| Приведу пару примеров. Приобщились прелести Плеса, прибежища прославленного пейзажиста. Посетили пенаты писателя Пешкова, прогулялись по Покровскому проспекту. Постояли и помолчали у погребения преждевременно почившей поэтессы. Пермь потрясла пещерой, правда, побродив по прохладным переходам, простудились. Посморкались, поболели, подумали: «Пустяки, пройдет» и… поправились! Печально поражены примерами прошлого. Помните, период погромов, преследований… Пионеров призывали подражать Павлику, предающему папу. Прежде всего, подверглись поруганию прекрасные праотеческие памятники Православия. Природа, пение птиц и… постоянно попадающиеся на пути полуразрушенные приходские постройки. Подлое противобожественное предприятие – портить построенное прежними поколениями. Прочее, прочее… Путешествовали и… паломничали. Посещали православные приходы. Приезжаем, к примеру, в пустынь. Привратник пристально посмотрит, похмурится, пересчитает платки прекрасной половины, да пропускает. Почтенная полненькая послушница просит прислушаться. И поведала о помощи Пресвятой Покровительницы. Приезжают, приходят, приползают… И просят! Падают в пол, полагая поклоны. И получают! Помолившись, получают просимое, а потом присылают письма с правдивым повествованием о происшедшем. Причудливое предание поразило. Постояли под паникадилом. Подумали. Поняли. Покаялись в прегрешениях. Поклонились преподобным подвижникам и праведникам, помянули почивших. Претрепетными пальцами положили печать на прическу, пуп и плечи. Поставили в подсвечники продукт пчеловодства, праотцами поименованный «пчелиными палочками», пробормотали «Помилуй» и приободрившись пошли. Познакомились с, простите, попом, приезжим из Питера. Проповедовал, пел песни, но не плясал (придерживался приличий пастырского положения). Путь прерван плохой погодой! Палубы почти постоянно пустуют, но путники не поддаются пессимизму. Приближаемся! Приближаемся к пределу пути и повествования. Протрублю повсюду: Премилый пароход! Предобрый персонал! Потрясающее путешествие! Повезем память в Петербург! Подпись: Предстоятель православного прихода Пархоменко. |
| — Устали с дороги? Освежитесь, вода замечательная. Я вот с детьми искупался. А есть не хотите? Сейчас я принесу что-нибудь, — и он так же стремительно исчез, как и появился. Вскоре мужчина появился с батоном и банкой молока, сказав, что жена на работе, а он ничего более путного не нашел. Сырые яйца он предложить мне постеснялся. Я подумал, что он напрасно постеснялся. Сырые яйца с черным хлебом и солью великолепная вещь. Помню, как бабушка мне рассказывала о том, как дедушка, работая на мельнице, однажды «обмыл» работу трехлитровой банкой первача на двоих, закусив ведром сырых яиц. Все-таки гены — сильная штука. Однако в данном случае я поблагодарил Анатолия Ивановича (так звали радушного человека), сказав, что он напрасно беспокоится, я совсем не голоден. Думаю, в этом он усомнился, наблюдая, как быстро исчезает булка, не говоря уже о молоке. Солнце уже начало клониться к западу. Детишки Анатолия Ивановича, перекупавшиеся до посинения, окружили нас. Неожиданно для меня обычный легкий разговор стал приобретать философский оттенок. Анатолий Иванович говорил о том, как в свое время уехал отсюда в город, как маялся там столько лет. Теперь вернулся и не жалеет. Работает бригадиром. Очень любит книги, но обсуждать их не с кем: народ. Мужскую его половину. Здесь интересует совсем другое. Что интересует народ. Я вскоре мог убедиться. К нам подсел мужчина, который назвался Семеном Семеновичем. Состояние, в котором находился Семен Семенович, можно было определить как возбужденно-радостное. Но, судя по всему, он желал возбудиться еще больше. Анатолий Иванович, словно оправдываясь, сказал мне, что «сам он пьет, но в меру». Мне пора было идти дальше. После короткого совещания был найден оптимальный маршрут, и мы, крепко пожав друг другу руки, расстались. Но и здесь повторилась старая история. Дороги были запаханы, и я заблудился. Вместо Слободки после долгих блужданий я подошел к берегу все той же реки, что делила на три части Побуж. Это была Вырка. И как в Побуже — с болотистым берегом и высокой левой кручей. В деревне я насчитал с десяток домов. Проходившие мимо деревенские ребятишки подсказали, как деревня называется: Долбино. Я ушам своим не поверил. Как? Деревня братьев Киреевских, где они родились и прожили большую часть жизни! Я уже не сомневался, что мне было суждено заблудиться. Вчера я стоял у их могил, сегодня пришел в их Пенаты. Святой Амвросий благословил меня прийти к родным местам своих духовных детей. |
| Во время императоров часто религиозные побуждения угрожали народными восстаниями. Тиберий во время одного наводнения не спросил Сивиллиных книг и тем подал повод к народному волнению. Разновидностью римского консерватизма был формализм, уважение к старой форме. В области права он породил различные фикции; не издавая новых законов, под старые подводили не предусмотренные ими явления нового порядка. Римский народ крепко стоял за старые формы даже тогда, когда содержание изменилось существенно. Так, например, зависимость жены от мужа формулировалась не какими-нибудь точными законами, а положением, что жена становилась мужу вместо дочери. Архаические остатки замечались в продаже и покупке товаров. Древнейшая форма торговли была меновая: за известные товары предлагали другие товары, а за некоторые — медь; но эта медь, обращавшаяся в кусках, не имела значения государственной монеты, она весилась, и этот обычай взвешивания удержался и тогда, когда была введена определенная монета — серебряный динарий: важные сделки по-старому совершались per aes et libram (взвешивалась медь). Иностранец, не имевший ни суда, ни защиты (hospes hostis), мог судиться с обидевшим его римлянином, выдав себя за римского гражданина, и закон допускал эту фикцию. Все законы, когда-либо издававшиеся, принципиально сохраняли свою святость, но их применяли или не применяли, смотря по обстоятельствам. В силу такого консерватизма за поддержку государственной религии стояли и самые интеллигентные люди. Меценат дал Августу такой совет: «почитай богов сам по обычаю предков и других принуждай (anagkaze) к тому же, ненавидь и наказывай тех, кто вводит чужих богов». Были и законы такого же характера; так, в одном из законов XII таблиц запрещаются частные культы иностранных божеств: «separatim nemo habessit deos; neve novos, neve advenas, nisi publice adscitos; privatim colunto». Сама по себе римская религия поражает нас своей индивидуалистичностью в известном смысле. Кроме богов, так сказать, общегосударственных, были боги местные, лары и пенаты, простиравшие свое влияние только на известный род (gens), так что римлянка, выходившая замуж, оставляла культ своего gentis и принимала культ новой семьи и таким образом как бы переменяла свое вероисповедание. |
| Уведомите меня об приезде ожидаемых гостей и когда они прибыли к нам. Извините меня перед ними, что не пишу к ним оттого что не знаю, у нас ли оне. Варваре Петровне хотя через письмо свидетельствую мою преданость. Мое почтение бабушке Т. С. , поздравьте ее моим именем с праздником Христо . Ежели будете в Яресках — Анне Матвеевне. С невыразимою любовью, с беспримерною привязанностью пребываю ваш сын: Н. Гоголь. Гоголь М. И., 20 мая 1827 57. М. И. ГОГОЛЬ. 1827-й год. М. Май, 20-е число. Получил ваше письмо сегодня и к моей горести узнал, что вы больны. Я уже это заметил бы из одной краткости письма вашего, которому, видно, мешала много болезнь . Всегда нужно проклятой судьбе на самом удовольствии покоя, в котором уже я находился, зачернить начаток светлых дней едкостью горя. Меня мучит ваша болезнь. Зачем вы, маминька, ездили в Полтаву? Это, я думаю, много вам повредило. — Сделайте милость, берегите себя. — В это время, когда вы нездоровы, я чувствую сам себя оттого нездоровым. Вы сами знаете, что я еще драгоценее вас ничего не имею. Чем более близится мета свиданья, тем более я опасаюсь неверности счастия. Дай бог, чтоб я застал вас в здоровьи совершенном, в счастии, в спокойствии, окруженными всеми возможными для вас радостями. Не более месяца только осталось нам жить в разрознении; тогда я опять с вами. Обнимите, поцелуйте за меня Аниньку, Лизаньку, Олиньку. Я не могу не нарадоваться, вспомнив сколько меня ожидает дома близких моему сердцу, желая, чтобы этот год, как во все будущие, бог подарил нам изобилие, чтобы роскошь плодородия упитала счастливое наше жилище, чтобы все крестьяне наши были награждены с избытком за годичные труды свои. У нас здесь поговаривали об плодородии этого года; я думаю, что и у вас также. — Желательно мне бы узнать об этом от вас, маминька, также и водится ли что в саду нашем. Здесь и на фрукты урожай. Что-то теперь делают пенаты мои? Я думаю, все ожидают меня с нетерпением. Позвольте поговорить с вами теперь касательно платья. Ежели посылать деньги, то не тогда, когда будете присылать за мною; нужно гораздо преже, а то экипаж всегда дожидается, и тогда нужно метаться по всем портным и то еще ежели сыщешь, несмотря на дорогую плату. Я советовал бы вам, милая маминька, деньги отправить тотчас по получении моего письма; оно как раз и выдет, что к времени моего отъезда платье поспеет, для чего нужно по крайней мере три недели, а то мне всегда за скоростью шьют на живую нитку. |
| Это сильно подтверждается, по мере того, как мы получаем большую возможность несколько проникнуть в тайны этих пустынь». – Ирокойцы – самое дикое племя Канады – имеют, однако, идею бессмертия. Когда пленники осуждаются у них на смерть, тогда они начинают призывать тень убитого воина, коего смерть намерены отмстить: «Приближайся сюда, говорят они покойнику, мы тебя хотим умилостивить. Мы тебе готовим пир; напейся, сколько хочешь, той крови, которую мы хотим пролить для тебя... Ты не станешь более жаловаться и будешь навсегда удовольствован». – Австралийцы, по словам Бори-де-Венсана, – самое тупоумное племя во всем роде человеческом; но, по тщательном исследовании, оказывается, что и у них есть вера в загробную жизнь, обнаруживающаяся при их похоронных обрядах (Ново-Голландцы). 1 – Остальные обитатели Старого света, более развитые, без сомнения, все имеют понятие о бессмертии. В этом отношении стоит только обратить внимание на то обстоятельство, что родовой быт, как первая форма гражданской жизни, развившийся из формы семейной жизни, переживаемый всеми оседлыми племенами, начиная от Индии и до племен Кельтских, основывается на культе и – на весьма твердой вере в загробную жизнь предков, которых некоторые племена считают за своих невидимых, но всегдашних охранителей (Индийцы и Славяне), а другие – прямо за богов. Такая вера была весьма сильною в самые древнейшие времена. Бюхнер как бы не замечает твердой веры в загробную жизнь у Греков и у древних Римлян. Но известно, что и эти две образованнейшие нации древности переживали в свое время родовой быт и обоготворяли в разное время разных лиц (Тезей, Эскулап – у Греков). Древние римляне, у которых также существовал родовой быт, – что видно из наследственных у них фамилий Фабиев, Клавдиев, – имели твердую веру в загробную жизнь: они почитали своих предков (пенаты) и воображали их даже присутствующими при некоторых религиозных обрядах и мистериях, например, в то время, когда подводили к домашнему очагу раба, чтобы освятить его и принять в свое семейство; а в последующее время гражданской жизни Римляне обоготворяли своих царей (статуи Ромула, Нумы Помпилия, Юлия Цезаря и пр.). |
| Итак, мы назовем в интеллигентском кругу безвкусным и неумным того, кто будет восхищаться, скажем, Ильей Глазуновым или кем-то еще, кто для нас представляет собой кич, но того, кто заявит, что он ничего особенного не находит в Леонардо, никто глупым не назовет, наоборот, скажут, что это очень смелый, оригинальный человек. И если в чем мы откажем Зоилу, завзятому хулителю всех великих и ниспровергателю авторитетов, то, наверное, в доброте, в порядочности, может быть, но не в уме. Он, конечно, умный, если так говорит, что ничего особенного ни в Леонардо, ни в Льве Толстом не находит, это да, что-то такое он знает особенное. Но Пушкин как раз считал хулителя крайне глупым. Он пишет о Зоиле: «Затейник зол, с улыбкой скажет глупость. Невежда глуп, зевая, скажет ум». То есть для глупости это очень затейливо, а для ума это просто глупо. Занимательный пример пушкинского опровержения скептицизма мы обнаружим в такой его записи в «Table Talk»: «Человек по природе своей склонен более к осуждению, нежели к похвале (говорит Макиавелль, сей великий знаток природы человеческой). Глупость осуждения не столь заметна, как глупая похвала; глупец не видит никакого достоинства в Шекспире, и это приписано разборчивости его вкуса, странности и т. п. Тот же глупец восхищается романом Дюкре-Дюмениля или «Историей» г. Полевого, и на него смотрят с презрением, хотя в первом случае глупость его выразилась яснее для человека мыслящего ». Заметим: не для человека добродушного, но для человека мыслящего . По видимости присоединяясь к суждениям Макиавелли, Пушкин кончает выпадом против «великого знатока природы человеческой», выпадом, разящим наповал. Оружие, которым Пушкин поражает скептицизм, – это мысль , то есть то, чем тот более всего гордится. Мысль – и еще определенная искушенность. Скептическая мысль, которая знает о человеке только его немощи, его недостатки, его хрупкость, – это неглубокая, неполная мысль, по Пушкину. Полная мысль знает другое, как в том же стихотворении, которое я постоянно цитирую, «К пенатам». Они, то есть пенаты, «дают мне знать сердечну глубь в могуществе и немощах его». Скептицизм – в данном случае антропологический скептицизм – выглядит просто недомыслием, то есть глупостью. Он ничего не узнал о «могуществе» сердца. Понимание ума как исключительно критического, негативного начала выставляется Пушкиным как недостаточно умное , непродуманное! |
| Повздыхав и поохав, Мария Александровна застегнула брошью воротник парадного шелкового платья, и, поручив семейство попечению Ларисы, жены старшего сына, специально вызванной по этому случаю из Новгород-Северского, отбыла в Чернигов – хлопотать. Так горда и счастлива была Мария Александровна успехом своей черниговской поездки, так размечталась о новеньких юнкерских мундирах, которые сошьют для ее сыновей нежинские портные на «материальное пособие, назначенное военным ведомством» вдове ветерана трех кампаний, что не заметила сразу замешательство и даже робость на милом лице старшей невестки. Заметив же, быстро и бдительно окинула взглядом всю компанию, высыпавшую на крыльцо встречать наемную карету, которая доставила мать семейства в родные пенаты: количество совпадает, руки-ноги на месте. У Павлика коленка расцарапана, Костю и Яшу пора стричь или, по крайней мере, расчесать, краснощекая Женечка наглажена и сверкает чистотой, а Боренька, первый внук – ах, не дожил Трофим Васильевич! – сынок Владимира и Ларисы, уверенно держится на крепеньких ножках, ухватив за юбку явно расстроенную чем-то мать. – Лариса, дорогая, – Мария Александровна ласково отстранила облепивших ее детей, – что случилось? Невестка всхлипнула и протянула измятый бланк телеграммы таким жалким и беспомощным жестом, что у человека покрепче, чем ее свекровь, сжалось бы сердце: – Володю от должности отстранили. Женитьба на Ларисе Дмитриевне, – неуместно заглядевшись на невестку, подумала Мария Александровна, – перевешивает всю Володину незадачливость. Предприимчивый и энергичный нрав, упорство и даже некоторая, прямо скажем, строптивость, которую сдерживать могла только твердая рука отца, постоянно толкали подростка на приключения. А ведь он всегда хотел, как лучше! – Вот и дед такой же был, – говорил, бывало, Трофим Васильевич, латая разодранный в драке ранец, – горяч, на расправу скор! Под руку подвернешься – только вихры береги, – он задумчиво, словно припоминая, пригладил ладонью редкую седину. – А в бою удержу не знал! Лихой рубака! |
| Благодаря этим случайно сложившимся условиям, удача так и плывет навстречу захудалой семье. Первые удачники, бодро выдержавши борьбу, в свою очередь воспитывают новое чистенькое поколение, которому живется уже легче, потому что главные пути не только намечены, но и проторены. За этим поколением вырастут еще поколения, покуда, наконец, семья естественным путем не войдет в число тех, которые, уж без всякой предварительной борьбы, прямо считают себя имеющими прирожденное право на пожизненное ликование. В последнее время, по случаю возникновения запроса на так называемых «свежих людей», запроса, обусловленного постепенным вырождением людей «не свежих», примеры подобных удачливых семей начали прорываться довольно часто. И прежде бывало, что от времени до времени на горизонте появлялась звезда с «косицей», но это случалось редко, во-первых, потому, что стена, окружавшая ту беспечальную область, на вратах которой написано: «Здесь во всякое время едят пироги с начинкой», почти не представляла трещин, а во-вторых, и потому, что для того, чтобы, в сопровождении «косицы», проникнуть в эту область, нужно было воистину иметь за душой что-либо солидное. Ну, а нынче и трещин порядочно прибавилось, да и самое дело проникновения упростилось, так как от пришельца солидных качеств не спрашивается, а требуется лишь «свежесть», и больше ничего. Но наряду с удачливыми семьями существует великое множество и таких, представителям которых домашние пенаты, с самой колыбели, ничего, по-видимому, не дарят, кроме безвыходного злополучия. Вдруг, словно вша, нападает на семью не то невзгода, не то порок и начинает со всех сторон есть. Расползается по всему организму, прокрадывается в самую сердцевину и точит поколение за поколением. Появляются коллекции слабосильных людишек, пьяниц, мелких развратников, бессмысленных празднолюбцев и вообще неудачников. И чем дальше, тем мельче вырабатываются людишки, пока наконец на сцену не выходят худосочные зауморыши, вроде однажды уже изображенных мною Головлят, зауморыши, которые при первом же натиске жизни не выдерживают и гибнут. |
| По данным соцопросов (сентябрь 2022), почти две трети россиян (62 %) симпатизируют социализму, и это максимум за всю историю опросов. Согласно данным ВЦИОМ на конец 2022 года: почти 50 % россиян хотят восстановления СССР, а 58 % граждан сожалеют о его распаде. По данным мониторинга Института психологии РАН: около 80 % населения РФ дают негативную оценку сценарию «инерционного» экономического развития, который, по их мнению, ведет страну в тупик. Как пишет агентство «РИА Новости» со ссылкой на Агентство стратегических инициатив (АСИ), около 15 миллионов человек (около 10 % населения) в России находятся в состоянии депрессии. «Долгое государство», о котором писал В. Сурков, система «управляемой демократии», создающая иллюзию «вставания с колен», а на самом деле прикрывающая олигархический бизнес, ныне показывает свою полную неспособность обеспечить стране необходимый экономический рост и воспроизводство населения. Левый разворот неизбежен. У нас есть два варианта: либо медленное угасание в нынешней системе, либо кардинальный слом и полная перезагрузка. Россия должна до скончания веков играть роль мирового противовеса Западу, поэтому и наступил этот конфликт. СВО, санкции и разрыв с Западом – знамения времени, и они, возможно, означают начало процесса возвращения империи, т. е. вероятность второго варианта. Исход выборов абсолютно понятен. Но этот период все равно может стать точкой бифуркации системы. И возможно, что парад 80-летия Победы в мае 2025 года встретит уже обновленная страна. Вопрос о том, будут ли насущные перемены проведены «снизу» или «сверху», остается открытым. Почему либерализм продолжает свое шествие, несмотря на урон стране? Гипотеза проста: это историческая прививка, подобная той, что исторгнула атеизм. Как был низвергнут атеизм, так же безвозвратно, по исчерпании предела, будет исторгнут и либерализм. Народ, смотрящий «зомби-ящики» ТВ в значительной степени не понимает, куда мы идем. «Хождение в Европу» слишком дорого обошлось России, а теперь еще дороже – Украине. Пора прочищать мозги, брать с собой Беларусь и возвращаться в «родные пенаты». Родина-мать зовет и ждет «блудных» своих сыновей. |
| Далее, – история знает религии, в которых, кроме почитания богов в собственном смысле, был и культ предкопочитания и почитания различных героев, полубогов. Такова греко-римская религия; таков современный буддизм; такова в настоящее время религия китайцев. Но та же самая история свидетельствует, что в этих религиях культ предкопочитания не был первоначальным, а явился лишь в сравнительно позднее время, в эпоху заметного упадка религиозных верований народа. При этом мы легко можем видеть, как даже сложился этот культ. Предки и выдающиеся личности становятся здесь предметом почитания не тотчас после их смерти, а напротив спустя довольно долгое время, когда уже из памяти потомков исчезли их обычные слабости и недостатки, а их достоинства стали усиливаться и увеличиваться под влиянием сохранявшегося к ним уважения среди потомков и при помощи народной фантазии, которая окружала их ореолом славы и создавала различные образы и сказания об их делах чисто мифического характера, и здесь случилось совершенно противоположное тому, что утверждает Спенсер: не предкопочитание создало религию или культ богов, а наоборот религия – и притом уже только во время своего упадка – создала культ предкопочитания вследствие того, что затемненное представление о божеских свойствах было перенесено на умерших людей. Замечательно, впрочем, что и в этих религиях предкопочитание держалось как-то особняком: предки никогда не превращались в богов в собственном смысле, а всегда оставались только героями или полубогами (Геркулес. Прометей, Эпитемей, Будда, Конфуций), и область владычества, отводимая боготворимым предкам (лары, пенаты, домовые), была весьма узкою и ограниченною: боготворимые предки почти всегда и везде оставались только покровителями семьи, дома, очага. А это обстоятельство в свою очередь говорит лишь о позднейшем происхождении предкопочитания. Сам Спенсер утверждает, что этого культа нет ни у одного из диких кочевых народов; он встречается только у народов, ведущих уже оседлую земледельческую жизнь и имеющих свой очаг и свое постоянное местожительство; а между тем религию имеют и все дикие кочевые народы. |
|
|
