| (8) Муж двоедушен неустроен во всех путех своих. - Двоедушный - находящийся в замешательстве, неустроенный, несовершенный, двоящийся мыслями, лицемер, а путями называет апостол душевные движения, которыми возвышаются надежды, добрые ли то или недобрые, как и Давид сказал: пути моя [Ты] провидел ecu (Пс. 138, 3). Иначе: мужем двоедушным апостол называет неустановившегося, который не стремится крепко ни к будущему, ни к настоящему, но носится туда и сюда и придерживается то будущего, то настоящего. Такого уподобляет он морской волне, не имеющей постоянства, и цвету травы, цвету, остающемуся не долго, но засыхающему с восходом солнечным, почему и сравнил его не с травой, которая продолжительнее, но с цветом ее, чтобы представить его кратковременность. Почему же назвал его двоедушным? Потому что он не стремится с уверенностью ни к настоящей, ни к будущей жизни, ибо в Писании душой называется и жизнь, например: вся, елика имать человек, даст за душу свою (Иов. 2, 4). Удали от себя двоедушие и нисколько не сомневайся просить у Бога, не говори в себе: " Как я могу просить от Господа и получить, когда столько согрешил против Него? " Не думай так, но от всего сердца своего исповедуйся и обращайся к Господу и проси у Него без сомнения, и ты познаешь Его благоутробие, потому что Он не оставит тебя, но исполнит желания сердца твоего (Пс. 36, 4), ибо Бог непамятозлобив и милостив к Своим созданиям. (9) Да хвалится же брат смиренный в высоте своей. - Так как смирение признает апостол хранителем всего доброго и ничто не совершается без него у рачительных, то прибавляет: " Смиренный пусть хвалится высотою своею " . Сомневающегося он уподобляет морской волне, а она от дуновения ветра поднимается и скорее, чем возвысится, опускается. Подобное испытывает и сомневающийся, когда по надмению не утверждает прошений своих ни на чем непременяемом. Поэтому апостол прибавляет: " Пусть хвалится брат смиренный " . Он говорит как бы так: кто хочет просить чего-нибудь, тот пусть, во-первых, просит необходимого, относительно испрошения чего он не может обмануться, то есть Царства Божия и правды Его (Мф. 6, 33). Потом пусть просит этого постоянно, - не так, что немного помолился, да тотчас и отступился, ибо это свойственно гордым, но пусть просит неотступно, терпеливо ожидая получения со смирением душевным. |
| Бог имеет Всеведение. В его бесконечной памяти запечатлелось все прошлое. Он все знает и видит в настоящем. Ему известен не только любой человеческий поступок, но каждое слово и чувство. Господь знает будущее. Бог Вездесущ. Он на Небе, на земле. Созерцание Божественного всеприсутствия вызывает радость и поэтическое умиление у псалмопевца Давида: « Взойду ли на небо – Ты там; сойду ли в преисподнюю – и там Ты. Возьму ли крылья зари и переселюсь на край моря, – и там рука Твоя поведет меня, и удержит меня десница Твоя » ( Пс.138:8-10 ). Бог – Творец неба и земли. Он является Причиной и Создателем всего видимого и невидимого мира. Наш мир, вселенная невероятно сложно и премудро устроена, и конечно создать все это мог только Высший, Божественный Разум. В сотворении мира участвовала Вся Божественная Троица. Бог Отец творил все своим Словом, то есть Единородным Сыном, при содействии Святого Духа. Бог обладает Премудростью. Псалом 103 является величественным гимном Богу, Который сотворил все Своей премудростью и продолжает заботиться не только о человеке, но и о других Своих созданиях: «Ты напояешь горы с высот Твоих, плодами дел Твоих насыщается земля. Ты произращаешь траву для скота, и зелень на пользу человека, чтобы произвести из земли пищу» ( Пс.103:13-14 ). Кроме того, что Бог является Творцом видимого, материального мира, Он также сотворил мир духовный, невидимый нами. Мир духовный, ангельский создан Богом еще раньше нашего материального мира. Все ангелы были сотворены добрыми, но часть из них, во главе с верховным ангелом Люцефером, возгордилась и отпала от Бога. С тех пор эти ангелы стали темными духами злобы, желающими людям, как творению Божию, всякого вреда. Они всячески стараются совратить людей во грех и погубить. Но Бог очень сильно ограничил их власть и воздействие на людей, к тому же у каждого христианина есть свой ангел-хранитель, который оберегает и защищает его от зла, в том числе и от воздействия дьявольских сил. О 2 ЧЛЕНЕ СИМВОЛА ВЕРЫ И в единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единородного, рожденного от Отца прежде всех веков; Света от Света, Бога истинного от Бога истинного, рожденного, не сотворенного, одного существа с Отцом, Им же все сотворено |
| Разница между религиозным созерцанием египтянина и иудея заключалась в том, что там духовная, таинственная сущность отождествлялась с природой, а здесь последняя должна была напоминать эту сущность. И если у египтян успели уже образоваться более или менее целесообразные формы, в каких явления природы легко можно ставить в наглядную связь и соотношение с наличным запасом духовных созерцаний, то почему эти формы созерцаний и яснейшие восприятия не могли быть усвоены ветхозаветным Израилем, конечно, с переменой их внутреннего содержания? Формотворенная работа египетского духа, естественно, должна обратить внимание ветхозаветного еврея и быть принятой им как полезное руководство к созданию чувственных, наглядных созерцаний “помыслов” своего Иеговы (Пс 32:11; 138:17). Отсюда у еврея (как и у египтянина) связь идеального с реальным, но запечатленная строгим единством вселенского Я, которое — Лично, и Одно (в противоположность политеизму) с высот неба проникает Собою каждое явление мира (Исх 3:14; Иов 25:2 и мн. др.). Вот почему Климент Александрийский, излагая употребительные символы египтян, заключает: “символы египетские, по своей загадочности, указывавшие на нечто иное и возбуждавшие любопытство, имеют большое сходство с символами, бывшими в ходу у евреев” 9 . И в другом месте: “удивляться ли, что и Моисей пользовался тою же символической формой изложения своих мыслей? Свою мудрость, подобно другим древним, он тоже изложил прикровенно и символически” 10 Израильский народ обнаружил в Египте замечательную восприимчивость к познанию различных ремесел и искусств, так что при сооружении скинии многие “мудрые сердцем” из сынов Израильских (Исх 31 и 35:10; 36:2,4,8 и мн. др.) при помощи Божией (Исх 31:3,6; 36:1–2) уже работали “из золота, серебра и меди”, резали “камни для вставливания” и резали “дерево для всякого дела” (см. Исх 31:4–5), сделали “десять покрывал из крученого виссона и из голубой, пурпуровой и червленой шерсти; и херувимов сделали на них искусною работою” (Исх 36:8). |
| А если Иерихон не покоряется, не предается в наши руки? Возможно, и до конца жизни нам не придется увидеть успеха этой долгой и терпеливой осады и не “сдадутся” те, чьей любви мы вымаливали. Будет ли это означать наше полное поражение? Разумеется, нет. Ведь внутри самих себя мы, незаметно для себя, разрушим стену разделения. Наша безответная любовь, пусть и внешне незримо, но уничтожит в нас все, что чинило ей препятствия. “Крепка, как смерть, любовь Большие воды не могут потушить любви, и реки не зальют ее” (Песн 8:6–7). Даже будучи побежденными, мы одержим победу над собой и с доверием предоставим Господу использовать ее плоды для душ, противящихся любви. Но не следует упускать из виду и другой, наш внутренний Иерихон, наше собственное сопротивление Любви, которое все мы в той или иной мере оказываем. Стены Иерихона, нашего Иерихона строились не в один день. Возведение таких укреплений требует многих лет. Год за годом, день за днем, все выше и выше сооружали мы твердыню эгоизма. Как и в историческом Иерихоне, эта твердыня — двойная. Сначала — валы, видимые всеми, — в наших словах и плохих поступках. А за ними, еще более смертоносная, — невидимая стена твердолобого эгоцентризма: наши помыслы. Все наши попытки самоизоляции противны здравому смыслу, они идут вразрез с принципами развития вселенной 3 . Они укоренены во грехе. Всякое разделение без любви, какую бы форму оно ни принимало, есть грех 4 . Разделение составляет суть греха. В Иерихоне можно видеть символ греха, ведь Иерихон и символизирует разделение. Кто же осаждает этот Иерихон, наш собственный Иерихон? Его осаждает Бог, чтобы в итоге победить. Его осаждают люди. Его осаждает Сама Любовь. Так же как чужие Иерихоны не могут быть повержены военными методами, так и наш внутренний Иерихон не покорится штурму нашими собственными усилиями. Не в наших силах разрушить в один момент собственные стены. Мы тем более не можем разобрать их камень за камнем. Но Господь-Любовь не перестает обходить меня и действовать во мне. “Сзади и спереди Ты объемлешь меня, и полагаешь на мне руку Твою” (Пс 138:5). Он обходит меня, и звуки священных труб слышны в призывах безграничной Любви. Любовь подтачивает наши глубочайшие внутренние укрепления. И вот, наступает момент, когда Бог колеблет основы, и Иерихон рассыпается. |
| В богословии И. Б. стремился избежать крайностей и новшеств; он с осторожностью относился к большинству радикальных мнений, которые отстаивались нек-рыми августинскими теологами XIII-XIV вв. ( Zumkeller. 1964. S. 232; Trapp. 1956. P. 243). И. Б. не разделял присущего нек-рым августинцам негативного отношения к философии; так, напр., он критиковал Гуголина из Орвието, к-рый призывал полностью отказаться от использования идей Аристотеля в области теологии ( Zumkeller. Hugolin von Orvieto und seine theologische Erkenntnislehre. Würzburg, 1941. S. 236-238, 247). Умеренную позицию И. Б. занимал в области христологии, в частности полемизируя с Николаем Оремом по вопросу о «взаимообщении свойств» (communicatio idiomatum) во Христе (см.: Borchert E. Der Einfluss des Nominalismus auf die Christologie der Spätscholastik, nach dem Trakat De communicatione idiomatum des Nicolaus Oresme. Münster, 1940. S. 90-93; 138-140). Среди богословских тем, к-рые разрабатывал И. Б. и к-рые привлекали внимание исследователей, важное место занимают учение о способах обоснования религ. веры ( Lang. 1930), о власти ап. Петра и Римских пап как его преемников ( Duijnstee X. " S Pausen Primaat in de latere Meddeleeuwen en de Aegidiaansche Scholl. Amst., 1939. Bd. 3. P. 156-165), о непорочном зачатии Девы Марии ( Tumminello. 1942), о свойствах Ипостаси Христа ( Ozaeta J. M. La unión hipostática en la escuela egidiana//La Cuidad de Dios. 1958. Vol. 71. P. 73-75). Учение о Боге Хотя в целом в учении о Боге И. Б. лишь повторяет мысли предшествующих церковных писателей, в его философском учении о т. н. совершенствах (perfectiones) Бога и творения, излагаемом в 1-м «вопросе» по 1-й кн. «Сентенций» Петра Ломбардского, присутствуют оригинальные идеи, важные для понимания нек-рых общих тенденций схоластического богословия XIV в. Согласно И. Б., Бог есть «корень, источник и полнота всякого совершенства», обнаруживаемого человеком в творении ( Witte. 2004. P. 334). Описывая Бога как Источник всякого совершенства, И. Б. использовал часто встречающееся в Псалтири выражение «Лицо Господне» (см.: Пс 4. 7; 41. 3; 66. 2; 79. 17; 88. 16; 89. 8), называя Его также «первое Лицо» (primus vultus) или «высшее Лицо» (summus vultus). Слово «лицо» указывает на связь между Богом и творением, подчеркивая важное для мистического богословия соотношение видимого и видящего в едином познавательном акте. Согласно И. Б., Бог и мир относятся друг к другу так же, как необходимое относится к контингентному. При этом Бог является первым в необходимом и в контингентном смыслах: «Поскольку Он есть Источник, Он бесконечно необходим; а поскольку Он есть Первое по отношению ко второму (т. е. к творению.- Авт.), Он есть Первый в контингентном смысле» ( Witte. 2004. P. 335). |
| Ибо не думаю, чтобы Евангелие в словах, которыми повелевает быть нам совершенными, как Небесный Отец, говорило о стихии неба как об отдельном каком-то жилище Божества, потому что Божество равно находится во всем и одинаково проницает все творение; нет ничего, что бы пребывало в бытии вне Сущего, но Божеское естество соприкасается каждому существу, все содержа в себе всеобъемлющею силою, как и пророк поучает, говоря: перенесусь ли мыслию на небо, исследую ли, нисходя мысленно, то, что под землею, простру ли разумную силу души к пределам существующего — во всем увижу всевластвующую Твою десницу. Подлинное же изречение его таково: Аще взыду на небо, Ты тамо еси: аще сниду во ад, тамо еси. Аще возму криле мои рано и вселюся в последних моря, и тамо бо рука Твоя наставит мя, и удержит мя десница Твоя (Пс 138, 8–10). Из этих слов можно видеть, что не отделено для Бога, по преимуществу, небесное жилище. Но поскольку горний удел признается чистым от зла (на это во многих местах загадочно указывает нам Священное Писание), а в этой суетной, более вещественной жизни совершаются злые страсти, так как здесь, в земной жизни, извивается и ползает изобретатель зла — змий, о котором притчево говорит Священное Писание, что он на персех и чреве ходит и землею питается всегда (см.: Быт 3, 14). Этот образ движения и вид пищи указывает нам на то, что земная именно, суетная жизнь допускает поползновения многообразного зла и делается пищею ползающего по ней зверя; повелевающий же подражать Небесному Отцу повелевает быть чистыми от земных страстей, отдаление от которых совершается не путем изменения места, но одним движением воли. Итак, если отчуждение от зла естественно совершается одним устремлением разумения, то евангельское слово не повелевает нам ничего затруднительного. Ибо устремление разумения не сопряжено даже и с трудом; можно без всяких усилий, посредством одних лишь желаний быть там, где бы ни пожелали. Так что желающему и на земле возможно вести небесный образ жизни, как скоро, по руководству Евангелия, будем мудрствовать небесная и слагать в этих сокровищницах богатство добродетели; ибо: Не скрывайте, — говорит евангелист, — себе сокровищ на земли, но скрывайте… сокровище на небеси, идеже ни червь, ни тля тлит, и идеже татие не подкопывают, ни крадут (Мф 6, 19–20). |
| Осталось незамеченным, однако, что этот отрывок может служить и «канвой» к нашей гомилии, с которой его объединяет несколько важных мотивов: 1) разделение на «нас», «наше» и «то, что вокруг нас» (Hex. 9.6: τ μτερα… μς δ ατος; Att. 26.16–17: λλο γρ σμεν μες ατο, κα λλο τ μτερα, κα λλο τ περ μς); 2) глаз не может увидеть себя самого (Hex. 9.6: οτε γρ ατς φ’ αυτν φθαλμς κχρηται τ ρν; Att. 26.1: φθαλμς …φ’ αυτν ο κχρηται τ ρν); 3) человек склонен к изучению чужих немощей вместо исследования себя самого (Hex. 9.6: τ λλτριον μρτημα – τν οκεων λαττωμτων; Att. 31.18: τ λλτριον ρρστημα – π τν οκεαν ρευναν); 4) Пс.138:6 в контексте разговора о самопознании (Hex. 9.6: ς φησιν προφτης· θαυμαστθη γνσς σου ξ μο; 37.13–14: ατν σε επεν μετ το προφτου· θαυμαστθη γνσς σου ξ μο) 13 . Помимо этого, выше в той же беседе на шестоднев (Hex.9.3.25–30; 80–84) упоминается природное стремление к самосохранению 14 , использованное и во «Внемли» (25.8–19). О близости двух текстов говорят лексические параллели: человек сравнивается с «бессловесными» (ο λογοι), которые наделены естественным (Att. δδακτον χοντα – Hex. δδακτος) стремлением к полезному (Att. φυσικ τινι πλιν λκ, κ φσεως – Hex. φυσικ, φυσικς). Это стремление подсказывает им путь к самосохранению (Att. πρς τν φυλακν τς οκεας συστσεως – Hex. πρς τν μν ατν φυλακν). В обоих текстах Василий призывает слушателей не уступать бессловесным в этом стремлении (Att. μ χερων φανς τν λγων – Hex. τς μιμσεως τν λγων πολειπμενοι). Впрочем, в «Шестодневе» Василий сближает человека и «бессловесных», говоря о «естественных добродетелях» души (Hex. 9.4.1 ρετα κατ φσιν), в то время как во «Внемли» подчеркивает их отличие: человеку, в отличие от неразумных животных, требуется рассудок для различения вредного и полезного. Но едва ли можно усматривать здесь противоречие. Представление о «естественной добродетели» – общее место у стоиков; издатели «Шестоднева» указывают в этой связи на параллель с «Тускуланскими беседами» Цицерона (Tusc. Disp. III. 1) 15 , где также речь идет о «врожденных семенах добродетелей» (semina innata virtutum), которым часто препятствуют ложные мнения. В двух своих гомилиях Василий акцентирует различные аспекты этого учения: грех мешает человеку ясно различать добро и зло, хотя способность к такому различению заложена в нем Богом. |
| Подлинное же изречение его таково: (Пс.138:8—10). Итак, из сих можно видеть, что не отделено для Бога, по преимуществу, небесное жилище. Но поелику горний удел признаётся чистым от зла (на это во многих местах загадочно указывает нам Писание), а в сей дольней, более вещественной жизни совершаются злые страсти, так как здесь, в земной жизни, извивается и ползает изобретатель зла — змий, о котором приточно говорит Писание, что он на персех и чреве ходит и землёю питается всегда (Быт.3:14), а этот образ движения и вид пищи указывает нам на то, что земная именно и дольняя жизнь допускает в себя поползновения многообразного зла и делается пищею ползающего по ней зверя, то повелевающий подражать небесному Отцу повелевает быть чистыми от земных страстей, отдаление от которых совершается не посредством местного перехождения, но одним движением воли. Итак, если отчужление от зла естественно совершается одним стремлением разумения, то евангельское слово не повелевает нам ничего затруднительного. Ибо с устремлением разумения не соединено даже и труда, но можно для нас без усилия, посредством желаний быть там, где бы ни пожелали. Так что желающему и на земле удобно вести небесный образ жизни, как скоро, по руководству Евангелия, будем мудрствовать небесное и слагать в тамошних сокровищницах богатство добродетели; ибо , — говорит, — е , но (Мф 6.19—20). Сии слова показывают, что в горней жизни не обитает никакой тлетворной для блаженства силы. Ибо многоразлично действующий своею разнообразною злобою на гибель сей жизни то наподобие моли проникает в разум, делая непригодною ту часть души, в которую внедрится; то, если в скорости не будет изгнан из одной части, посредством поедающей и истребляющей силы переползая к близлежащим частям, как знак своего движения оставляет след повреждения везде, куда ни приблизится. Если же внутреннее непоколебимо, строит ковы посредством внешних обстоятельств; он или посредством удовольствия проламывает стену к сокровищнице сердца, или другою страстью опустошает хранилище души, гневом, или печалью, или иною подобною страстью скрадывая разум. |
| Впрочем, зачастую этот отрывок понимается святыми отцами только лишь как свидетельство о Божественном вездеприсутствии в мире — без всякого упоминания о теме Креста. Так, Златоуст пишет: « “Духом” и “лицом” называет он (Псалмопевец) Самого Бога; то есть “куда пойду я от Тебя? Ты все наполняешь, везде присутствуешь, не частью, но везде вдруг, всецело”. Исчисляя места горняя и дольняя, широту и долготу, глубину и высоту, он показывает, что Бог присутствует везде» 8 . Ось вселенной Восьмиконечный крест на иконе «Прославление креста» (оборот иконы Спас Нерукотворный, XII век) Однако наравне с таким способом истолкования этого отрывка в святоотеческом наследии существует и совсем иной вариант понимания данного фрагмента ветхозаветного псалма. Подобное понимание, в частности, нам предлагает святитель Григорий Нисский . При этом он, подобно Златоусту, также свидетельствует здесь о Божественном вездеприсутствии, однако говорит именно о таком образе вездеприсутствия Бога, в соответствии с которым Господь распростирается до самых дальних пределов вселенной на некоем бесконечном и неограничимом мистическом Кресте. В своем известном «Слове на святую Пасху и о тридневном сроке Воскресения Христова» святитель Григорий пишет: «Этот-то образ Креста воспел и великий Давид, говоря о себе: “Куда пойду от Духа Твоего, и от лица Твоего куда убегу? Взойду ли на небо,” – вот высота (Креста), – “сойду ли в преисподнюю” — вот глубина. “Возьму ли крылья зари” (разумеется восток солнечный) — вот широта, если “переселюсь на край моря” (так он называет запад) — вот долгота (Креста) (Пс. 138: 7–9). Видишь, как словами живописует он образ Креста. Ты, говорит, проницаешь все, связуешь все сущее и объемлешь Собою все концы, на высоте Ты находишься, внизу Ты присутствуешь, одному концу присуща рука Твоя, и в другом указывает путь десница Твоя» 9 . Итак, некогда Псалмопевец изрек удивительные слова, по убеждению святителя Григория, вполне выразившие самую суть величия и всеобъемлющего присутствия знамения Креста во всем мироздании: «Куда пойду от Духа Твоего, и от лица Твоего куда убегу? Взойду ли на небо — Ты там; сойду ли в преисподнюю — и там Ты. Возьму ли крылья зари и переселюсь на край моря, — и там рука Твоя поведет меня, и удержит меня десница Твоя» (Пс. 138: 7–9). От одного края горизонта нашего тварного бытия и до другого все, что ни существует в земном мире, оказывается как бы «охваченным», «объятым» двумя раскинутыми в бесконечности умопостигаемого «космоса» горизонтальными ветвями Креста; вертикаль же его, уходя вниз, пронзает, подобно копью, темные глубины ада и в то же время, возносясь другим концом ввысь, достигает святых пределов небесного Рая, самого подножия Божественного Престола. |
| Число абортов в России даже официально до сих пор остается одним из высоких в мире. Большая их часть приходится на категорию, самую благоприятную для деторождения –20–34-летних, замужних, отнюдь не стоящих за чертой бедности женщин. А еще и, страшно сказать – православных. И не всегда номинально. Дикий парадокс– легализованное детоубийство как-то укладывается в картину мира человека, идущего принимать за литургией Тело и Кровь Христовы. «Руки Твои сотворили меня» Зачатие – тайна, в которой всегда присутствует Творец. Псалтирь говорит о каждом из нас как о лично известном Богу еще в материнской утробе: «Руки Твои сотворили меня и создали меня» ( Пс.118:73 ), «Ибо ты устроил внутренности мои, и соткал меня во чреве матери моей… Не сокрыты были от Тебя кости мои, когда я созидаем был в тайне, образуем был во утробе» ( Пс.138:13-16 ). Наука подтверждает: жизнь индивидуума начинается с образования ядра, которое содержит неповторимый генетический материал. Зигота, эмбрион, плод – не кусочек материи, но в зачатке уже ВЕСЬ телесно-душевно-духовный ЧЕЛОВЕК. Закон в нашей стране разрешает врачам и матери безнаказанно убить его в срок до 12 недель. Между тем, с самого мгновения зачатия он существует. Первая неделя – время, когда зарождается человек, наследующий качества отца и матери: уже в этот момент предопределены его характер, рост, цвет волос и глаз, его пол. Вторая неделя – ранняя плацента соединяет его с матерью, но пока полностью не защищает, человечек очень раним, его крошечное сердце бьется часто, сегменты мозга и другие внутренние органы понемногу формируются. 5–7 неделя – во время УЗИ-исследования отчетливо видны черты лица малыша, его пальцы на руках и ногах, первые движения. 8–9 неделя – органы человечка полностью сформированы, кровь ребенка не смешивается с материнской. Малыш улыбается и морщится, реагирует на свет и тепло. 12–17 неделя – время усиленного роста, малыш больше бодрствует, чем спит. Он активен и начинает баловаться: движется, плавает, переворачивается, сосет палец. |
|
|
