| Это видно из жития Саввы Освященного и его сотрудников, из аскетических сочинений сирских и египетских отцов, из указаний Никона Черногорца и уставов иерусалимских. Не повторяя того, что было нами сказано о значении Афона в обработке скитского правила, довольно указать на Никона Черногорца. В его время келейный или «особный» способ пения был в полной силе и составлял своеобразный чин богослужения, резко отличавшийся от устава монастырей общежительных. О каждом из этих порядков службы Никон говорит в своих Пандектах особо и разъясняет их особенности словами церковных писателей. Так, в 29 слове он говорит «об образе молитвы и пребывания отшельнического, и яко неключима суть отшельников, яже в церквах певаемая». В 30 слове речь идёт «об образе молитвы с пением, иже в дружине сущим и пребывании же в церквах собирающимся». Отдавая предпочтение общежитию перед другими способами иночества, он положительно запрещает монахам киновитам следовать уставу келейной службы и даёт такого рода наставление: «ни молитвы, ни петия лепо есть имети особь по преданью, говорит он, но вся во общине; в кельях же она точию достоит пети, яже воображена быша» (Тактикон, слово 1, лист 25, ср. ibid. лист 15). В Кутлумушском уставе из Синодальной библиотеки, в заключительной статье о типике, содержится указание на скитское правило в следующих словах. Сказавши, какой порядок нужно соблюдать во время общего пения, составитель статьи делает следующее замечание: «впрочем за невозможностью не всегда бывает общее пение, но как у сынов Израиля было установлено не ежедневно входить во храм, а только в определённые времена и годовые праздники, то же самое имеет место и здесь у нас» (Прибавления к Творчествам св. отец 1884 г., книга 2, стр. 790–710). Мы не знаем греческих списков скитского устава и склоняемся к мысли о составлении его на Руси, не распространяя, впрочем, этого заключения на основное содержание скитского устава, которое всецело принадлежит восточному монашеству: славянский излагатель не только стоял под сильным влиянием греческих отцов, но иногда буквально повторял их правила и изречения 247 . |
| Никон Черногорец, монах одного из монастырей 1641 , находившихся близь Антиохии, на так называвшейся Чёрной горе 1642 (откуда прозвание), соседней с горой Симеона Столпника, жившие во второй половине XI века 1643 . Он составил два весьма обширных сборника, из которых один называется Пандектом или Пандектами ( Πανδκτης, ται, Сборник), другой – Тактиконом ( Τακτικν – Чиновник, Чиновная книга). Первый сборник, разделённый на две части и 63 слова (36 в первой части и 27 во второй) 1644 и представляющий „съчетание” или собрание выписок из отцов, посвящён главным образом христианскому нравоучению (общему и монашескому), имея своей целью, как сказано в его заглавии, наставлять и поспешествовать подвизающихся на всякое дело духовное. Второй сборник, состоящий из 40 слов, отчасти имеет своим предметом то же самое, что и первый. Главным же образом есть именно книга чиновная в отношении к богослужению и к внешне-узаконенной христианской жизни, занимающаяся изысканиями и делающая предписания относительно устава первого и внушающая соблюдение „преданных нам от святых отец образов” относительно второй. Пандекты, в большом или меньшем сокращении, были переведены на славянский язык ещё в период до-монгольский: Есть списки этого перевода, которые относят к XII веку. (См. И. И. Срезневского : Сведения и заметки о малоизвестных и неизвестных памятниках, т. II, стр. 217 sqq. О сокращённости первоначального, до-монгольского, перевода см. у Горского и Невоструева ibid. стр. 21, а о послемонгольском полном переводе вместе с переводом Тактикона ibid. стр. 24 sub fin. и 35. Оба сборника напечатаны на славянском в Почаеве в 1795. О напечатанном переводе, несправедливо принимаемом за новый по неправильному пониманию слова „перевод” в его послесловии – ibid. стр. 37). По множеству выписок из отцов Пандекты и Тактикон Никона представляли собой целую библиотеку; только библиотекой этой могли пользоваться весьма немногие. Ибо по причине дороговизны книг в до-монгольский период огромные сборники Никона, нет сомнения, составляли величайшую редкость. Характеристическую черту Никона составляет то, что он проповедует истинное христианское благочестие против благочестия фарисейского. По этому своему свойству он, несомненно, имел весьма важное значение в поднятом у нас во второй половине XV в. так называемыми заволжскими старцами реформационном движении. |
| Уставы: Синодальный 387/331 (так называемый Тверской, 1438 г.), Румянцевского Музея, 447, Троицкой лавры, 242–й, Типограф. библ. 288–289 58 составляют особую редакцию 4–ю и имеют свои особенности в составе и расположении частей. Эти особенности, сравнительно с уставами 3–й редакции, показаны в Опис. рукопис. С. библ. (III. 307–308) и могут быть резюмированы следующим образом. В начала устава помещается наставление игумену о точном исполнении правил типика – статья известная из греческих уставов гораздо ранее. Первая часть заключает те же самые статьи, что и предшествующая редакция, но они иначе размещены и дополнены следующими новыми главами: 10 – о наченшем лице, 21 – о будильнике, сопровождаемая замечанием, что этот обычай теперь не исполняется и объясняется почему. Это дополнение читается в греческих, более ранних, уставах и очевидно заимствовано отсюда. (Опис. 308.) 79 – о еже како подобает творити литию еже есть исхождение, – есть в сербском уставе, 81 – о посте в день усекновения Предтечи 59 – считается последней между Марковыми главами, но приставлена случайно и к составу этого отдела не принадлежит. Вместо 67–ми глав, из которых состоит общая часть предыдущей редакции, здесь она распадается на 125, идущих в таком порядке: первые 22 главы заключают общий порядок службы вседневной с замечаниями к нему: с 23 по 25 включительно – дополнения к ним неизвестного происхождения (то же что в предш. главы 41, 43 и 44); 26 – 44 статьи из Никона Черногорца (взятые в полном составе. См. Описание С. Б.); с 44 по 125 записаны Марковы главы (числом 81) в составе двух частей, (1–я из 53 глав, 2–я из 28) под особым заглавием, и отнесены таким образом к концу 1–й части. В изложении службы по месяцеслову примыкает к уставам 3–й редакции и повторяет некоторые ее особенности; напр. приводит выдержки относительно постов и трапезы из Никона, сопоставляет указания на этот счет разных уставов, назначает однократное освящение воды в навечерие Богоявления с запрещением противоположного обычая словами Никона и вообще удерживает особенности, отмеченные в Опис. С. Б: III, стр. 299. |
| Уставы: синодальный (так называемый Тверской, 1438 г), Румянцевского музея, Троицкой лавры, Типографской библиотеки 238 составляют особую редакцию – 4-ю и имеют свои особенности в составе и расположении частей. Эти особенности, сравнительно с уставами 3-й редакции, показаны в Описании рукописей С. Б (III, 307–308) и могут быть резюмированы следующим образом. В начале устава помещается наставление игумену о точном исполнении правил типика – статья, известная из греческих уставов гораздо ранее. Первая часть заключает те же самые статьи, что и предшествующая редакция, но они иначе размещены и дополнены несколькими новыми главами: например, 10 – «о наченшем лице», 21 – о будильнике с замечанием, что этот обычай теперь не исполняется и объясняется почему (это дополнение читается в греческих, более ранних, уставах и очевидно заимствовано отсюда); 79 – «о еже како подобает творити литию еже есть исхождение» (есть в сербском уставе), 81 – о посте в день усекновения Предтечи 239 . Считается последней между Марковыми главами, но приставлена случайно и к составу этого отдела не принадлежит. Вместо 67-ми глав, из которых состоит общая часть в предыдущей редакции, здесь она распадается на 125, идущих в таком порядке: первые 22 главы заключают общий порядок службы вседневной с замечаниями к нему; с 23 по 25 включительно – дополнения к ним неизвестного происхождения (то же что в предыдущих 41, 43 и 44); 26–44 статьи из Никона Черногорца (взятые в полном составе) с 44 по 125 записаны Марковы главы (числом 81) в составе двух частей (1-я из 53 глав, 2-я из 28) под особым заглавием, и отнесены таким образом к концу 1-й части. В изложении службы по месяцеслову эта группа примыкает к уставам 3-й редакции и повторяет некоторые её особенности. Например, приводятся выдержки относительно постов и трапезы из Никона, сопоставляются указания на этот счёт разных уставов, назначается освящение воды в навечерие Богоявления с запрещением противоположного обычая словами Никона, и вообще удерживаются особенности, отмеченные в Описании С. Б. III, стр. 299. |
| Милостыня на церковное строение освобождает человека от грехов Человек добровольно жертвует то, что имеет. Спасительная жертва Христа и освобождение человека от грехов. Милостыня как высшая человеческая добродетель Милостыня на создание церкви есть укрепление Царства Божия на земле. Бог любит творящих милостыню. Представим графически развитие тем первой части Грамоты: Условные обозначения : Блок 1. А – 1 – Милостыня как проявление любви к Богу. Б – 2 – Милостыня на церковное строение освобождает человека от грехов. В – 3 – Милостыня как высшая человеческая добродетель. Блок 2. А, Б, В – Отношение человека к Богу. 1, 2, 3 – Отношение Бога к человеку. Таким образом, как показывает сравнение текстов Грамоты и выявленных мной источников первой её части, повествующей о милостыне, патриарх Никон использовал преимущественно тексты печатных источников, а также тексты, хорошо известные в XVII веке. Круг авторов и произведений, к которым обращается Никон в этой части повествования, невелик и традиционен для учительной литературы: основной способ работы Никона с источником – дословное воспроизведение его текста, в редких случаях – пересказ и свободное изложение. Повествование о кресте сводится к развитию трёх тем: значение креста, крестное знамение, крест Константинов. Эта часть Грамоты, представляющая собой компиляцию текстов святоотеческих поучений о кресте 1093 , начинается с небольшого авторского введения, в котором обозначается тема и цель изложения: «Наказующе вас, яко чад наших любезных присно та божественнаго Креста дйствия во ум имти и сими в любовь распеншагося на нем Иисуса Христа Господа нашего истиннаго день и нощь восходити и к честному Его и животворящему Кресту прилжнейшу и неоскудну вру имти» (36–37). Таким образом, собранные Никоном свидетельства должны усилить веру читателей в благодатную силу креста и крестной смерти Иисуса Христа. Тема крестной смерти Спасителя связывает обе части Грамоты. Литературные источники второй части Грамоты не всегда поддаются точной идентификации. Во-первых, Никон здесь ни разу не называет своих источников. Во-вторых, темы крестного знамения, значения и символики христианского креста являются самыми распространёнными в патристике, богословии, литургике. Поэтому одни и те же фрагменты святоотеческих текстов без указания на их авторство могут «кочевать» из одного произведения в другое, «растворяясь» в новом контексте. В качестве такого примера могу привести фрагмент Грамоты, совпадающий с текстом изданной при патриархе Никоне книги Скрижали, которая объясняла символическое значение храма, содержала духовно-таинственное изъяснение частей Божественной литургии, богослужебных сосудов и облачений, и других образов и символов Церкви. Рассуждения о значении креста и крестного знамения заимствованы составителями статьи об изображении креста в Скрижали, как они сами об этом свидетельствуют, из слова о кресте Никона Черногорца; а патриарх Никон это поучение преподобного монаха цитирует в Грамоте по Скрижали: |
| Рядом с ними шли извлечения из Никона Черногорца, дисциплинарные статьи из славянских уставов и заметки из греческих – в месяцесловной и триодной части. Собран был таким образом весьма сложный материал, но, подбирая его механически и руководясь мыслию, как бы «чего не изронить», излагатель нашего первопечатного устава, оставил его без обработки и не привел к соглашению. От этого между разными статьями оказались довольно крупные противоречия, особенно между содержанием русской статьи «от правил святых отец и от преданий апостольских о посте» и между извлечениями из Никонова тактикона о том же предмете. Эти противоречия бросали дурной свет на все издание и, может быть, послужили поводом к тому резкому приговору, который был высказан на счет этого устава и его издателя патр. Филаретом. Устав 1633 г., вышедший после запрещения, постигшего устав, редактированный Логином, был направлен против его слабых сторон и действительно, устранил многие недостатки, этого editio princeps. Состав дисциплинарных статей был сокращен, они были соглашены между собою, и противоречия между ними большею частию устранены. Сокращения коснулись не только количества статей, но и самого их объема, чтó особенно заметно в выдержках из тактикона. Но главное, что было сделано уставом 1633 г. в этом отношении, так это исключение статьи «от правил св. отец» и возвращение к духу греческих правил о посте. Эти сокращения, упрощения и исправления текста дают уставу 1633 г. видное преимущество сравнительно с его предшественниками и обличают в исправителях серьезный критический такт. Но к сожалению, следующее издание 1641 г. не только не пошло дальше по этому пути, но сделало еще несколько шагов назад и обнаружило поворот к типу первопечатного устава. Большая часть выпущенных статей была введена снова, извлечения из Никона увеличены в объеме; но рядом с этим сделано несколько новых исправлений, за которые нельзя не отдать справедливости издателям. Более серьезным переделкам подвергся текст дисциплинарных статей при правлении их для печатного издания 1682 г. Задачею его было исключать по возможности все лишнее и не относящееся к делу, согласить выдержки из разных источников между собою и с установившеюся практикою, пересмотреть и изложить все это в более доступной форме. Работа была задумана широко и ведена гораздо последовательнее, чем прежде, а потому в результате справы явился текст так сказать профильтрованный, где недоразумения были обойдены, противоречия устранены и дело поставлено на более прочную почву. Но и эта редакция не решила вполне своей задачи: оказалось в уставе 1682 г. не мало промахов, и промахов довольно крупных. |
| Глинчикова, по-видимому, не знает, что такое теократия. На Руси теократии не было никогда, в Европе она - чрезвычайная редкость: я вспомнил лишь несколько случаев, да и то в Новое и в Новейшее время: Черногория, Кипр, Ватикан. Глинчикова, судя по этой фразе, не знает, что греческие книги в указанное время издавались только на Западе. См. об этом: Сиромаха В.Г. Книжные справщики Печатного двора 2-й половины XVII в./Старообрядчество в России (XVII-XX века). - М., 1999. В качестве примера можно привести работу о справе Служебника - первой правленой книги: Дмитриевский А.А. Исправление книг при патриархе Никоне и последующих патриархах/Публ. А.Г. Кравецкого. - М., 2004. Сделана ссылка на Зеньковского (Зеньковский В., протоиерей. Русское старообрядчество: Духовные движения семнадцатого века. - М., 1995. - С. 280), но у Зеньковского в указанном месте подобная характеристика Мелетия Грека отсутствует. См. о иеродиаконе Мелетии: Фонкич Б.Л. Мелетий Грек//Россия и Христианский Восток. - М., 1997. Вып. 1. По Фонкичу, Мелетий имел репутацию « хитрого и нечестного человека» среди окружения Никона, но не уголовника же. Глинчикова в данном случае подобна Акунину, который из Паисия Лигарида делает убийцу (см. роман Б. Акунина «Алтын-толобас»). Но научная монография не художественное произведение. Можно понять эмоции автора, но этим эмоциям не место в научном труде. Как можно цитировать Символ веры, именуя его богословскими размышлениями Аввакума со ссылкой на творения Златоуста (стр. 220)? Приведем целиком несколько комичное утверждение автора: « Чтение произведений Иоанна Златоуста и Максима Грека, исполненных яростных атак на западный рационализм, загубивший веру с помощью философских спекуляций, изначально задает мистический и иррациональный вектор русскому религиозно-социальному поиску» (стр. 105). Всякий раз поражаешься тому, как автор изучил православную патристику. «Формирование новой культурной системы было вызвано религиозной или нравственной реформой первой половины XVII столетия. Целью реформы было восстановление моральных ценностей и благочестия, разрушенных в Смутное время. Результатом, однако же, была не реставрация традиционной системы, а общий пересмотр доставшегося от прошлого наследия» (Живов В. М. Разыскания в области истории и предыстории русской культуры. - М., 2002. - С. 339). Боголюбцы начинали как реформаторы, хотя декларировали себя консерваторами. Введение наречного пения и отмена многогласия - явные новшества, за которыми стоит активная и новаторская пастырская позиция (староверие позже достаточно сдержанно отнеслось к этим инициативам). Впрочем, при появлении реформатора-Никона произошла «смена полюсов», и бывшие боголюбцы (простите мне этот каламбур), прекратив всякую реформаторскую деятельность, стали на защиту старины, зафиксировав в собственном мировоззрении, быте, богословии и богослужении возрожденный средневековый культурный срез середины XVII в. (как обычно бывает с оппозиционной культурой). |
| Вып. 1. С.290–294 (здесь литература); Сводный каталог (прим. 39). С. 116–117. 75 (Ефремовская кормчая); 207–210. 183 (Новгородская или Климентовская кормчая); 212–214. (Рязанская кормчая); 259–260. (Уваровская кормчая); 364–367. (Устюжская кормчая); 66–67. (Воскресенский список Пандектов Антиоха); 185–187. 166 (так наз. Синайский палимпсест, содерж. древнерусский список части Пандектов Никона Черногорца); 234–235. 214 (Ярославский список Пандектов Никона, сл. 1–36). – Прим. изд. (А.Н.)]. 370 Систематическую разработку этой концепции можно найти, например, в диссертации: Лавровский А. О древнерусских училищах. Харьков, 1854; [ Щапов А. ] О способах духовного просвещения древней Руси вне училищ//ПрСоб. 1858. С.87–121; 262–296; Макарий (Булгаков) (прим. 21). Т.1. С. 107–114; Т.2. С.97 и сл., 201; Т.З. С. 122–125; Сухомлинов М.И. О языкознании в древней России//Сухомлинов М.И. (прим. 94). С.350–440. 371 Чтобы правильно понять ту страстность, с какой велась в России эта дискуссия, необходимо принять во внимание едва ли переводимую на немецкий многозначность термина “просвещение”. В богословско-литургическом смысле он обозначает то крещение (греч. φωτισμς) или праздник Богоявления (греч. πιφανα), т.е. Крещение Христа, то такое богословское понятие (Theologoumenon), как внутреннее просветление (Lichtwerdung), которое занимает центральное место в исихастском учении об энергиях и исихастской мистике (XIV в.) (см.: Tschiewskij D. Zur Lexik der slavischen Hesychastenliteratur//RM. 1975. T.2. S.92–98); в историческом смысле этот термин подразумевает культурный и духовный подвиг просветителей славянства Кирилла и Мефодия, но также и проникавшее с Запада светское просвещение (с XVIII в.); наконец, этот термин имеет и более широкое значение: научная и прочая специальная образованность, добытая путем длительных учебных занятий. 372 Голубинский Е. (прим. 19). T.I/1. C.VII–XXIII, 701–727, 861–880 (изложение позиции Татищева); полностью поддержал Голубинского Μ.С. Грушевский: Очерк (прим. 279). С.416–420; сходную позицию, приводя богатый материал из области древнерусской книжной культуры, заняли А.Н. Пыпин (История русской литературы. СПб., 1911. Т.1. С. 218–270) и В.П. Виноградов (Уставные чтения. Сергиев Посад, 1915. С.33–96). 373 Предполагаемое знакомство Клима Смолятича с греческой философией и поэзией, о котором говорили издатели его произведений Хр. Лопарев и Н. К. Никольский , Голубинский решительно отрицает: Голубинский Е. (прим. 19). T.I/1. С.846–853; он же. Вопрос о заимствовании домонгольскими русскими от греков так называемой схедографии, представлявшей у последних высший курс грамотности//ИОРЯС. 1904. Т.9. С.49– 59; см. также: Харлампович К.В. К вопросу о просвещении на Руси в домонгольский период. Львов, 1901 [ср.: Thomson F.J. (прим. 34). – Прим, изд. (К.А.)]. |
| Таким образом, славянские уставы иерусалимской редакции, в обработке правил о посте, следуют всего более положениям Никона и придерживаются его выводов. Но положения эти не проведены последовательно через все содержание устава и не совпадают с дополнительными статьями о том же предмете и с соответствующими замечаниями в триодной и месяцесловной части. При недостатке строгой редакции в изложении типика и отсутствии авторизованных его образцов, между старыми и новыми списками образовались разногласия по этим статьям. Напр. между извлечениями из Никона и статьею о житии и пощении, между показаниями месяцеслова и системою праздников по Никону; с разными оттенками излагаются правила о посте не только в общих, но и в дополнительных статьях. Чтобы уравнять эти противоречия, стали сокращать, изменять и подправлять статьи из Никона, применяя их к новым условиям практики. Различие в службе мирских церквей и в образе жизни бельцов сравнительно с монахами повело к составлению особых руководящих статей. Не мало недоразумений вызвали и уставы местно русские с их особенностями службы и монашеского обихода. Не ограничиваясь отдельными записями для местного употребления, статьи из них стали входить в общий устав и пестрить его содержание. Появились даже сборники, где были сведены разные правила на счет поста из разных источников, каковы: номоканон, кормчая, часословы, уставы разных отраслей и обиходники русских монастырей. Это национальное направление, начавшееся в XVI в., особенно сильно было развито в XVII в. и отразилось в первых печатных изданиях устава, но затем наши издатели-справщики начинают возвращаться к образцам современного им греческого типика и с ним соображаются при правлении. Вследствие этого местно-русский элемент отходит все дальше и дальше на задний план. Статьи, относящиеся к мирскому обиходу, были исключены, и возобладало в уставе монашеское правило. Но разногласия по частным вопросам служебной и дисциплинарной практики не были устранены и в печатных изданиях: они остаются и до сих пор больным местом нашего устава, вместе с неустановившейся редакцией статей из Никона Черногорца. |
| «Исключая вечерних и нощных собраний, днем не бывает у них (египтян) никакой общей службы, кроме субботы и воскресенья, в которые в третьем часу (наш 9-й) собираются они для принятия святаго причастия» (Inst. III, 2). Не ограничиваясь общими собраниями, «они к нощным в церкви службами, присоединяют потом в келиях свои частные бдения» (Inst. II, l8). Так пишет преп. И. Кассиан о чине 12-ти псалмов. Но, говоря о том, что в Египте этот чин совершался дважды в сутки – вечером и ночью – и что псалмы всегда чередовались с краткими молитвами, писатель не указывает при этом ни псалмов, ни молитв, входивших в состав чина. Из его слов видно только, что псалмы пелись разные, а не повторялся 12 раз один и тот же псалом (как это мы видим напр. в «Правиле» о 12-ти молитвах); в соответствии с этим, нужно думать, читались и разные молитвы. Естественно также предполагать, что оба последования – вечернее и ночное – по составу псалмов и молитв различались между собою. По времени совершения они наиболее соответствуют повечерию и полунощнице, или иначе – молитвам перед сном и после сна. Из Египта чин 12-ти псалмов постепенно распространился по всему Востоку, а оттуда перешел и к нам на Русь вместе с церковно-богослужебными книгами. Но древнее предание о чудесном сообщении ангелом чина 12-ти псалмов, помещаемое в наших церковно-богослужебных книгах, несколько отличается от предания, записанного преп. И. Кассианом, и связывается с именем преп. Пахомия В. Оно излагается в статье: «От старчества, о келейном правиле и о молитве, юже предаде ангел Господень великому Пахомию». Соответствующую статью мы встречаем и у преп. Никона Черногорца в его «Великой книге толкования заповедей Господних», или «Перилипси». Статья эта излагается в вопросах и ответах. Брат спрашивает старца, «како быти в келлии». Старец в ответ на это рассказывает, какого келейного правила держится он сам. Ночью он 4 часа спит, 4 часа «стоит на пении» и 4 часа работает; а днем опять работает до 6-ти часов, от 6-ти до 9-ти читает, затем хлопочет о пище и по хозяйству («яже имать келлиа поделия»). «И паки брат: молитвы же колика должен есмь творити? – И старец отвещав рече: аз по завещанию ангелову держу, еже завеща святому Пахомию с писанием; ты же якоже можеши. – И брату рекшу: како есть завещание ангелово, отче? – И рече старец: писано есть во ангелове написанном завещании, яко да творят иже под властью святаго Пахомиа иноцы, во дни молитв 12 [у Никона Ч. прибавлено: и на вечерни молитв шесть], и в нощи 12, и в девятый час 3 молитвы, и коеяждо молитвы прежде пети псалом. И сия убо рече: сице вообразих мало, яко да и малии доспевают в правило, и не скорбят; совершении и же законоположения не требуют, слышаще глаголющаго: непрестанно молитеся» 169 . |
|
|
