| 1) митрополит Иосиф [Петровых] Петербургский – в ссылке в Устюжском уезде Новгородской губернии, 2) архиепископ Серафим [Самойлович] Угличский – в Соловках, 3) архиепископ Варлаам [Ряшенцев] бывший Пермский – в Ярославской тюрьме, 4) епископ Димитрий [Любимов] Гдовский – в Ленинградской тюрьме, 5) епископ Алексий [Буй] Уразовский – в Соловках, 6) епископ Виктор [Островидов] Воткинский – в Соловках, 7) епископ Максим [Жижиленко] Серпуховской – в Соловках, 8) епископ Афанасий [Молчановский] Сквирский – в Соловках, 9) епископ Нектарий [Трезвинский] Яранский – в ссылке, в Казани, 10) епископ Иларион [Бельский] Поченский [Почепский? – Сост.] 160 – в Соловках, 11) епископ Павел Ялтинский – в ссылке, в Харькове, 12) епископ Василий Каргопольский – в ссылке, неизвестно где, 13) епископ Сергий [Никольский] бывший Бузулукский – в ссылке, неизвестно где, 14) епископ Иосиф бывший Вирский – в ссылке, неизвестно где, 15) епископ Дамаскин [Цедрик] Глуховский – в тюрьме, в Москве. Арест епископов происходит следующим образом: агент ГПУ являлся к епископу и ставил ему следующий вопрос: «Как вы относитесь к Декларации митрополита Сергия?» Если епископ отвечал, что он её не признает, то агент заключал: «Значит, вы контрреволюционер». И епископ арестовывался. Но митрополит Сергий не замечал или не хотел замечать ужасных последствий своей необдуманной Декларации. Вслед за запрещением поминовения; ссыльных, за введением поминовения власти последовало увольнение всех ; ссыльных украинских епископов наперсником митрополита Сергия на Украине митрополитом Михаилом [Ермаковым] (17/30 марта 1929 г.; его очень хвалит «Церковный Вестник” митрополита Евлогия [Георгиевского]. – См.: “Церковный вестник” 161 . 1930. 2. С. 12 и след.); затем началась подготовка к Всероссийскому Собору и, наконец, появилось пресловутое интервью о положении Церкви в России от 3(16) февраля 1930 г. по поводу исторического послания Пия 2 [Ратти] в защиту веры в России (см.: “Известия”. 1930. 16 февр. 46; “Возрождение” 162 . 1930. 15 февраля. 1719). |
| 762 Видимо, имеется в виду епископ Нектарий (Трезвинский), также находившийся в 1930 г. на поселении в Казани и с которым о. Евлампий имел общение. 769 Епископ Леонид (Соболев) (1851–1932), хиротонисан в 1920 г., в 1921 г. назначен епископом Верненским (Алма-Ата), к месту назначения не прибыл; с 18 мая 1922 г. – номинальный председатель обновленческого ВЦУ, с 1 августа 1922 г. – архиепископ Крутицкий (обновленческий), с 6 августа 1922 г. – архиепископ Пензенский и Саратовский. Скончался в обновленческом расколе, будучи митрополитом Орловским (обновленческой иерархии). 777 То, что владыка Кирилл называет на допросе некоторых иерархов и церковных деятелей, с которыми имел письменное или личное общение в гжатский период, объясняется тем, что при аресте была изъята переписка с этими иерархами и мирянами. 778 Эти слова митрополита Кирилла дают основания предполагать, что число посещавших его было значительно больше того круга лиц, какой был обозначен владыкой Кириллом на допросе. 788 Митрополит Иосиф признал себя виновным в руководстве «нелегальной религиозной организации», избежав политической окраски вменяемого обвинения. Митрополит Иосиф не называет организацию «антисоветской» или «контрреволюционной», тем самым признавая на этом допросе свою вину только в том, что руководил тайной (т. е. незарегистрированной) религиозной организацией. Обвинение в политическом преступлении таким образом митрополит Иосиф не признает. 789 Надо полагать, что митрополит Иосиф намеренно утаивает здесь имена вятских церковников, бывших последователями епископа Виктора (Островидова), не желая подвергать их возможным репрессиям. Называя имя иеромонаха Николая, не называет фамилии его; указывая, что дал письменное благословение, поощряющее церковную деятельность одного из церковников, не называет имени того, кому предназначалось это благословение. Это характерный для подобных допросов уход от конкретизации круга лиц, имен которых митрополит Иосиф оглашать не желает. 790 По типичной стилистике и стандартной форме документов КГБ, приводимые ниже показания должны быть отнесены к несомненному творчеству самих следователей. Ни одного нового свидетельства не дано в этом документе в сравнении с предыдущими показаниями митрополита Иосифа, и, следовательно, подобную бумагу мог составить кто угодно. Раболепное самооговаривание и вовсе делает невозможным признание авторства за митрополитом Иосифом. Иными словами, мы (подобно Миню в его «Патрологии») смело относим данный документ к разделу «Spuria» (подложный). Вопрос только в том, чья подпись стоит под этим фальсифицированным документом – вынужденного к тому (различными методами) митрополита Иосифа, или же это подпись такая же подложная, как и авторство «показания обвиняемого». Для окончательного разрешения этой проблемы требуется соответствующая экспертиза. Цит. по: Архив УКГБ КазССР по Чимкентской области, ф. 1, д. 02455, л. 54–58. |
| [xviii] Прот. П.П. Чуев - обновленческий настоятель Троице-Измайловского, а с 1924 г. - Исаакиевского соборов. [xix] П.Г.Смидович - партийный и государственный деятель СССР, с 1922 г. - член Антирелигиозной комиссии при ЦК ВКП(б) и глава Секретариата о делам культов, с 1929 г. - председатель Постоянной комиссии по вопросам культов при Президиуме ВЦИК. [xx] Иеромонах Макарий (Звездов - Макаров) окончил Петроградский Богословский институт, кандидат богословия. Был председателем студенческой коллегии и членом Совета института от студентов и институтским казначеем. С сентября 1923 - завхоз Богословско-Пастырского училища. [xxi] Архимандрит Нектарий Трезвинский, благочинный монастырей и подворий Петроградской епархии, был хиротонисан во епископа Велижского, викария Полоцко - Витебской епархии, но к месту служения допущен не был. С декабря 1924 г. - епископ Яранский, викарий Вятской епархии. [xxii] Монахиня Дамиана (Соболева Валентина Владимировна) (1872-1927) окончила Женский медицинский институт и работала в нем старшим ассистентом каф. общей химии. Окончила Петроградский Богословский институт; Советом ВБКурсов за сочинение «Сотериология Св. Кирилла Александрийского» ей присвоена степень кандидата богословия; прот. Ф.К.Андреев - один из лидеров т.н. «истинно-православных». [xxiii] Предположительно, речь идет о последнем лейб-медике Евгении Сергеевиче Боткине, сыне знаменитого клинициста лейб-медика Сергея Петровича Боткина, добровольно отправившемся в ссылку с Царской семьей и практически знавшем, что и Семья, и он обречены. Возможно, что Введенский намекал Красницкому, что подобным образом и он будет уничтожен вместе с Патриархом. [xxiv] Кафары (греч. κθαροι - чистка), или катары (греч. katharos чистый) - общее название сект, в XI-XII столетиях распространившихся в Южной и Западной Европе, главным образом в северной Италии и на юге Франции (где они назывались альбигойцами), которые считали свое учение самым чистым христианством. [xxv] Игуменья Афанасия (Громеко) - настоятельница Радочницкого женского монастыря Холмской епархии, который во время отступления Русской Армии был эвакуирован в Петроград. Деревянное монастырское подворье с храмом Рождества Божией Матери, находившееся на станции Удельная в пригороде Петрограда, в 1913 г. было освящено архиеп. Холмским Евлогием, который писал об игуменье: «умнейшая, образованнейшая монахиня» (Евлогий (Георгиевский), митр. Путь моей жизни. М., 1994. С.107). Игуменья Афанасия с 1920 г. участвовала в заседаниях религиозно-философского общества и Братства Св. Софии, открытого о инициативе прот.Николая Чукова при Петроградском Богословском институте (См. тексты http://www.bogoslov.ru/text/747541.html , http://www.bogoslov.ru/text/953836.html , и http://www.bogoslov.ru/text/4350772.html ). |
| А. Чернышёва с просьбой о присылке правосл. епископа. На обновленческом «поместном соборе», открывшемся 29 апр. 1923 г., присутствовал «Вятский епископ» Афанасий (Вечерко) (являвшийся тогда архимандритом, «хиротонию» во «епископа Екатеринославского» он получил у обновленцев в сент. 1923). Решения этого «собора» обновленческое Вятское епархиальное управление пыталось провести в жизнь, в частности, циркуляр от 24 мая 1923 г. предписывал переход на григорианский календарь. После освобождения из-под ареста Патриарха Московского и всея России св. Тихона (25 июня 1923) в течение неск. последующих месяцев обновленцы потеряли в В. е. большую часть приходов (о чем свидетельствует, в частности, сводка ОГПУ 8-16 нояб. 1923). (На обновленческую Вятскую епархию впосл. назначались: Александр Анисимов (1925, от назначения отказался), «архиепископ» Иоасаф Рогозин (5 мая 1925 - 25 янв. 1927), «епископ» Константин Спасский (февр.- сент. 1927), «Челябинский епископ» Василий Некрасов (кон. 1927 - 1928, в. у.), «епископ» Иннокентий Копейкин (29 нояб. 1929 - 30 апр. 1930), «епископ» Сергий Андреев (1931-1932), Николай Чудновцев (3 июня 1931 - 1934, в 1934 возведен в сан «архиепископа»), «митрополит» Иоанн Миртов (дек. 1934 - июль 1942).) Патриарх Тихон поручил временное управление В. е. еп. Флавиану (Сорокину), хиротонисанному 8 февр. 1924 г. во епископа Котельнического, викария В. е. (см. Котельническое викариатство ) (ГА Кировской обл. Ф. 255. Оп. 1. Д. 3. Л. 51). Власти не разрешили еп. Флавиану прибыть на Вятку, он поселился в Ижевске, управлял также Ижевским вик-ством Сарапульской епархии. Временно управляющим В. е. был назначен Чебоксарский еп. Симеон (Михайлов) , в янв.-мае 1926 г. уклонившийся в григорианский раскол , затем принесший покаяние Заместителю Патриаршего Местоблюстителя митр. Сергию (Страгородскому) и восстановленный в управлении В. е. В кон. 1924 г. Патриарх Тихон назначил Яранским епископом, викарием В. е., Нектария (Трезвинского) . Еп. Нектарий прибыл в Яранск в дек. |
| Большой размах приобрело И. в Вятской и Ижевской епархиях, где было сильно влияние Глазовского еп. Виктора (Островидова). К викторианскому движению присоединились епископы Яранский Нектарий (Трезвинский) и Котельнический Иларион (Бельский) , а затем и Ижевский еп. Синезий (Зарубин) . Викториане были особенно сильны в Вятке, Ижевске, Воткинске, Глазове, Котельниче и окружавших их сельских местностях. Их движение распространилось на Казанскую епархию, отдельные иосифлянские приходы существовали в Уральской обл., Башкирии, Ср. Поволжье. На Европейском Севере И. наиболее заметно проявилось в Великоустюжской епархии, где активно действовал Никольский еп. Николай (Афонин). В Архангельской епархии часть приходов увлек за собой к иосифлянам Каргопольский еп. Василий (Докторов) . Еп. Димитрий (Любимов) окормлял немногочисленные иосифлянские приходы в Новгородской и Псковской епархиях, а также в Витебской и Гомельской епархиях - в Белоруссии. В Москве И. не было особенно влиятельным: митр. Иосифа здесь поминали лишь в 7 храмах. В Московской епархии к иосифлянам перешли отдельные храмы в Коломне, Волоколамске, Клину, Загорске (Сергиев Посад), Звенигороде, но признанным центром И. стал Серпухов. Поставленный епископами Димитрием (Любимовым) и Сергием (Дружининым) на Серпуховскую кафедру Максим (Жижиленко) окормлял иосифлянские приходы не только в Московской, но и в др. епархиях. Центром И. продолжала оставаться Ленинградская епархия. По уточненным данным, там открыто поддержали еп. Димитрия (Любимова) 67 приходов, в т. ч. 21 в Ленинграде (ок. 20% городских храмов). Иосифлянам принадлежали храмы в Петергофе, в поселках Стрельна и Вырица, Феодоровский собор в Детском Селе, Зеленецкий во имя Св. Троицы муж. и Староладожский в честь Успения Пресв. Богородицы жен. мон-ри, а также Макариевская пуст. под Любанью. Согласно архивным документам, сторонников И. среди духовенства Ленинградской епархии могло быть до 500 чел. (не более 25% всех священнослужителей епархии). В целом по стране численность иосифлянского духовенства, как белого, так и черного, составила ок. 3,5 тыс. чел., а количество иосифлянских храмов - от 2,4 до 2,7 тыс. (до 11,5% приходов Патриаршей Церкви). |
| Будучи по свидетельству своих современников самым сильным в смысле административного опыта и одаренности архиереем из всех архиереев, бывших в Казани за предыдущие два десятилетия, умевшим держать в своих руках и людей и дело, епископ Иоасаф, чье влияние было всегда широкое и глубокое, вызывал к себе болезненное внимание ГПУ, вскоре сфабриковавшее дело по т. н. контрреволюционной, религиозно-монархической организации-центра «Истинно-Православная Церковь » (ИПЦ). В 1930–1932 годы подобные массовые процессы по т. н. филиалам ИПЦ были инспирированы в Москве, Серпухове, Ленинграде, Воронеже, Твери, Самаре, на Украине. По одному с епископом Иоасафом делу в июле-августе 1931 года были привлечены все оставшиеся в Казани преподаватели Казанской Духовной академии: профессор В. И. Несмелов , протоиерей Варваринской церкви Николай Петров (первый и последний ректор Богословского института), Μ. Н. Васильевский, Е. Я. Полянский, И. М. Покровский ; епископ Яранский Нектарий (Трезвинский), священники Николай Троицкий , Иаков Галахов (бывший профессор Томского университета), Андрей Боголюбов, Николай Дягилев, Сергий Воронцов, Евлампий Едемский-Своеземцев; монахини закрытых казанских монастырей, миряне (всего по этому делу было осуждено 33 человека). На допросе по поводу своей приверженности митрополиту Кириллу и неслужения с приверженцами митрополита Сергия (Старгородского) владыка Иоасаф заявил: «Митрополит Кирилл вправе, как один из старейших архиереев, притом указанный патриархом Тихоном первым своим после своей смерти заместителем, требовать от митрополита Сергия его документальных полномочий на созыв такого Синода и при отсутствии таковых, подвергнуть сомнению компетенцию этого Синода; он вправе требовать передачи этого спора на рассмотрение митрополита Петра как еще живущего и сохраняющего свои полномочия патриаршего местоблюстителя. Это право апелляции к главе Церкви гарантировано многими церковными канонами. В силу этого решение митр[ополита] Сергия единолично возникшего между ними конфликта, отказ в передаче этого спора м[итрополиту] Петру 837 , и наложение на м[итрополита] Кирилла репрессии в виде увольнения на покой, по моему мнению, канонически неправильно и подлежит отмене... |
| В результате, когда во главе епархии все же становился православный епископ, клиры храмов разделялись, так как одни священники были рукоположены православными архиереями, а другие обновленческими, причем зачастую обновленцы, когда их храм переходил под омофор православного архиерея, отказывались приносить покаяние. Все это порождало нестроение и смуту в приходах. Такое положение было и в Успенском храме. В начале января 1925 года в Яранск прибыл направленный сюда Патриархом Тихоном епископ Нектарий (Трезвинский), который назначил протоиерея Сергия своим секретарем; в этой должности отец Сергий пробыл до ареста владыки. После того как во главе Яранского викариатства стал православный епископ, духовенство усилило борьбу против обновленцев, которые при помощи советской власти отнимали храмы у православных и достигли в этом некоторых успехов. Теперь же многие приходы возвращались в православие. 27 февраля 1925 года протоиерей Сергий направил рапорт Святейшему Патриарху Тихону, в котором писал: «Два года Яранская епископия была обновленческой под управлением Сергия Корнеева. Но верующая душа, которая по природе – христианка, чутьем своим опознала ложный путь, указываемый ей, не подчинилась водительству изменника православия, изгнала его и вступила в каноническое общение с Вашим Святейшеством. Ныне под духовным водительством Преосвященнейшего епископа Нектария она вся православная. Главными деятелями в такой перемене и восстановлении православия были церковный староста собора Иван Васильевич Охотников и следующие граждане: Николай Павлович Стародумов и братья Михаил и Иаков Алексеевичи Чернышевы. О первом я уже делал доклад его Преосвященству, и последний представил его к благословению Вашего Святейшества. Но было бы несправедливо оставить без внимания деятельность и последних трех, вместе с Охотниковым перенесших за свое святое дело тюремное заключение, а посему, вспомнив о них, когда я ехал к Вашему Святейшеству, решил их также представить к благословению Вашего Святейшества с выдачею грамот, будучи вполне убежден, что его Преосвященство вполне будет согласен с таковым моим представлением». |
| В 1-й пол. 30-х гг. храмы викториан открыто действовали в Воткинской, Казанской, Вятской епархиях, в последней к 1932 г. существовало до 150 приходов викториан. Показательна церковная ситуация в г. Котельниче: здесь все 3 храма вплоть до закрытия в 1934-1935 гг. оставались викторианскими, причем верующие пресекали попытки отдельных священников перейти в Патриаршую Церковь. С кон. 1934 г. викториан окормлял сосланный в Северный край еп. сщмч. Дамаскин (Цедрик) . Массовое закрытие храмов и разгром викторианского разделения в Вятской епархии произошли во 2-й пол. 30-х гг. В Казани церковные оппозиционеры группировались вокруг жившего в городе после освобождения из Соловецкого лагеря еп. Нектария (Трезвинского), к-рый объединил наиболее радикальных противников митр. Сергия. Видную роль среди непоминающих в Казани играли свящ. Иаков Галахов, бывш. проф. Томского ун-та, в 1918-1919 гг. член Временного высшего церковного управления сибирских церквей, и его сын Николай. Еп. Нектарий был арестован 30 авг. 1930 г., в 1932 г. приговорен к 10 годам лагерей. По этому же делу арестовали проф. В. И. Несмелова , чьим учеником и почитателем был В. В кон. 30-х гг. почти все уцелевшие викторианские общины перешли на тайное положение, нек-рые из них после Великой Отечественной войны влились в катакомбное движение . Последняя легально действовавшая викторианская церковь в с. Монастырщина Оричевского р-на Кировской обл. в 1943 г. перешла в Московскую Патриархию. М. В. Шкаровский Соч.: Заметки о человеке. СПб., 1905; Иерусалимская миссия: Доклад на Киев. Миссионерском съезде 18 июля 1908 г. Х., 1909. С. 3-4; Новые богословы//Церковь. 1912. 16. С. 381-383; Семибратов В. К. Из ссылки шлю вам благословение: Письма из Сибири еп. Виктора (Островидова)//Вятка. 1997. 1. С. 34-38. Арх.: РГИА. Ф. 831. Оп. 1. ед. хр. 3. л. 184; Архив УФСБ Республики Коми. Д. 4812; ЦА ФСБ России. Д. Н-1780. Т. 9; Д. Р-29722; Архив УФСБ по Кировской обл. Д. СУ-3708. 2 т.; Д. СУ-4947; ГАРФ. Ф. 6343. Оп. 1. Д. 263. Л. 77, 116 об; Архив УФСБ по Московской обл. Д. 38252. |
| В глубине леса, на расстоянии одной версты, была полянка, окруженная березами. Эту полянку мы называли «Кафедральным собором» нашей Соловецкой Катакомбной Церкви, в честь Пресвятой Троицы. Куполом этого собора было небо, а стенами – березовый лес. Здесь изредка происходили наши тайные Богослужения. Чаще такие богослужения происходили в другом месте, тоже в лесу, в «церкви» имени святителя Николая Чудотворца. На богослужения, кроме нас пятерых, приходили еще и другие лица: священники о. Матфей, о. Митрофан, о. Александр; епископы Нектарий (Трезвинский), Иларион (викарий Смоленский), и наш общий духовник, замечательный духовный общий наш руководитель и старец – протоиерей о. Николай Пискановский. Изредка бывали и другие заключенные, верные наши друзья. Господь хранил наши «катакомбы», и за все время с 1928 по 1930 г. включительно мы не были замечены. Владыка Виктор был небольшого роста, полный, пикнической конституции, всегда со всеми ласков и приветлив, с неизменной светлой всерадостной тонкой улыбкой и лучистыми светлыми глазами. «Каждого человека надо чем-нибудь утешить», – говорил он и умел утешать всех и каждого. Для каждого встречного у него было какое-нибудь приветливое слово, а часто даже и какой-нибудь подарочек. Когда, после полугодового перерыва, открывалась навигация и в Соловки приходил первый пароход, тогда обычно владыка Виктор получал сразу много вещевых и продовольственных посылок с материка. Все эти посылки через несколько дней владыка раздавал, не оставляя себе почти ничего. «Утешал» он очень многих, часто совершенно ему неизвестных заключенных, особенно жалуя так называемых «урок» (от слова «уголовный розыск»), т.е. мелких воришек, присланных как «социально вредных», «по изоляции», по 48 статье. Беседы между владыками Максимом и Виктором, свидетелями которых часто бывали мы, врачи санитарной части, жившие в одной камере с владыкой Максимом, представляли исключительный интерес и давали глубокое духовное назидание. Оба владыки любили друг друга, неторопливо, никогда не раздражаясь и не споря, а как бы внимательно рассматривая с разных сторон одно сложное явление. Владыка Максим был пессимист и готовился к тяжелым испытаниям последних времен, не веря в возможность возрождения России. А владыка Виктор был оптимист и верил в возможность короткого, но светлого периода, как последнего подарка с неба для измученного русского народа. |
| В конце лета 1925 года власти попытались «разагитировать» святителя Илариона. Его внезапно перевели из Соловков в ярославскую тюрьму. Там его пытались склонить к присоединению к новому обновленческому расколу – григорьевщине. В разговоре с агентом ГПУ святитель решительно отверг это предложение. «Я скорее сгнию в тюрьме, но своему направлению не изменю», – говорил он своему соузнику, обновленческому «епископу» Гервасию. Через год владыке дали новый трехлетний срок. Основанием для этого было сделано «разглашение» святителем среди заключенных содержания его разговора с агентом. Так весной 1926 года святитель снова оказался на Соловках. Известно, что единственное в истории Соловецкого лагеря пасхальное богослужение состоялось в том же 1926 году, и возглавлял святитель Иларион. По воспоминаниям соловецкого узника священника Павла Чехранова, служба состоялась втайне от начальства в недостроенной пекарне. Участвовали кроме отца Павла в ней всего два человека – епископ Нектарий (Трезвинский) и архиепископ Иларион (Троицкий) : «Пропели полунощницу. Архиепископ Иларион благословил заутреню. „Да воскреснет Бог , и расточатся врази Его.“ – не сказал, а прошептал, всматриваясь в ночную мглу, владыка Иларион. Мы запели „Христос воскресе!“ Плакать или смеяться от радости? – думал я». Осенью 1929 года срок заключения святителя Илариона заканчивался. Однако уже в октябре владыка был сослан на три года в Среднюю Азию. Во время следования по этапу владыка заразился сыпным тифом. Когда поезд проезжал через Ленинград, его высадили и привезли в ленинградскую тюрьму. Помочь ему было уже невозможно. 28 (15) декабря 1929 года святитель Иларион скончался. В бреду он говорил: «Вот теперь я совсем свободен!» Врач, присутствовавший при его кончине, был свидетелем того, как святой благодарил Бога, радуясь близкой встрече с Ним. Он отошел ко Христу со словами: «Как хорошо! Теперь мы далеки от…» Священномученик митрополит Серафим (Чичагов) , занимавший в 1929 году Ленинградскую кафедру, добился от властей разрешения взять тело владыки Илариона для погребения. В тюремную больницу поставили белое архиерейское облачение и белую митру. Покойного облачили и перевезли в церковь Новодевичьего монастыря. |
|
|
