| Однако в июле 1439 г. Флорентийская уния была официально заключена. Согласно ей, КПЦ признала первенство Рима в церковных делах и согласилась с допустимостью всех догматических и обрядовых традиций латинян. Избранный по возвращении визант. делегации в К-поль патриарх Митрофан II (1440-1443) официально поминал на литургиях папу Римского. Др. Восточные Церкви не поддержали униат. политику. Уния не пользовалась популярностью ни у простого народа, ни у клира и монашества и находила поддержку лишь у императора и части ориентированной на Запад визант. элиты. Церковная история последних лет существования Византийской империи известна смутно. Когда после разгрома османской армией европ. крестоносцев под Варной (1444) надежды на военный перелом в борьбе с турками рухнули, церковный союз с Западом лишился для византийцев своего главного оправдания. Патриарх-униат Григорий III Мамма , избегая усилившихся нападок, в 1450 г. покинул К-поль и эмигрировал в Рим, где был благосклонно принят при папском дворе. Он сохранял титул патриарха К-польского, к-рый в 1459 г. перешел к Исидору, бывш. митрополиту Киевскому (позднее кардиналу). Но к этому времени К-поль и остатки владений Византии уже находились в руках турок. Драматизм военно-политической агонии Византийской империи усугублялся полным крахом ее церковной политики. Острое противостояние сторонников и противников унии внесло фатальный раскол в жизнь общества. В дни героической обороны К-поля весной 1453 г. в городе, как и во всем гос-ве, судя по всему, отсутствовала каноническая церковная власть (известие о правосл. патриархе Афанасии II , будто бы назначенном на осудившем унию К-польском Соборе 1450 г. в присутствии 3 вост. патриархов, не внушает доверия исследователям). Султан Мехмед II, захватив К-поль, счел необходимым поддержать партию защитников Православия, один из лидеров к-рых, Геннадий II Схоларий , стал 1-м патриархом КПЦ под тур. владычеством. П. В. Кузенков В поздневизант. эпоху все усиливавшимися темпами продолжался процесс тюркизации М. Азии. В период временного распада Византии в 1-й пол. XIII в., а затем в результате военных успехов в XIV в. различные тюрк. гос-ва поставили под свой контроль почти всю территорию Анатолии, за исключением Трапезунда и неск. городов в долине р. Меандр. Завоевания все более и более воздействовали на жизнь христ. общин региона, приводили к порабощению части христиан, обнищанию остальных и переходу значительных групп населения в ислам; церковная паства КПЦ в XIII-XV вв. уменьшалась. Особенно масштабный обвал в провинциальных церковных структурах в Анатолии отражен в источниках XIV в. ( Vryonis. The Decline. 1971. P. 288-350). |
| Если Никифор Григора уже в 1324 г. выдвинул перед имп. Андроником II Палеологом проект пасхальной реформы, то Матфей Властарь в 1337 г. писал, что пасхальная аномалия «благочестию не причиняет ни малейшей порчи, но едва ли не прибавляет величия», поскольку все более отдаляет христ. праздник от иудейского ( Ρλλης, Ποτλς. Σνταγμα. Τ. 6. Σ. 408). И. А., продолжая линию Григоры и с похвалой отзываясь о его проекте, не считает нормальным все более усугубляющееся отклонение расчетов даты Пасхи «от правильности» (τς ρθτητος) и предлагает использовать на будущее более точный метод определения равноденствий и полнолуний. В этой связи он высказывает скептическое отношение к распространенным в Византии той эпохи ожиданиям скорого конца света в 7000 г. от сотворения мира: в противном случае менять пасхалию ради оставшихся неск. десятилетий действительно не имело бы смысла (PG. 19. Col. 1310bc). Однако в конце трактата И. А. вынужден защищаться от обвинений в хуле на св. отцов, создавших традиц. пасхалию. Отвергая наветы, он пишет: «Мы стремились лишь показать, что как бы ни был составлен каноний, невозможно избежать ошибки, привносимой временем, поскольку мельчайшая и неощутимая в точности за малый срок разница в периоде с течением многих лет становится существенной» (Ibid. Col. 1315b). Насколько можно понять из пасхалистического трактата И. А., он не разрабатывал собственной пасхалии, но пользовался реформированной пасхалией Никифора Григоры, где в лунные эпакты введена поправка +3, а пасхальная граница установлена исходя из весеннего равноденствия 17 марта (Ibid. Col. 1313-1316). П. В. Кузенков Соч.: Petavius D. Uranologion sive systema variorum authorum, qui de sphaera, ac sideribus, eorumque motibus graece commentati sunt: Sunt autem horum libri Gemini, Achillis Tatij Isagoge ad Arati Phaenomena, Hipparchi libri tres, ad Aratum, Ptolemaei de apparentiis, Theodori Gazae de Mensibus, Maximi, Isaaci Argyri duplex, S. Andreae Cretensis Computi; Omnia vel Graece ac Latine nunc primum edita. |
| О том, что византийская эра была хорошо известна Феофану, говорят приводимые им изредка датировки по «эре ромеев» 14 . Наряду с приведенным выше примером следует назвать и случай применения Феофаном византийской эры в датировке воцарения имп. Анастасия (апрель 491 г. н.э.): «от Адама по ромеям 5999, а по точному и истинному счёту александрийцев – 5983, от начала [правления] Диоклетиана – 207, от Божественного Воплощения – 483, индиктиона 14». 15 Апрель 491 г., 14 инд., соответствует 5999 г. по византийской эре как при сентябрьском, так и при мартовском начале года. При этом в качестве 1-го года Анастасия было бы очень удобно принять мартовский 5983 год. Однако Феофан не делает этого, начиная отсчет лет Анастасия лишь со следующего 5984 года, 15 индикта. Это лишний ряд убеждает нас, что в своей хронологической канве он последовательно придерживался именно сентябрьского индикта, а не «естественного» мартовского года, который с такой убежденностью отстаивал его предшественник Георгий Синкелл. Таким образом, можно сделать следующий вывод. Феофан, отдавая дань уважения избранной в «Хронографии» Георгия Синкелла александрийской эре, из соображений практического удобства объединил границы года мира с границами официального года индикта. Тем самым он пошел по тому же пути, по которому произошла трансформация мартовской (и ультрамартовской) византийской эры в сентябрьскую. Все вышесказанное служит лишним подтверждением необоснованности мнений о незначительной и второстепенной роли Феофана Исповедника по отношению к Георгию Синкеллу и доказывает самостоятельность и независимость авторской манеры этого выдающегося византийского историка. 16 Zusammenfassung Dieser Artikel ist dem größten historischen Werk der mittelbyzantinischen Epoche gewidmet, nämlich der Chronographie, die von Georgios Synkellos angefangen, von Theophanes Confessor dann zum Ende gebracht worden war (Anfang des 9. Jhrs.). Anhand der Analyse der chronologischen Struktur dieses Werkes wird gezeigt, daß jeder von beiden Autoren der Chronographie in seiner eigenen, für ihn typischen Weise an der Verfassung dieses Werkes arbeitete. Das spiegelte sich nicht nur in verschiedenen Weisen wider, in denen das historische Material aufteilt wird, sondern auch in der Anwendung seitens Georgios und Theophanes verschiedener chronologischer Systeme. Ersterer tritt als überzeugter Anhänger der klassischen alexandrinischen Ära von Annianos mit dem Jahresanfang am 25. März auf, und begründet die Richtigkeit des Jahresanfangs an diesem Datum dadurch, daß an diesem Tag die Schöpfung der Welt ihren Anfang nahm. Der zweite, wobei er Georgios in der Anwendung der alexandrinischen Zeitrechnung (das erste Jahr dieser Äre=5492 v. Chr.) folgt, setzt den Jahresanfang regelmäßig am 1. September an, und setzt die Grenzen des Weltjahres dem Jahr der Indiktion gleich. |
| По понятным причинам учение о Св. Духе занимает в сочинениях свт. Фотия особое место. Именно Фотий впервые обстоятельно рассмотрел и подверг всесторонней критике учение об исхождении Св. Духа не только от Отца, но и от Сына, которое в его эпоху стало находить все более широкое распространение в западноевропейской традиции. В сочинениях Фотия мы находим некоторые хронологические указания на распространение Filioque. Так, подспудное («сквозь зубы») распространение этого учения Фотий относит к временам «знаменитого Льва», от которого не минуло еще и двух поколений, то есть папы Льва III (795–816). Из других источников известно, что именно в его понтификат вопрос о допустимости Filioque в Символе веры не только был поднят латинскими монахами с Елеонской горы под Иерусалимом, но и нашел положительное решение на Ахенском Соборе 809 г. Другая веха находится в «Окружном послании», где говорится о распространении Filioque и других западных обычаев среди болгар: «Ведь еще и двух лет не чтил этот народ истинную христианскую веру, как мужи нечестивые и отвратные (как только не назвал бы их всякий благочестивый!), мужи, из мрака вынырнувшие (ибо были они порождением края западного) напав на народ новоутвержденный в благочестии и новоустроенный, словно молния, или землетрясение, или сильный град, а точнее сказать – как дикий вепрь разорив, подрывая и копытами, и клыками, то есть стезями постыдного поведения и извращения догматов (насколько простерлась их дерзость), повредили лозу Господа возлюбленную и новонасажденную» 25 . Крещение Болгарии датируется современными исследователями 865 г. Следовательно, указанные события имели место в конце 866 – начале 867 г., что совпадает со временем составления послания. Эту дату можно принять в качестве хронологической вехи начала греко-латинской богословской полемики о Filioque. Согласно святоотеческому учению, зафиксированному в третьем члене Никео-Константинопольского Символа веры , Св. Дух исповедуется как Господь Животворящий, исходящий от Отца. Этот догмат не подлежит никакому сомнению или пересмотру. При этом Фотий допускает, что «Дух, сходя от Отца, пребывает на Сыне – а если угодно, и в Сыне, ибо различие падежей не вносит тут никакого изменения» 26 . |
| «Нулевого» пальца быть не может в принципе. Кстати, обозначение ноля в английском происходит от того же арабского ifr, которое путем множества мутаций превратилось в zero, сохранив узкое значение арабского слова. «Число» по-арабски raqm, буквально ‘узор, метка’. Древними и современными богословами предложены многочисленные варианты расшифровки этого таинственного числа. См.: Книга об Антихристе/сост. Б. Г. Деревенский. СПб., 2007. Не вполне понятно, в какой степени случайным является наличие этого числа во многих реалиях современного мира: размеры монумента Вашингтона в одноименном городе США; стандартная ширина долларовой купюры; опорные элементы штрих-кода EAN-13/UPC; узоры на страницах гражданского паспорта РФ и т. д. Возможно, это просто совпадения, не имеющие ровным счетом никакого скрытого смысла… Помню, как при работе над дипломом я прыгал от радости, найдя в «Ленинке» нужное мне издание Фотия на негативной микропленке, и с энтузиазмом переписывал десятки страниц древнегреческого текста с горячего диапроектора, который в конце концов шарахнул меня током… А сейчас передо мной на столе лежит переносной диск с сотнями тысяч научных книг и статей, в любой из которых я за несколько минут могу найти нужную информацию и нажатием пары клавиш скопировать любой объем текста! Источник: Кузенков П. В. Цифра против числа. Богословские аспекты цифровизации//Сретенское слово. Москва: Изд-во Сретенскои духовнои академии, 2023. 2 (6). С. 19–30. DOI: 10.55398/27826066_2023_2_6_19 Комментарии ( ): Написать комментарий: Другие публикации на портале: © 2007-2024 Портал Богослов.Ru. Издатель: БОГОСЛОВ.RU Адрес издателя: 141300 Московская область, город Сергиев Посад, территория Троице-Сергиевой Лавры. Все права защищены. Свидетельство о регистрации СМИ Эл ФС77-46659 от 22.09.2011 При копировании материалов с сайта ссылка обязательна в формате: Источник: Портал Богослов.Ru . Мнение редакции может не совпадать с мнением авторов публикаций. Редакция открыта к сотрудничеству и готова обсудить предложения. |
| Рубрики Коллекции Фотофестиваль " Счастье можно родить " журнала " Фома " и движения " Женщины за жизнь " 1 мин., 31.05.2019 Поделиться Когда запечатлеваешь на камеру любимых и любящих людей, обстоятельства их отношений, то фотографиям передаётся свет этой любви и радости. Радость и счастье, ощущение полноты бытия — это главный плод настоящей любви. Каждый человек стремится именно к этому, иногда сам того не сознавая. Да: свою радость мы ищем на разных дорогах. И иногда случается, что забываем о пути, заложенном в самой природе человека — о счастье быть матерью и отцом. Фото Александры Стефановской Плод любви папы и мамы – их малыши, их дети. Это великая радость и счастье: новый человек, приведенный через них в бытие. И это счастье можно... родить! Альбом фестиваля полностью можно посмотреть на страничке Фомы ВКонтакте и по хештегу (здесь была удалена ссылка на организацию, запрещенную в РФ). Фото Александры Стефановской Фото Дарьи Манакиной Фото Евгении Кононович Фото Елены Фроловой Фото Иры Маташовой Фото Любови Астапенко Фото Марии Фоминой Фото Светланы Рындиной Фото Юлии Кузенковой Фото Юлии Фёдоровой Фото Юлии Фёдоровой Фотографии фестиваля из Инстаграм (деятельность организации запрещена в Российской Федерации): Фото пользователя @khasanova_jena Фото пользователя @poutintsevaim Фото пользователя @serafimafro Фото пользователя @izharkova_ Фото пользователя @_ksusha_che Фото пользователя @veligoshiki Фото пользователя @by____angelina Фото пользователя @irishechka073 Фото пользователя @arty_and_anastasia Фото пользователя @__kristinohka_ Фото пользователя @marina_nik26 Фото пользователя @daria_nekludova_ Фото на заставке Лены Стребковой Сохранить Поделиться: Поддержите журнал «Фома» Журнал «Фома» работает благодаря поддержке читателей. Даже небольшое пожертвование поможет нам дальше рассказывать о Христе, Евангелии и православии. Особенно мы будем благодарны за ежемесячное пожертвование. Отменить ежемесячное пожертвование вы можете в любой момент здесь Читайте также © Журнал Фома. Все права защищены, 2000—2024 Наверх |
| О том, чем армия отличается от воинства, а империя – от царства, почему святого воина нельзя назвать героем, можно ли прославлять павших на поле боя и какая брань – главная, рассказывает историк Павел Владимирович Кузенков. Здравствуйте, дорогие читатели и зрители! Сегодня мы будем говорить об армии, хотя правильнее будет сказать – о воинстве: как оно мыслилось в Византийской империи, чем было для византийцев и в чем отличие древнего представления о военном служении от нашего, современного. Не армия, но воинство Прежде всего – о терминологии. Когда мы говорим о современной сфере вооруженных сил, то используем, как правило, латинское слово «армия», связанное с античной эпохой, с древнеримской культурой. Говоря о Византийской империи , правильнее было бы говорить о воинстве или войске, поскольку со времен святого равноапостольного императора Константина, когда империя берет свой курс на христианизацию, на воплощение заповедей Христа в своем политическом строительстве, армия исчезает как нечто самодостаточное – она становится органичным элементом общего человеческого служения Богу. Ведь христианство мыслится именно как путь построения общества богоугодного, и теперь и военная служба, и служение в воинстве становятся одним из элементов этого общечеловеческого служения, которое направлено, прежде всего, на то, чтобы «работать Господу». Из суровых воителей императоры превращаются в миротворцев: в их титуле появляется именование «тишайший» Сама идея войны претерпевает в византийскую эпоху существенное изменение. Это хорошо видно по титулатуре императоров. Если все античные и раннехристианские императоры неизменно назывались победоносными, счастливыми (имелось в виду воинское счастье), победителями, великими, то уже к концу V – началу VI века в их титулатуру прочно входит такое именование, как миролюбивый – оно по-русски иногда переводится как «тишайший». Император теперь главной целью своей имеет спокойствие на земле, мир. Из суровых воителей императоры превращаются в миротворцев. И главная идея войны меняется: отныне любая война мыслится как оборонительная, либо как война для возвращения утраченных империей или захваченных у нее территорий, что понимается как восстановление справедливости. Исчезает элемент захватнический, грабительский, понимание войны как источника счастья и богатства. В принципе, устанавливается уже отношение к войне как к аномалии. Она мыслится как отступление от Божественных заповедей, поскольку связана с убийством и противоречит главной идее христианства – жертвенному служению. |
| Беседа 1-я. Кто и зачем интересовался историей Византийской империи? Вторая беседа цикла посвящена тому идеалу христианского государства, который пыталась воплотить Византия. Каким был этот идеал? Как соотносились идеал и реальность? Как воспринималось духовное и мирское – в единстве или противостоянии? Какие проблемы оказались наиболее трудными для решения и почему? Что значила для византийцев святость? Какие византийские уроки нам особенно важно усвоить? Рассказывает историк Павел Кузенков . Византия до сих пор является предметом оживленной дискуссии, темой, открытой для обсуждения. Я считаю, что пришло время внимательно заняться изучением этой действительно выдающейся цивилизации – чтобы извлечь уроки из ее исторического наследия: продолжить то успешное, что было заложено в византийскую эпоху, и избежать по возможности проблем и слабостей, которые были продемонстрированы византийцами. Христианский дух византизма Так что такое византийская цивилизация, что это за феномен? Можно говорить даже шире – о феномене восточного христианства. При этом надо понимать, что речь идет о Римской христианской империи. Слово «Римская» в ее названии говорит о том, что мы имеем дело с политическим порядком, который был основан Цезарем Августом, со всем богатством римской политической, юридической, правовой, экономической культуры, которая была оформлена в классическом виде при императоре Константине в IV веке. Но самое главное для нас то, что это была христианская цивилизация. И Римская империя стала называться Византией в нашем лексиконе для того, чтобы разграничить империю языческую и империю христианскую. А самоназвание этого государства – империя Ромеев, то есть Римская империя, – не изменилось, оно таким и осталось вплоть до ее падения. Главным в самоопределении византийцев было понятие «христиане». Что это значит? Мы впервые встречаем в истории опыт создания воцерковленного государства. Именно это выражает самый дух Византии и византизма, как было принято называть совокупность особенностей этой цивилизации в начале ХХ века в русской исторической науке. Император Константин, приняв христианство, не ограничился только личным выбором пути следования за Христом, христианство было не просто его личной верой – он предпринял достаточно дерзновенную попытку создать христианскую империю, создать государство, живущее по закону Христа, по закону Нового Завета. Нечего и говорить, насколько сложна и высока была эта задача. И мы, конечно, видим, что в конкретных исторических условиях, в условиях конкретной внешне- и внутриполитической ситуации решение этой задачи натолкнулось на огромное количество трудностей. |
| Страна невыученных уроков Источник: Известия Гибель империи. Византийский урок. Кадр из фильма Фильм наместника московского Сретенского монастыря архимандрита Тихона «Гибель империи. Византийский урок» я смотрела с запозданием, на DVD, уже многого наслушавшись про часовую программу, показанную телеканалом «Россия», и освоив целые тома откликов — на девяносто процентов резко негативных. У Антона Павловича Чехова есть рассказ, который называется «Дома». Один из самых трогательных. Прокурор окружного суда Евгений Петрович Быковский слышит от гувернантки, что его сына, семилетнего Сережу, застукали с сигаретой — конечно, украденной из отцовского стола. Мать Сережина умерла, отец в вопросах педагогики не силен, однако делать нечего — наследник призывается в кабинет, и там, после неудачных попыток назидания, прокурор сочиняет для сына сказку. «Слушай, — начал он, поднимая глаза к потолку. — В некотором царстве, в некотором государстве жил-был себе старый, престарелый царь... Жил он в стеклянном дворце, который сверкал и сиял на солнце, как большой кусок чистого льда. Дворец же, братец ты мой, стоял в громадном саду, где, знаешь, росли апельсины... бергамоты, черешни... цвели тюльпаны, розы, ландыши, пели разноцветные птицы... На деревьях висели стеклянные колокольчики... У старого царя был единственный сын... Это был хороший мальчик... Один только был у него недостаток — он курил... От курения царевич заболел чахоткой и умер, когда ему было 20 лет. Дряхлый и болезненный старик остался без всякой помощи... Пришли неприятели, убили старика, разрушили дворец, и уж в саду теперь нет ни черешен, ни птиц, ни колокольчиков...». Сам Евгений Петрович счел такой финал наивным, но воспитательному эффекту могли бы позавидовать Сухомлинский и Макаренко. Сережа «вздрогнул и сказал упавшим голосом: «Не буду я больше курить...». Я вспомнила этот рассказ, когда смотрела фильм «Гибель империи. Византийский урок». Ни в коем случае не хочу сказать, будто нам предъявили сказку. Знаю, что работа над фильмом заняла у отца Тихона полтора года. Главный консультант — Павел Кузенков — кандидат наук, специалист по истории Византии. И, однако же, многие византологи громко выражают свой протест. История — область не только фактов, но еще (даже преимущественно) трактовок. У каждого человека есть история — потому что есть прошлое. Насколько я понимаю, автор «Византийского урока» полагает, что с памятью человечества надо взаимодействовать, как с собственной, — гордясь, стыдясь, сожалея об упущенных возможностях. Память как собрание дат, память без эмоций никому не нужна. И история без эмоций — тоже. |
| Плюс какой? Любые экзамены – они мобилизуют. Но, опять же, по своему студенческому прошлому я знаю, что, пройдя экзамены, потом часто расслабляешься: выйдешь из аудитории – и все забудешь. Такие вот резкие перепады… Есть, конечно, даже такой метод лечения – контрастный душ, но это, как мне кажется, не самый лучший вариант. Конечно, когда человек мобилизуется, у него все же где-то то, что он старается запомнить, откладывается. Но, простите, я много раз мобилизовался перед сдачей всевозможных экзаменов, скажем, по истории КПСС, но сейчас уже ничего из этого не помню. Какие решения принял 10-й съезд, например? Конечно, мы зачастую изучаем много ненужных для нас вещей, и потому, мне кажется, очень важно, чтобы вопросы имели практическое приложение для будущих пастырей. К ним ведь люди будут приходить. Главное, чтобы они умели применять знания. Я вот изучал, положим, средневековую историю Юго-Восточной Азии, а сейчас меня спроси, – не вспомню, что там было в Камбодже или еще что-то…» Иеромонах Севастиан Павел Владимирович Кузенков , кандидат исторических наук, доцент, преподаватель Общецерковной истории: «Меня поразило, как сильно отвечали студенты, бодро. Это значит, что у них была возможность сесть за книги и почитать, все это лишний раз в голове упорядочить, уложить,несмотря на большое количество вопросов. Казалось бы, успешно сдать такой экзамен – трудная задача, но, тем не менее, очень полезная для студентов. И она помогает им самим подняться на новый уровень. Поэтому, несмотря на то, что многим казался такой экзамен спорным, как выяснилось, – ребята могут с этой задачей справиться и справились. То есть, потенциал есть. Это, действительно, полезно. На некоторые вопросы даже я не мог ответить. А еще очень отрадно было отметить, что у многих в глазах светилось ощущение того, что человек это все через себя это снова пропустил, уложил. А потому, даст Бог, будет это помнить потом долгие годы. Могу поздравить семинарию с таким крепким выпуском! У многих «хорошо» и «отлично». На грани «тройки» были только несколько человек». |
|
|
