| архимандрит Зосима (Шевчук) Аннотация. XIX век стал временем возвращения русской церкви к святоотеческому Православию. Влияние святителя Феофана Затворника на русское богословие XIX века, как и на богословие последующего времени, несомненно. Он был тем богословом, который не просто отвлеченно рассуждал на теологические темы, а тем, для кого богословие было сердцевиной его жизни. Служение слова было для него служением Воплощенному Слову – Христу Спасителю; именно свою писательскую деятельность Вышенский затворник видел как то, чем в наибольшей степени может выполнить свой архиерейский долг; с этим был связан и его затвор. Как отмечал доктор исторических наук, кандидат философских наук Н.Н. Лисовой , «...весь наш XIX век и начало XX – все это было возвращением Русской Церкви к святоотеческому Православию. Потому что в истории Русской Церкви был, как известно, перелом, связанный с Петровской эпохой, с синодальным периодом, с Духовным регламентом» Л.Д. Битехтина писала о том, что «... особенность состояния русского богословия и науки на этот период фиксировалось в задаче «догнать» западное просвещение (в частности, Германию). Проблема состояла в том, что, ориентируясь на западную школу богословия, наше – не исходило из внутренней потребности и убеждения» Святитель Феофан, несомненно, был одних из самых влиятельных духовных писателей XIX столетия, оказавшим большое влияние и на развитие русского богословия и в целом на общественную мысль, активно публикуясь, вступая в переписку по духовным вопросам. Переписка с мирянами была, наверное, одним из важнейших направлений духовной деятельности святителя Феофана в период его затвора в Вышенской пустыни. Удалившись в Вышенскую пустынь под Тамбовом, святитель Феофан больше 20 лет ежедневно проводил службы в домовой церкви, занимался книжными переводами и вел обширную переписку, отвечая на несколько десятков писем в день. Те вопросы, на которые он отвечал, в том числе и связанные с духовной жизнью, общественной нравственностью, массовым интересом к оккультизму и нехристианской религиозности – актуальны и сегодня. |
| Введение [К Оглавлению] Прежде чем приступить к изучению курса догматического богословия, полезно задаться вопросом: что такое богословие? Каким образом Священное Писание и отцы Церкви понимают сущность и назначение богословия? Слова " богослов " , " богословие " , " богословствовать " — встречаются ли они в тексте Священного Писания? — Нет. Замечательный факт: с одной стороны мы говорим о том, что источником нашего вероучения является Священное Писание, и в то же время сами эти термины — " богослов " , " богословие " , " богословствовать " — не встречаются ни в Ветхом Завете, ни в Завете Новом. Сам термин " богословие " — это античный греческий термин, греки называли богословами тех, кто учил о богах. В христианстве возможно двоякое осмысление термина " богословие " . Во-первых, богословие можно понимать как слово Бога о Самом Себе, а также и о сотворенном Им мире. В таком случае богословие оказывается по содержанию тождественным Божественному Откровению. Второе, более распространенное, значение этого слова — учение Церкви или какого-то отдельного богослова о Боге. По существу такое учение является не чем иным, как свидетельством об осмыслении тем или иным автором Божественного Откровения. В древней Церкви собственно богословием называлось учение о Пресвятой Троице. Остальные части вероучения (о творения мира, о воплощении Бога Слова, о спасении, о Церкви, о Втором Пришествии и т. д.) относились к области Божественного домостроительства или Божественной икономии (oikonomia) греч. — искусство управления домом; oikos — дом, nomos — закон), т. е. деятельности Бога в творении, Промысле и спасении мира. Сегодня под богословием понимается совокупность религиозных наук, среди которых различают основное, сравнительное нравственное, пастырское, но богословием в собственном смысле этого слова является догматическое богословие. Несколько слов о самом термине " богослов " . Насколько было почетно наименование " богослов " в древности говорит факт, что среди сонма святых Православной Церкви только угодника Божиих удостоены этого высокого звания. |
| Г.Ю. Каптен Часть I. Война в богословии Глава 1. Проблема допустимости войны в византийском богословии Практически все крупные христианские культуры в своей основе имеют глубокое противоречие, которое может быть условно обозначено как проблема соотношения «священства» и «царства». Первое представляет собой комплекс этических, богословских и мистических принципов Евангелия, второе же отражает необходимость жить в материальном мире, порой среди враждебного окружения. Разрыв между высотой заповедей и сложностью их практического осуществления ощутимо менее известен другим религиозным культурам, даже таким родственным, как иудаизм и ислам . Первые христиане, ощущая себя пришельцами в языческой Римской империи, задавались больше вопросами нравственного совершенства – «священством» – в повседневной мирной жизни, которую достаточно хорошо обеспечивала римская языческая армия, нежели проблемой ведения войны, т. е. заботами «царства». В новозаветных посланиях и творчестве мужей апостольских военные образы достаточно часто встречаются как символы пути спасения (например, Еф. 6:12–18 ), но именно как образы. Проблема участия христиан в военных действиях, судя по всему, практически не стояла перед авторами новозаветных посланий. Создается впечатление, что ответ, который могла дать Церковь первых христиан, был настолько очевиден всем, что не было нужды его обсуждать 22 , и всех вполне устраивала норма, выраженная словами Иоанна Предтечи к пришедшим к нему воинам: «Никого не обижайте, не клевещите, и довольствуйтесь своим жалованием» ( Лк. 3:14 ). Представляется, что вопрос, присуща ли идея пацифизма самому Евангелию и жизни ранней Церкви, останется навсегда ареной столкновения различных мнений. В Новом Завете существует достаточно цитат, чтобы желающий нашел подтверждение обоим мнениям. Представленная работа намеренно избегает такой постановки проблемы. Для решения наших задач достаточно ответить на вопрос: воспринимали ли сами христиане первых веков проповедь Христа и апостолов как призыв к пацифизму? |
| Общественный Комитет " За нравственное возрождение Отечества " О гонениях внутри Церкви. Иконы Божией Матери «Утоли моя печали». Священномученика Владимира. Святителя Григория Богослова 21.03.2013 Рубрика: Великий Пост Метки: Иконы Божией Матери " Утоли моя печали " , Святителя Григория Богослова , священномученика Владимира Во имя Отца и Сына и Святаго Духа! Поздравляем всех с праздником! Сегодня праздник иконы Божией Матери «Утоли моя печали», память священномученика Владимира — первомученика среди новых мучеников Российских, и память святителя Григория Богослова, архиепископа Константинопольского. Вчера мы говорили с вами о том, что печаль, поражающая наши души страданием Христовым и печалью Божией Матери, Которой оружие прошло Душу, обращается, как исповедует Святая Церковь, нам в радость. Этих печалей избежать невозможно, потому что мир, который ненавидит Господа, по слову Христову, ненавидит и нас. Но они могут проистекать и из-за нашей собственной греховности, из-за нашей причастности миру, и из-за того, что мир все более вторгается в самую Церковь. С самого начала истории христианства были гонения на Церковь со стороны мира, иудейского и языческого. В течение почти трехсот лет не прекращались попытки сокрушить, уничтожить Церковь Христову, так чтобы и следа ее не осталось на земле. Были и попытки разрушить Церковь изнутри путем вторжения в нее самого мира. И всякий раз тот, кто должен был сохранить верность Христу, призван был, на самом деле, заплатить за эту верность своею жизнью, как Христос до конца заплатил за нас всею Своею жизнью и Своею любовью. Так и мы всей нашей жизнью и верностью Христу должны засвидетельствовать, что причастны Христовой любви и отвечаем на эту любовь. После того, как мир был сокрушен верностью тех, кто Христовы (то есть силою Христовой), и Церковь восторжествовала над иудейским и языческим миром, этот мир, проникнув в Церковь, не переставал совершать вражду, смятение, разделение и гонение на тех, кто Христовы истинно, а не только по имени христиане. |
| Скачать epub pdf Сентябрь От Братства Преподобного Сергия при Московской Духовной Академии//Богословский вестник 1904. Т. 3. 9. С. 1–2 (1-я пагин.) —1— Корпорация Московской Духовной Академии в печальный день погребения одного из своих старейших представителей, Профессора Д. Ф. Голубинского , постановила открыть между своими членами подписку и почтить память почившего, прилагавшего как в должности Председателя Братства Преподобного Сергия, так и в своей личной благотворительности столько забот об обеспечении недостаточных студентов, – учреждением стипендии его имени и сооружением скроенного памятника над его могилой на академическом кладбище. Высотой христианского настроения, снисходительностью, доступностью, готовностью оказать всякому материальную и нравственную поддержку, цельностью характера и наконец своей самобытностью и оригинальностью покойный профессор приобрёл широкую известность, любовь и уважение среди своих многочисленных учеников и вообще лиц, имевших то или иное отношение к Московской Духовной Академии. Питая уверенность, что для многих —2— почитателей профессора Д. Ф. Голубинского приятно будет присоединиться к Академии и вместе с ней почтить память этого редкого человека, корпорация Московской Духовной Академии сим доводит до сведения друзей и почитателей покойного о состоявшемся постановлении и приглашает лиц, желающих принять участие в подписке, присылать свои пожертвования на имя г. Председателя Совета Братства Преподобного Сергия с точным указанием их назначения. Список пожертвований будет опубликован в годичном отчёте Братства. Никифор, архиеп. Константинопольский, свт. Краткая история со времени правления после Маврикия/Пер. И.Д. Андреева; под редакцией М. Д. Муретова//Богословский вестник 1904. Т. 3. 9.С. 433–443 (2-я пагин.). (Окончание.) —433— На этом соборе некоего Константина, облечённого схимонашеством, бывшего епископа Силейского, он провозгласил патриархом столицы. Составили определение веры, под которым подписались все злочестивые и нечестивые соумышленники, провозгласив низложение честных икон и, как уличные мальчишки, анафематствовали их. Вместе с ними предали анафеме бывшего архиерея Византии Германа, Георгия Кипрского и Иоанна Дамаскина из Сирии, по прозванию Мансур. |
| ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ВВЕДЕНИЕ В ДОГМАТИЧЕСКОЕ БОГОСЛОВИЕ РАЗДЕЛ I. ДОГМАТИЧЕСКОЕ БОГОСЛОВИЕ КАК НАУКА Глава 1. Понятие о догматическом богословии 1.1. Предмет догматического богословия. Понятие о догматах Православное догматическое богословие – наука, в систематическом порядке раскрывающая содержание основных христианских вероучительных истин (догматов), принимаемых всей полнотой Православной Церкви. Термин «догмат» (греч. τ δ γμα, множественное число τ δ γματα) происходит от греческого глагола δοκ ω (думать, считать, полагать). Этот термин имеет дохристианскую историю. В античной философии им обозначались аксиомы (постулаты), не требующие доказательств, лежащие в основе той или иной системы. Например, Платон в своем труде «Государство» (IV в. до P. X.) называл догматами правила и нормы, относящиеся к понятиям о справедливости и о прекрасном 34 . Сенека (I в. по P. X.) этим же термином обозначал основы нравственного закона, которому должен следовать каждый человек 35 . И, наконец, в связи с присутствием в термине некоего оттенка обязательности, его применяли и по отношению к постановлениям высшей государственной власти 36 . По этой причине и христианские писатели, имея в виду античных языческих авторов, могли говорить о «греческих догматах» (δ γματα λληνικ ) 37 . В Новом Завете слово «догмат» употребляется в нескольких значениях. Например, оно может обозначать некоторое постановление. Так, в Евангелии от Луки словом «δ γμα» назван указ кесаря Августа Октавиана о проведении переписи в восточных провинциях Римской империи (см.: Лк.2:1 ). В Книге Деяний «τ δ γματα» названы постановления Первого Иерусалимского Апостольского собора (см.: Деян.16:4 ). В посланиях ап. Павла (см.: Кол.2:14 ; Еф.2:15 ) данный термин употреблен либо для обозначения постановлений закона Моисея, либо для обозначения христианского учения во всей полноте 38 . В этом смысле данный термин употреблялся сщмч. Игнатием Антиохийским , мч. Иустином Философом , Климентом Александрийским и Оригеном , и именно такое его понимание было в целом характерно для христианских авторов II – начала IV вв. 39 |
| В VI столетии на христианском Западе появилось толкование на Книгу Иова, которое, пожалуй, можно считать самым ярким, самым глубоким, самым многогранным из всего того, что было создано святоотеческой мыслью в области экзегезы этой Библейской книги. Я подразумеваю здесь «Моралии на Книгу Иова», созданные святителем Григорием Великим (Двоесловом) (ок. 540–604). Следует отметить, что в своем толковании святитель Григорий постоянно и настойчиво отыскивает нравственный смысл библейского текста, в соответствии с которым Иов, превосходя своей святостью ветхозаветную реальность и будучи устремленным уже к реальности новозаветной, по выражению Двоеслова, «символизирует избранных» 1 , то есть прообразует стремящихся к совершенству христианских подвижников и святых. Это понимание значения личности Иова и позволяет святителю Григорию систематически и последовательно прилагать к нему понятия и принципы христианской аскезы, в том числе монашеского духовного делания. По сути, подвиг Иова здесь оказывается образным символическим описанием пути восхождения человека к богопознанию и богообщению, портретом христианского подвижника, святого, мученика. При этом и в таком толковании у святителя Григория также может присутствовать заметный типологический элемент. Кроме этого, одной из важнейших тем «Моралий» является тема мистического богословия, также раскрываемая с помощью типологии и тропологического изъяснения библейского текста. В духе и традиции православного мистического богословия святителем Григорием трактуются многочисленные библейские речения Иова. Вместе с тем следует отметить, что не только слова самого Иова, но и речения его друзей зачастую также толкуются святителем Григорием в русле положительного мистического опыта, таинственного Богооткровенного богословия. При этом следует сразу же подчеркнуть, что это тем более неожиданно, что в понимании Двоеслова друзья Иова – Елифаз, Вилдад и Софар – прообразуют враждебных Церкви Христовой еретиков. Иов же, по его убеждению, предуказует не только на Самого Спасителя, на Его страдания и Жертвенный подвиг, но вместе с тем и на Его Церковь – как на Тело Господне 2 . |
| Введение На замысел этой книги повлияли разнообразные предпосылки и идеи. В её основе лежит прежде всего «Добротолюбие», публикация которого в 1782 году в Венеции стала своего рода поворотным моментом в истории современного православного богословия. Не всё православное богословие после этого события несёт на себе отпечаток «Добротолюбия». Напротив, в большинстве академических богословских трудов, созданных в Греции и России, по крайней мере до недавнего времени, вообще не прослеживалось его влияния. Почему же «Добротолюбие» стало столь значимым событием? Если кратко, в нём был предложен подход к богословию как науке, имеющей в своём центре опыт переживания Бога, – опыт, выраженный в молитве, в результате которого человек, ищущий Бога, совершенно преображается. Такой подход исключает рассмотрение Бога как некой концепции, философской гипотезы или высшего морального гаранта. Более того, в «Добротолюбии» была поставлена задача вернуть христианский образ жизни к святоотеческой традиции. В первую очередь речь шла о монашестве, но им не ограничивались. В оригинальном греческом издании на титульном листе пояснялось, что «Добротолюбие» – это антология текстов «святых и богоносных отцов наших, в соответствии с которыми, через нравственное любомудрие в согласии с деланием и созерцанием, ум очищается, просвещается и совершенствуется». Таким образом, речь идёт о богословии, укоренённом в христианском опыте молитвы и сопровождающих его аскетической борьбы и глубокого внутреннего прозрения, как оно взращено святыми отцами (и матерями) Церкви. Вторая моя идея – совсем из другой области, хоть и не чуждой общему замыслу книги. Это книга о людях, а не об истории православной мысли или про богословие. Ведь мысль, составляющая богословие, не витает в некоем интеллектуальном эфире, она принадлежит мыслителю. Я с осторожностью отношусь к повествованию об истории мысли в отрыве от живого человека, где-то и когда-то жившего, решавшего насущные проблемы в своей жизни, среди людей и (что важнее всего и чаще всего незримо) в глубине собственной души. |
| Жизнь в Церкви – жизнь в благодати. Преп. Симеон Новый Богослов и о. Иоанн Кронштадтский о Церкви и благодати Источник Скачать epub pdf Православная вера, исповедуемая в творениях отцов и учителей Церкви, едина у всех и всем им обща. Но вера есть жизнь, а жизнь не производит совершенно одинаковых штампов. Наличие индивидуального элемента сообщает творениям свежесть, жизненность, силу. В общей сумме святоотеческой письменности так создается многосторонность, богатство, полнота. Выявить индивидуальное, особенное, характерное в творениях отдельных церковных писателей составляет одну из существенных задач при изучении святоотеческой письменности. Но так как своеобразное здесь может представиться и уклоном от общего, не входящим в строгия рамки церковного учения, то поэтому важно бывает видеть соответствие у двух или нескольких церковных писателей в их характерном личном, устанавливать параллель и общность идей. Не из книжного любопытства, не из за теории и систематики подходит христианин к творениям и отдельным мыслям наших учителей веры, а чтобы воспринять от них наставления для самих себя, проверять собственные шаги, усвоить полезныя для себя и других указания. Преп. Симеон Новый Богослов и о. Иоанн Кронштадтский – люди разных эпох, разных национальностей, их деятельность протекала в разных церковных условиях, различны они и по своим характерам и, наконец, по форме их писаний. Преп. Симеон заканчивает собой первое тысячелетие православной христианской мысли, о. Иоанн – второе тысячелетие. Преп. Симеон – монах и руководитель-пастырь монашества, о. Иоанн – приходский священник, служитель широких кругов церковного народа и «всероссийский пастырь». Нельзя указать никакой прямой зависимости в творениях о. Иоанна от творений преп. Симеона. Тем более достойно внимания совпадение их мыслей и наставлений в том именно, что на общем фоне христианской письменности представляется у каждого из них индивидуальным, характерным. Скажем несколько слов о стороне формальной их писании. Им обоим присуща горячность, живость слова, так отчетливо выражающая их убежденность и пастырскую ревность, хотя внешняя форма очень различна: у преп. Симеона, за малым исключением – «слова», т. е. цельныя поучения; у о. Иоанна – преимущественно краткия записи в виде дневника. Они оба много богословствуют, настолько, что по творениям каждого из них можно было бы составить курс догматического богословия, между тем как оба по существу в своих писаниях проповедники молитвы, духовной работы над собой, учители христианской жизни, а не догматисты. В этом отношении их творения – прекрасные показатели того, как неразрывно связаны между собою нравственное учение и догматы ; здесь наглядное свидетельство, что христианское богословие есть единое целое и что разделение его на догматику и этику приводит к обоюдной односторонности. |
| игумен Сильвестр (Стойчев) Жизнь и богословие Михаила Тареева Скачать epub pdf От редакции 7 ноября – день рождения выдающегося теолога конца XIX – начала XX века Михаила Тареева , предшественника религиозного экзистенциализма, расцвет которого Западная теология пережила после Первой мировой войны. Прочтение сочинений Михаила Тареева исходя из трагической ситуации человека двадцатого века – дело будущего. Пока что богословская мысль еще слишком соотносят творчество Михаила Тареева с его собственным контекстом, в то время как он творил как предтеча, предупреждавший о трагедиях двадцатого века и искавший – еще до Карла Барта – то христианство , которое способно остаться действенным во времена крушения всех твердынь: веры в прогресс, веры в человечность человека, веры в силу традиции… Он чувствовал бессилие всего того, на что привыкли полагаться его современники. И убеждал, что только Христос есть камень, на котором строит строить. Но его неверно понимали. И считали разрушителем традиции. Между тем, все казавшееся незыблемым падет буквально через несколько лет, и христианам останется только путь следования гонимых за Гонимым, мучеников за Мучеником, уничиженных за Уничиженных. Тот путь, о котором их предупреждал Михаил Тареев. Сегодня Богословский Портал публикует статью игумена Сильвестра (Стойчева), преподавателя Киевской Духовной Академии, ожидая в будущем активного осмысления творчества как самого Михаила Тареева , так и либеральных теологов Киева, творивших в ту же эпоху. I. Жизнь Михаил Михайлович Тареев 1 родился 7 ноября 1867 году 2 , в Рязанской губернии, в семье сельского священника. Учился в Рязанской семинарии (окончил ее в 1887 году), затем в Московской Духовной академии, которую окончил в 1891 году и на год был оставлен при академии в звании профессорского стипендиата. В 1891 году защитил магистерскую диссертацию на тему «Искушение Богочеловека» (во 2-м издании название книги было изменено на «Искушение Господа нашего Иисуса Христа»). Затем Михаил Тареев последовательно проходил преподавательские должности в Псковской (1893–1899 годы; преподает гомилетику, практическое богословие, литургику и французский язык) и Рижской (1899–1902 годы; преподает латинский язык) духовных семинариях. 6 сентября того же года принят в МДА на должность экстраординарного профессора по кафедре нравственного богословия. В 1904 защитил докторскую диссертацию «Уничижение Господа нашего Иисуса Христа ( Фил. 2, 5–11 ). Экзегетическое и историко-критическое исследование» (М., 1901). Обе диссертации и другие свои труды Михаил Тареев затем объединил под общим заглавием «Основы христианства. Система религиозной мысли» (Т. 1–5. Сергиев Посад, 1908–1910). Работы Тареева были отмечены премией митрополита Макария, однако против них велась острая полемика, на которую он отвечал часто в резком духе. С 1905 года М. Тареев – ординарный профессор МДА. В течение пяти лет (1910–1915 годы) Михаил Михайлович был членом Библейской комиссии. |
|
|
