| Это открытие Пападопуло Керамевса важно прежде всего в том отношении, что оно совершенно меняет традиции надписания произведения, а затем оно даёт рукопись X века, древнее на четыре столетия Cod. Paris 450. Вместе с этим, новая рукопись заключает в себе и значительные литературные преимущества пред старой 1432 : она восполняет редакцию Cod. Paris. 450 пятнадцатью новыми вопросами и ответами – вместо 146 прежних вопросо-ответов, делаются известными науке 161, предлагается в начале произведения πναξ или оглавление и в конце – заключение, даётся новое, более естественное и совершенное, расположение самых вопросов и ответов; бывшие непонятными, вследствие искажения, места многих глав в этом рукописном предании становятся более ясными, и правильными 1433 . Имея пред собой одну старую редакцию Quaestiones et Responsiones ad orthodoxos, легко даже подозревать единство или происхождение сочинения от одного автора. Находка Пападопуло-Керамевса с настойчивостью рекомендует признать все вопросы и ответы как части единого, цельного организма 1434 . Стиль, богословская и философская точки зрения, форма и метод το λσαι ζητημτων во всех частях произведения остаются, оказывается, одинаковыми. Против цельности и единства разбираемого сочинения, разумеется, не может ничего говорить разнообразие изъясняемых в нём предметов. Напротив, при разнообразии содержания, единство мышления и форм у автора ещё заметнее. Об этом единстве автора говорят нам и встречающиеся в разных местах взаимообусловленные, так сказать, вопросо-ответы со ссылками друг на друга. Так, в Q161 вопрошающий ссылается на далёкий от конца QR17. В Q77 читаем ε πομεν ν τος νωτρ, т. е. разумеется какое-то вышеупомянутое место. Сообразуясь с содержанием R, которое начинается с опровержение ходячего мнения о первом и втором небе, в ссылке можно усматривать QR 70, где также идёт речь об этих небесах. Ответ на Q24 начинается со слов ε τ προλεχθντα, подразумевая, конечно, Q23. Q115 цитирует Q118, предлагая вспомнить, πς ν τ ρη´ ρωτσει προττακται τς χριτος νμος. |
| Таковы рукописи библиотек – Иерусалимской патриаршей 40, Парижской национальной (Coislin.) 213, Криптоферратской Г. β. I u Дpeздehckoй королевской 140 (104), содержащие Типикон великой Константинопольской церкви. Особенно важна Дрезденская рукопись, найденная проф. Дмитриевским и содержащая наиболее ценный список Константинопольского устава. Его научное изучение наш автор поставил в связь, – как это и вполне естественно, – с придворным уставом византийского императора Константина Порфирородного (Decerimoniis aulae byzanminae) u дaл ряд характерных очерков и набросков из области богослужения, патриаршего и придворного быта и вообще – церковной жизни Византии. Надо лишь искренно пожалеть о том, что в распоряжении проф. А.А. Дмитриевского был неполный список Дрезденской рукописи, значительная часть содержания которой и не могла подлежать его научному исследованию. Далее, наш автор при составлении своей работы должен был держаться преимущественно критического метода, так как в лице известного византолога А.И. Пападопуло-Керамевса имел серьезного ученого противника, с мнениями которого по обсуждаемым литургическим вопросам неизбежно нужно было считаться. И, по нашему мнению, проф. А.А. Дмитриевский высказал несколько вполне верных поправок к изысканиям А.И. Пападопуло-Керамевса , в частности по вопросу о Спудеях, по поводу термина νληφις в Святогробском Типиконе. А в той части труда, где речь идет о взаимном соподчинении Типиконов Иерусалимского и Константинопольского и сообщаются новые данные для истории Типикона великой церкви, проф. А.А. Дмитриевский , представляя многочисленные извлечения на греческом языке, сопровождает их большей частью русским переводом и, таким образом, делает свою книгу доступной и для читателей, недостаточно знакомых с оригинальным языком литургических материалов автора. Наконец, автор снабдил свою книгу полезным указателем. Но при всех своих достоинствах исследование проф. А.А. Дмитриевского несвободно от немногих недочетов, которые мы здесь и отметим в порядке страниц книги. |
| Дамаскина, ныне мы счастливы заключить и утверждать, что русскими, между прочим, была заимствована и та нотация, которой и сам Косма, и сам И. Дамаскин пользовались для написания на нотах своих песнопений. 1 См. Пападопуло-Керамевс К.И. Принцип церковно-византийского нотного письма по данным славянских и греческих музыкально-богослужебных памятников. – Византийский временник 1908 15. СПб.: К.Л. Риккер. 49–70 с. 2 Полный текст этого фрагмента издан первоначально Гербертом (Script. Eccl. de Musica). Cp. Christ, Anth. стр. 30 и Pitra, Hymnogr. стр. 42. – Аббат Hambo намекает здесь на вид регентирования при исполнении пения у Византийцев; действительно, доместик или регент левого хора обязан был бить меру рукой и ногой. В настоящее время греческие певцы продолжают топать ногой очень сильно. Чтобы исполнить то же самое, регенты хора у древних надевали себе деревянные сапоги и помещались на звучных предметах. С того времени сделали значительный успех! 4 Мы говорим Константинопольский, а не Византийский, ибо это последнее прилагательное, как более общее, приложимо, на самом деле, скорее к Дамаскинской нотации, оставленной впоследствии единственной Византийской нотацией. 5 Предначертанные страницы настоящего этюда совсем не позволяют нам говорить здесь пространно об этом частном вопросе, так что мы должны посвятить этому вопросу специальную статью. 6 Etude de musique byzantine: La notation de St. Jean Damascène ou Hagiopolite par J. Thibaut, des Augustins de l " Assomption. Отдельный оттиск, стр. 4–6. 7 Etude de musique byzantine: Le chant ekphonètique. См. Byzantinische Zeitschrift, 8 век, 1899, стр. 144. 8 πινησις τς παρασημαντικς τν κατ τν μεσαωνα λειτουργικν και μνολογικν χειρογρφων τν νατολικν κκλησιν π . Δ. Τζτζη; θνησιν, 1886, стр. 66. 14 По сообщению, как известно, Иродиана, жившего при Марке Аврелие (2 в. По Р. Хр.), просодийные знаки изобретены Аристофаном Византийцем, жившим в конце 3 в. До Р. Хр. 15 См. Вестник Археологии и Истории, издаваемый Императорским Археологическим Институтом, вып. |
| Вторая коллекция рукописей А.И. Пападопуло-Керамевса , в отличие от первой, вся почти, за исключением, конечно, отрывков из рукописей, предстала перед нами в своих натуральных оболочках современных написанию самих рукописей. Отсюда и приписки на выходных листах ясно дали нам понять, что местом их происхождения в большей части были монастыри Трапезунтской области. Отдел книжный проф. В.Н. Бенешевичу и мне известен был в достаточной степени при жизни Афанасия Ивановича, и в данное время в подробностях его рассматривал, главным образом, А.В. Карташев , как представитель интересов Императорской Публичной библиотеки. Все мы единодушно пришли к тому заключению, что отделы этой библиотеки, русский и иностранный, на языках французском, немецком и английском для Императорской Публичной библиотеки имеют значение лишь дублетов – не более, но богатые отделы византийский на греческом языке и греческой агиографии и библиографии, а также отдел периодических греческих изданий 121 , особенно провинциальных – это признали весьма ценным и даже счастливым приобретением для нашего знаменитого книгохранилища. Так как наследница продавала всю библиотеку в целом составе и не соглашалась на продажу ее греческого отдела, то, чтобы не упустить этого редкого и даже в России единственного случая обогатить Императорскую Публичную библиотеку, и Комиссии, и Дирекции библиотеки приходилось покупать библиотеку Афанасия Ивановича в целом составе. В оценке библиотеки г. Пападопуло-Керамевса и второй его коллекции рукописей принял участие и ученый вице-директор Публичной библиотеки страстный коллекционер и знаток древностей Н. П. Лихачев. Нужно сознаться, что оценка рукописей и библиотеки Афанасия Ивановича была дружеская, а посему довольно высокая. Отрывки в несколько листиков из пергаментной рукописи оценивались, напр., не ниже 100 руб. За библиотеку и около 35 рукописей было предложено Комиссией 15 тыс. руб. К удивлению, наследница покойного Афанасия Ивановича, чуждая всякого сентиментализма и великодушия, не удовлетворилась приличной вполне суммой за библиотеку в 15 тыс. руб. и не увлеклась сознанием, что сокровища, собранные Афанасием Ивановичем в разных концах мира «с благословения» и «без благословения», нашли бы себе достойнейшее помещение в лучшем из наших отечественных книгохранилищ – в Императорской Публичной библиотеке. 122 Можно наоборот опасаться, как бы эта библиотека ни разделила участь прекрасных библиотек проф. А. С. Павлова , проф. И. В. Помяловского и многих других наших ученых мужей, при жизни не устроивших этого своего любимого детища, но покинувших его на попечение своих наследников, с наукой ничего общего не имеющих. |
| 361. Отрывок из Ирмология с нотными знаками, строчного письма X–XI (соб. X в.) века, в 4-ю д. л., 2 листа (Афон). 362. Лист из Стихираря, с нотными знаками (стихиры св. великомученице Варваре – 4-го декабря), строчного письма 999 года, в 4-ю д. л. Имеется рисованная кармином заставка. 363. Лист из Стихираря, с нотными знаками (конец стихиры св. первомученице Фекле (24-го сентября), стихиры препод. Пафнутию и дочери его препод. Евфросинии Александрийской (25 сентября) и начало стихиры св. Иоанну Богослову (26-го сентября), строчного письма XI (соб. X в.) века, в лист. (Синай). 372 Лист, содержащий отрывок богослужебных песнопений, на нотах строчного письма 1350 г., в 16-ю д. л. Палимпсест. Видны следы уставного письма IX века. 557. Отрывок из Ирмология, состоящей из 16-ти листов с ирмосами третьего гласа на нотах, строчного письма IX–X-ro века, в 4-ю д. л. 557 не относится к рукописям Порфирьевской коллекции). 30 «Известия Русского Археологического Института», София, 1898 г. III, 2 (в приложении. Ср. также отд. оттиск. Planche 2). 31 Документы эти сообщены Jean Thibaut: первый аббатом ассумпционистом Августинского ордена о. Феопистом, а второй –профессором болгарского Софийского Высшего училища В. Цоневым. 32 Не мешает обратить внимание читателей и на то обстоятельство, что открытые нами певческие памятники по содержанию относятся не к одному какому-нибудь роду певческих книг – что могло бы дать повод к разным толкам, – а принадлежат к различным богослужебным книгам, так как в числе их значатся: Ирмологии, Триоди (Постная и Цветная) Стихирари и Минеи. 33 «Известия Р. Археолог. Инст», София, 1898 г. III, стр. 143, (см. также отд. оттиск, стр. 6: «La premiere (notation) que y’appelerai Constantinopolitaine, a cause de son lieu d " origine, fut speiculement en usage a Constatinopolitaine»). Читать далее Источник: Пападопуло-Керамевс К. И. Происхождение нотного музыкального письма у северных и южных славян по памятникам древности, преимущественно византийским//Вестник археологии и истории, издаваемый Императорским Археологическим институтом. СПб., 1906. Вып. XVII. С. 134–171. |
| 4. Κατζινκς . 2000= Κατζινκς Α., πρωτοπρεσβ. Το υμνογραφικ και ευχολογικ ργο Θεοκτστου του Στουδτη. Θεσσαλονκη, 2000. 5. Talbot. 1983= Talbot A.-M. Faith Healing in Late Byzantium. The Posthumous Miracles of the Patriarch Athanasios I of Constantinople by Theoktistos the Stoudite. Brookline (Massachusetts), 1983. 6. Talbot . 2004= Talbot A.-M. Fact and Fiction in the Vita of the Patriarch Athanasios of Constantinople by Theoktistos the Stoudite//Les vies des saints à Byzance. Genre littéraire ou biographie historique?/Ed. P. Odorico, P. Agapitos. Paris, 2004. P. 87–101. 7. Talbot. 2010= Talbot A.-M. The Compositional Methods of a Palaiologan Hagiographer: Intertextuality in the Works of Theoktistos the Stoudite//Imitatio- Aemulatio- Variatio. Akten des internationalen wissenschaftlichen Symposions zur byzantinischen Sprache und Literatur. Vienna, 2010. P. 253–260. 8. Τσμης . 1980= Τσμης Δ. Ιωσφ Καλοθτου Συγγρμματα. Θεσσαλονκη, 1980. 9. Байер . 2000= БайерХ.-Ф . Участие Ирины-Евлогии Хумнены в исихастском противоборстве XIV в.//Античная древность и средние века. 2000. Вып. 31. С. 297–322. 10. Барабанов . 1989= Барабанов Н.Д . «Слово» Феоктиста Студита и распространение исихазма в К-поле в 30-е годы XIV в .//Византийский Временник. 1989. Т. 50. С. 139–146. 11. Пападопуло-Керамевс. 1905= Пападопуло-Керамевс А.И. Жития двухъ вселенскихъ патриарховъ XIV в., Свв. Атанасия и Исидора I//Записки Историко-Филологическаго Факультета Императорскаго С.-Петербургскаго Университета. Спб., 1905. Ч. 76. С. 1–51. Комментарии ( 1): Дунаев А.Г. 05 ноября 2014г. 14:21 Каньелас, полагаю, убедительно доказал, что вторым духовником Ирины Евлогии был Григорий Акиндин. Ср. по этому поводу: http://danuvius.livejournal.com/97798.html В русской научной литературе принято давать транскрипцию фамилий ученых. Написать комментарий: Правила о комментариях Все комментарии премодерируются. Не допускаются комментарии бессодержательные, оскорбительного тона, не имеющие своей целью плодотворное развитие дискуссии. Обьём комментария не должен превышать 2000 знаков. Републикация материалов в комментариях не допускается. |
| Константин И. Пападопуло-Керамевс III глава Переходя теперь к вопросу о происхождении кондакарного распева, мы должны прежде всего считаться с мнением г. Смоленского, признающего несостоятельным известное указание Степенной книги «о прибытии трех певцов греков с их семьями, положившими начало русскому певческому искусству». В Степенной книге значится: «Веры ради христолюбиваго Ярослава, приидоша к нему от Царяграда богоподвизаемы трие певцы греческие с роды своими. От них же начат быти в Русстей земле ангелоподобное пение, изрядное осмогласие, наипаче же и трисоставное сладкогласование и самое красное демественное пение». По мнению г . Смоленского, «если разобраться в этой записи, то получаются следующие подробности: 1) слова «от них же начать быти» пение 4-х родов (а не 6) могут означать, что пение с половины XI в. либо было начато, либо, по крайней мере, приведено в порядок именно этими приезжими «с роды своими» певцами-греками. Но такому утверждению прямо противоречит наличность системы имеющихся у нас древних рукописей, несомненно русских, и полная, очевидная надобность допустить существовате русского пения со времени крещения Руси, и даже гораздо древнее. 2) Пение, по указанию Степенной книги, разделяется ясно на 2 рода, по 2 вида в каждом: а) на пение ангелоподобное и на изрядное осмогласие, то-есть, пение на подобны и пение осмогласное (то есть, малый и большой знаменный распевы), или пение уставное; затем б) наипаче же, то есть, особо выделяемое, внеуставное пение: «трисоставное сладкогласование» (3-х-голосное?), содержание которого вполне неизвестно, и «самое красное демественное пение» – вероятно отчасти возродившееся потом в доныне живом деместве. Достойно внимания прежде всего то, что здесь нет упоминания о конданарном пении, которого, без сомнения, летописец не мог не знать, тем более, что едва ли есть возможность сколько-нибудь счесть «трисоставное сладко- гласование» за кондакарное пение, как известно, не имеющее в себе ничего трисоставного». 34 Прежде всего «такому утверждению», т. |
| В Q136 фраза: καθπερ ερηται указывает на Q134, точно так же, как фраза в QR 150: προλεχθεσα φαυλτης на Q149, в Q14 – προλεχθες νμος на Q13 и т. д. Нельзя не согласиться, что такие частые и определённые ссылки на предыдущее мыслимы только в произведении одного какого-либо автора. Обращаясь теперь к указываемым рукописной традицией авторами QR, мы должны сказать, что как наименование автором произведения св. муч. Иустина в Cod Par. 450 и древних свидетельствах, так и новое открытие Пападопуло рукописи QR с именем Феодорита Кирского не могут соответствовать действительности. Тринитарно-христологическое, а затем историческое содержание QR устраняет решительно в данном случае гипотезу о творчестве муч. Иустина, относя произведение к более позднему времени 1435 . Авторство Феодорита утверждается Пападопуло-Керамевсом на основании заглавия в открытой им рукописи: Θεοδωρ του πισκπου πλεως Κρρου νς τν ν Χαλκηδνι χλ´ γ ων πατρων πρς τς ρενεχθεσας ατ ρερτησεις παρ τινς τν ξ Αγυπτου πισκπων ποκρσεις, κδιδμεναι κατ κδικα τς δεκτης κατονταετηρδος. Между тем сличение заглавия с содержанием самого сочинения Quaestiones et Responsiones ad orthodoxos показывает всё несоответствие их друг другу. В диалогической форме самого сочинения совсем не выводится разговаривающим какой-нибудь епископ или вообще определённый человек, как то утверждает открытая Пападопуло надпись новой редакции QR. Да и какую беседу Феодорита Кирского с одиннадцатью епископами египетскими разумеет приводимое Пападопуловской редакцией заглавие? Нам, действительно, известны переговоры его в Константинополе с не допущенными в Халкидон восточными епископами по поводу ефесско-халкидонских событий, но эти беседы, насколько известны из свидетельств самого Феодорита, носят исключительно догматический, христологический характер, чуждый, по своей исключительности, разбираемым QR, которые, наоборот, представляют смесь догматических, этических, экзегетических и исторических проблем. Поэтому предполагать в QR беседу Феодорита с египетскими епископами по поводу ефесско-халкидонских событий 431 года значит не знать самой этой беседы. К тому же, едва ли можно допустить, чтобы свойственная блаж. Феодориту манера писать точно и определённо допустила литературное распространение своей полемики с какими бы то ни было определёнными лицами в такой общей неопределённой форме изложения, какую предлагает рассматриваемое сочинение Quaestiones et Responsiones ad orthodoxos. Для чего, имея в виду воспроизвести определённую полемику с какими-то египетскими епископами, блаж. Феодорит стал бы предпочитать мистификации или неопределённость в обозначении выводимых оппонентов? Наконец, и стиль и манера писать Феодорита резко отличаются от этого сочинения QR 1436 . |
| Результатом изучения нашим автором этих двух памятников древнейшего Иерусалимского богослужения и была его книга «Богослужение страстной и пасхальной седмиц во св. Иерусалиме в конце IV века». Результатом изучения нашим автором этих двух памятников древнейшего Иерусалимского богослужения и была его книга «Богослужение страстной и пасхальной седмиц во св. Иерусалиме IX-X века» (Казань 1894), встретившая сочувственный отзыв со стороны известного нашего литургиста профессора Н. Ф. Красносельцева . 1 Однако, почти одновременно с печатанием этой книги, другой известный ученый, ныне приват-доцент Императорского С.-Петербургского университета А.И. Пападопуло-Керамевс , в опубликованном им, на иждивении Императорского Православного Палестинского Общества, втором томе своих « νλεκτα εροσλυμιτιχς σταχυολογας» ( Πετροπολις 1894) издал Святогробский Типикон 1122 года в подлиннике, причем оказалось, что текст, изданный А. А. Дмитриевским по рукописи Максима Симео, «значительно разнится» от оригинала, а ученый святогробский архимандрит, вопреки своему уверению, поновил этот оригинал, с целью сделать его доступным для понимания каждого читателя. Это обстоятельство побудило нашего ученого предпринять вторичное путешествие в Иерусалим для изучения оригинала Святогробского устава 1122 г. в местной патриаршей библиотеке и для проверки его издания, сделанного А. И. Пападопуло-Керамевсом . Результатом этого и явилось «критико-библиографическое исследование» о древнейших патриарших Типиконах-Иерусалимском и Константинопольском, посвященное автором, «благодарным учеником», «незабвенной памяти дорогого учителя профессора Н. Ф. Красносельцева » († 1898 г.). Исследование состоит из четырех больших глав. В первой главе исследования критически обозревается «Святогробский Типикон 1122 года в издании Православного Палестинского Общества», исполненном А. И. Пападопуло-Керамевско м. Проф. А. А. Дмитриевский имел возможность «дважды, слово в слово, от начала до конца» сверить текст Типикона 1122 г. |
| Но скромная смирнская библиотека с ее небольшим музеем все же не могла удовлетворить научной любознательности энтузиаста византолога и он из Смирны начал делать небольшие научные экскурсии по городам и селам Малой Азии, в Лидию, Карию и Ликию и соседних островов Эгейского моря Хиоса и Родоса. Своими научными разысканиями вовремя этих путешествий Афанасии Иванович делился главным образом в местных органах периодической печати. И нужно сознаться, что большинство его мелких научных открытий этого периода его жизни и деятельности остается недоступно специалистам византологам по редкости в европейских библиотеках этих органов печати. Эти статьи и заметки автором их собраны лишь в вырезках в особом фолианте его домашней обширной библиотеки. Плодотворная и живая научно литературная деятельность Афанасия Ивановича в Смирне обратила на себя внимание членов почтенного и весьма успешно работающего общества «Ελληνικς Φιλολογικς Σλλογος» в Константинополе, которое пригласило в 1881 г. Пападопуло-Керамевса занять должность секретаря этого Общества. Пападопуло-Керамевс, желая ближе стать к ученым соплеменникам, работающим в Константинополе, в Афинах и в других городах, всегда находившихся в живом общении со столицей древней Византии, охотно принял лестное для себя предложение. Здесь вместе с аккуратным исполнением своих прямых обязанностей он отдался любимому и хорошо ему знакомому делу приведения в порядок и научного описания довольно богатой рукописной библиотеки «Силлогоса». В1883г. константинопольский «Силлогос» командировал А.И. Пападопуло-Керамевса в Македонию и Фракию, а равно и на острова Эгейского моря, и в местности по малоазийским берегам Черного моря, с целью обозрения приведения в порядок и научного описания существующих по тамошним монастырям библиотек рукописей. Плодом этой его поездки явилась его брошюра «κθεσι παλαιογραφικν κα φιλολογικν ρευνν ν Θρκ κα Μακεδονα κατ τ τος 1885 Εν Κωνσταντινουπλει 1886» и вслед за тем печатание по плану его обширного каталога рукописей под заглавием «Μαυροκορδτειος βιβλιοθκη ητοι γενικς κατλογος τν ν τας ν τν Ανατολν βιβλιοθκαις εριοκομνων λληνικν χειρογρφων, τ 1884 Εν Κωνσταντ». Издание это, рассчитанное на несколько последовательных томов, за недостатком средств остановилось на первом же томе, описывающем лишь рукописи о Лесбос. К этому же времени относятся его работы «Πρσθκαι ες τ σωξμενα των ρχαων μετρολγων ξ ρμενικν μετρολγων ξ ρμενικν κειμνων Εν Κωνστ 1884» и издание неизвестных писем Юлиана Отступника, напечатанных в «Reimisches Muse um» под заглавием «Neue Briefe von Julianus Apostata». |
|
|
