| Из столкновения этих дисциплинарных порядков выродилось среднее направление, которое, не отрицая ни того, ни другого в принципе, предоставляло каждому держаться того, что будет ему по силам, отдавая, впрочем, предпочтение правилам более строгим. В этом примирительном духе высказываются некоторые византийские, а по следам их и русские литургисты. Этим безразличным отзывам соответствовала и тогдашняя неустановившаяся практика. Недоумения по вопросу о разрешаемости поста в праздники, приходящиеся на среду и пятницу, целиком перешли к нам и царили на Руси, вплоть до окончательного введения устава иерусалимского, да и тут не прекратились вполне, а продолжали заявлять о себе в местных обычаях, в особых порядках больших монастырей и разнообразились, благодаря правилам эпитимийным. Подробное изложение этих разногласий и разбор главных известий об этой борьбе в области устава, за первый период русской церкви, сделано Е. Е. Голубинским в его истории Р. Ц. т. I, 2, 399 след. Не соглашаясь с почтенным исследователем в постановке этого вопроса и особенно с тем мнением, что источник этих разногласий лежал в противоречии русской церкви порядку патриархии, мы считаем причиною их те главные направления по этому вопросу, которые сейчас наметили и объяснили. Не одна патриархия служила представительницею строгих правил о посте, но они давали себя знать и в Антиохии, где действовал Никон Черногорец, и в областях палестинских, и в уставах ктиторских. Это была, скорее, борьба студийских принципов с другими течениями, которые никоим образом нельзя приурочивать к одной патриархии и выводить отсюда. Мы приняли студийский устав в конце XI в., когда на востоке его история приходила уже к концу, а его правила стеснялись и заменялись новыми влияниями, новыми порядками, выходившими из других условий тогдашней церковной жизни. А между тем в XII u XIII веке мы продолжали оставаться на почве прежних студийских правил и по необходимости должны были считаться с новым положением дела, создавшимся на востоке. |
| Этим словам из Пращицы инок Никодим противопоставляет множество выписок из древлеписьменных и древлепечатных книг, где требуется большее число земных поклонов в уреченные времена, нежели в Уставе исправленном. Здесь же он приводит выписку из книги Никона Черногорца (из гл. 57) о ереси коленонепоклонников, в доказательство того, что не творящие поклонов «по уставлению церковному» подлежат проклятию, как еретики. А все «показание» Никодим заключает такими словами: «темже убо в ответе 147 именованные книги Пращицы поречение новшеством и еретичеством, непщуется нам нижайшим, яко всуе тако древнее вселенския церкве всеобдержное земных поклонов содержание безчестно гаждается, о чем, елико отложения, толико поречения ради, зело сомневаемся». Замечание на осьмое на десять показание Весьма несправедливо поступил инок Никодим, решившись обвинить архиепископа Питирима, сочинителя Пращицы, в том, что будто бы он «всеобдержное вселенския церкви содержание земных поклонов» назвал еретичеством 44 ; он назвал только, притом не «всеобдержное содержание земных поклонов», а умножение их количества в старопечатных книгах, «своемненным умышлением», а отнюдь не «еретичеством». Посему и сомнение о таком несуществующем «поречении» инок Никодим изъявляет совсем напрасно. А между тем, так несправедливо возведя эту вину на Питирима, инок Никодим напротив сам повинен в таком тяжком «поречении» на православную церковь : ибо он привел из книги Никона Черногорца статью о ереси коленонепоклонников именно с тою целью, чтобы обвинить церковь за мнимое отложение земных поклонов именно в еретичестве, за каковое она якобы подлежит проклятию. Посмотрим, справедливо ли это тяжкое обвинение его на церковь. Инок Никодим неверно понял приведенное у Никона Черногорца в 57 главе свидетельство из книги Иоанна Дамаскина о ереси коленонепоклонников, и потому совсем напрасно приложил его к православной церкви. Упомянутая ересь не в том состояла, чтобы полагать поклонов менее, или более положенного уставом числа, а в том, чтобы отнюдь и никогда не преклонять колена в молитве, о чем ясно пишется в той книге Никона Черногорца в том же самом слове, на которое и сам Никодим ссылается. Здесь читаем: «Сии (коленонепоклонницы) на всяко время молитв своих колену не хотят поклонити, но стояще присно молитвы своя творят». А в различии количества поклонов, то есть в том, менее или более полагать их в известное время богослужения, в этом не только ереси, но даже никакой вины, или недостатка та же самая книга не поставляет: ибо в том же 57 слове описаны два устава, Студийский и Иерусалимский, в коих содержится большое различие в указании поклонов, и никоторого из них преподобный Никон за уменьшение числа поклонов не порицает, тем паче ересию не обносит. Ясно, что преподобный Никон во уменьшении поклонов не полагал великой важности. |
| Такое понимание слов Студийского устава: «его же николиже обычай бе творити», относительно пения на утрени великого славословия подтверждают слова пр. Никона Черногорца, писателя конца XI века. Этот отец в своем Тактиконе, излагая чин утрени, между прочим говорит следующее: «Подобает ведати, яко в студийстем типице, отнюдь славословие великое не бывает, ни в неделю, ни в великий праздник; но в тех днех, на хвалитех глаголют стихеры, такоже и на стиховне; в малые же праздники на стиховне глаголют стихеры, такоже и в прочая дни». 86 Читая эти слова совершенно отдельно от слов последующих, можно думать, что Никон Черногорец говорит о том, что славословие великое совершенно не входило в состав утрени по уставу Студийскому; но дальнейшие слова этого преподобного отца показывают, что в приведенных словах он говорит только о том, что великое славословие, по уставу Студийскому, в вседневном богослужении никогда не пелось, даже в великие праздники, но всегда читалось. «А во Иерусалимстем типице не тако», пишет далее Никон Черногорец, «но во всякую неделю славословия великая имать: тако же и во всю пятидесятницу от Христова рождества до святаго Василия, тако же и от просвещения дóндеже отдадят праздник. Прочая же великая праздники то един день точию» 87 ... Таким образом великое славословие по Иерусалимскому уставу, по словам Никона Черногорца, полагается только в известные дни, а между тем нам несомненно известно, что оно входит в состав решительно каждой утрени по этому уставу, из чего мы можем заключить, что Никон Черногорец говорит здесь о пении великого славословия, а не о чтении его на утрени. Сопоставляя эти слова с первыми, мы принуждены будем принять и эти последние в таком же точно смысле, т. е. что по уставу Студийскому великое славословие в чине утрени «отнюдь не бывает», как гимн, который должно петь, но всегда есть в нем как гимн, который должно читать. Это подтверждается также и тем, что в некоторых богослужебных книгах Студийского периода XIII и XIV веков мы находим указание на то, что великое славословие входило в состав вседневной утрени. |
Не удалось извлечь искомое из базы ((( |
|
|
| и о трапезном устроении», «о сочиве и овощии», «о одеждах и обущах» и т. д. Это все такие статьи, которые были лишь уместны в ктиторских уставах, писанных не для церковного только употребления, но и для урегулирования внутренней жизни общежительных монастырей. Только из этих типиконов и мог Никон Черногорец заимствовать подобные статьи, которые к тому же представляют в большинстве случаев извлечения из них. Что же касается «сводного толкового Типикона (слово 1 Тактикона), где сличаются показания наличных уставов», то подробности относительно служб по уставам студийскому и иерусалимскому, встречаемые нами здесь, не должны нас смущать, так как под руками Никона Черногорца могли быть коротенькие ктиторские типиконы и обширные, каков, напр., Типикон патриарха Алексия и Типикон византийского вельможи XI в. Михаила Атталиата. Богослужебный Типикон последнего пока потерян для науки, но существование его не подлежит сомнению. В главе « περ τς δοξολογ ας» своего в собственном смысле монашеского ктиторского устава Михаил Атталиат пишет: « Τς δε δοξολογ ας πσας τς τε νυκτερινς κα μερινς θλω γενσθαι κατ τ Τυπικν μο, περ δ ως συνεγραψμην κα τ λοιπ, σα κεσε κεκαν νισαι» (Miklos., M ll. Act. diplomat., p. 314), т. е. относительно славословий всех вечерних и дневных я желаю, чтобы они совершались по моему Типикону , который я написал отдельно, а также и все прочее, что там положено. Судя по этому заявлению, по обстоятельности первой половины его устава, а также потому, что богослужебному Уставу не нашлось место в главе » περ τς δοξολογ ας«, этот для нашей цели весьма интересный и доселе, к глубокому сожалению, неизвестный устав должен быть по объему не менее устава патриарха Алексия. Из подобного рода ктиторских уставов можно составить сводный устав гораздо даже обстоятельнее, чем это сделал Никон Черногорец. Но если бы мы на время и допустили положение, что Никон Черногорец имел дело при написании своего тактикона около 1086 г. (еп. Сергий, Мансветов и др.) с полными типиконами студийскими и иерусалимскими, то как бы объяснили тот факт, что патриарх Алексий, глава Византийской Церкви, в ведении которого находилась и знаменитая в ту пору обитель студийская, при составлении устава для своего монастыря не нашел в этой последней полных записей устава, а принужден был пользоваться краткими записями и ктиторскими типиконами. |
| Из устава Великой церкви вошло сюда и правило о совершении полной литургии в великую пятницу, когда в этот день приходится Благовещение и храмовой праздник 9 . Так как Никон Черногорец уже ссылается на это правило и говорит, что оно разделялось и другими типиками, то значит оно успело войти в практику больших монастырей ранее его. В XI веке Иерусалимский устав был известен в полной записи, но от этого времени памятников его до нас не дошло. Из слов Никона Черногорца видно, что он был распространен в большом числе списков, которые представляли значительные разности между собой и в сравнении с уставами других отраслей. Вальсамон выделяет его от студийского и в отличие от последнего называет «τ ιεροσοιημιτικν τυπικov» 10 . В массе этих списков Никон отличает древнейшие записи от позднейших и ссылается на первые для проверки и оценки существующих церковных обычаев. Эту авторитетную запись он называет «иерусалимским древним типиком от отец преданным» 11 и ссылается на нее в своих литургических параллелях как на руководство при разъяснении спорных вопросов литургического свойства. Желая иметь более древний и компетентный список для проверки разноречивых показаний тогдашних типиков, Никон вошел в сношение с Кир Феодосием, настоятелем Спасского Лаодикийского монастыря, и вместе с ним нашел в библиотеке этого монастыря «типик сокровен древний иерусалимский», который «изначала» (т. е. задолго до того) был доставлен игуменом Саввина монастыря Никодимом митрополиту Лаодикийскому. Никон взял его отсюда, положил на хранение в монастыре Симеона Дивногорца и предоставил желающим для списывания (сл. 6 л. 62 об). К сожалению, список настоятелей Саввиной лавры неизвестен, а потому и нельзя решить, когда именно жил игумен Ηикодим, а, следовательно, как древен был и самый этот апограф. К еще большему сожалению, Никон не показал состава и особенностей этого типика и даже не ссылался на него прямо в своих сравнительных выписках, а потому устав этот остается для науки потерянным. Впрочем, сочинения Никона дают немало указаний для знакомства с современным ему уставом, и эти указания тем более ценны, что мы не имеем от XI века полной записи иерусалимского устава в роде той, какая дошла с именем патр. Алексия, не имеем даже и краткого его изложения. В 57 главе пандект (л. 571 об.) Никон приводит выдержки из иерусалимского устава о пище под заглавием: «от типика иерусалимского», отмечает праздники по этому уставу (ibid. л. 578), в тактиконе указывает его особенности в совершении павечерницы (сл. 1 л. 12 об.) и делает на него другие ссылки в сводном типике. |
| Ужели вы, отцы, еще и этого не знаете, что наши книги старые с российскими новыми не сходственны?» 70. Наш ответ раскольникам Мы ему ответили: «Как нам о том не знать? Ежели бы были книги сходны, не было бы и раздоров и разных расколов; но надобно знать, которые справедливее и с древними греческими сходственнее? И мы прежде полагали и рассуждали по-вашему, что Никон Патриарх книги переменил, и многое в них прибавил и убавил; но после рассудили так: ежели бы Патриарх Никон в чем испортил российские книги или переменил веру, то Россия с Греками была бы не согласна, и Патриарх Никон отступил бы от Вселенских Восточных четырех Патриархов; но несть тако, несть. А наипаче Патриарх Никон с ними соединился. Поэтому, Патриарх Никон не испортил российские книги, и ничего в них не прибавил, ниже убавил; он только исправил в российских книгах погрешности, которые взошли от неискусных переводчиков и переписчиков. А ежели бы Никон Патриарх русские книги испортил, то бы они уже с греческими книгами были не согласны, и Великороссияне в вере были бы не согласны с прочими народами, которые содержат православную веру, и пребывают в древнем благочестии, и находятся под управлением четырех Вселенских Восточных Патриархов: Константинопольского, Антиохийского, Александрийского и Иерусалимского, и живут в разных странах и под властью разных царей и князей, а именно: 1) Греки, – живут в трех частях света: в Европе, Азии и Африке, и рассеяны по морям и островам Средиземного моря; 2) Палестинские обитатели, называемые Белые Арабы; 3) Египтяне; 4) Сириане, находящиеся под паствою Антиохийского патриарха; 5) Грузины; 6) Болгары; 7) Босняки; 8) Черногорцы; 9) Сербы; 10) Далматы; 11) Волохи; 12) Молдаване, посреди которых мы живем; да еще седмь епархий православных, разных языков, находятся под Австрийским владением. Все сии народы пребывают во единой Святой Соборной Восточной Апостольской Христовой Церкви и во единой православной вере и древнем благочестии. Некоторые из них с Россиею сношения не имеют, и Патриарха Никона не знают, даже о нем, может быть, и не слыхали; и имеют у себя древние рукописные и печатные книги, по которым совершают Богослужение, – но хотя и новые, но с древними во всем сходственны; и между ними раздоров в вере никаких нет. |
| Христодул, помня заповедь Христа о бегстве ( Мф. Х, 23 ), покинул обитель и переселился на гору Латр близ Милета. 1268 Бедствия монахов особенно увеличились после появления на Востоке турок-сельджуков, которые около 1076 г. завоевали всю Сирию и Палестину. Дикие сыны пустыни не знали никакого закона и права, кроме права сильного и власти меча. Не связанные никакими договорами, движимые корыстолюбием и фанатизмом, они равно преследовали всех христиан, и в частности монахов. Их победоносный путь ознаменовывался страшными бедствиями для иноков. Турки врывались в монастыри, грабили их имущество, попирали монастырские святыни, разрушали и сжигали монастырские постройки, истязали и убивали монахов, бесчестили монахинь и т. п. 1269 Этой участи подвергались иноки всех покоренных турками стран. В частности, от них сильно пострадали монастыри в окрестностях Антиохии. На положение последних в эпоху турецкого завоевания проливает некоторый свет биография инока Никона Черногорца. Никон поселился в антиохийском патриархате около 1053–1054 гг., прибыв сюда из Константинополя. 1270 Первым местом его подвижничества был монастырь Луки Анаварзского на Черной горе близ Антиохии, а потом монастырь Пресвятой Богородицы Рондиевы, или Роидиевы, называвшийся также Раифским ( κ το α θου), помещавшийся по соседству с первым. В последний монастырь Никон перешел по недовольству на него братии обители Луки за ревность в проповедовании слова Божия. Но и в монастыре Раифском он прожил недолго: обитель подверглась нападению турок и была совершенно ими опустошена. Никон нашел приют в монастыре преп. Симеона Дивногорца. Около 1084 г. и эта обитель была разорена турками, и Никон снова удалился в Раифский монастырь. Здесь он собрал вокруг себя небольшую общину монахов и стал во главе ее. Здесь, вероятно, Никон и скончался вскоре после 1092 г. 1271 Завоевав в 1070 г. Иерусалим, турки и здесь ознаменовали свою власть всякого рода жестокостями и насилием против монахов. Многие палестинские монастыри были ими разрушены, в частности те, которые лежали в окрестностях Иерусалима. |
| Наконец, к характеристике первоначального состава этой записи нужно отнести то, что она не имела так называемых Марковых глав и тех дополнительных замечании к отделу суточной службы, которые начинаются словом «στον», или по-славянски «ведати подобает». Первоначально, общая часть содержала изложение суточной, триодной и месяцесловной службы без этих дополнений казуистического свойства. Они были составлены ввиду вновь возникавших вопросов служебной практики и присоединены к основному тексту впоследствии. Не говорим о дополнительных статьях, отдельных от текста. В XI веке иерусалимский устав уже был известен в полной записи, но от этого времени памятников его до нас не дошло. Из слов Никона Черногорца видно, что он был распространён в большом числе списков, которые представляли значительные разности между собой и в сравнении с уставами других отраслей. Вальсамон выделяет его от студийского устава и в отличие от последнего называет «τ εροσολυμιτικν τυπικν» (De jejuniis. Rhally et Potly t. IV, p. 566). В массе этих списков Никон отличает древнейшие записи от позднейших и ссылается на них для проверки и оценки существующих церковных обычаев. Эту авторитетную запись он называет «иерусалимским древним типиком от отец преданным» (Тактикон, слово 1 лист 21) и ссылается на неё в своих литургических параллелях, как на руководство при разъяснении спорных вопросов литургического свойства. Желая иметь более древний и компетентный список для проверка разноречивых показаний тогдашних типиков, Никон вошёл в сношение с кир Феодосием, настоятелем Спасского Лаодикийского монастыря, и вместе с ним нашёл в библиотеке этого монастыря «типик сокровен древний иерусалимский», который «изначала» (т.е. задолго до того) был доставлен игуменом Саввина монастыря Никодимом митрополиту Лаодикийскому. Никон взял его отсюда, положил на хранение в монастыре Симеона Дивногорца и предоставил желающим для списывания (слово 6 лист 62 оборот). К сожалению, список настоятелей Саввиной лавры не известен, а потому и нельзя решить, когда жил игумен Никодим, а, следовательно, как древен был самый этот апограф. К ещё большему сожалению, Никон не показал состава и особенностей этого типика и даже не ссылался на него прямо в своих сравнительных выписках, так что устав этот остаётся для науки потерянным. Впрочем, в сочинениях Никона содержится немало указаний для знакомства с современным ему уставом, и эти указания тем более ценны, что мы не имеем от XI века не только полной записи иерусалимского устава вроде той, какая дошла с именем патриарха Алексия, но даже краткого его изложения. В 57 главе пандект (лист 571 оборот) Никон приводит выдержки из иерусалимского устава о пище под заглавием: «от типика иерусалимского» и отмечает по этому уставу праздники (ibid. лист 578); а в Тактиконе указывает на его особенности в совершении павечерницы (слово 1 лист 12 оборот) и делает немало других ссылок. |
| Саввы. Известие это принадлежит Никону Черногорцы, бывшему сначала каким-то должностным лицом («наставником»), а потом игуменом в монастырях Раифском на Синае и св. Симеона Дивногорца на Черной горе близ Антиохии во время имп. Константина Дуки (1059–1067 г.) и лично много сделавшему как вообще для развития церковного устава, так, в частности, для замены Студийского Устава Иерусалимским 1664 . Побуждаем нестроениями в тогдашних монастырях (неповиновение настоятелям, стремление к келлиотству, как дающему более свободы, разногласие богослужебных чинов), Никон задумал дать письменное руководство для иноков, сводный Типикон или «Тактикон» чрез сличение разных уставов. При подготовительных работах к этому сочинению, для Никона обнаружилось не только существование множества разных уставов, как-то Великой церкви, Студийского, Иерусалимского, Свято горского (Афонского), устава Антиохийской патриархии, монастыря св. Авксения и др. (не говоря о древних правилах прп. Пахомия, Василия В., Кассиана), но и значительное разноречие между ними, даже между различными редакциями одного и того же устава: «различные типики Студийские и иерусалимские прочтох и (с. 411) собрах и несогласишася един ко другому, ниже Студийский со друзем Студийским, ни иерусалимский с другим иерусалимским» (должно быть Никон имел под руками ктиторские Типиконы) 1665 . За разрешение м своих недоумений Никон обратился к «искусным отцам» в обители св. Саввы и по их совету «попекохся о древнем иерусалимстем» Типике 1666 , игумен этой обители направил его за исправным списком иерусалимского Типика в Лаодикию (очевидно в лавре св. Саввы руководились, как отчасти теперь на Афоне, неписанным Типиконом), и вот «у Спаса в Лаодикии», рассказывает Никон, «обретохом в книгоположнице Типик сокровен древний Иерусалимский его же бл. Никодим, бывший игумен св. Саввы (хронология неизвестна), изложи митрополиту Лаодикийскому из начала, и той взях, яко веси, и имам зде у св. Симеона чудотворца (на черной горе), иже хощут от него преписуют. |
|
|
