| Антифеодальные еретические движения. С. 378).) В янв. 1488 г. Г. просил Суздальского еп. Нифонта воздействовать на вел. князя и митрополита, чтобы они приложили больше усилий к искоренению ереси, поскольку «обыск... не крепок чинитца», «еретикам ослаба пришла» (Там же. С. 313). Благодаря усилиям Г. в нач. 1488 г. в Москве был созван Собор, на к-ром рассматривались присланные святителем сведения о еретиках, Новгородский архиепископ в Соборе не участвовал. О соборном решении Г. сообщили в посланиях вел. кн. Иоанн III и митр. Геронтий. По-видимому, центральная власть (как духовная, так и светская) не придала особого значения этому делу. Большая часть упомянутых в «списке» Г. новгородцев не была осуждена за недостатком свидетельств. Лишь 3 новгородца (2 священника и диакон) были признаны виновными в ереси и в осквернении икон, за что их «биша... по торгу кнутьем» (ПСРЛ. Т. 6. Вып. 2. Стб. 324; Т. 23. С. 186). Г. продолжал борьбу. (Писец Тимофей Вениаминов, работавший на владычном дворе, отметил в дек. 1488 в приписке к «Словам против ариан» свт. Афанасия I Великого (РГБ. Волок. 437. Л. 237-237 об.) заслуги Г. в обнаружении ереси: «Исплънися о Бозе благодати Духа Святааго пресвященный архиепископ Генадие, обнажил их еретичества злодеиство».) К следующему, 1489, году с помощью новгородских наместников Якова и Юрия Захарьичей Г. провел новое расследование. В послании архиеп. Иоасафу Новгородский архиерей выражал недовольство тем, что в Москве, очевидно, не придавали серьезного значения начатому им делу. Г. просил архиеп. Иоасафа, находившегося в Ферапонтовом мон-ре, пригласить в Новгород игум. Спасо-Каменного мон-ря Паисия (Ярославова) и прп. Нила Сорского для обсуждения с ними вопросов о ереси и об ожидаемом многими конце мира в 7000 г. По мнению издателей РФА, впосл. эти иноки писали Г. о «бесконечности обращения пасхалии» с пояснениями о ее вычислении (РФА. Ч. 3. 45. С. 695-696; др. т. зр.: Романова. Древнерус. календарно-хронол. источники. С. 176-177). Пока шел розыск, мн. новгородцы, обвиненные Г. в ереси, бежали в Москву. По благословению Г. в Новгороде создавались или переписывались предназначенные для борьбы с ересью книги, к-рые рассылались по мон-рям. В послании архиеп. Иоасафу Новгородский владыка интересовался, есть ли в заволжских мон-рях определенные библейские и богословские книги, в т. ч. антиеретические, «зане же те книги у еретиков все есть» ( Казакова, Лурье. Антифеодальные еретические движения. С. 320). В кон. 80-х - 90-х гг. XV в. перепиской и рассылкой рукописей по обителям руководил владычный архидиак. Герасим Поповка . При содействии Г. в 90-х гг. XV в. перепиской четьих книг в Новгороде по заказу Досифея, впосл. игум. Соловецкого мон-ря, было положено начало монастырской б-ке. Одной из книг, посланных игум. Досифеем из Новгорода на Соловки, была «Минея новым чудотворцам - кануны да и жития собраны» (Сол. 537/518), включавшая службы и жития рус. святых. |
| Архиепископ Геннадий учинил розыск и, уличив нескольких еретиков, донес о них и о новой ереси великому князю; вскоре еретики бежали в Москву, где у них имелись могущественные покровители. Благодаря стараниям святителя Геннадия беглецы все же были найдены и подвергнуты наказанию — биты кнутом. Святитель Геннадий ревностно занялся розысками еретиков и искоренением ереси. Новонайденных жидовствующих, если они приносили покаяние, он подвергал епитимьи, упорствующих же отсылал для наказания к гражданским властям. В борьбе с ересью святитель Геннадий искал совета ученых старцев — преподобного Нила Сорского († 1508, память 7 апреля) и Паисия Ярославова (позже, в 1490 г., они участвовали в Соборе на еретиков), разыскивал по монастырям книги, нужные для борьбы с жидовством, распространял в обществе сочинения, защищающие Православную веру и Церковь от нападений еретиков (Многие документы, относящиеся к ереси жидовствующих, в том числе послания святителя Геннадия, опубликованы в книге: Н. А. Казакова, Я. С. Лурье. Антифеодальные еретические движения на Руси XIV — начала XVI века. М.-Л., 1955.). В Новгороде еретики присмирели; однако просьбы об окончательном осуждении жидовствующих, посылаемые святителем в Москву, не находили отклика: еретики по-прежнему находили там покровительство. В 1490 г., после смерти митрополита Геронтия († 1489 г.), на первосвятительскую кафедру был поставлен симоновский архимандрит Зосима, тайный последователь жидовствующих. Теперь во главе Русской Церкви стоял еретик. Опасность для Руси была смертельной. В октябре 1490 года святитель Геннадий направил антиеретическое послание к митрополиту, а затем — послание к Ростовскому, Суздальскому, Тверскому и Пермскому архиереям, убеждая их требовать безотлагательного созыва Собора и самого строгого суда над еретиками: “Наказание им не должно быть равным с явными еретиками: явного еретика люди опасаются, а от этих как убережешься? Ведь они называют себя христианами и не обличат себя пред разумным, а вот глупого — съедят. |
| Ближайшими помощниками игумена в духовном руководстве иноками были духовники, которые не входили в число соборных старцев. Настоятель мог благословить какогонибудь старца быть духовником всей обители. При поставлении в духовника читалась молитва: «Владыко Господи Иисусе Христе Боже Наш, иже ключе Царствия Твоего Небесного верховному Твоему апостолу поручив…» и отрывок из Евангелия от Матфея, в котором рассказывается, как Господь, обращаясь к апостолу Петру, сказал: «Ты – Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее; и дам тебе ключи Царства Небесного: и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах, и что разрешишь на земле, будет разрешено на небесах» ( Мф.16,18–19 ). Двойная система управления обителью посредством игумена и соборных старцев создавала равновесие в монастыре: с одной стороны, устанавливалось единоначалие, с другой – сохранялся основной принцип церковной жизни – соборность. Соборные старцы могли поправить игумена или чтото посоветовать ему. Однако ни одна система земной власти, как известно, не бывает совершенной. Большие права соборных старцев иногда становились источником раздоров в обители. Известно немало примеров, когда игумен, пытавшийся бороться с нарушениями устава и нерадивой братией, терпел поражение. Великий князь Иоанн III назначил старца Паисия Ярославова, монаха строгой и аскетической жизни, игуменом Троице–Сергиева монастыря, дабы возобновить в нем дух былого подвижничества. После трех лет упорной борьбы с братией (1479–1482) старец Паисий был вынужден удалиться в свой родной Спасо–Каменный монастырь. На протяжении многих лет отношения игумена и соборных старцев в Троицком монастыре оставались весьма непростыми. Их итогом стал уникальный документ, очень дерзкий по тону, если не сказать, – нагловатый. Это своего рода указ игумену, как вести себя в монастыре. В 1584 году собор старцев Троице–Сергиевой лавры предложил архимандриту Митрофану (Дмитровцу) следующие условия: «Стой в церкви со страхом и на своем месте, а с места без дела не сходи и ни с кем не говори, только смотри на божественные иконы и со слезами Бога моли за здоровье Государя и Государыни и за всех православных христиан. |
| Болгары и мордва увидели, что успехи христианства в Муроме опасны для их земных выгод и лжеверия. И они со злостью стали нападать на Муром. В 1088 г. брали Муром «булгары». 229 – В 1103 г. Ярослав бился с мордвою и потерпел поражение . 230 Но Константин твердо держался в просвещаемой стороне. Благочестивый и умный князь деятельно распространял веру и гражданственность в глухой стороне в 1095 г. «заложен был Переславль рязанский у церкви св. Николы старого», город, долго носивший имя своего основателя. 231 Христианский князь должен был испытать скорби за свой Муром не со стороны одних дикарей. Пока Муром оставался городом языческим, местом диким и глухим, никто из князей не предъявлял желания жить в нем. Но вот в 1096 г. видим в Муроме князя Изяслава, князя не из рода князей черниговских, тогда как Муром и Рязань входили в состав княжества черниговского. – Сын доброго Мономаха обманут был, как говорил отец, корыстолюбивыми слугами – Ярославу, конечно, не было это приятно. Но сам по себе не начал он междоусобия, – он был кроткий и богобоязненный. Не таков был брат его Олег. – Князья обязали его клятвою явиться в Киев на совещание, кому чем владеть при новом в. князе? А Олег явился с войском пред Муромом и послал сказать Изяславу: «ступай в Ростов, удел твоего отца, здешний, принадлежит мне: я хочу рассчитаться с отцом твоим». Изяслав был неправ и пал в сражении. Но Олег был столько же горд, сколько жаден до корысти. Вместо того, чтобы оставить в Муроме брата Ярослава и самому занять Рязань, он захватил Суздаль и Ростов. – В открывшейся войне заставил он Ярослава быть участником; великодушный победитель Мстислав оставил Ярослава в Муроме. Любечский съезд князей 1097 г. положил, «пусть Давид, Олег и Ярослав владеют уделом Святослава». 232 Ярослав употребил старание загладить следы тревог бранных. Особенно заботился он об утверждении христианского благочестия в народе. По его прошению м. Никифор (1104–1122 г.) прислал к нему послание о значении латинской веры; святитель осуждал латинян между прочим за то, что они запрещают хвалить Бога на другом языке, кроме еврейского, греческого и римского. 233 – Муромскому князю это открывало ту отрадную истину, что святое дело славить Господа и на русском и на финском и на всяком другом языке. – Полный любви христианской, он с радостью принимал без удельных бесприютных князей и покоил их в Рязани: в 1114 г. скончались здесь двое таких князей, под кровом любви Ярославовой. 234 |
| был Вассиан Санин, близкий родственник Иосифа Волоцкого и Досифея Топоркова. Хотя «слово» о расслабленном лишено риторической мантии, по развитию сюжета оно близко к рассказу Ионы о священнике, который, «творя любодеяние и дерзаа служити божественую литургию», был сражен жезлом святого Николая. За краткой информацией о «самовидце» чуда, месте действия и герое следует рассказ о последствиях наказания грешника, а затем объяснение, мотивация чуда, что придает патериковым «словам» сюжетную напряженность, занимательность. В обоих рассказах приводятся монологи героев, нравственно павших и осознавших свою вину людей, что оживляет и документирует повествование. Для поэтики патериковых миниатюр характерно внимание писателя к портретным описаниям: святой Николай «муж брадат и стар» (л. 359); у апостола Павла «брада черна, поизвита», а сам он «плешив и взором страшен» (л. 361). Использование приема словесного портретирования – яркая примета писательской манеры Досифея Топоркова. В патериковом «слове» об Арсении Святоше (Андрее Голенине) портрет святого, несмотря на жанрово-стилевую трафаретность, полон деталей индивидуального плана: это «муж благ и языком сладок, всех Господа славяше, и лицем светел, браду черну, и густу, и не добре велику имяше, на конець разсохата, и возрастом умерен»(л. 24). Для сочинений Досифея характерно также стремление автора к предельной конкретизации повествования, к «зримым» деталям развертывающегося действия: апостол Павел с «ярым оком» и «взором страшным» бьет грешника «десною рукою за ланиту» так, что «ис тоя страны испадоша зубы» (л. З61об.). Таким образом, тексты «слов», ранее не входившие в издание памятника, имеют патериковую природу и принадлежат автору иосифлянской литературной школы, а так как читаются в одном ряду с другими произведениями Досифея Топоркова и Вассиана Кошки, видимо, именно им. Исходя из того, что рассказы Паисия Ярославова (ум. 1501 г.) и Ионы, духовника тверского епископа Акакия (с 1522 г.), принадлежат одному автору, а их мог непосредственно слышать Досифей Топорков, то атрибуция этих произведений ему предпочтительна. |
| В 1483 году вновь в отношениях между Геронтием и Иоанном наметилась рознь. Иоанн не мог скрыть своей неприязни к митрополиту, и в то же время не решался еще открыто сместить неугодного ему Первосвятителя. Несмотря на появление новой тенденции во взаимоотношениях великокняжеской власти и Священноначалия, Иоанн еще не решается открыто ломать старый стереотип взаимоотношений Церкви и монархии, а потому пытается действовать окольными путями. В конце 1483 г. Геронтий был болен и поэтому вновь уехал в Симонов монастырь для лечения. Митрополит даже намеревался в связи с болезнью покинуть митрополию и остаться в монастыре на покое. Но в конце концов Первосвятитель выздоровел и пожелал вернуться на митрополичью кафедру. Иоанн же решил использовать эту ситуацию, чтобы заменить неугодного ему митрополита своим ставленником. Он стал засылать в Симонов монастырь старца Паисия Ярославова с целью убедить Геронтия не возвращаться на кафедру. Но Геронтий был непреклонен, а сам Паисий, которого Иоанн хотел видеть митрополитом, отнюдь не стремился к такой чести. В результате великий князь на исходе 1484 г. принужден был согласиться на возвращение Геронтия в митрополичьи палаты московского Кремля. Лекция 16. Появление ереси «жидовствующих» в Новгороде. Деятельность Схарии и его соратников, совращение ряда видных представителей новгородского духовенства. Протопопы-еретики Денис и Алексей. Распространение ереси в Москве. Дьяк Феодор Курицын, архимандрит Зосима Симоновский, великая княгиня Елена Волошанка и др. адепты «жидовства». Обнаружение ереси в Новгороде. Розыск по делу о еретиках, предпринятый св. Геннадием, архиепископом Новгородским. Причины невнимания московских властей к делу «жидовствующих». Борьба св. Геннадия Новгородского с ересью. Время правления митрополита Геронтия стало для Русской Церкви временем весьма тяжелого испытания по причине появления и распространения на Руси так называемой ереси «жидовствующих». По сути ересью это лжеучение назвать нельзя. Этот термин применяют к «жидовствующим» весьма условно, так как любая ересь все же подразумевает некое искажение христианского учения. Здесь же имело место практически полное отрицание христианства и возврат к иудейскому исповеданию. Однако исторически наименование «ересь жидовствующих» давно закрепилось за этим движением, и мы по традиции будем им пользоваться. |
| В житии Филиппа Ирапского, составленном в конце XVI века, есть известие, что святой рассказал свою жизнь каменскому старцу Герману, долго жившему с ним на И рапе, и Герман, похоронив Филиппа, записал слышанное от него себе на память 399 . Находим список другой биографии, к которой редакция XVII века относится как сокращенная переделка и автором которой назван Герман 400 . По слогу и некоторым местам этой биографии можно заметить подновление и вставки, сделанные позднейшей рукой; но безыскусственность рассказа, в котором Герман выражается о себе в первом лице, и обилие мелких подробностей заставляют думать, что основа этой любопытной биографии принадлежит перу Германа, писавшего вскоре по смерти Филиппа, в конце первой половины XVI века 401 . Житие кн. Иоасафа Каменского относят к первой половине XVI века. Оно могло появиться не раньше 1547 года: приложенные к жизнеописанию предисловие и похвальное слово буквально выписаны из Василиевой биографии Евфросина 402 . Поэтому трудно извлечь из этого жития что-нибудь определенное об авторе. По его словам, прежде жития он написал канон святому, тропарь и кондак. Эта скудная фактами, хотя многословная биография почти ничего не прибавляет нового к известиям Паисия Ярославова о князе, и сам биограф дает понять, что не мог найти других источников. Посмертные чудеса внушают подозрение: по крайней мере одно из них, исцеление кн. Романа, племянника кн. Иосифа Дорогобужского, выписано из жития кн. Феодора Ярославского. Составитель жития Авраамия Чухломского, называя себя иноком Протасием, говорит, что он прожил 3 года, «содержа жезло паствы», в Успенском монастыре около Галича, первом из 4 монастырей, основанных Авраамием; в другом месте он прибавляет, что был и в Покровской обители около Чухломы, где похоронен Авраамий, и видел чудеса от гроба его. Сохранилась грамота Покровского Чухломского монастыря, подтвержденная царем в 1551 году при игумене этой обители Протасие 403 . Этим определяется приблизительно время составления жития. На изложении последнего заметно влияние жития Павла Обнорского: это оправдывает предположение, что биограф Авраамия – тот игумен Павлова монастыря Протасий, при котором в 1546 году найден в земле гроб обнорского пустынника и который потом перешел в Авраамиев монастырь; в таком случае он же еще до игуменства в Павловом монастыре составил записка о Сергии Нуромском, послужившие потом Ионе материалом для биографии Сергия и теперь, по-видимому, исчезнувшие. В житии Авраамия Протасий пишет, что, видя чудеса от мощей святого, он спросил старцев той обители, есть ли какие записки о жизни святого, и иноки принесли ему «мало нечто написано о житии преп. Авраамия, ветхо и издранно, аз же едва прочтох и известно уверихся о житии преподобнаго». Эти записки, очевидно, и сберегли для Протасия в продолжение почти 200 лет любопытные подробности его рассказа 404 . |
| В историографии сложилось мнение, что святой Нил Сорский как «представитель афонско-созерцательного исихазма» был чужд русской действительности (так считали В.О. Ключевский , В.И. Жмакин, Н. Н. Костомаров , А. Правдин и др. историки XIX в. 92 . Впоследствии это мнение практически не оспаривалось, оно присутствует в работах Н.А. Казаковой, Я.С. Лурье 93 . Историк русского зарубежья А.В. Карташев называл даже преподобного Нила Сорского русским самородным талантом, создавшим исихастское движение на Руси 94 . Однако исследования различных сторон культурной жизни Руси второй половины XIV-XV вв. показывают ошибочность таких суждений. Для Руси это было время «второго знакомства с Византией», время возобновления активных церковных книжных и паломнических контактов с Афоном и Византией 95 . В результате этих связей русская переводная литература, как отмечал в своем исследовании А.И. Соболевский, увеличилась почти вдвое 96 . Характерно, что это была в основном «новая» для Руси литература мистико-созерцательного направления (сочинения преподобных Симеона Нового Богослова , Исаака Сирина , Григория Синаита , святителя Григория Паламы ) 97 . Изучая судьбу святоотеческих творений в древнерусской литературе, А.С. Архангельский отмечал, что активное поступление афонских книг на Русь «вызвало... даже особое духовно-созерцательное направление, которому подпал отчасти и Нил Сорский » 98 . Монашеская келейная литература этого времени (книги преподобного Кирилла Белозерского, Паисия Ярославова, преподобного Иосифа Волоцкого и др.) полна выписок из исихастской литературы об «умной молитве» 99 . Целью жития подвижников, основывавших пустынножительные монастыри, становится «безмолвие», «умное делание» 100 . Таким образом, преподобный Нил Сорский не был единственным исихастом на Руси, до него уже сложилась русская традиция исихазма. (Лилиенфельд, однако, считает, что Сорский старец был первым исихастом по традиции древних отцов 101 . Она разделяет так называемый древний исихазм и неоисихазм святителя Григория Паламы и преподобного Григория Синаита 102 . |
| В конце 1483 г. митр. Геронтий, заболев, съехал в Симонов мон., в намерении оставить митрополию. Выздоровев, он отказался от этого намерения. Uoahha III устраивал его уход, он действовал в этом направлении, даже наметил заместителем его благочестивого игумена Троицкого, Паисия Ярославова. Потом, по совету последнего, отложил свое намерение. В 1487 г. в Новгороде, где с 1484 г. архиепископом был Геннадий, до этого архим. чудовский, о котором говорилось выше, открылась ересь жидовствующих. На ней подробнее остановимся позднее. Св. Геннадий донес об этом Иоанну III и митрополиту. От первого получен был ответ: «того беречи, чтоб то лихо в земли не распростерлося». Архиепископ решительно действовал в Новгороде. Митр. Геронтий в этом важном деле не проявил достаточно ревности. В разгар ереси, в 1489 г., он умер. В первые годы правления митр. Геронтия, патриарх Рафаил, по требованию султана Магомета II, поставил митрополитом литовским тверского монаха Спиридона, прозванного за свою резвость Сатаной. В 1476 г. Спиридон прибыл в Литву, но не был там признан и посажен в заключение, откуда потом бежал. Явившись в Москву, он тоже подвергся заключению и после 1503 г. умер в Соловецком монастыре. Заместителем митр. Геронтия был Зосима, архим. Симоновский, под личиной благочестия тайный последователь ереси жидовствующих. Он был избран самим Иоанном III, который, по уверению пр. Иосифа Волоколамского, был «подойден» еретиком протопопом Алексием. Поставлен он был в сентябре 1490 года. В России, вслед за Грецией, распространено было верование, что с окончанием семи тысяч лет настанет конец мира. По этой причине богослужебная пасхалия доведена была у нас до 7000-го года. Когда этого не случилось в августе 1492 г. (от Рождества Христова), то нужно было продолжать пасхалии на дальнейшее время. Это и сделал митр. Зосима после советования с епископами и всем собором митрополии. Расчислив Пасхалию на 20 лет, митр. Зосима посылал свое расчисление для проверки архиепископу Геннадию и другим епископам и в декабре 1492 года обнародовал (Голубинский). |
| В описываемое время, по всей вероятности, появились в Ростове позднейшие редакции житий его первых просветителей Леонтия и Авраамия и новое житие Исидора, ростовского юродивого XV в. Церковь чтила его память уже в начале XVI в. и житие его занесено в минеи Макария. Не смотря однако на сравнительно недалекое расстояние биографа от времени жизни блаженного, содержание этого жития очень смутно и почерпнуто преимущественно из легендарных источников. Здесь повторилась связь ростовских преданий с новгородскими, уже замеченная нами в перенесении легенды о борьбе архиепископа Иоанна с бесом на Авраамия Ростовского. Чудо исчезновения напитков на пиру у ростовского князя есть вариант легенды о более раннем юродивом Николе Кочанове Новгородском, а рассказ о спасении ростовского купца Исидором на море основан на легендарных мотивах, плохо прикрытых книжной редакцией и одинаковых с известной новгородской былиной, приуроченной к лицу новгородца XII в. Содка Сытинича 410 . Несравненно важнее повесть о Борисоглебском монастыре (в 15 верстах от Ростова), с избытком восполняющая отсутствие жития основателей его Феодора и Павла Она написана в самом монастыре в начале второй половины XVI в., как видно по указаниям автора и по времени одного ее списка Рассказ в ней очень прост и сух, без всяких риторических украшений, но передает события с такою полнотой и ясностью, какая редко встречается в житиях и которой не имеет даже сказание Паисия Ярославова 411 . К самым обширным и лучшим биографиям Макарьевского времени принадлежит житие Даниила переяславского, преставившегося 7 апреля 1540 г. Оно написано 13 лет спустя по смерти Даниила неизвестным по имени учеником его, по двойному приказу царя и митрополита. Близость биографа к описываемому лицу отразилась на тоне в изложении жития: он рассказывает просто о старце, которого любил и уважал, не облекая действительных явлений в условные формы житий и не делая обычного подбора биографических черт 412 . Биограф замечает, что до него жизнь Даниила никем не была описана, хотя некоторые и начинали; может быть, он же сделал и сокращение своего труда, помещенное в Степенной 413 . В житии Даниила подробно рассказано и об открытии им в 1539 г. мощей князя смоленского Андрея; погребенного при одной из приходских церквей в Переяславле. Присланным из Москвы следователям о мощах Даниил показывал в «старых книгах» службу Андрею, стихиры и канон, по которым, говорил он, еще недавно праздновали ему в церкви, при которой он покоился. Кто-то в Переяславле выписал целиком этот рассказ из жития Даниила и приделав к нему небольшое вступление, пустил под именем жития кн. Андрея 414 . Немного позднее биографии Даниила прибавлен был к житию другого местного святого Никиты ряд чудес XVI в. с рассказом о преобразовании и перестройке монастыря Иваном Грозным. Эти чудеса описаны, кажется, игуменом Никитского монастыря Вассианом и дают несколько любопытных черт для истории монастырской жизни в XVI веке 415 . |
|
|
