| Так смиренно выражался о себе старец, но близко знавшим и понимавшим его жизнь было очевидно в нем не только «деяние», но «в видения восход» 12 , то есть созерцательная молитва и богатство дарований. Отец Моисей умел благополучно скрыть себя от людей, почему многие, не знавшие его близко, считали отца настоятеля, хотя и хорошим, но обыкновенным человеком. Только духовные мужи, «востязующие вся», по слову Апостола (ср.: 1Кор. 2, 15 ), ощущали благоухание добродетелей преподобного Моисея и считали его высокодуховным старцем, не напрасно проведшем жизнь свою в трудах и подвигах. На нем исполнились слова святого епископа Нифонта: «В последнее время те, которые поистине будут работать Богу, благополучно скроют себя от людей и не будут совершать среди них знамений и чудес, как в настоящее время, но пойдут путем делания, растворенного смирением, и в Царствии Небесном окажутся большими отцев, прославившихся знамениями» 13 . Все свои силы преподобный Моисей отдавал служению ближним. Тяжкое бремя настоятельства, неустанные труды на благо братии и обители, занятость ее неисчислимыми нуждами – все это заполняло его день с утра до вечера. Изобиловавший благодатными дарами, он не имел возможности принимать откровения помыслов у братии, встречать и наставлять приезжающих. Но чудо его жизни и его служения – это сама Оптина, процветшая и прославившаяся, ставшая, по существу, духовным центром России. Отец Моисей не любил много говорить и был особенно осторожен и даже искусно скрытен в рассказах о самом себе. В 1851 году Оптину посетил А. Н. Муравьев, много путешествовавший по всему православному и инославному миру, много писавший, знакомый чуть ли не со всеми духовными лицами и любивший, чтобы все были перед ним нараспашку. Пожелал он узнать и отца Моисея. Долго с ним беседовал, много расспрашивал о его прежней и настоящей жизни, но кроме рассказа о наружном течении этой жизни не узнал ничего. Смиренный и мудрый старец принял путешественника весьма радушно и внимательно, но от пытливых его расспросов как-то сумел уклониться, оставив только сказания о подвигах других старцев и о внешних обстоятельствах своей собственной жизни. «Не люблю я таких людей, которых не понимаю», – сказал Муравьев, выходя из келлии отца Моисея, но тем не менее отдал ему в своей книжке «Святые горы и Оптина пустынь» должную, справедливую похвалу и написал, что в его замечательном характере была «строгость духовная и углубление во внутреннюю клеть своего сердца от долгого пустынножительства и соответственные его начальническому положению». И это справедливо: строгость к себе самому и приветливость с ближними были отличительными чертами старца. |
| Более ста лет Оптинское старчество непрерывно возрастало в этой святой обители. И именно заповеди Евангелия для Оптинских старцев стали смыслом их жизни. А наипаче они слышали голос Христа Спасителя, который говорит: Приидите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я упокою вас; возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем ( Мф.11:28-29 ). Первый Оптинский старец, настоятель обители о. Моисей положил начало этому богоподражательному смирению. Однажды был такой случай. В Оптину Пустынь приехал архиерей и восхитился: — Какая прекрасная обитель, какие здесь величественные храмы, какая колокольня! Отец Моисей, все это Вы, наверное, построили? Старец смиренно ответил: — Ваше высокопреосвященство, я при всем при этом присутствовал. Как-то один нерадивый и не имеющий страха инок приходит к настоятелю о. Моисею и говорит: «Батюшка, а мне кажется, что Вы все не так делаете. Мне об этом говорит мой помысел». Старец Моисей беззлобно и полушутливо ему отвечает: «А ты знаешь, брат, скажи своему помыслу, что это не его дело». Другой брат тоже высказал свои замечания: «Батюшка, а вот у Вас есть такие-то ошибки, такие-то упущения, Вы неправильно братией управляете. Вы, — говорит, — хоть и игумен, да не умен». А тот перекрестился и говорит: «А ты, раб Божий, чадо мое, хоть и умен, да не игумен». И не укорил, не наказал его за дерзость перед настоятелем, а с любовью отпустил, преподав ему назидательный урок богоподражательного смирения. Каждый из Оптинских старцев, будь то настоятель или духовник обители, все шли эти путем — путем послушания и смирения. И каждый из них был со своим народом. Мы помним преподобного и богоносного старца Варсонофия. Когда началась русско-японская война, его, 59-летнего старца, отправили в далекий Владивосток, где он два года подвизался, напутствуя, причащая, отпевая наших воинов. Трудился там, не покладая рук, до изнеможения. Старец Лев раскрыл духовный секрет возрастания в Духе и истине. Он рассказывал: «Я никогда ни от какого послушания настоятеля и духовника не отказывался. Порой после тяжелого покоса меня, голодного и утружденного, настоятель посылает на клирос. Петь всенощную я шел за послушание. Так и вы ни от какого послушания никогда не отказывайтесь. Живи попроще, Бог и тебя не оставит». |
| Анатолий). Уныние — опять повторяю тебе — неизбежно для тебя, потому что никаких вольных скорбей не несешь, а на дьякона смотришь и молодых ребят любишь. А ведь в Царство Небесное ничто скверное не внидет, вот и очищает тебя Милосердый Господь унынием и поношением (преп. Анатолий). От уныния спасай себя, как от недуга блудного. Он из числа семи смертоносных страстей (преп. Моисей). Под бременем должности мужайся о Господе и внутренний крест уныния неси в терпении и благодарении Милосердого Бога, посещающего нас скорбными наведениями. Ему приятны человеки не в покое и веселии, но в пещи смирения, которое оправдывает судьбы Вышнего со благодарением. По множеству же болезней в сердце утешения возвеселят душу твою. Уповай на Бога, а не унывай! От Того спасение (преп. Моисей). Ты затрудняешься чувствованием духа уныния. Не удивительно. Наш непрерывный подвиг не с ним одним, и с седьмоглавым, а трусить не должно, не на свою смотря немощь, но на Божию силу. «Господь просвещение мое и Спаситель мой, кого убоюся? Господь защититель живота моего, от кого устрашуся?» (Пс.26, 1). Я заметил в себе, что уныние нездравые и мрачные производит помыслы, и когда увлекаюсь ими со сложением, усиливаю тем дух уныния, когда же глаголами Псаломника ободряю себя, говоря: «векую прискорбна еси душе моя; и вскую смущавши мя; уповай на Бога» (Пс.41, 6), то тем выдерживаю подвиг, обретаю облегчение и успокоение. И ты, брате, возмогай о Господе, и будешь видеть спасение Его, только отнюдь не ищи своей воли. «Не ищу воли Моея, но воли пославшаго Мя Отца» (Ин. 5, 30), сказал Господь (преп. Моисей). Скука унынию внука, а лени дочь. Чтобы прогнать ее прочь, в деле потрудись, в молитве не ленись, тогда и скука пройдет, и усердие придет. А если к сему терпения и смирения прибавишь, то от многих зол себя избавишь (преп. Амвросий). Западет на тебя тоска, читай Евангелие (преп. Амвросий). Помнишь слова: «прилепляяйся Господеви един есть дух с Господем» (1Кор.6, 17), — относятся к тому, чтобы быть осторожным против неуместной дремоты и зевания, еже бывает от уныния, по сказанному: «воздрема душа моя от уныния» (Пс. |
| — Что делать? Ведь все видят и знают, что вы не ходите по болезни, и никто же вас за это не взыскивает. И Господь не ищет от человека подвигов сверх силы. Поэтому и не смущайтесь (преп. Иосиф). ...Я занимался молитвой Иисусовой, дело шло, молитва начинала у меня разгораться... Но настоятельство отняло у меня ее... Молитва чуть дышит... Вот я часто задаю себе вопрос этот: «Что, выигрываю я на этом своем посту или проигрываю?.. Да, скажу я вам, враг вам все даст, что хотите: иеромонашество, власть, настоятельство, даже патриаршество, но только не даст молитвы Иисусовой. Сколь она ему ненавистна! Все даст, только не даст ее... (преп. Варсонофий). Соборов не должно собирать по маловажным делам, кроме необходимо должных, как то: для подписания отчетных статей или представления о ком по поступкам противозаконным, со старшею братнею человек трех или четырех, и держаться прежде бывшего основания, каким образом правил покойный о. Архимандрит и как советовал определительно Архипастырь, чтобы никто не возвышал слишком дерзко своего голоса (преп. Моисей). Получил твое писание, извещающее о приятных и противных встречах по возвращении в обитель. Господь да умудрит тебя во всех обстоятельствах. Мужайся и крепися упованием на Него. Побежденные из братии юной наветами вражиими если восстанут, и исправятся, и утвердятся паки Божиею помощью, хорошо, буде же нет, отпустить по начинаниям сердец их. Святое место не будет пусто. И не унывай. Моля о всех Бога, дающего душам мир, возложим всю печаль на Него. Вместе с сим, распоряжаясь благонамеренно к пользе каждого и к общему благу обители, действовать как настоятелю решительно по усмотрению (преп. Моисей). Недуги братии как-то не в диковину. Врачевание их обыкновенно в домашней практике. Есть всякой всячины и у нас. Господь Всеблагий да призрит, и посетит, и исцелит немощи наши, и простит беззакония. Нам остается верным правило Апостольское: «друг друга тяготы носите, и тако исполните закон Христов» (Гал. 6, 2) (преп. Моисей). ...Сколько могу, молю Премилосердого Господа о ниспослании тебе вразумления и помощи в прохождении твоего служения и дать наставление подробное, не зная в точности ваших нынешних положений, а также и соотношения и расположения к тебе братий и их устроения, не могу. |
| Так смиренно выражался о себе старец, но близко знавшим и понимавшим его жизнь было очевидно в нем не только «деяние», но «в видения восход», то есть созерцательная молитва и богатство дарований. Отец Моисей умел благополучно скрыть себя от людей, почему многие, не знавшие его близко, считали отца настоятеля, хотя и хорошим, но обыкновенным человеком. Только духовные мужи, «востязующие вся», по слову Апостола (ср.: 1 Кор. 2:15), ощущали благоухание добродетелей преподобного Моисея и считали его высокодуховным старцем, не напрасно проведшем жизнь свою в трудах и подвигах. На нем исполнились слова святого епископа Нифонта: «В последнее время те, которые поистине будут работать Богу, благополучно скроют себя от людей и не будут совершать среди них знамений и чудес, как в настоящее время, но пойдут путем делания, растворенного смирением, и в Царствии Небесном окажутся большими отцев, прославившихся знамениями». Все свои силы преподобный Моисей отдавал служению ближним. Тяжкое бремя настоятельства, неустанные труды на благо братии и обители, занятость ее неисчислимыми нуждами — все это заполняло его день с утра до вечера. Изобиловавший благодатными дарами, он не имел возможности принимать откровения помыслов у братии, встречать и наставлять приезжающих. Но чудо его жизни и его служения — это сама Оптина, процветшая и прославившаяся, ставшая, по существу, духовным центром России. Отец Моисей не любил много говорить и был особенно осторожен и даже искусно скрытен в рассказах о самом себе. В 1851 году Оптину посетил А. Н. Муравьев, много путешествовавший по всему православному и инославному миру, много писавший, знакомый чуть ли не со всеми духовными лицами и любивший, чтобы все были перед ним нараспашку. Пожелал он узнать и отца Моисея. Долго с ним беседовал, много расспрашивал о его прежней и настоящей жизни, но кроме рассказа о наружном течении этой жизни не узнал ничего. Смиренный и мудрый старец принял путешественника весьма радушно и внимательно, но от пытливых его расспросов как-то сумел уклониться, оставив только сказания о подвигах других старцев и о внешних обстоятельствах своей собственной жизни. «Не люблю я таких людей, которых не понимаю»,— сказал Муравьев, выходя из келлии отца Моисея, но тем не менее отдал ему в своей книжке «Святые горы и Оптина пустынь» должную, справедливую похвалу и написал, что в его замечательном характере была «строгость духовная и углубление во внутреннюю клеть своего сердца от долгого пустынножительства и соответственные его начальническому положению». И это справедливо: строгость к себе самому и приветливость с ближними были отличительными чертами старца. |
| О путях спасения У всех людей, идущих ко спасению, жизнь строится по одному плану, но пути, по которым они идут, бывают различны. Представьте себе круг: от разных точек окружности идут линии, которые все сходятся в одной точке у центра. Центр – это Христос, цель всякой души, ищущей спасения, а радиусы – различные пути, которыми люди подходят ко Христу. План спасения человеческой души изложен в Библии , а именно в истории древнего Израиля. Еврейский народ жил в Египте под властью фараонов. Не довольствуясь господством над Израилем, фараоны начинают притеснять его народ, заставляют исполнять тяжёлые работы, участвовать в постройке пирамид, которые сохранились и до нашего времени. Мало того, фараоны издают приказ убивать еврейских младенцев мужского пола, так как евреи очень быстро размножались. Стонет народ под чужим игом и ждёт избавителя от Бога. В лице Моисея посылается им избавитель. Он совершает много чудес, наводя различные казни (наказания) на египтян, и, наконец, фараон отпускает евреев. Моисей выводит их из Египта. Такова история древнего Израиля, но она служит прообразом того, что совершается до наших дней с новым Израилем, с каждой христианской душой, ищущей спасения. Каждая душа томится под игом мысленного фараона – сатаны, каждая стонет и ждёт себе избавителя; и является Избавитель – Господь Иисус Христос , прообразом Которого был древний Моисей. Знал ли он сам, что является прообразом Спасителя? Думаю, что знал. Господь избавляет душу от гнёта фараонова, но что происходит дальше? Едва Израиль ушёл из Египта, и уже фараон пожалел, что отпустил народ, и погнался вслед за ним. Так бывает и с человеческой душой. Оставив прежнюю нерадивость, ступили на путь добрый. Неужели твёрдо, непреткновенно пойдут по нему? Ошибаетесь. Сатана, выпустивший их из-под своей власти, непременно пожалеет о том и устремится вслед. Бегут израильтяне, и вот они у Чермного (Красного) моря. Сзади погоня, справа – разбойники, слева – пустыня, перед ними – вода. Куда деваться? Где искать спасения? Казалось бы, безвыходное положение. Что же Моисей? Помолился он Богу, ударил жезлом по воде, и она расступилась. В длинный водный коридор вступили евреи: идут со страхом по дну моря, а за ними втягиваются полчища египтян. Не маленький был этот коридор. По исследованиям учёных, до сорока вёрст длиною простирался он. Вышли евреи из воды, а фараон с войском уже на середине моря. |
| Дневниковая запись от 16 ноября 1819 года говорит об очень серьезном отношении отца Моисея к духовному окормлению брата: «По духовном беседовании с братом А. о пользе души усмотрел после в мысли своей за необходимо нужное помнить следующее: не начинать никогда говорить брату о пользе души и о всяком исправлении, также и не выслушивать объяснения его без обращения прежде ко Господу ума своего с требованием себе и брату Его вразумления, и говорить потом с воображением присутствия Божия. По беседе же, с обеих сторон, должны паки обратиться ко Христу Спасителю и помолиться о помощи Его во исполнение Евангелия и всеблагой воли Его, каковую могли выразуметь при собеседовании нашем. Да не в праздности будет совещание наше» 31 . Отец Ювеналий пишет, что старец Афанасий имел довольно много рукописных книг, – это были святоотеческие творения, переведенные преподобным Паисием с греческого языка на церковнославянский. Отец Моисей, пользуясь этими сокровищами, составил вместе с братом ряд рукописных книг, в которых изложены были в последовательности правила христианского жития. Это были сборники: 1) О подвижничестве иноков. В трех книгах; 2) О покаянии и спасении души. В трех книгах; 3) Уединенные поучения. В двух книгах; 4) Душевная пища для всегдашнего употребления. Из благоговения к духовным текстам отцы Моисей и Антоний работали с ними только стоя, устроив себе соответствующие конторки. «Брат Александр поживает со мною, благодарение Богу, мирно, – писал 20 сентября 1819 года отец Моисей иеромонаху Исаии, – и проходит свое звание рачительно, дай Бог за Ваши молитвы удержать ему до конца теперешнее устроение. От всего попечения свободен, упражняется только в правиле, чтении и писании книжек» 32 . Иеромонах Климент (Зедергольм) в своей книге о преподобном старце Оптинском Антонии писал, что живя с братом в Рославльских лесах, он подвизался с необыкновенным усердием и «нес такие подвиги, которые в наше слабое время многим могут показаться невероятными. Вставая в полночь, он с братом ежедневно вычитывал вдвоем всю церковную службу по богослужебным книгам, без малейшего опущения. |
| Знал ли он сам, что является прообразом Спасителя? Думаю, что знал. Господь избавляет душу от гнета фараонова, но что происходит дальше? Едва Израиль ушел из Египта, и уже фараон пожалел, что отпустил народ, и погнался вслед за ним. Так бывает и с человеческой душой. Оставив прежнюю нерадивость, ступили на путь добрый. Неужели твердо, непреткновенно пойдут по нему? Ошибаетесь. Сатана, выпустивший их из-под своей власти, непременно пожалеет о том и устремится вслед. Бегут израильтяне, и вот они у Чермного моря. Сзади погоня, справа – разбойники, слева – пустыня, перед ними – вода. Куда деваться? Где искать спасения? Казалось бы, безвыходное положение. Что же Моисей? Помолился он Богу, ударил жезлом по воде, и она расступилась. В длинный водный коридор вступили евреи: идут со страхом по дну моря, а за ними втягиваются полчища египтян. Не маленький был этот коридор. По исследованиям ученых, до сорока верст длиной простирался он. Вышли евреи из воды, а фараон с войском уже на середине моря. Что же делает Моисей? Снова молится, и новое движение посохом, которое вместе с прежним движением составило крест, и волны смыкаются над египтянами. Все войско погибло, ни один не спасся, по слову Писания. Нет больше опасности, нет больше погони, и Израиль спокойно продолжает путь, направляясь к земле обетованной. Подобное состояние переживает и всякая душа человеческая. Но сатана не оставляет ее в покое: отовсюду надвигаются скорби и искушения, кругом обступает мрак, кажется, положение ее безвыходно, кажется, неоткуда ждать помощи. Но тут-то и является Бог со Своей помощью. Крестом спасен древний Израиль – Крестом Христовым спасется и новый Израиль, и часто близкая к отчаянию душа не знает, что стоит на грани, за которой начинается новый путь. Итак, Чермное море пройдено. Но далеко еще до земли обетованной, до земли, текущей медом и млеком. Не сразу попадают туда евреи, сорок лет кружит с ними по пустыням Моисей. Иной человек, узнав о спасительном пути и встав на него, думает, что все уже сделано, что он достиг святости и готов чуть ли не на Небо взлететь. |
| Давно чувствуемая Павлом болезненность была преддверием чахотки. Телом он постепенно таял как свеча, а ум его погружен был во всегдашнюю молитву. Замечательно, что он знал наизусть всю Псалтирь. Почти за год до смерти он всегда говорил: „Ах! умру скоро; помолитесь за меня, отцы и братия“. – Наступил И 836-й год. Чахотка у Павла обнаружилась во всей силе. Старец Леонид говорил приближенным братиям: „Павел на святой неделе возьмется от нас“. – Всю зиму Павел едва бродил, а на пятой неделе Великого поста уже не вставал с постели и только молился. Почасту призывал своего отца духовного старца Леонида и тогда только бывал покоен, когда беседовал с ним. – С сего времени он часто исповедывался. В Лазарево воскресенье был облечен о. строителем во святой малый образ монашества и неоднократно сообщался Св. Христовых Таин. 2-го апреля, в четверток Светлой недели, во время утрени был особорован, а после обедни снова был сообщен Св. Христовых Таин. После сего старец о. Леонид сказал ему: „Ну, Павел, ты скоро выздоровеешь“. – „Знаю, Батюшка, – отвечал страдалец, – только не в здешней жизни“. – Приближался вечер Светлого четвертка. Одр умирающего окружили некоторые из его приближенных. В седьмом часу пополудни он закрыл глаза и заговорил про себя что-то непонятное. В это время старец о. Леонид сам прочитал ему отходную, а Павел взглянул на него с удивлением и потом благодарил его за прочтение. Старец спросил: „Желаешь ли, чтобы я еще к тебе пришел?» – Тот ответил: „Я так желаю, чтобы и до самой смерти был при мне!“ – Сказал он это ясно и громко и с этой минуты совершенно изменился. Затем, вставши, сидел до самой блаженной кончины своей и был в полной памяти. Потом попросил находившегося при нем своего двоюродного брата Гермогена положить его на подушку, но едва тот наклонил Павла, он вздохнул и испустил дух. Это было в девять часов вечера. Трикратный удар колокола возвестил монастырской братии о переселении в вечность души Павловой. Братия толпой ринулась к келлии новопреставленного, и старец о. Леонид опять сам совершил над ним „Последование по исходе души от тела». Лицо и все тело покойника побелело и было мягко, как у живого. – На другой день о. строитель Моисей соборно, в присутствии всей братии, отпевал тело вновь усопшего. Тихо текли у некоторых слезы о разлуке с незабвенным братом, но всякий благодарил Бога, что сподобил усопшего такой мирной христианской кончины и внутренне желал, чтобы и ему Господь даровал такую же кончину. После двоюродный брат почившего просил старца о. Леонида поведать ему о добродетелях Павла, но Старец сказал ему только одно: „Велик Павел у Бога, и Господь прославит его“». |
| Он пожелал проходить монашескую жизнь под руководством о. Леонида и с этою мыслью отправился из Белобережской пустыни в Оптину Пустынь. Старец же, поговоривши с ним, благословил ему поступить в Тихонову пустынь «под начал к о. Геронтию». Михаил, не желая расстаться с о. Леонидом, попросил у него дозволение остаться в Оптиной Пустыни. Старец дозволил. Но некоторые из оптинских братий объяснили Михаилу, что он, оставшись в Оптиной Пустыни, ослушался Старца и в этом последовал своей воле. Смутившись этим, Михаил просил у Старца прощения, что не пошел по его назначению в Тихонову пустынь. Старец на это сказал: «Ничего, живи пока здесь; а знай, что в Тихоновой пустыни все-таки будешь, будешь и будешь». – Этот юноша Михаил, впоследствии оптинский иеромонах о. Моисей, чрез 18 лет после сего предсказания, по воле епархиального начальства, был назначен настоятелем Тихоновой пустыни, при котором и процвела сия обитель 111 . Оптинский иеромонах Пахомий рассказывал, что когда он в первый раз приехал в Оптину Пустынь и пришел к старцу о. Леониду, то, увидев его тучность, соблазнился и, остановившись у дверей его келлии, подумал: «Что ж это за схимник?» – Заметив его, прозорливый Старец встал и, ударяя руками по своему животу, громко чрез весь окружавший его народ сказал: «Что Копцев? Видно, славны бубны за горами, а близко подойдешь, – как лукошко. Смотри-ка, брат, какое у меня пузенько». На приезжего напал страх: он с старцем Леонидом знаком был только по переписке, а лично до сего времени с ним не видался и, приехавши в Оптину, ни к кому не заходя, прямо пошел к Старцу, – как же Старец, никогда его не видавший, называет его по фамилии? Как он мог узнать тайный его помысл? – С невольным трепетом пришлец пал к ногам о. Леонида, который тут же при всех обличил его, как он на дороге поссорился с извозчиком. Рассказывал козельский житель Семен Иванович, который был одним из приверженных почитателей старца о. Леонида: «В тридцатых годах (19-го века) я, как и после, занимался приготовлением горшечной посуды. |
|
|
