| 9-го числа Свв. мучч. Полиевкта и Неарха Св. муч. Полиевкт Неарх Среди печалей земной жизни одно из благотворнейших утешений, данных Богом человеку, это – дружба. Бескорыстие и самопожертвование, нераздельно связанные с этим чувством, очищают и возвышают душу, способную питать это чувство. Дружба в её настоящем виде или смысле ведёт прямым путём к единственной цели существования человека на земле: нравственному усовершенствованию. Воздействие дружбы так сильно, что оно может совершенно изменять человека; и благо тому, кто встретит в жизни истинного друга; он обеспечен от беспомощного и безотрадного состояния, в которое могут ввергнуть его душу испытания и скорби житейские. Друг поддержит, друг не даст изнемочь, и больше того: тот из друзей, который выше другого по своему душевному состоянию, поставит любимого им в уровень с собою, и часто из области тьмы выведет его на стезю света и спасения. В жизни святых встречается много примеров благодатной дружбы, имевшей великое значение, как напр., дружба между св. Василием Великим и св. Григорием Богословом . Для чествуемых же сегодня свв. мучеников – Полиевкта, бывшего язычником, и Неарха, бывшего христианином, дружба, убоявшаяся вечной разлуки, испуганная тем разъединением судьбы, которому подвергало их бывшее тогда сильное гонение на христиан, оказалась путём к нераздельному слиянию их в одном общем веровании в Иисуса Христа. Путём дружбы с христианином язычник постиг в этом случае истину вечной жизни в Царствии Вечного Бога, Единого общего Отца. Свв. Полиевкт и Неарх в мире были воинами и искренними друзьями; без сомнения, Неарх христианин часто изливал пред другом своим язычником заветные верования своей души, просвещённой христианской верой, и, без сомнения, не чужды они были чистому и возвышенному по природе сердцу Полиевкта. «Наша душа – сама по себе христианка», – говорит Тертуллиан . Вероятно и душа Полиевкта вмещала в себе все свойства для восприятия Божественной истины, и под влиянием своего друга ждала только случая для осуществления всего подготовленного в его душе этим влиянием. Случай этот представился. В 259 г. началось сильное гонение на христиан от императора римского Валериана. |
| Сильная скорбь овладела душой Неарха, когда объявлено было царское повеление о преследовании христиан. Не за свою участь встревожился он, его терзала та мысль, что друг его Полиевкт отречётся от него и оставить его, когда предадут его на мучения и смерть за веру, чуждую душе язычника. Мысль о вечной разлуке с другом была для него началом мученических испытаний... От любящего, чуткого сердца Полиевкта не укрылась печаль его друга. Узнав о причине её, он сам был поражён мыслью о предстоящей им разлуке. – Но зачем же разлучаться? – восставала вся душа его против ожидаемого события и впервые сознала в себе ту силу, которая побеждает всё в мире, перед которой нет несокрушимых препятствий. Впервые сделалось ему ясно, до какой степени он давно уже разделяет единственные истинные убеждения своего друга, до какой степени он, безусловно, причастен его христианскому влиянию. – Неарх! – отозвался он к величайшему радостному изумлению своего друга, – чего опасаешься ты? разве я не знаю Христа твоего! Не горело ли сердце во мне, когда ты рассказывал мне о Нём, когда ты читал мне Евангелие! Только именем христианина ещё не назывался я до сих пор, но я гнушаюсь идолов и всегда чувствовал веру во Христа, Сына единого истинного Бога... – Слава милосердию Божьему! – молился Неарх, слыша эти слова; – но любишь ли ты Бога так сильно, чтобы оставить ради Него и жену твою, и детей, и богатство? – тревожно спрашивал он Полиевкта. – Не нужно мне ничего, кроме истинного Бога, – отвечал язычник, – с этого часа я отрекаюсь от мира и буду служить Ему Одному... И с этими словами и в порыве неизъяснимого и неудержимого чувства, он бросился на городскую площадь, где, прочитав царский указ, разорвал и бросил его при народе, и потом, увидев, что несут идолов в капище, Полиевкт бросился к ним и разрушил их... Немедленно был он схвачен и предан истязаниям. Напрасно жена его и тесть умоляли его не губить себя, не делать их несчастными. Он отвечал им только мольбой, чтобы они познали истинного Бога, чтобы они убедились, что ничтожны те боги, которых он сейчас так легко мог сокрушить в прах. |
| Золотой Рог. Раскрашенная гравюра из кн.: Schedel H. Liber chronicarum. 1493. Fol. 257r (РГБ.) Золотой Рог. Раскрашенная гравюра из кн.: Schedel H. Liber chronicarum. 1493. Fol. 257r (РГБ.) Ключевым открытием в археологии К. 2-й пол. ХХ в. стало полное изучение остатков ц. св. Полиевкта на пл. Сарачхане (Excavations at Sarachane. 1985-1986; Harrison. 1989; Shahid. 2004). Эта купольная базилика была на 10 лет старше Юстиниановой Св. Софии и сравнима с ней по размерам и роскоши убранства. Храм был идентифицирован благодаря посвятительной надписи, составленной в честь представительницы имп. дома Аникии Юлианы и сохраненной в Палатинской антологии . Следов более древнего храма на этом месте не сохранилось, но надгробия III в. показывают, что до основания К. здесь было загородное кладбище. План здания почти квадратный (сторона ок. 52 м, не считая нартекса и апсиды), 3 нефа разделены стенами до 8 м в ширину, на к-рых стояли колонны. На всю высоту (5 м) сохранились кладки субструкций под платформу, на к-рую посетители храма поднимались по ступеням огромной лестницы. Стены в технике opus mixtum (сочетание камня и кирпича), кирпичи со штампами (круг, крест и др.), нек-рые с датой. Материал для отделки был собран со всего мира. Колонны инкрустированы перламутром, стеклом (желто-розовым, бледно-зеленым, оливково-голубым), аметистом, кусками светлого мрамора и порфира; полы мостили светлым проконнесским, желтым тунисским, бело-кремовым фригийским и зеленым фессалийским или вифинским мрамором. Использовали также сорта красного мрамора из Египта, пурпурного с серым из Карии, черного с белыми прожилками из региона Пиренеев. Своды были украшены мозаикой из смальты, в т. ч. золотой. Богатая резьба в очень высоком рельефе производилась на месте в К. (иногда уже в кладке, так что углы остались незавершенными). Она крайне разнообразна и свободна; ее элементы (виноградные листья, павлины) часто полностью оторваны от фона и напоминают круглую скульптуру. Было проанализировано до 10 тыс. резных элементов, восстановлена структура декора. По периметру, вдоль аркатуры, обегая ниши, арки и угловые блоки, шла посвятительная надпись; ее венчали виноградные лозы с чудесными листьями (часть нависает над строкой, а часть утоплена, что создает пространственный эффект). Строфы гекзаметра строго ложились на каждый архитектурный элемент. В нишах помещались фронтальные изображения павлинов с распущенными по всей конхе хвостами, в арках павлины попарно обращены друг к другу. Здесь же впервые использованы капители распространенной в VI в. формы: с решетчатой корзиной, перехватом и пальметтой. Храм св. Полиевкта оказал большое влияние не только на последующую визант. архитектуру, но позже повлиял и на средневек. зодчество. Детали опустошенной крестоносцами церкви в XIII в. оказались в Зап. Европе (Аквилея, Венеция, Вена, Барселона). |
| Лекция знаменитого лингвиста Андрея Анатольевича Зализняка о берестяных находках 2015 года (Видео) Традиционная октябрьская лекция выдающегося лингвиста Андрея Анатольевича Зализняка о новых найденных берестяных грамотах собрала несколько сот слушателей. Академик рассказал о новгородских находках, вместе со слушателями расшифровывал первую вологодскую грамоту. «Правмир» представляет читателям полную видеозапись лекции и ее расшифровку, сделанную лингвистом Дмитрием Сичинавой. До недавнего времени в этом году в Новгороде было найдено совсем немного грамот. Сами по себе те две фрагментарные грамоты, которые нашлись в течение последних трех месяцев, не составили бы достаточного материала для такой серьезной лекции, как сегодня. Но как часто бывает, когда в Новгороде такой сезон, что археологи не дошли еще до настоящих «грамотоносных» слоев, помогают другие города. В этом году сенсационным событием стало то, что появился еще один древнерусский город, в котором найдены берестяные грамоты — имеется грамота 1 из Вологды, и о ней мы тоже сможем поговорить. Пользуясь случаем, приношу благодарность Игорю Полиевктовичу Кукушкину, руководителю работ в Вологде, который любезно разрешил нам обсуждать эту грамоту публично. Грамота оказалась очень интересной. Кроме того, некоторые обстоятельства сильно расширяют круг вопросов, которые нам сегодня стоит рассмотреть. Как вы знаете, обычно итоговые лекции происходят или в самом конце сентября, или в самом начале октября, как сейчас. Это была мера предосторожности, которая обычно оказывалась излишней. А вот в этом году она не оказалась излишней: последняя новгородская грамота найдена вчера ( Сильное оживление в зале ). А предпоследняя — позавчера. Был некоторый риск, что что-то они найдут и сегодня, но пока что таких сведений мне не поступало. В Новгороде, таким образом, грамот уже четыре, а не две, как было после окончания летнего сезона, плюс вологодская грамота. К этому добавляется факт иного рода: дело в том, что в этом году наконец закончен ожидавшийся в течение многих лет XII том издания берестяных грамот, мы надеемся, что он успеет выйти еще до окончания этого года. Там содержится, прежде всего, издание новых грамот, уже известных, которые были обсуждены, в частности, на таких лекциях. Но там есть и также целый ряд поправок к старым грамотам, накопившийся за несколько лет. Их так много, что они касаются примерно 250 грамот. Чаще всего это мелочи, но иногда это очень даже интересные вещи. Из них я тоже хотел кое-что вам показать: естественно, это очень немногое, но два-три примера из того, что вы сможете прочесть в этом томе, я все же добавлю к сегодняшней лекции. |
| Параллельно с церковно-приходскими летописями в те же десятилетия в православных епархиях России составлялись начатые в 1850-х гг. историко-топографические (варианты названия: историко-статистические, историко-церковные, церковно-археологические) описания отдельных монастырей, приходов и благочиний . В них также имелись исторические разделы, и в перспективе было бы интересно их сравнить с летописями как феномен церковно-провинциальной историографии той эпохи, опыт локального историописания . Общая весьма ценная черта этих памятников – их источниковая составляющая, включенность в них, помимо устных преданий, описаний деревянной и каменной архитектуры, иконографии, произведений прикладного искусства, статистических и демографических показателей, литературных и документальных текстов, ставших основой местного исторического сознания . К настоящему времени Д. А. Пшеницын выявил в двух архивах и двух музеях Вологодской области 80 церковных летописей, из них: 30 – в Государственном архиве Вологодской области , 5 – в Вологодском государственном историко-архитектурном музее-заповеднике , 40 – в Великоустюгском центральном архиве (Устюжский и Никольский уезды) и 5 – в Великоустюгском государственном историко-архитектурном и художественном музее-заповеднике . В хронологическом отношении большинство летописей (57) относится к 1865–1869 гг., начальному этапу введения этих источников (к 1865 г. – 1, 1867 – 11, 1868 – 23, 1869 г. – 3). Хронологическое распределение остальных летописей: 1870 г.– 1, 1873 – 2, 1877 – 1, 1878 – 1, 1882 – 1, 1883 – 3, 1890 – 2, 1895 – 3, 1897 – 1, 1902 – 1, 1908 – 1, 1912 – 1, 1914 г. – 1. Из указанной совокупности источников три относятся к сельским приходам Тотемского уезда: Успенскому Толшемскому, Троицкому Новокуножскому и Николаевскому Тафтенскому . Они проанализированы и опубликованы в виде статей и разделов в монографиях Д. А. Пшеницына. В заголовке летописи Троицкой Новокуножской церкви упомянут консисторский указ (правильнее – «циркулярное предписание») от 6 ноября 1867 г. о ведении погодных записей. Сама же летопись, начатая в 1868 г. местным священником В. С. Полиевктовым, а в 1878 г. продолженная его преемником В. Царевским, доведена до 1881 г. Намного шире хронология летописи Николаевской Тафтенской церкви, которую в течение 55 лет, с 1868 по 1924 г., вели несколько сменявших друг друга священников . Летопись Спасо-Преображенской Сеньговской церкви в Лежском Волоке велась несколькими батюшками с 1868 по 1916 г. В течение 45 лет, с 1868 по 1913 г., составлялась летопись Дмитриевско-Николаевской церкви Вельского уезда . Подписи пяти человек – двух священников, диакона, пономаря и благочинного – завершали в ней комплекс записей за каждый год. Четверть века (с 1878 по 1902 г.) один настоятель – П. А. Соколов – вел летопись в своей Успенской Тошменской церкви . Каждая годовая запись в ней завершалась подписью его и диакона, а с 1892 г. еще и псаломщика. |
| «Мероприятия княгини, связанные с данями, четко локализованы районами Луги и Мсты. Если учесть, что по Луге тогда жила водь, а по Мсте “сидела” весь, то легко понять, что цель Ольги состояла в получении дани с названных иноязычных племен. И вряд ли дань тут вводилась впервые. Ранее она поступала в Новгород. Теперь же ее присвоила киевская княгиня. Такое могло произойти только при условии реальной власти Киева над Новгородом. Опираясь на эту власть, Ольга устроила погосты, куда свозилась дань, и произвела заимки под охотничьи угодья – “ловища”» . Высшую и уже духовную мудрость Ольга обнаружила, приняв святое крещение, для чего она «в лето 6463» (955 г.) совершила вместе со свитой поездку в Константинополь. Этот визит преследовал также и дипломатические цели. Сведения о нем содержатся в двух основных источниках: «Повести временных лет» и книге правившего тогда императора Константина Багрянородного «О церемониях». В нашей «Повести», несомненно, присутствует легендарный, строже говоря, литературный элемент, призванный приукрасить происшедшее ради вящего прославления мудрой и святой княгини. Согласно «Летописи», император, пораженный красотой и умом высокой гостьи, готов был предложить ей взойти на ромейский престол: «Видев ю добру сущю лицем и смыслену велми, и удивися цесарь разуму ея, беседова к ней и рек ей: “Подобна еси царствовати в городе сем с нами”» . Приём императором Константином Багрянородным княгини Ольги и её приближённых. Хроника Ионна Скилица, середина XII века. Иллюстрация: ru.wikipedia.org В ответ Ольга напомнила императору об известном ей непреодолимом препятствии для этого, пока она остается язычницей, выразив тут же пожелание креститься, но при непременном условии, чтобы ее восприемником стал сам император, что, конечно, говорит о понимании ею политической важности уз, которые бы связали русскую княгиню с правителем империи: «“Аз погана есмь, да аще мя хощеши крестити, то крести мя сам, аще ни – то не кресщюся”. И крести ю цесарь с патриархом (по имени Полиевкт. – В. Ц. ). Просвещена же бывши, радовашеся душею и телом. И поучи ю патриарх о вере и рече ей: “Благословена ты еси в руськых князех, яко възлюби свет, а тму остави. Благословити тя имуть сынове рустии и в последний род внук твоих”. И заповеда ей о церковнем уставе, и о молитве, и посте, и о милостыни и о въздержании тела чиста. Она же, поклонивши главу, стояше, аки губа напаяема, внимающи ученью, и, поклонившися патриарху, глаголаше: “Молитвами твоими, владыко, да съхранена буду от сети неприязнены”. Бе же имя ей наречено в кресщении Олена, якоже и древняя цесарица, мати Великого Костянтина. И благослови ю патриарх и отпусти ю» . |
| 5. И вот королева Фредегонда решила отправить послов к королю Гунтрамну со словами: «Пусть придет мой господин и примет королевство брата своего. У меня маленький сын 1134 , – сказала она, – которого я желаю отдать в твои руки, а самой покориться твоей власти». Когда король Гунтрамн узнал о смерти брата, он очень горько плакал. Но после того как печаль его улеглась, он, собрав войско, направился в Париж И когда он был принят в стенах города, Хильдеберт, его племянник, подошел к Парижу с другой стороны. 6. Но так как жители Парижа не хотели принимать Хильдеберта, он направил к королю Гунтрамну послов, говоря: «Я знаю, любезнейший отец, что от твоего милостивого взора не скрыто то [обстоятельство], как до настоящего времени враждебная сторона вредила нам обоим; из-за этого никто из нас не мог утвердить своего права на причитающиеся ему владения. Вот почему я тебя теперь смиренно прошу соблюдать договоры, заключенные между нами 1135 после смерти моего отца». Тогда король Гунтрамн сказал послам Хильдеберта: «О жалкие и вечно вероломные, не имеющие ни на йоту правды и не сдерживающие обещаний, вот вы пренебрегли всем, что мне обещали, заключив новый союз с королем Хильпериком 1136 , чтобы изгнать меня из королевства и поделить между собой мои города. Вот они, эти самые договоры 1137 , вот ваши подписи, которыми вы скрепили это соглашение. С какими глазами теперь вы просите, чтобы я принял моего племянника, которого вы благодаря вашему вероломству пожелали сделать моим врагом?» Послы ответили ему: «Если гнев завладел твоим умом настолько, что ты ничего не уступишь из того, что обещал, то позволь хотя бы взять ему из королевства Хариберта то, что причитается». Король им ответил: «Вот договоры, заключенные между нами 1138 , гласящие, что каждый, кто войдет в Париж без согласия брата, потеряет свою часть, и судьей его и отмстителем будет мученик Полиевкт 1139 и исповедники Иларий и Мартин. Затем в город вошел мой брат Сигиберт, который, пав от божественного правосудия, потерял свою часть 1140 . Так же поступил и Хильперик 1141 . Итак, нарушив договор, они потеряли свою часть. И так как они погибли от Божьего суда и от наказаний за попранные договоры, я с помощью закона подчиню своей власти все королевство Хариберта с его сокровищами и если из него и дам кому-нибудь что-либо, то только по своему желанию. Итак, удалитесь, вечно лживые и вероломные, и передайте эти слова вашему королю». |
| Естественно, что для большего удобства эти места княжеской стоянки, гощения, эти погосты могли быть определены навсегда, могли быть построены небольшие дворы, где могли быть оставлены княжие приказчики (тиуны), и, таким образом, эти погосты могли легко получить значение небольших правительственных центров и передать свое имя округам; впоследствии здесь могли быть построены церкви, около церквей собирались торги и т. д. Хотя летописец упоминает о распоряжениях Ольги только в земле Древлянской и в отдаленных пределах Новгородской области, однако, как видно, путешествие ее с хозяйственною, распорядительною целию обнимало все тогдашние русские владения; по всей Земле оставила она следы свои, повсюду виднелись учрежденные ею погосты. Как женщина, Ольга была способнее ко внутреннему распорядку, хозяйственной деятельности; как женщина, она была способнее к принятию христианства. В 955 году, по счету летописца, вернее в 957, отправилась Ольга в Константинополь и крестилась там при императорах Константине Багрянородном и Романе и патриархе Полиевкте. При описании этого события летописец основывается на том предании, в котором характер Ольги остается до конца одинаким: и в Константинополе, во дворце императорском, как под стенами Коростеня, Ольга отличается ловкостию, находчивостию, хитростию; перехитряет императора, как прежде перехитрила древлян. Император, говорит предание, предложил Ольге свою руку; та не отреклась, но прежде требовала, чтоб он был ее восприемником; император согласился, но когда после таинства повторил свое предложение, то Ольга напомнила ему, что по христианскому закону восприемник не может жениться на своей крестнице: «Ольга! ты меня перехитрила!» – воскликнул изумленный император и отпустил ее с богатыми дарами. Император Константин Багрянородный оставил нам описание приемов, сделанных русской княгине при византийском дворе; церемонии, соблюденные при этих приемах, не могли польстить честолюбию Ольги: в них слишком резко давали чувствовать то расстояние, которое существовало между особами императорского дома и русскою княгинею; так, например, Ольге давали место наряду с знатными гречанками, она сама должна была выгораживаться из их среды, приветствуя императрицу только легким поклоном, тогда как гречанки падали ниц. |
| Увидев их приближение, Иосиф, охваченный неудержимым страхом, задрожал (ведь вся его охрана перешла уже на сторону Никифора), покинул дворец и прибежал в храм. И вот он, которого еще незадолго перед этим видели надменно вздымавшим брови, стал жалким образом умолять о защите, страшась даже молвы и собственным примером утверждая, что в человеческой судьбе нет ничего постоянного и нерушимого, что все в ней преходяще, тленно и наподобие игральных костей рассыпается в разные стороны, изменяя свое положение. Когда Иосиф убежал в храм отцу Никифора Варде представилась возможность освободиться и невредимым прийти к сыну. 8. Видя благоприятное стечение обстоятельств, Никифор снял и отбросил в сторону свое обычное платье, облачился в царственное одеяние самодержца и предстал в наиболее подобающем государю виде. Сидя на горячем белом коне, украшенном царской сбруей и пурпурными коврами, он въехал в Золотые ворота восторженно встречаемый и приветствуемый народом и вельможами. Это произошло в шестнадцатый день месяца августа, шестого индикта 6470 г. Вскоре затем Никифор вступил в знаменитейший храм господень и принял достойные почести от причта священнослужителей, а патриарх Полиевкт увенчал его царской диадемой; [Никифору] исполнился в то время пятьдесят один год. Вот какая у него была наружность Цвет лица более приближался к темному, чем к светлому; волосы густые и черные; глаза [также] черные, озабоченные размышлением, прятались под мохнатыми бровями; нос не тонкий и не толстый, слегка крючковатый; борода правильной формы, с редкой сединой по бокам. Стан у него был округлый и плотный, грудь и плечи очень широкие, а мужеством и силой он напоминал прославленного Геракла. Разумом, целомудрием и способностью принимать безошибочные решения он превосходил всех людей, рожденных в его время. Итак, украшенный царственным венцом, он вошел в сопровождении народа и вельмож во дворец и воссел на царский трон. И тогда можно было видеть, как сама судьба радуется и гордится произведенным ею и тем, что все дела человеческие зависят от нее и ничто из земных благ не достается кому бы то ни было без ее участия |
| Его безмездное служение Миссии в качестве врача по преимуществу побуждает меня просить ему награды. А равно и его неизменная преданность бывшему начальнику Миссии во время всеобщего разлада с сим последним здешнего общества, также стоит одобрительного внимания. Прошу о позволении замолвить рекомендательное слово пред Вашим Высокопреосвященством и о бывшем певчем вверенной мне церкви, А. Полиевктове. Он способный и трудолюбивый человек и может с пользою служить Церкви особенно там, где предстоит иметь дело с раскольниками. 3-го числа минувшего месяца я получил синодальный указ от 22 ноября истекшего года Содержание его налагает на меня обязанность обратиться к Вашему Высокопреосвященству с сыновним словом. Что я со стесненным сердцем предполагал как тягостную возможность, то оказалось, к несчастию, действительностию. Святейший Синод остался недоволен моим донесением от 18 октября 1865 года. Так как в указе не сказано ни слова о сем донесении, то и я не считаю нужным возвращаться к нему и довольствуюсь только тем, в чем имею несчастие быть прямо обвиняемым Святейшим Синодом. В силу указа, мне поставляется на вид, что я не исполнил здесь возложенного на меня поручения в «самых существенных частях его». Не могу скрыть от Вас, милостивейший архипастырь, что я не только с прискорбием, но и с истинным удивлением узнал, что в течение целого года я ничего не сделал здесь или делал только несущественное. Но не мне говорить о том, что мною сделано. Возвращаюсь к карающим меня словам указа. Многократно перечитав и данную мне при отправлении сюда инструкцию (в указе от 16 июля 1865 года), и свое донесение в Святейший Синод, я должен был убедиться, что под «существенными частями» поручения не остается ничего другого разуметь, кроме собрания и доставления Святейшему Синоду «возможно обстоятельных и достоверных сведений о происшедших в Миссии неустройствах». Вслед за своим донесением, в письме к Вашему Высокопреосвященству я просил извинения за неполноту и необстоятельность оного. Причины сих недостатков мне так казались просты и ясны, что я не распространялся о них тогда. |
|
|
