| Сближение Юстина и Юстиниана с папством, во имя никейского православия и борьбы с готами, позволило «Деянию Сильвестрову» распространиться на Востоке. В церкви св. Полиевкта, построенной в Константинополе Аникией Юлианой в 524−527 гг., имелась не дошедшая до нас мозаика, посвящённая теме очищения Константина водою 1351 . С учётом функции культурного и политического посредничества, взятой на себя сенаторским родом Аникиев, можно считать допустимым предположение, что в этом случае распространение известия о крещении от Сильвестра (без упоминания, как кажется, темы проказы) дало художественное и монументальное воплощение сближению с Римской церковью 1352 . Кассиодор, сменивший Северина Боеция на должности начальника служб (магистра оффиций, magister officiorum) при арианине Теодорихе и его преемнике Аталарихе (526−534), представил в своих «Хрониках» («Летописях») 519 г. Константина таким, каким его образ создаётся в тексте Иеронима. По-видимому, текст этот был известен Кассиодору (он передаёт известие, что император умер в окрестностях Никомидии), но был исправлен устранением «арианского» крещения, что, предположительно, понравилось бы остготским королям. Только в годы пребывания в Константинополе, во время самого тяжёлого периода греко-готской войны, Кассиодор счёл уместным в своей «Церковной истории в трёх частях» («Historia ecclesiastica tripartita») вернуться к разговору о крещении Константина в Никомидии. При этом он учитывал все известные ему источники (Сократа, Феодорита и Созомена ), склоняясь всё же к версии Феодорита, которая в остальном была самой близкой к исторической истине и наиболее явно придерживалась никейского вероучения 1353 . Кассиодор, должно быть, знал версию о крещении от Сильвестра. Можно, однако, предположить, что поначалу, во время составления «Хроники» («Летописи»), он счёл уместным обсудить тему сравнения епископа Симмаха и короля Теодориха. При этом позже, в «Истории церковной в трёх частях», он мог подпасть под влияние перспективы, свойственной Константинопольскому двору, которому понравилась бы «православная» версия крещения от Сильвестра, но гораздо менее пришлась бы по душе его «римская» составляющая в тот момент, когда Византия завоёвывала Рим 1354 . |
| Архимандрит Полиевкт не присутствовал» . Эта подпись дала мне повод спросить, почему Альбицкий уклонился от подписания журнала. Квятковский, видя, что его отпуск замедляется, подал мне вторичное прошение об ускорении дела о его отпуске, угрожая в противном случае взысканием с меня понесенного им ущерба по своему домашнему интересному делу. Прошение это также сдано было в Консисторию с должною резолюциею. Между тем журнал, неподписанный Альбицким, Квятковский взял у столоначальника к себе и в Консисторию не возвратил. 18-го ч. Квятковский, явившись на короткое время в Консисторию, удалился и более не возвращался, вечером же того дня прислал в Консисторию два запечатанных пакета. По вскрытии на другой день, в Присутствии Консистории, этих пакетов, Члены Консистории прочитали в них следующее: «1, за 47. Сегодня (т. е. 18 числа) не мог я досидеть при служебных занятиях до положенного времени,, потому что вчера очень сильно вечером угорел. К сему честь имею присовокупить, что, известив Его Сиятельство Г. Обер-Прокурора Св. Правительствующего Синода по телеграфу, отправляюсь в С.-Петербургс по нетерпящим ни малейшего отлагательства делам моим. Покорнейше прошу доложить о сем Его Преосвященству»; 2, за 48. Покорнейше прошу Присутствие поступающие на мое имя пакеты вскрывать только те, которые поступят от лиц и мест Полоцкого Епархиального ведомства, а прочие, особенно секретные, оставлять невскрытыми до моего возврата, или до предписания высшего Начальства». По прочтении столь неожиданных актов, Члены Присутствия поспешили составить о внезапной отлучке Секретаря Консистории особый журнал, для доведения об этом экстренном событии до моего сведения. Кроме того, мне сделалось известным, что Квятковский, отправляясь в Петербурга, самовольно взял из Консистории некоторые дела. Получив все эти сведения, я в тот же день, т. е. 19-гочисла, послал в Петербург к Обер-Прокурору следующую телеграмму: «Секретарь Полоцкой Консистории Квятковский самовольно отлучился в Петербурга, похитив из Консистории некоторые дела. |
| Все версии, предполагающие дату, оказались одинаково неверными. Единственная сложность заключается в том, что после этого идет а , а не ъ (в орфографии Онфима о ): вероятнее всего, а взято просто из названия этого богослужебного текста Тропарь s ч са . Не случайно Онфим пропустил слова день же и , поскольку их нет в названии тропаря. Последующее на может быть предлогом из дальнейшей части того же текста. Вот несколько примеров исправлений, которые будут в новом томе, закрывающих иногда оживленнейшие дискуссии. Я закончил вторую часть нашей лекции, теперь перейдем к сенсационной вологодской грамоте. Впервые найдена грамота еще в одном древнем городе, древней новгородской вотчине, это грамота под названием Вологда (Вол.) 1. Она очень хорошо датируется внестратиграфическим методом — первая четверть (или первое двадцатилетие) XIV в.; редко получается такая узкая дата, очень хорошие датирующие признаки снизу и сверху. Как мы видели, иногда нужно 60 лет, чтобы прочесть грамоту. Грамота Вол. 1 найдена всего два месяца назад, поэтому вполне возможно, что то, что я вам рассказываю, еще может как-то усовершенствоваться. Надеюсь, не какие-то капитальные вещи, но детали изменятся наверняка; сейчас в ряде случаев все, что я могу предложить — это конкурирующие версии, а не окончательные результаты. Это оказался такой узел проблем, что давненько мы с грамотами такого порядка не встречались. Игорь Полиевктович Кукушкин, нашедший грамоту, был поражен, что нам нужны месяцы, чтобы ее осмыслить. Совершенно невозможно в этой грамоте идти слово за словом. Это не из тех грамот, которые я пишу на доске, а вы сразу из-под руки мне говорите, что есть что. Здесь я должен буду вам записать ее некоторым более сложным способом. Грамота абсолютно цела, сохранилась безупречно. Две буквы были прочтены не сразу, а спустя несколько суток, но теперь однозначно отождествлены (пока заменим их прочерками): _··ково к тоб к тоб с · онанико тьсть брать остафе послалъ съ тобою м_ рубле· ко самълу рубле· ни мн рубл ни мн проторъвъ Уже по первым трем словам ково к тоб вы видите, что мы имеем дело с чем-то, чего за 60 лет не было ни в одной берестяной грамоте никогда. |
| Однако, приведенный чин дает нам неполные сведения и ничего не говорит о том, какие молитвы читает патриарх над порфирой и венцом, не приводит текста молитв. Эти молитвы, однако, дошли до нас из богослужебных книг древней Византии. Это те же самые две молитвы, которые входят в состав современного нам русского чина священного коронования. Выведенный нами чин венчания несомненно имеет в виду эти молитвы, потому что то чиноположение, в котором мы встречаем их, по ритуалу совершенно тожественно с ним. 572 Тоже самое, с другой стороны, подтверждается и тем, что чин с молитвами, так же, как и чин без молитв, ничего не знает о миропомазании. Ясно, что чин с молитвами современен чину без молитв. Он явился не позднее первой половины X в., потому что из второй половины этого века мы уже знаем о существовании миропомазания, как составной части царского венчания. Правда, в первой молитве мы читает следующие слова: «сам и ныне… верного раба Твоего помазати удостой елеом радования»; в этих словах как будто содержится указание на помазание. Но с этим согласиться нельзя. Непонятно —67— тогда, почему в ритуале умалчивается о совершении миропомазания? Почему молитва говорит о елее радования (τ λα τς γαλλισεως), а не прямо о мире? Видеть в этих словах молитвы указание на миропомазание тем более необязательно, что в связи со следующими за ними словами: «одей его силою с высоты» в них всегда можно видеть только метафорическое выражение. Точно определившийся к половине X в. чин священного коронования во второй половине этого столетия снова осложнился. В него введено было, как мы уже сказали, помазание коронуемого св. миром. Первое упоминание о царском помазании (τ χρσμα τς βασιλεας) находится в соборном акте Константинопольской церкви из времени патриарха св. Полиевкта. Краткую выдержку из этого акта приводит известный комментатор церковных правил патриарх антиохийский Феодор Вальсамон в толковании на 12-е правило Анкирского собора. В приводимом им извлечении из акта действие царской хрисмы приравнивается к действию таинства миропомазания: как и последнее, первое изглаждает прежде содеянные грехи. 573 |
| – Грущу о разлуке нашей, отвечал Неарх. – О какой разлуке? Разве что может разлучить нас? Наша дружба неразрывна до смерти. – Я христианин, и меня поведут на смерть за веру мою; и ты тогда оставишь меня; ибо ты язычник. – Друг мой, отвечал Полиевкт, ничто не разлучит нас. В эту ночь мне явился Христос, Которому ты служишь; Он снял с меня мою одежду, и надел на меня другую новую, красоты несказанной. Неарх повеселел. – Это значит, сказал он, что ты совлечешься языческих заблуждений и облечешься в веру истинную – и познаешь Христа. – А разве я уже не познал Христа? возразил Полиевкт; разве не горело у меня сердце, когда ты мне говорил о Нем и читал святое евангелие? Отселе я совсем хочу быть Его рабом и готов исповедать имя Христа. После сего он пошел на площадь – и пред язычниками открыто исповедал имя Христово. Его велели мучить – и осудили на смертную казнь. Идя на казнь, он увидел в толпе друга своего Неарха и закричал ему: «спасайся, друг, не забудь о дружбе нашей.» Ему отсекли мечом голову. Два друга в училище Святый Василий Великий и Святый Григорий Богослов учились вместе в Афинах. Нежная дружба связала их здесь до самой смерти. «Мы стали друг для друга все, писал в последствии святый Григорий, и товарищи, и сотрапезники, и родные. Имея одну цель, мы непрестанно возрастали в любви друг к другу; казалось, что в обоих нас было одно упражнение – добродетель, и одно усилие – стремиться от земного, жить для будущих благ». Одушевленные такою высокою целью, они не знали усталости и развлечения; сходились только с теми из товарищей, которые были близки им по направлению. «Нам, говорил святый Григорий, известны были в городе только две дороги. Одна, первая и превосходнейшая – вела к нашим священным храмам и к тамошним учителям; другая – вела к наставникам наук внешних. Другие же дороги – на праздники, на зрелища, в народные собрания, на пиршества, предоставляли мы желающим. У других бывают прозвания или отцовские, или от своего звания и занятия; у нас было одно великое дело и занятие быть и именоваться христианами. Для других Афины были душепагубны, ибо там более идолов, чем в целой Элладе; напротив мы, живя в Афинах, утверждались в вере, потому что узнали обманчивость и лживость идолов, и научились презирать демонов там, где им удивляются». После пятилетнего пребывания в Афинах Василий возвратился на свою родину, а Григорий занял в Афинах место учителя красноречия. Великая добродетель ухаживать за больными |
| Время Фёдора Алексеевича было временем свирепого преследования раскола и тем самым распространения его между мирянами. Чем жесточе были истребительные меры правительства, тем шире и упорнее становилось противодействие. Духовные, не хотевшие принять «новшеств», угрожаемые ссылками, кнутом, языкорезанием и сожжением, спасаясь от такой участи, рассевались по разным сторонам широкой Руси, ходили из села в село, из города в город, взывали к народу, что гибнет святая вера, что Никон с его последователями ввели ересь, что в церкви не следует ходить, что наступают последние времена. Голос раскольников был, гак сказать, как масло к огню; повсюду можно было найти недовольных властью, ненавидевших дьяков, приказных людей, воевод, бояр, владык. Теперь народу говорили, что власть, отягощая его здесь на земле, хочет отнять у него последнее утешение, заградить ему путь к лучшему жребию после смерти, путь к вечному спасению. Для раздражённого народного сердца было приятно слышать самое худое о том, против чего обращалось раздражение. Проповеди раскольников действовали вначале на впечатлительные и предприимчивые натуры; люди, чересчур погрязшие во вседневную жизнь, привыкшие покоряться силе всегда и во всём, конечно, не поддавались этому обаянию, и таких оставалось несравненно больше; увлёкшихся в раскол, как тогда, так и впоследствии, было немного в сравнении со всею массою, иначе никакая власть не в силах была бы удержать реформ. Первые миссионеры были, по известию Денисова, соловецкие отцы: они «рассеявшись странствовали и во градех и весех и в пустынных скитех и многия на стези древлеблагочестивых церковных законов навратиша». Благодаря «Винограду Российскому» Денисова, мы узнаем имена многих апостолов старины, возбуждавших народ к непокорству церкви и мирской власти. Всё это были монахи и попы. На севере, в стране, носившей название Поморья, раскол распространился прежде всего, оттуда выходили учители и в другие места. Так соловецкие монахи, Арсений и Софоний, проповедывали в пределах нижегородских и положили основание знаменитым чернорамепским скитам – колониям увлечённого в раскол народа. Около Великого Новагорода и Пскова возбуждал к староверству старец Варлаам, бывший прежде протопопом во Пскове. Во владимирских пределах проповедовал знаменитый Капитон, в калужских – поп Полиевкт, около Чернигова – поп Козьма и проч. и проч. Раскол быстро зашёл и в отдалённую Сибирь. |
| В 1864 г. Епископ Иеремия, получив приглашение быть Начальником Алтайской Миссии, охотно согласился на это предложение и обратился уже к некоторым из знакомых ему архиереев с письмами о пособии, в котором ему и не было отказано. Но когда он узнал, что ему надлежало быть в некотором подчинении у местного (Томского) Епископа, он поспешил отказаться от предложенной ему чести, не возвративши однако собранных субсидий, хотя он всем известен по своему бескорыстию. 23-го числа писал я во Владимир преосвященному Иакову в ответ на его письмо от 1-го октября: «Простите, что запоздал принести Вам мою душевную благодарность за Ваше братское поздравление меня с 1-м числом Октября. Зато спешу явиться вовремя к Вам с моим усерднейшим приветствием по случаю дня Вашего ангела и пожелать Вам здравия, долгоденствия и преуспеяния в подвигах Вашего архипастырского служения на пользу врученной Вам родственной мне паствы. От Полтавского о. Архимандрита Полиевкта получил я Ваши брошюры, за которые приношу искреннюю благодарность, и сведение о Вашем здравии. Но он удивил меня, сказавши, что Вам уже 67 лет от рождения. Правда ли это? Я полагал, что Вы старше меня не более, как двумя-тремя годами; а мне и 60-ти ещё нет (в будущем марте исполнится 60 л.). Слышно, что Владимирской кафедры домогаются Кишиневский и Подольский; ужели она так завидна? А в самом деле, желал бы я знать, какие, в настоящее время, имеет средства Владимирский архиерейский дом? В прежнее время, при Преосвященном Парфении, средства его, как я слыхал, были довольно ограничены. От вопроса экономического обращусь к предмету церковному. Спрашиваете, делал ли покойный Митрополит какие-либо отступления от чинопоследования при освящении антиминсов? Я видел его священнодействие на сей раз только однажды и не приметил никакого отступления; и сам я совершаю освящение антиминсов с буквальною точностью по печатной книге. Любопытно бы знать, сам ли покойный Владыка Антоний выдумал исправление молитв, или заимствовал от кого-нибудь? По вопросу относительно училища девиц духовного (не звания – это нынче не допускают) происхождения имею честь объяснить Вашему Преосвященству, что в Харькове такое училище существует с пятидесятых годов; в нем воспитанниц около 280-ти; средства достаточны и содержание воспитанниц удовлетворительно; по крайней мере я не слышу никаких жалоб. |
| е., проще говоря, подчинить ее всю константинопольскому патриархату, эту задачу принял на себя имп. Никифор. Приблизительно в 968 году он издал декрет об учреждении в Otranto архиепископии, которой были подчинены епископы Tursi, Tricarico, Acerenza, Gravina, Matera. К сожалению, наука не обладает вполне точными данными об этом обстоятельстве, так как подлинного декрета императора не сохранилось, и приходится основываться на случайном сообщении епископа кремонского Лиудпранда. 1854 Отрантскому архиепископу было предоставлено право ставить епископов для этих епархий, в которых было введено греческое богослужение. Верховная юрисдикция в церковных делах лонгобардской фемы, таким образом, официально перешла к константинопольскому патриарху. Конечно, трудно предположить, что патриарх Полиевкт запретил в Апулии, как в Калабрии, латинское богослужение. 1855 Такая мера была бы слишком смела и неосторожна ввиду малочисленности греческого населения в этой области, которая издавна находилась в зависимости от римского понтификата. Но вполне возможно, что византийская власть постепенно проводила систему ограничений латинского культа здесь, который в эпоху Никифора не мог пользоваться большой свободой. Учреждение греческой архиепископии в Отранто и официальное признание господства греческой богослужебной практики – все это должно было вызвать сильную борьбу латинского духовенства за свое преобладание. Особенно остро эта борьба латинского культа с греческим в Апулии сказалась при императоре Иоанне I Цимисхие с его вялой политикой безразличия в отношении южно-итальянских провинций. И если, действительно, при Никифоре в Апулии были какие-нибудь репрессии по адресу латинского духовенства, то при Цимисхие апулийские церкви получили полные права, наравне с греческими. —143— Однако, едва ли латинские церкви могли надеяться на реальную помощь и поддержку со стороны понтификата. Германская гегемония в лонгобардских областях дала мало культурно-положительного для этих последних, скорее преследовала задачу ослабления их, с целью избежать возможности их объединения и перехода, для своей самостоятельности, на сторону Византии. |
| Никифор, по его словам, так был похож на эфиопа, что никто не захотел бы встретиться с ним ночью на дороге. Стол императора по своим кулинарным свойствам представляется описателю верхом грубости, смешным варварством. Обычай провозглашать здравицу за столом, притом же за людей пожилых, как например за 90-летнего старца, отца императора Никифора, он называет и глупостью, и лестью. Торжественные религиозные церемонии византийские, в которых участвовали обыкновенно и императоры, показались ему не стоящими внимания. Не понравилось ему здесь и то, что народ шел босыми ногами; он думал, что это делалось в угождение Никифору. Вельможи, участники церемоний, показались ему одетыми бедновато и в поношенном платье. Сама одежда Никифора показалась ему затасканной, так как этого рода убранство от прежних царей переходило к последующим. Показались ему неуместными и различного рода восклицания певцов, обращенные к царю. По его мнению, восклицания эти также были к лицу Никифору, как если бы они обращены были к пресмыкающемуся чудовищу. – Греков Луитпранд изображает льстецами и ласкателями, которые немощного называют могущественным, глупого – мудрым, черного – белым, грешного – святым. Им, по словам его, ничего не стоит клясться головой императора, своей или головой собственных детей. Говоря о самом городе Константинополе, он истощает весь лексикон бранных слов. Конечно, Луитпранд не оставляет без своеобразной оптики и византийского духовенства. Не говоря ничего худого лично о патриархе Полиевкте‚ он однако замечает, что патриархи константинопольские, при императоре Романе I, частью хитростью, частью за деньги получили от папы право носить паллиум, и с тех пор стали раздавать это отличие и другим епископам Востока 85 . О всех епископах греческих Луитпранд невысокого мнения. Он считает их людьми негостеприимными. Клянусь, говорит он, во всей Греции я не встретил епископа, склонного к гостеприимству. Луитпранд характеризует тех же епископов и с других сторон их жизни. Эта характеристика, по расчету описателя, должна, представляться остроумной и эффектной. |
| В Ленинграде Тамаре Михайловне вручили постановление НКВД о высылке в город Павлодар Казахской ССР. На сборы дали все те же 24 часа. Убираться из города требовалось за свой счет. Евгения Трофимовна продала два кресла и купила железнодорожные билеты. Мемуарист, чья мать в те же годы оказалась в подобных обстоятельствах, пишет: «Мама, ошеломленная новой разверзшейся пропастью, нашла в себе все же силы задать чиновнику вопрос: – Пусть мой муж – враг народа. Но ведь я и мои дети ни в чем не виноваты. За что же вы нас наказываете? – Гражданка, – ответил ей тот, – если бы вы были виноваты, вы были бы там же, где ваш муж. А так – мы вас только высылаем». 3 Река Иртыш Густая горячая пыль, полынь, темные закоптелые мазанки, окна, затянутые промасленной кожей. Покачивается воз, не спеша двигаются быки по степи мимо курганов, вдоль обрывистого берега Иртыша. Остановились посреди длинной, без единого деревца улицы, застроенной одноэтажными деревянными домишками. Евгения Трофимовна от изумления уронила тюк: верблюд! Корабль пустыни покачал головой, чуть приподнял томное веко и. плюнул. Так встретило их село Лебяжье, куда они прибыли по направлению НКВД, полученному в Павлодаре. «…Лебяжье, так же как и вся страна, наполнено жарой, но Лебяжье тем хорошо, что рядом колышется Иртыш с его широкой влагой». Задержаться Евгения Трофимовна могла лишь на пару дней. Попутчики в поезде присоветовали им адрес бабушки-казашки. Хозяйка приняла их приветливо, сама переехала на кухню, а Тамаре уступила комнатенку. В домике с низкими потолками уже жили квартиранты. Лев Николаевич Полиевский приехал в Лебяжье следом за женой Кирой, которую выслали из Ленинграда за «вредительство». В угловой комнатке на сундуке ютилась девушка лет семнадцати. Нининого отца, офицера, расстреляли как выходца из дворян, а мать – за недоносительство. Петербуржцы, интеллигенты, определенные властями как антисоветские элементы, они вечерами собирались у самовара, пили заваренный шиповник и самодельную наливку. Льву Николаевичу удалось привезти с собой книги. Гладкая питерская речь, вскользь брошенные цитаты, теплое участие к мелочам неустроенного быта – все это как будто загораживало их, хотя бы на вечер, от убогого окружения. |
|
|
