| И прислан будет таким поведением, что в малом времени Божиею помощию совершенных учителей поставит из первых учеников, и потом паки возвратится во своя. И присланы с ним будут грамоты имянно к великим государям и к вашему святейшеству». Затем Хрисанф пишет и о Лихудах: «На последок же о дву твое всеблаженство молю: перво, что если сии проклятии волцы (т.е. Лихуды) избавятся, еже не буди, в школу бы паки не входили, за то, что злый всегда зол и добра от него не будет. И о втором молю, чтобы школа непраздна была, но чтоб прежде реченнии ученицы учение давали, сколько сами прияли, и доволен есть раб ваш Николай таковое дело управляти, дай Боже и другим толико научитися, елико словесность его знает. И аще ваше святейшество о иных учителех сумневается, благоволи спросити Николая Спафария, яко ученого человека и правдиваго, за что и блаженнейшему моему владыке крайний друг, и не учинит лицеприятства пред вашим лицем крайним ни о сих (т.е. Лихудах), ни о хотящих быти» 138 . Поверив этому решительному заявлению Хрисанфа, что новый учитель для школы немедленно будет прислан в Москву, патриарх Адриан удалил Лихудов из школы, поручив временное преподавание в ней, до прибытия нового учителя, Николаю Семенову и Федору Поликарпову. Но в Москве напрасно ждали нового учителя, который бы заменил собою Лихудов. В мае уже 1696 года Досифей пишет патриарху Адриану: «Учителя и справщика не прислали еще труднаго ради времене, зане зде не токмо ныне писал бы кто к вам, или послал бы кто человека, но кто бы и имя ваше из уст изнес, смертную казнь приимет» 139 . Не присылая на место Лихудов нового учителя, Хрисанф, однако, продолжал настаивать, чтобы Лихуды были высланы из Москвы и отправлены куда-нибудь в заточение, пребывание их в Москве (они по удалении из школы переведены были в типографию, где обучали желающих итальянскому языку), вблизи царя и патриарха, казалось Хрисанфу опасным. От 8 июля 1696 года Хрисанф пишет патриарху Адриану: «Епископ Акакий или Арсений много зла противная писал чрез некия люди ко французскому резиденту, который есть в Царьграде, как аз посылан от Иерусалимского патриарха к Москве, дабы Московский царь возстал и воздвиг брань на турка и иная многая. |
| Казалось, что возобладал тот писательский тип, который хорошо знала Москва XVII века и который был воплощен в переводчиках Посольского приказа вроде Николая Спафария (Петр, между прочим, делал заказы и посольским переводчикам).. Однако литературе позволялось выполнять не только практические функции, которые Петр считал важнейшими. Она должна была также развлекать; для развлечения каждый мог писать невозбранно – в качестве частного человека, вне и помимо служебных обязанностей. Писатель стал частным человеком, частный человек стал писателем. В этом, как кажется А. М. Панченко, и заключается смысл того переворота в литературном быте, который случился при Петре. Это была своего рода реформа, и реформа с далеко идущими последствиями». Петровские реформы (сюда следует отнести еще и замену церковнослявянского шрифта на гражданский, в котором использована латинская графика) и привели к появлению в ближайшие десятилетия в России художественной литературы. 2.3.1.3. Литература 40-х годов XVII – первой трети XVIII в Литературу XVII века отличает стилистическое и жанровое разнообразие. В начале века в Муромской земле создаются житийные повести, близкие к жанру жития святых – «Повесть об Улиянии Осорьиной (Юлиании Лазаревской)» и «Повесть о Марфе и Марии» («Сказание о явлении Чудотворного Креста Господня»). По меткому наблюдению Ф. И. Буслаева, в истории древнерусской литературы «на долю Мурома по преимуществу досталось литературное развитие идеального характера русской женщины». И это не случайно, поскольку муромские женщины явили в Православной Руси удивительный образ благочестия: не словами, а мудростью и кротостью, смирением и делами наставляли своих мужей и домочадцев, приводили их ко спасению. Потому и древнерусские книжники создали самобытные описания их благочестивой жизни. На подобное отношение к древнерусским женщинам значительное влияние оказало почитание в Средневековой Руси Пресвятой Богородицы – покровительницы русского (православного) государства – и праведная, достойная подражания, жизнь самих благоверных жен. Каждая из них совершила свой особый духовный подвиг, за что и была удостоена святости и снискала благодарную память в народе. |
| Казалось, что возобладал тот писательский тип, который хорошо знала Москва XVII века и который был воплощен в переводчиках Посольского приказа вроде Николая Спафария (Петр, между прочим, делал заказы и посольским переводчикам)… Однако литературе позволялось выполнять не только практические функции, которые Петр считал важнейшими. Она должна была также развлекать; для развлечения каждый мог писать невозбранно – в качестве частного человека, вне и помимо служебных обязанностей. Писатель стал частным человеком, частный человек стал писателем. В этом, – как кажется А.М.Панченко, – и заключается смысл того переворота в литературном быте, который случился при Петре. Это была своего рода реформа, и реформа с далеко идущими последствиями» . Визуально же она закрепляется заменой церковнослявянского шрифта на гражданский (не случайно его основой стал латинский шрифт!), на котором по Петровскому указу предписывалось впредь печатать светские сочинения. Так был собственно и сделан решительный шаг к созданию в России художественной литературы. Панченко А.М. Русская история и культура. – СПб., 1999. – С.334. «Поскольку Бог Творец создал человека по Своему – то есть творческому – образу и подобию, и потому человек обязан быть творцом; поскольку Бог есть Дух и Бог есть Любовь. то и истинная творческая богоподобная деятельность человека должна быть только в духе и любви перед лицом смерти, вечности и Бога…». См.: Левшун Л.В. История восточнославянского книжного слова XI-XVII вв. – С.39. На самом деле можно рассмотреть и другие коррелятивные пары: «Симеона Полоцкого и Епифания Славинецкого, затем – их учеников и наследников (в прямом и переносном смысле) Сильвестра Медведева и чудовского инока Евфимия. По всем внешним признакам эти люди кажутся ипостасями одного писательского типа, членами одной литературной общины», они «выше всего ценили “духовную тишину” которая позволяла профессионально заниматься литературой». Однако они были представителями двух антагонистических партий: латинствующих (Симеон Полоцкий и Сильвестр Медведев) и грекофилов (Епифаний Славинецкий и инок Евфимий), ведущих в переходный период непримиримую вражду. См.: Панченко А.М. О смене писательского типа в петровскую эпоху//Панченко А.М. Русская история и культура. – СПб., 1999. – С.325,326-338. |
| Книга разделяется на следующие восемь глав: I. Пребывание в Константинополе (стр. 3–35). II. Путь от Константинополя до Иерусалима (до 16-го февраля; – стр. 36–73). III. Пребывание в Иерусалиме и побоище вифлеемское (до 18-го мая; – стр. 74–179). IV. Пребывание в Яффе и поездки в Апполонию, Рас-ель-Айн, Иамнию и Абуд (до 30-го июня; – стр. 180–213). V. Пребывание в Иерусалиме и Вифлееме (до 14-го августа; – стр. 213–268). VI. Пребывание в Иерусалиме (до 12-го ноября; – стр. 269–315). VII. Поездка в Бейрут (до 23-го ноября; – стр. 316–331). VIII. Пребывание в Бейруте (по 31-е декабря; – стр. 332–428). Приложения: первое: Μετφρασις τς ραβικς πιγραφς το λειτουργικο βιβλου το " Κοντκ» ραβιστ πιλεγομνου 60 , – предисловие и посвящение на греческом языке валашскому господарю Константину Бессарабу со стороны врача Иоанна Комнина и Афанасия, патриарха антиохийского, книги, напечатанной в Валахии, в монастыре Знягове, в 1701 г., на греческом и арабском языках, с согласия господаря (стр. 436–442). – второе: Часослов греко-арабский 61 ; – посвящение тех же лиц на греческом языке валашскому господарю Константину Бессарабу (стр.450–459). – третье: Китаб иль-Мауаéз иль Шариф или Атанасиос ( Κυριακοδρμιον), напечатанный в Алеппе в 1711 г. патриархом иерусалимским Хрисанфом; – предисловие на греческом языке (стр. 460–465). – четвертое: « Συλβστρου... πατριρχου Αντιοχεας πρς τος κα δεσιμοττοις τγμα τος ερς κα τος ελαβεσττοις πομνοις μν ρθδξων ( sic ) " Αρβων χρις» 1746 г. (стр. 466). – пятое: Выписка из греческой рукописи «Описание Китая», несомненно, Николая Спафария(стр. 471–483 из записной книжки в 32 д. л.). – шестое: План «Сада и дома патриарха Греческого», сделанный от руки о. Порфирием. Далее следуют черновые листы, о которых я упомянул выше (стр. 108). Содержание этих дневников можно считать не записками и заметками о. Порфирия, а скорее внутренней историей Св. Земли за описанное время, – до того оно интересно по своей всесторонности. О. Порфирий имел возможность обращать внимание на все стороны тамошней жизни, так как его там «никто не считал поклонником святых мест», а все признавали его за дипломатического агента Российской державы, как он сам это объясняет (стр. |
| Между тем мы должны обратиться к константинопольским событиям, чтобы хотя несколько объяснить неожиданную перемену в настроениях. С восшествием на патриарший престол Игнатия и устранением от дел Фотия, казалось бы, ход событий должен был направляться к полному торжеству папы. Из Константинополя были в конце того же 867 г. отправлены грамоты к папе. Эти грамоты, адресованные на имя Николая I, были получены уже папой Адрианом – тем самым, которому пришлось разрешать вопрос о проповеднической деятельности в Моравии Кирилла и Мефодия. И царь Василий I, и патриарх Игнатий до такой степени мрачными красками рисовали церковные дела и так преклонялись пред авторитетом Римского престола, что, казалось, Византия готова была совсем отказаться от мысли о равенстве с Римом и о самостоятельном устройстве патриархата. Царь и патриарх призывают папу принять на себя устройство церковных дел в Константинополе и умоляют его прислать своих легатов в Константинополь. Весьма любопытно, что в Риме, не так поспешно воспользовались перспективой наложить руку на патриархат. Вообще, по нашему мнению, в первые годы Адриана II Римская Церковь не была на высоте своего положения. В самом деле, то, что происходило в Риме во время приема константинопольского посольства, превосходит всякое вероятие. Папа и приближенные его совершенно забыли приличие и достоинство представляемого ими церковного учреждения и позволили на торжественном приеме в одной из римских церквей ряд издевательств над павшим врагом папы патриархом Фотием. Еще хуже рисуются члены византийского посольства. Митрополит Иоанн принес в собрание протоколы Константинопольского Собора 867 г. и, бросив их, стал топтать их ногами, приговаривая: «Как проклят ты в Константинополе, так будь проклят и в Риме», а спафарий Василий, обнажив меч, стал рубить кодекс соборных деяний со словами: «Тут сидит дьявол , который устами Фотия сказал такие слова, которых сам не мог произнести!» В Риме в 869 г. составился Собор для суждения о действиях Фотия, на этом Соборе папа праздновал свое торжество над Восточной Церковью и мстил за оскорбление, нанесенное Фотием Римской кафедре. Постановление Собора присуждало к сожжению соборные акты. Когда книга была брошена в огонь, то она горела, по свидетельству очевидца, издавая зловоние, и сгорела весьма быстро, хотя лил сильный дождь. Отлучив и анафематствовав Фотия, Собор сделал, кроме того, ряд постановлений о главенстве папы и его неподсудности никакому земному суду и закончил угрозой отлучения от Церкви всех, кто будет хранить у себя акты осужденного Собора. |
| (н. ст.) акции всецерковного протеста, принять участие в которой Церковь призвала и Святую Гору Афон. Многие были против этого решения, считая, что акции протеста не слишком духовное дело. Такие люди говорили, что из-за их пренебрежения к фильму Скорцезе этот фильм будет менее популярным. Мнение Старца было совершенно противоположным. «Во времена иконоборчества, — говорил он, — у Золотых ворот Константинополя десять христиан решительно защитили икону Христа и пошли ради нее на мучение. Сейчас — когда хулится Лицо Христа — нам нельзя оставаться равнодушными. Если бы мы — такие " рассудительные " и " разумные " — жили в ту эпоху, то мы бы сказали десяти мученикам: " Поступая так, вы ведете себя недуховно. Отнеситесь к Спафарию, который лезет по лестнице, чтобы сбросить икону вниз, с пренебрежением, а когда положение дел изменится, мы повесим на это место другую икону — да еще более византийскую, чем прежняя " . В этом-то весь и ужас! Свое падение, свою трусость, свое желание устроиться поудобнее мы выдаем за что-то высшее!» Считая протест против показа богохульного фильма исповеданием веры, Старец поспешил встать в ряды верных чад воинствующей Церкви. 11. Re: Матильда, Матильда-2, Матильда-3, Матильда-П... о.Евгений вы автор статьи? Или просто взяли такой никнейм? Не знаю, где вы тут узрели " умничанье " . Просто опроверг информацию из чужого комментария, с самой статьей не спорил и не собираюсь. 10. Re: Матильда, Матильда-2, Матильда-3, Матильда-П... Уважаемый и дорогой батюшка! Вы правы: " бороться с облазнами... бесполезно, но всё равно нужно " ! не будем опускать руки. Тут ещё новый выверт свалился: почему-то в Киргизии (потом дураки и у нас подхватят) готовят закон об оскорблении чувств атеистов... Нет слов! А Путин во время ПОСЛЕДНЕЙ тв-встречи на страну ответил Учителю и Безрукову только одной фразой: " Она (Поклонская) имеет право на своё мнение " . И всё. То есть он защитил её, а им не сказал ни слова поддержки. Но " Николая кровавого " я тоже помню - резануло, ужас! 9. |
| Оригена Фотий называет «многоучёным», но вместе и «многолживым». Евсевия Кесарийского исключает из ряда свидетелей церковного Предания как склонного к арианству и оригенизму. Амвросия Медиоланского , блаж. Августина и Иеронима не оправдывает в некоторых воззрениях, как противоречащих учению других отцов. Предстоятельство в Церкви и истинное её выражение принадлежит иерархии – сонму епископов, наследникам апостолов, продолжателям служения Христова. Епископы – светильники Церкви, духовные вожди народа, просветители верующих, руководители всех в религиозно-нравственной жизни. Епископам вверено хранение церковного Предания и к их голосу необходимо всем прислушиваться в вопросах веры. Высшее предстоятельство в отдельных автокефальных Церквах вверено патриархам, которые равны между собой в отношении власти. К сожалению, не сохранились письма Фотия к римским папам по вопросу о прерогативах папской власти, так что нет возможности подробно раскрыть его воззрение на иерархическое положение Рима. Но известно, что Фотий вёл страстную и убеждённую борьбу против абсолютизма Рима и отрицал все притязания папы Николая I на властительство в Церкви. А в одном из своих писем – к некоему Иоанну Спафарию – Фотий, изъясняя классическое место латинян, приводимое в подтверждение их воззрений на папскую власть («Ты еси Петр...»), говорит, что здесь идёт речь о вере Петра, а не о власти его над всеми апостолами, которые были равны между собой, как получившие от своего Божественного Учителя одинаковую долю чести и власти. «Христиане, – говорит Фотий, – должны следовать не за Петром, как бы он был их вождём и учителем, а за Христом, Который сказал: “Вы не называйтесь учителями, ибо один у вас Учитель – Христос” (Мф. XXII, 1, 8)». А вот как патриарх Фотий в письме к папе Николаю I (от 861г.) оценивает правила Вселенской церкви и обычаи поместных Церквей. «Существуют, – говорит он, – законы общие, которые должны исполняться всеми. Таковы, прежде всего законы, касающиеся веры, уклонение от которых, даже ничтожное, есть уже смертный грех . |
| Перевод Евфимия, как и все другие его переводы, по языку своему был довольно невразумителен. Он, по-видимому, предназначался к напечатанию, но не был напечатан. Несколько позднее те же сочинения переведены были вновь митрополитом Сучавским Досифеем, который известен и другими переводами на славянский язык, например, переводом посланий Игнатия Богоносца ( 74 ). Переводом этим Досифей занимался в России и вероятно в Москве при пособии перевода, сделанного Евфимием. Язык этого нового перевода представляется более вразумительным, чем у Евфимия, но в грамматическом отношении представляет тоже много неправильностей. Известен еще более невразумительный перевод сочинений Симеона, сделанный в 1696 г. Николаем Спафарием, переводчиком посольского приказа при Алексее Михайловиче ( 75 ). Из всех этих переводов более известен и употребителен был первый, т.е. перевод Евфимия ( 76 ). Часть его впоследствии была напечатана в приложении к «Изъяснению на литургию» Димитревского. Одним из синодальных списков этого перевода пользовался преосвященный Вениамин Румовский при составлении своей «Новой Скрижали» ( 77 ). Вслед за книгою Симеона Солунского патриарх Иоаким от того же Досифея Иерусалимского получил и некоторые другие сочинения, и между прочим два тома библиотеки отцов, где помещены были толкования на литургию Германа и Николая Кавасилы . Последнее из них не было переведено потому вероятно, что полный перевод его заключался уже в Никоновской «Скрижали»; толкование же Германа было переведено «по благословеннию святейшего кир Иоакима патриарха всеросийского на словенский диалект в царствующем граде Москве и написася рукою многрешнаго некоего негли монаха (того же Евфимия) в лето от создания мира 7197 (1689) во обители чуда святаго архистратига Михаила» ( 78 ). Перевод этот известен нам по рукописи Сол. библ. 237, писанной в 1700 г. по благословению Афанасия архиепископа Холмогорского. В предисловии здесь замечено, что »писася многократны сия книга... в ползу служителем и таинником церквы Христовы всея его (холмогорской) епархии, рекше прономии«. |
| Почти все переводы и работы П.И. Каменского остались в рукописях. Исключение составляют только: " О китайском растении жень-шень, с рисунком оного " ( " Труды Вольного экономического общества " за 1815 г. Т. 65. С. 158-162), " Журнал, веденный в Пекине по случаю прибытия из Российского государства посланника Николая Гавриловича Спафария " ( " Сибирский вестник " за 1823 г. Ч. 3. С. 29-100) и " Записки об албазинцах " (изданы в Пекине в 1906 г.). Архив востоковедов СПб. ФИВ РАН, ф. 42, оп. 1, ед. хр. 1, л. 286. ОР и РК РНБ, F-XVII, ед. хр. 24/3, л. 300. Путешествие архимандрита Софрония Грибовского от Пекина до Кяхты в 1808 году//Сибирский вестник. СПб., 1823. Ч. 1. С. 38. Архив востоковедов СПб. ФИВ РАН, разр. I, оп. 9, ед. хр. 9; ОР и РК РНБ, кит. нов. сер., ед. хр. 122. Подробнее с обстоятельствами издания пятиязычного словаря можно познакомиться по материалам фонда 56 Архива востоковедов СПб. ФИВ РАН (ед. хр. 61-81). Отсюда же мы узнаем, что за основу своего словаря П.И. Каменский взял словарь, изданный в правление Цяньлуна. Журнал министерства народного просвещения. 1821. 9. С. 153-156. РГИА, ф. 796, оп. 99, ед. хр. 877, л. 39. Можаровский А.Ф. К истории... С. 407. Краткая история Русской Православной Миссии в Китае, составленная по случаю исполнившегося в 1913 году двухсотлетнего юбилея ее существования. Пекин, 1916. С. 95. РГИА, ф. 796, оп. 99, ед. хр. 877, л. 355. Там же. Л. 151. Интересно отметить то обстоятельство, что по указу Святейшего Синода от 30 июня 1827 г., находясь на Валааме, уже после суда над ним, отец Иакинф получал 1200 руб. ежегодных сумм и еще специально 300 руб. ежегодно на ученые занятия, что никоим образом не согласуется с высказанным рядом советских исследователей предположением о том, что тот подвергался преследованиям со стороны церковных властей как вольнодумец (РГИА, ф. 796, оп. 99, 877, л. 323 об.). Цит. по: Китайский Благовестник. 1685-1935: Юбилейный сборник, посвященный 250-летию со дня основания Российской православной миссии в Китае. Пекин, 1935. С. 104. |
| С символизмом западного ренессансно-барочного типа встречаемся мы в компилятивных или переводных сочинениях молдавского ученого, работавшего в Москве, Николая Спафария. Автор, задавшись целью познакомить русского читателя с западноевропейской наукой, вводит его в мир символов средиземноморско-европейской культуры, формировавшийся на протяжении более двух тысячелетий. Его книги пестрят сотнями имен легендарных и реальных мудрецов, ученых, писателей, правителей, полководцев от античности до XVII в., с суждениями, идеями, высказываниями которых Спафарий знакомит русских читателей. Видное место среди них занимает и символико-аллегорическая тематика. В «Книге избраной вкратце» он, например, рассматривает тело человека в качестве символа земли. Сердце или голова означают в нем восточные страны, «нижайшая часть плоти» – западные, правая рука – южные, а левая – северные. «Средина же от сих частей – сердечная земля, высока бо есть и плотска и на все случившееся приятелна и отвсюду помыслами населяема, аки водами обливаема и наводняема» (Спаф. 42). «Книга о сивиллях» посвящена изложению пророчеств древних сивилл о Христе, т. е. особому роду символов, разрабатываемых христианством с первых веков его существования. В книге «Арифмологиа» числовая символика подведена под всю известную с древнейших времен «премудрость», в которой главное место занимает афористически изложенное этическое учение («философия ифика»). При этом идеи античных мыслителей и ближневосточных мудрецов, христианские догматы и заповеди, элементарные представления обыденного сознания рассматриваются как единое целое во всеобъемлющей системе числовых символов. «Девять суть чини аггельстии: серафими, херувими, престоли, господства, силы, власти, начала, аггели, архаггели. Девять суть мусы: Каллиопи, Клио, Евтерии, Фалиа, Мельпомени, Ерато, Терпсихори, Поломниа, Ураниа» (87). Семь свободных художеств, пять органов чувств, семь мудрецов, семь планет, четыре стихии, четыре времени года, «четыре века мира: златый век, сребряный, медный, железный», четыре евангелиста, семь дней творения, десять заповедей, семь церковных таинств, три сирены (мифологические существа), три циклопа и т. д. и т. п. (88–89). «Един есть Бог . Един есть Христос. Единая вера. Единокрещение» (107). Больше всего места в «арифмологии» занимает числовая классификация нравственных правил и афоризмов «житейской мудрости». Значение не всех из них сегодня до конца понятно. |
|
|
