| 5. Тобольские пословицы, доставленные мне бывшим архиепископом Тобольским, что ныне Ярославский и Ростовский, Евгением (Казанцевым). 6. Собрание около 400 русских пословиц, записанных в течение 80-летней своей жизни достопочтенным любителем и знатоком отечественной древности П. Ф. Карабановым, который владеет драгоценною коллекцией русских антиков в Москве. 7. Рукоп. сборник русск. пословиц Д. С. С. И. Ф. Калайдовича. 8. -»—»—»профессора Петра Ил. Страхова. 9. -»—»—»П. С. Максютина. 10. -»—»—»К. А. Коссовича. 11. Костромские и нерехотские пословицы, собранные действ. членом Императорского Общества ист. и древн. росс. Мих. Як. Диевым. 12. Симбирские пословицы, собранные Г. Языковым и присланные мне П. В. Киреевским. 13. Калужские пословицы, доставленные мне П. М. Перевлесским. b) Печатные: Нам не случилось найти изданные при Петре I Русские пословицы , в 4, о коих нам свидетельствовали видевшие это издание. Укажем на одного из них, ревностного и опытного археофила П. С. Максютина, который полвека жизни своей посвятил изучению и собиранию отечественных древностей и преданий. В 1717 году Петр I из Амстердама писал полк. Левашову о присылке к нему книжки о русских пословицах. Может статься, она была напечатана Тессингом в славянской типографии. 1. Сбор разных пословиц и поговорок по азбучному порядку в книге Письмовник Н. Курганова, нов. изд. во граде Св. Петра, 1777, в 8. 2. Пословицы выбранные российские. СПб., 1782, в 8. 3. Собрание 4291 древних российских пословиц, изд. 3. Москва, 1787, в типогр. Н. Новикова, в 12. 4. Пословицы, преложенные в стихи И. Богдановичем. СПб., 1785, в 8. Они помещены в Собрании его сочинений. М., IV, 1818, в 8. 5. Полное собрание русских пословиц и поговорок, расположенное по азбучному порядку с присовокуплением таблицы содержания оным и с предисловием Д. К. (Дмитрия Княжевича). СПб., 1822, в 8. 6. Русские пословицы и поговорки в лицах, соч. Алексея Сергеева . СПб., 1830, в 8. 7. Рассуждение о русских пословицах в сочинении А. Рихтера : Два опыта в словесности. СПб., 1826, в 8. |
| Вечером того-же дня приехал ко мне из Мурома племянник Петр Александр. Орфанов 488 с женою своею Надеждою Александровною. Он получил должность уездного врача в г. Корчеве, куда чрез три дня и отправился. 9-го ч. получил я из Одессы от Вице-Президента Импер. Одесского Общества Истории и Древностей Н. Н. Мурзакевича официальное письмо от 30-го января за 91 следующего содержания: «Ваше Высокопреосвященство! Письмо Ваше от 15 сего января напомнило мне об обешании передать в Ваше распоряжение сведения, собранные покойным архиепископом Гавриилом, давним моим благоприятелем. Ни его, ни мои средства не дозволили издать в свет любопытные материалы. Созданный Вами «Исторический архив Тверской епархии» подарить публике едва не исчезнувшие сведения в пребывание их у меня, в войны 1854 и 1877 годов, когда из Одессы, стоящей на краю, неоднократно подвергались опасности. Теперь акты в добрых руках! Желалось бы, по отпечатании оных, несколько оттисков иметь. А для Общества, достопочтенный Архипастырь, попросил бы собрать монеты княжества Тверского для коллекции его Музея». Вслед затем, 5-го числа получен был мною большой тюк с бумагами, содержащими в себе описание церквей Тверской епархии. По получении тюка, я писал от 7-го числа за 982 Николаю Николаевичу: «Спешу уведомить Вас что посланный Вами тюк с материалами для истории Тверской епархии мною получен, и эти материалы будут употреблены согласно Вашему назначению. Приносим для них Вашему Превосходительству искреннейшую благодарность. По мере напечатания означенных материалов, будут высылаемы Вам отдельные оттиски, но в каком количестве экземпляров, – это благоволите определить сами. Я предложил Редактору Тверских Епархиальных Ведомостей, Протоиерею Владиславлеву доставлять Вашему Превосходительству особый экземпляр издаваемой им при Епархиальных Ведомостях «Исторической библиотеки Тверской епархии», – и он не не приминет это исполнить. Что касается монет княжества Тверского, я буду стараться приобретать их, и по мере приобретения буду доставлять в Музей Вашего Общества». |
| Глава 49. Об одном муже, которому во сне была обещана продолжительная жизнь, но в скором времени прервана смертию Это недавно случилось, как известно, с одним из наших граждан, который слишком доверял снам. Ему во сне обещана была продолжительная жизнь. Когда же он собрал много богатства для провождения продолжительной жизни, так внезапно помер, что оставил все имение нетронутым, а сам не понес с собой никакого доброго дела. Глава 50. Полезно ли для душ, если тела умерших будут погребены в церкви? Петр. Помню, кто он был. Но рассмотрим, что начали. Приносит ли какую-нибудь пользу душам, если тела умерших будут погребены в церкви? Григорий. Тем из умерших полезно, когда погребают их в церкви, которые не отягощены важными грехами, потому что родственники их каждодневно собираются в эти священные места и, взирая на гробницы их, вспоминают о них и молятся за них ко Господу. Напротив, если полагаются в церквах тела таких людей, которые отягощены важными грехами, то не только не получают они отпущения грехов, но навлекают на себя еще большее осуждение. Чтобы яснее показать это, мы кратко расскажем происшествие, случившееся в наши дни. Глава 51. Об одной монахине, погребенной в церкви святого Лаврентия, половина тела которой явилась в видении сожженною Муж достопочтенной жизни Феликс, епископ Портуенский, рожденный и воспитанный в Сабинской области, рассказывал об одной монахине, жившей в том месте, которая хотя предавалась воздержанию плоти, но не удерживала язык от дерзости и пустословия. Она померла и погребена была в церкви. В ту же ночь сторож той церкви видел в откровении, как она, приведенная к святому алтарю, рассечена была на две части, из коих одна часть сожжена была огнем, а другая осталась в целости. Вставши утром, он рассказал об этом братиям и захотел показать место, на котором она была сожжена огнем. На мраморе пред алтарем так отпечатлелось горение пламени, как будто эта женщина была сожжена там вещественным огнем. Таким видением ясно дается понять, что священные места не помогают избежать суда после смерти тем, которым грехи не будут отпущены. |
| В отличие от др. деятелей монашества того времени (напр., Бернарда Клервоского или Руперта Дойцского) П. Д. не проявлял негативного отношения к представителям ранней схоластики. По-видимому, еще ок. 1135 г. он приглашал Петра Абеляра приехать в Клюни. После осуждения Собором в Сансе (традиц. дата - 1140, но более вероятно - май 1141) Абеляр направился в Рим, но по дороге из-за болезни задержался в Клюни (в июле или авг.). П. Д. убедил Абеляра в необходимости остаться в Клюни и принять монашеский постриг. Он также добился примирения Абеляра с его главным оппонентом Бернардом Клервоским (при условии, что Абеляр внесет требуемые исправления в свои сочинения, а Бернард обязуется публично не обвинять его в ереси) и снятия с Абеляра церковного отлучения. Спустя нек-рое время Абеляр переселился для лечения в клюнийский приорат Сен-Марсель близ г. Шалон-сюр-Сон, где оставался до конца жизни (традиц. дата смерти - 21 апр. 1142, но более вероятно, что это случилось в 1143 - Андерсен В. В. Проблемы хронологии жизни и произведений Абеляра и Элоизы в свете анализа лит. текстов их современников//Древняя и новая Романия. СПб., 2015. Т. 16. С. 365-375). По-видимому, именно в Клюни Абеляр написал свое последнее сочинение - «Диалог между философом, иудеем и христианином». После смерти Абеляра П. Д. отправил письмо с утешениями Элоизе, описав жизнь Абеляра в последние месяцы и его кончину как образцового христианина (рус. пер.: Воскобойников. 2016). Клюнийский аббат составил стихотворную эпитафию Абеляру, в к-рой сравнил его с Аристотелем и при этом отметил, что тот, приняв под конец жизни монашество, обратился к истинной «Христовой философии» (Там же. С. 55). Важнейшей заботой П. Д. было улучшение финансового положения мон-ря Клюни, к-рое, по его словам, ко времени его избрания аббатом было исключительно тяжелым. П. Д. предпринимал значительные усилия, чтобы получать пожертвования от европ. монархов (в т. ч. от Генриха I, короля Англии (1100-1135), и Альфонсо VII, короля Кастилии и Леона (1127-1157)) и крупных сеньоров. |
| Что может быть точнее, яснее и определеннее этого? Между тем проф. Титов заверяет, что «издание Триоди Постной в Киево-Печерской Лавре в 1648 году было не третьим, как сказано в предисловии, а четвертым» (курсив проф. Титова). Почему? – Да потому, что библиографам (Каратаеву и друг.) известно еще издание Триоди Постной 1646 года, экземпляр, который хранится в императорской Публичной Библиотеке. Что из этого следует? Из этого с очевидностью следует, что библиографами что-то понапутано. Отчего произошла путаница, и затруднительно ли ее распутать? Уяснить путаницу и распутать ее весьма легко, обратившись к тому же Каратаеву, на которого ссылается проф. Титов. Что читаем у Каратаева? Читаем: «Триодь Постная, напечатана в Киеве в 1646 году... Заглавный лист утерян». Что означают слова: «заглавный лист утерян»? Они означают, что в императорской Публичной Библиотеке находится экземпляр Триоди Постной без заглавного листа, и библиографы (т. е. кто-нибудь один, а другие за ним уже – как обычно, без проверки, – следовали) отнесли её издание к 1646 году по тем или иным внутренним признакам (по всей вероятности, по некоторым гравюрам). Нельзя ли на основании «Описания» того же Каратаева уразуметь с какой Триодью Постной киево-печерского издания мы имеем дело? Уразуметь весьма легко, ибо Каратаев пишет, что в начале означенной Триоди Постной находится «посвятительное послание Киево-Печерскому архимандриту Иосифу Тризне от иноков (на 8 стр».). Отсюда очевидно, что мы имеем дело с Триодью Постной 1648 года, к которой в таком же количестве страниц присоединено означенное «посвятительное послание Киево-Печерскому архимандриту Тризне». – Почему нельзя приурочить такое послание Тризне к 1646 году? По той простой причине, что в течение всего 1646 года киево-печерским архимандритом был киевский митрополит Петр Могила ; Иосиф же Тризна после его кончины († 31 декабря 1646 г.) избран был на киево-печерскую архимандрию 26 января 1647 года. Все это яснее ясного! Затянулись мои речи с вами, достопочтенные отцы. Но надеюсь, что речи эти позволяют мне считать доказанными следующие положения: |
| Ибо никто из народа не сказал слова против епископа, сами же они из страха перед епархом египетским Филагрием, вследствие угроз и покровительства ариан, сделали, что хотели, и не дозволили нам прийти и изобличить клевету, но нас отринули, а кого им было угодно, те и подговорены ими, и были приняты, и согласились с ними из страха перед епархом Филагрием. Почему нам и не дозволили присутствовать, чтобы не могли мы изобличить подущенных ими, точно ли принадлежат они к Церкви или суть ариане. И вы, возлюбленные отцы, знаете, чему и нас учите, что свидетельство врагов не имеет силы. А что утверждаем мы истину, – свидетельствует об этом рука Исхирова, свидетельствуют и самые дела, потому что, когда вовсе не знали мы, чтобы случилось что-либо подобное, – они взяли с собою Филагрия, чтобы страхом оружия и угрозами подготовить все, чего им хотелось. Как перед Богом, свидетельствуем об этом и как уверенные в будущем суде Божием утверждаем это. И мы все хотели идти к вам, но удовольствовались некоторыми из нас, предоставив этому посланию заменить личное присутствие непришедших. Желаю возмогать вам о Господе, возлюбленные отцы, я – Ингений пресвитер, Феон пресвитер, Аммон пресвитер, Ираклий пресвитер, Воккон пресвитер, Трифон пресвитер, Петр пресвитер, Иеракс пресвитер, Сарапион пресвитер, Марк пресвитер, Птолларион пресвитер, Гаий пресвитер, Диоскор пресвитер, Димитрий пресвитер, Фирс пресвитер, диаконы: Пист диакон, Аполлос диакон, Серра диакон, Пист диакон, Полиник диакон, Аммоний диакон, Мавр диакон, Ифест диакон, Аполлос диакон, Метопа диакон, Аполлос диакон, Серап диакон, Мелифтонг диакон, Лукий диакон, Григор диакон. 76) Те же – к Августову присмотрщику, и к Филагрию, именовавшемуся тогда епархом египетским. Флавию Филагрию и Флавию Палладию Дуценарию Палатину присмотрщику, и Флавию Антонину, виарху центуриону государей моих светлейших епархов священного претория от пресвитеров и диаконов Мареота, участка Вселенской Церкви, подведомственной достопочтеннейшему Афанасию, через подписавшихся ниже сего даем следующее свидетельство: |
| Аскоченский нигде не нападает на о. Феодора за обличения нашего общества в направлении языческом, а восстает только за обличение в жидовстве». Этим отделом подробный разбор статьи Аскоченского и заканчивается; о последующих ее отделах делаются только некоторые общие и отрывочные заметки. Так, автор брошюры останавливается несколько на сомнительности сведений Аскоченского в «патрологии и синодологии», которыми тот похвалился, и доказывает, что свв. отцы, действительно, не гнушались философии и др. наук. «В настоящее время, – объясняет он, – время особенного развития пытливости, нечего уже настаивать на простоте и непосредственности веры, – пора ее для образованного общества прошла уже невозвратно, как проходит невозвратно беззаботное детство. О. Феодор понял современную потребность в науке и философии и старается дать этой потребности истинное направление, основать философию и все науки на началах православных, на краеугольном камени – Христе, и не бранить его нужно за это, а благодарить. Но критик и слушать ничего не хочет, а кричит свое: философия – дурь, эстетика – дурь, и все, что есть в современности, – дурь и бесовское наваждение. То же относится к вопросу об удобствах жизни и вообще о мирской жизни. Вопрос в том, можно ли все это устроить на основах христианских, и как решает этот вопрос архим. Феодор, вот ведь о чем следовало рассудить. Впрочем, Аскоченский и решил этот вопрос, но отрицательно, находя приложение православных начал к жизни совершенно невозможным». На последних страницах брошюры о. Лебедева рассмотрены обычные критические приемы Аскоченского, состоящие в произвольном перетолковании отрывочно выхваченных из контекста мыслей критикуемого автора в абсурдном или даже еретическом смысле и затем издевательстве над ним или, точнее, над своей собственной выдумкой, – приемы, незаконность которых видна уже из того одного, что их можно приложить к любому богословскому сочинению, «Катехизису» Филарета, «Богословию» Макария, даже к самому Евангелию. Указаны в критике примеры путаницы понятий, смешение частного с общим, погрешностей против самого православия и особенно крайняя трусость рутинной учености, пугающейся всякой новой и малопонятной для нее светлой мысли и потому сейчас же начинающей кричать об ереси и бесовском соблазне. Не оставлена без внимания манера самого изложения «Домашней Беседы», нелепое сочетание священных слов с вульгарными, дьячковское употребление текстов св. писания в виде присловий, или для шутки, ругательства, доходящие до забвения не только христианских чувств, но и простых приличий, клеветы на благочестивого архимандрита в кощунстве и ересях. «Да, – восклицает автор, – много тяжелых огорчений вытерпел из-за «Домашней Беседы» достопочтенный автор книги о православии», но зато «дал случай раскрыться направлению этого журнала во всей его наготе и во всем безобразии». 8 глава |
| Жюжи, – вызывает многочисленные замечания, ибо он весьма далек от полной ясности» 1444 . Со своей стороны Ж. Дагрон замечает: «Выводы относительно юрисдикции изложены довольно неуклюже в форме ограничительного условия ( μητροπολτας μνους), как будто бы целью правила было скорее воспретить епископу, занимающему Константинопольскую кафедру, непосредственно посвящать епископов на не митрополичьи кафедры» 1445 . По всей видимости, именно в этом проявляется необычность в редакции текста правила. Действительно, после торжественного вступления, излагающего мотивы выдающегося положения, отводимого престолу нового Рима, собственно юрисдикционная сущность вытекающих из этого прерогатив изложена в виде ограничительной формулы. Кроме того, процедура избрания епископов, которая описывается в заключительной части текста, исключает (конечно, если не говорить о митрополитах) участие архиепископа Константинопольского. Исключение участия последнего прямо отражено в официальном толковании резолюции со стороны императорских уполномоченных: «Что же до весьма достопочтенных поместных епископов, то да будут поставляемы всеми благочестивейшими епископами той же области или же большинством их, причем утверждение их входит в полномочия митрополита, согласно предписанию правила отцов, без представления, в отношении этих поставлении, весьма достопочтенному архиепископу царствующего града Константинополя " 1446 . Равным образом, именно ограничительный аспект этого постановления подчеркивал в своем послании папе Льву архиепископ Анатолий. Обращаясь к папе, он отмечал, что таким образом у Константинопольской кафедры отбирается право на поставление многочисленных епископов, что противоречит обычаю, существовавшему более шестидесяти лет 1447 . Можно вывести из заявления императорских представителей в конце четырнадцатого заседания по поводу дела Василинополиса, что в проекте постановления в его первоначальной форме не было предложения, оберегавшего права митрополитов. Действительно, были признаны прерогативы митрополита Никомидийского в том, что касается поставлении епископов; но императорские представители позаботились о том, чтобы оговорить права, которые могут быть предоставлены Константинопольской кафедре при разбирательстве вопроса о последних 1448 . |
| Г-н Смирнов и нам сделал честь своими ругательствами. Это по крайней мере понятно: выражаясь его языком, можно сказать, что мы очень «не сладки» для него со Швецовым, и на нас он может лаять сколько угодно. Есть однакоже и такие старообрядцы австрийского согласия, которые по случаю швецовского ареста, сетуя и жалуясь на строгие якобы меры правительства, в сущности довольны и рады, что Швецова припрятали. В Москве к таким принадлежат даже заправители раскольнических церковно-иерархических дел – сам Савватий, Петр Драгунов, Перетрухин. Одни рады этому по личной вражде к Швецову, другие потому, что считают Швецова и его деятельность, особенно его еретические сочинения, не полезными для старообрядчества. Завзятыми, слепыми его почитателями должно считать собственно «братчиков» и всю их партию в австрийском расколе: пропитанные ядом швецовских лжеучений, свыкшиеся с постоянным употреблением его в свою духовную пищу, они и действительно считают его за здоровую пищу. У нас давно имеется копия некогда поднесённого «братчиками» адреса Швецову: считаем не излишним напечатать теперь этот адрес, чтобы читатели могли видеть, до какого, можно сказать, идолопоклонства пред Швецовым дошли эти жалкие «братчики», утратившие действительно самую способность отличать здоровую пищу от ядовитой, истину от лжи, правое учение веры от ереси. Адрес. «Благоревностный защитник святого древнего благочестия достопочтеннейший отец Арсений! «Христолюбивое братство наше, воспоминание приемля о сущей в тебе нелицемерной вере, которая свидетельствуется в вас неусыпными трудами вашего преподобия, служащими на благо и пользу св. Христовой церкви, из числа таковых трудов вашего преподобия братство наше множество имеет под руками, и прочитывая оныя не может не мыслить, чтобы таковое медоточивое собрание слова Божия (?), учения вселенския церкви (?) и отец ее (?) могло вытекать из победоносного пера вашего, без внушения вам Св. Духа (!), а потому таковые богодухновенные (!) труды ваши, в особенности последний, заключающийся в издании вами «Истинности старообрядствующей иерархии», считаем яко манною, сходящею с небесе для утоления духовного глада истинных христиан 31 , и наоборот имеющими силу обоюдуострого меча против врагов древнего благочестия, которые при нападении на оное, посекаются ими, как первородные в домах, в которых не покраплены были праги кровию агньчею 32 . |
| Прошло несколько времени и выбранный палач, толкнув его ногою, чтобы вставал, сказал: «Вставай, преклони колена и протяни шею». Раб Божий встал, преклонил колена и простер выю. Но, взглянув на изъятый против него меч, сказал, говорят, вслух только следующее: «Святый Иоанне! Удержи его». Тогда выбранный палач, державший обнаженный меч, с сильным раз махом поднял руку вверх, чтобы поразить, но рука его вдруг выпрямилась, и он никак не мог ее опутать, и таким образом рука его с мечом осталась прямо простертою к небу. Тогда все множество лонгобардов, собравшихся на смертное зрелище, в изумлении обратились к человеку Божию с ласками, похвалами и знаками благоговейного уважения, потому что все ясно видели, сколь был свят тот, кто остановил на воздухе руку своего палача. Потом святой встал по их просьбе. Но когда они начали просить святого, чтоб исцелил руку палача, он отказал: «Не буду я за него молиться, — сказал он, — если он не поклянется, что этою рукою не убьет ни одного христианина». Лонгобард, продолжавший, так сказать, держать руку простертою против Бога, вынужденный своим печальным положением, должен был поклясться, что никогда не будет убивать христиан. Тогда раб Господень сказал: «Опусти руку». И воин тотчас опустил ее. Потом святой присовокупил: «Вложи меч в ножны». И он тотчас вложил. Все лонгобарды, познав в Санктуле столь святого человека, наперерыв друг пред другом начали предлагать ему в дар награбленных ими волов и коней; но человек Божий отказался принять такие подарки и просил у них лучшего вознаграждения: «Если вы расположены подарить мне что-нибудь, то отдайте мне всех своих пленников, чтобы мне было за что молить о вас Бога». Желание его было исполнено: все пленники были с ним отпущены, и таким образом, по устроению Божия милосердия, один, обрекший себя на смерть за другого, многих освободил от смерти. Петр. Чудное событие! Хотя и сам я слышал о нем от других, но, признаюсь, всякий раз, когда рассказывают, я слушаю с новым вниманием. Григорий. Не удивляйся этому чуду Санктула, но размысли, если можешь, чем он, обладавший таким простодушием и стоявший на такой высоте добродетели, был воодушевляем? Где была его мысль, когда он с такою твердостью решился умереть за своего ближнего, для сохранения временной жизни брата, презрел свою жизнь и простер выю под меч? Какая сила любви воодушевляла его сердце, когда он не убоялся спасение ближнего искупить своею смертью? Подлинно известно, что достопочтенный Санктул не умел хорошо даже и читать. |
|
|
