. следующее примечание). Очень может быть, что патриарх Алексей имел в виду только подтвердить правила своего знаменитого предшественника. 9 В издании Валетты место Фотиева письма, где говорится о втором браке, супруга, невиновного в расторжении первого своего брака, читается так невразумительно, что издатель нашёл нужным приписать к нему пояснительное толкование, по моему мнению, не совсем удачное (стр. 403, прим. 1). Лучшим комментарием я признаю изложение того же самого места в следующих двух правилах статьи κ τν συνοδικν χρσεων патриарха Алексея: |
| 51 Позднейший ответ, в котором делается ссылка на прежний, находится и в числе упомянутых 6-ти, известных по печатным изданиям греческого подлинника. В этих изданиях он начинается словами: Περ τατης τς ποϑσεως (о половой связи жениха с матерью невесты) κα πρτερον πεκρϑημεν, κα νν δ τ παριστμενον μν ποχρινομεϑα (Синтагма Ралли и Потли, т. V, стр. 442). Кормчая передаёт эти слова со значительными дополнениями: «о сей вин и прежде вть дахомъ твоему, сестричища твоего (отв. 4). Ясно, что это – перевод с другого оригинала. 52 Нам известны ещё по печатным каталогам греческих рукописей, находящихся в иностранных библиотеках, два списка ответов Никиты Ираклийского, сходные с Московским синодальным: один – указан Коксом в каталоге графических рукописей Бодлеевой библиотеки (р. 375, 215, fol. 15), другой – в библиографическом труде Пападопуло-Керамевса: Μαυρογορδτειος Βιβλιοϑκη, т. I, стр. 89, 121, л. 21. В обеих рукописях издаваемый памятник начинается теми же словами, как и в синодальной: Γυν τις τν νδξων κτλ. 53 Мы предпочли текст рукописной Кормчей тексту печатной потому, что в последнем один ответ (параллельный 11 греческому) опущен, а другой (по печатной Кормчей 5) исправлен довольно неудачно. Эти и другие варианты печатной Кормчей указаны у нас под издаваемым славянским текстом. 54 Эти дополнения, в ряду которых ответы Никиты Ираклийского занимают 2 место, указываются во всех подробных описаниях греческих и славянских рукописей, содержащих в себе полную Синтагму Властаря. 55 См. Востокова Описание рукописей Румянц. Музея, стр. 327; ср. Калачова Исследования о Русской Правде, стр. 149–150. 56 См. Горчакова сочинение «О тайне супружества», стр. 185, примеч. 2. От себя прибавим, что в позднейших изданиях Требника, начиная с 1677 года, ответ Никиты о второбрачных приводится в той же (Властаревой) редакции, но уже в другом, позднейшем переводе. Этот перевод принадлежит известному справщику печатного двора монаху Евфимию, который вновь перевёл всю Синтагму Властаря, но так, что для русских читателей она в этом переводе была, по всей вероятности, менее понятна, чем в старом сербском. |
| 2 и 96), 22) Софроний. Упоминается в конце 1857 г. (Палаузова Господарства стр. 265 fin.). 23) Каллиник. Упоминается в 1867 г. и, вероятно, состоит до настоящего времени (см. список кафедр за 1867 г. в Христ. Чт. 1868 г. ч. I). Кафедра епископа Иосифа, который в 1401–1402 г. первый возведен был в митрополиты молдовлахийские, как мы сказали выше, находилась в городе, который по-гречески называется σπρκαστρον, но под которым неизвестно какой именно должно разуметь из городов Молдавии 223 . В последующее время, вероятно, начиная с ближайших преемников Иосифа, кафедра митрополичья находилась в городе Сучаве или Сочаве, который до половины XVI в. был вместе и столицей государства. Когда именно митрополиты молдовлахийские переселились из Сучавы в новую столицу государства – город Яссы, остается нам неизвестным, но во всяком случае не ранее XVIII века, потому что о митр. Досифее положительно известно под 1679–1690 годами, что он жил еще в Сучаве (см. Сношений с Востоком ч. 4, л. 1121 и 1127 об.), а о митрополите Мисаиле под 1715 г., что он еще продолжал называться сочавским (Fabricii Biblioth. Graec. XIII, 487. После перенесения столицы государства из Сучавы в Яссы, митрополиты молдовлахийские, оставаясь жить в первой, для торжественных служений в большие праздники приезжали в последние, см. Иерусалимское хождение русского путешественника сороковых годов XVII в., во Временнике Общ. Ист. и Древн. кн. 10, Смесь, стр. 22, cfr. Сношений с Востоком Муравьева ч. 3, рукоп. л. 672). Титул митрополита молдавското в XVII в. был Σοτζβας κα πσης Μολδοβλαχας καξαρχος Πλαγιανν (см. Aлляцuя De perpemua consensione Eccles. р. 1085 fin., и у Карамзина в Истории, но изд. Эйнерл., к т. 1 прим. 529; о XVIII в. у Фабриция b Bibliomh. Graec. m. XIII, ed.Hamb., 1726, 487); в настоящее время есть: Μολδβιας, πρτιμος κα ξαρχος Πλαγηνν (у Ралли и Потли V, 521). Епископские кафедры в молдовлахийской митрополии были открываемы постепенно. Из двух грамот воеводы Стефана IV от 1463 и 1470 годов (указанных выше в известиях о митр. |
| 40 Из церковных канонов, говорящих об условиях вступления во второй брак, можно упомянуть в настоящем случае разве одно – 1 пр. Лаодикийского собора, которое предписывает, κατ τ κκλησιαστικν καννα, принимать в общение «свободно и законно соединившихся вторыми браками, а не тайнобрачие учинивших» (λευϑρως κα νομμως συναφϑντας δευτροις γμοις, μ λαϑρογαμαν ποισαντας), по выполнении ими установленной эпитимии. Выражение νομμως, употребленное здесь, может быть понимаемо, как указание на какой-то законный порядок и способ установления таких браков, противопоставляемых «тайному совокуплению», т.е. незаконной блудной связи. Но было бы ошибочно видеть здесь доказательство существования во времена Лаодикийского собора какого-то церковного закона о способе (тоже церковном) заключения вторых браков: чтобы допустить это, нужно иметь более убедительные основания и более несомненные следы такого закона. К тому же словом νμος, в противоположность «канону», в обычном словоупотреблении обозначается законодательный акт, исходящий от гражданской власти. Гражданское же законодательство, современное собору, знало только один для всех браков способ их заключения – consensus (fr. 11 Dig. XXIII, 1), так или иначе публично констатируемый посредством бытовых обычаев или гражданско-правовых актов (вроде составления документовъ о приданом и т.п.). Можно думать, что словом νομμως лаодикийское правило указывает именно на этот законный способ бракозаключения, обозначая его столь кратко, как дело всем известное. Однако, это не больше, как предположение, на котором мы отнюдь не настаиваем, допуская, что изъясняемое слово могло выражать и иную мысль, – напр., о необходимости соблюдения при втором браке, как и при первом, всех тех ограничительных постановлений, какие содержались в действовавших тогда гражданских узаконениях. 42 Pitra, Juris eccles. graec. hist. et monum., t. II, p. 341, can. 149: ν τις π χηρεας ν κα ϑλ λαμβνειν γυνακα π χηρεας, φελει το ποισαι τρπεξαν, κα συγκαλσαι δκα νδρας οκοδεσπτας ες τ ριστον, κα επεν υτος παησ· «Γινσκετε, ο κριοι κα δελφο, τι γυνακα ατν λαμβνω». Κα κολουϑαν οκ χει, τ δ πιτμια τς διγαμας δουλεσουσι. Запрещение заключать второй брак в церковной форме – венчания – повторяется и в другом правиле того же патриарха: δγαμος ο στεφανοται, λλ κα πιτιμται μ μεταλαβεν τν χρντων μυστηρων τη δο (Σντ. Ралли и Потли, т. IV, стр. 427. прав. 2; ер. Леунклавия Jus graecoroman. t. I, p. 196). Это правило, известное и в слав. переводе, помещалось в наших Требниках – рукописных XVI-XVII и печатных XVII в. – при чиноноследовании венчания (проф. Горчаков. О тайне супружества, стр. 193. СПб. 1880). |
| 3606 4. Не позднее 1284 года. Анонимное поучение об обязанностях и качествах епископа А.С. Павлов , Номоканон при Больш. Требнике, стр. 174 (изд. 2, Сиб. 1897) относительно напечатанного в 52-й главе Кормчей славянского перевода «тома соединения» 920 года заметил, что в нем есть «длинная вставка из какого-то древнерусского святительского поучения», и что «с этой вставкой том соединения является уже в знаменитой Новгородско-Софийской Кормчей конца XIII века, находящейся теперь в числе рукописей Московской синодальной библиотеки 132; см. л. 344 об. и след.». И Неволин («О собраниях и ученом обрабатывании церковных законов в Греции и России» в Полн. собр. сочин. т. VI, стр. 424, прим. 66) указал, что «в Кормчей книге содержится гораздо больше, чем у Левенклавия (Synopsis Basilicorum, p. 103–109)»; но он искал греческого подлинника «тома» и дли этой вставки: «рукописи, которые приводит Bandini, I, p. 389, n. 34, Lambec., lib. VIII, n. 45, р. 938, n. 48, p. 963, n. 53, p. 1009, ничего более не содержать в себе, кроме краткого заключения, неизданного Левенклавием»; надежду найти поддерживало то, что «в одном только венском кодексе, у Lambec., lib, VI, n. 16, р. 121. это постановление (т.е. том соединения) занимает 11 листов, между тем как в других кодексах оно занимает не более трех». Нельзя согласиться вполне ни с Павловым ни с Неволиным. До сих пор мне не удалось найти греческого подлинника к поучению ни в одном из многочисленных просмотренных мной списков (в том числе и Vindob. jurid. gr. 16) «тома»; но можно с уверенностью сказать, что и никому не удастся это. В самом деле, вставка совершенно не имеет отношения к тексту «тома» и даже помещена в средине предложения (Ралли и Потли Σντ. V 5, строки 7–8 сверху) искони и ныне не престает лукавого мятежная злоба, сщное црквьное смущающе исполнение ξ ρχς κα μχρι το νν ο διλιπεν το πονηρο στασιδης κακα, τ ερν τς κκλησας διαταρττουσα πλρωμα 5. 1389 г., сентябрь. Грамота патриарха Антония о соборном решении по делу Пимена Подлинник грамоты, на которую ссылался патриарх Антоний в сентябре 1393 г. |
| —552— своей части при завоевании его Латинянами в 1204 г. Таким образом, представляется в высшей степени невероятным, чтобы Матфей Властарь , живший в XIV в., мог пользоваться Василиками при составлении своей Синтагмы. К этим доводам, изложенным и заимствованным у Heimbach’a, оппонент присоединил еще от себя два следующих соображения, клонящихся также к опровержению тезиса магистранта: 1) М. Властарь , составляя свое juris manualia, без сомнения имел в виду написать не какую-либо ученую диссертацию, помещая в ней всякие доступные ему сведения, а практическое руководство познания права. Но Василики для него были такою же архаическою вещью, как для нас, теперь Судебник Uoahha III . Ужели, было бы благоразумно помещать последний в виде источников действующего права напр. в Уставе духовных Консисторий? 2) Достопримечательно также, что современник Властаря, гражданский судья Константин Арменопуло, при составлении своего шестикнижия, положил в основание своего свода не Василики, а Прохирон Василия Македонского, Василиками же совсем не пользовался. Так поступил светский ученый юрист и опытный практик судья: зачем же было Властарю – канонисту и монаху – пользоваться Василиками, если и самые гражданские судьи и юристы считали их ненужным старым? Отстаивая свое убеждение, что Матфей Властарь пользовался Василиками, магистрант заявил, что к этому убеждению его привело внимательное сличение текста многих гражданских законов Синтагмы с подлинным текстом Василик. – Авторитет ученых издателей Ралли и Потли также на его стороне, ибо и они утверждают, что Властарю были известны Василики. – Что же касается доводов Heimbach’a, разъясняющего, как и почему Василики были чрезвычайно непопулярны и редкостны в XII–XIV вв., то силу этих доводов магистрант попытался ослабить простым предположением, что Властарь мог иметь под руками и читать Василики, живши на Афоне. Обращаясь затем ко второму труду о. Ильинского, оппонент выразил сожаление, что он в своем переводе —553— Синтагмы урезал подлинник, – перевел только среднюю часть, а введение и эпилог оставил непереведенными. – В оправдание своего поступка переводчик объяснил, что Синтагму составляет собственно сборник правил, расположенных в 24 отделах по алфавиту от а до ω, – им он и ограничился в своем переводе. Впрочем, согласился, что введение (протеорию) следовало бы перевести, но никак не эпилог. |
|
|
