| терпит во имя Христа» 193 , обеспечивая суровым трудом возможность для других предаваться поэзии, науке, мечтаниям и страстям (а последние, не забудем святоотеческую мудрость, порождаются бесовским соблазном). В тех же стихах автор сравнивает отсутствие понятия о Боге с беспросветной тьмою. Всё стихотворение можно было бы возносить как образец поэтического молитвенного состояния, когда бы не своеобразие ситуации, делающее само это состояние нравственно и духовно сомнительным: «Ночь. Успели мы всем насладиться. Что ж нам делать? Не хочется спать. Мы теперь бы готовы молиться...». Ситуация, в которой проявляется такое молитвенное состояние, может быть определена как вульгарная, если не сказать больше. Останется вечной загадкою, как поэту могло настолько изменить его поэтическое и этическое чутьё. В сострадании человеческому горю поэт готов был сорваться в богоборчество (не слишком явное, но несомненное). Откликнувшись на смерть Шевченко (1861), Некрасов винит в гибели собрата-поэта Божью волю: Не предавайтесь особой унылости: Случай предвиденный, чуть не желательный. Так погибает по Божией милости Русской земли человек замечательный С давнего времени... Завершается стихотворение прямым кощунственным выпадом: Но, сократить не желая страдания, Поберегло его в годы изгнания Русских людей провиденье игривое. Кончилось время его несчастливое, Всё, чего с юности ранней не видывал, Милое сердце ему улыбалося. Тут ему Бог позавидовал: Жизнь оборвалася. 194 У Некрасова, как и у Чернышевского, но с большей искренностью, идущей (повторимся) от мятущегося сердца, а не головного расчета,— постоянно замечается попытка: привычные для православного сознания понятия, обретённые в Священном Писании, приспособить к характеру и целям революционной борьбы. От Чернышевского Некрасов ещё и тем отличен, что не искажает, не переиначивает явно— знакомые всем истины. Средь мира дольного Для сердца вольного Есть два пути. Взвесь силу гордую, Взвесь волю твёрдую: Каким идти? Одна просторная— |
| …откуда взялись наши «скитальцы»… — Речь идет о следующем месте статьи Градовского: «…нельзя не признать большой заслуги г-на Достоевского в том, что он установил историческую связь между типом, созданным впервые Пушкиным в Алеко, и теми типами „скитальцев“, которые так художественно были выведены авторами „Кто виноват?“, „Рудина“ и др. Но остается объяснить, откуда взялись эти „скитальцы“, эти мученики, оторванные от народа?» (Голос. 1880. 25 июня. 788 «Так или иначе, но уже два столетия источников русских». — Эта и другие цитаты — из указанной выше статьи Градовского. 789 …«Господи сил, с нами буди!»… — Достоевский имеет в виду православную молитву, читаемую в первую неделю Великого поста. 790 …с неудобством церковнославянского языка, будто бы непонятного простолюдину ( а старообрядцы-то? Господи!). — Выступая за сохранение «древлего благочестия», старообрядцы не признавали новых икон и книг, исправленных официальною церковью. При некоторых старообрядческих общинах создавались школы-«граматицы», в которых обучали чтению древних церковнославянских текстов. 791 …«Господи, владыко живота моего»… — Начало великопостной молитвы, сочиненной Ефремом Сириным — религиозным деятелем и писателем, жившим на рубеже IV и V веков, уроженцем г. Низибия. Ср. стихотворение А. С. Пушкина «Отцы пустынники и жены непорочны…» (1836), где содержится поэтическое переложение этой молитвы. 792 …преобразившись из церкви в Римское государство… — Христианство стало государственной религией Римской империи в начале IV в. 793 …один из критиков моих «А свальный грех?» — Достоевский, вероятно, имеет в виду устный критический отзыв о его речи. 794 …«умывшие руки в крови»… — Неточная цитата из стихотворения Н. А. Некрасова: «Рыцарь на час» (1862). У Некрасова: «От ликующих, праздно болтающих,//Обагряющих руки в крови…». Это стихотворение Достоевский считал одним из шедевров поэта. 795 …когда преобразился в свою очередь в «европейского либерала». — Достоевский имеет в виду свое увлечение идеями французских социалистов-утопистов и участие в кружках петрашевцев в 1847–1849 годах. 796 |
| Ориентация на минимум знаний даёт на практике -- минимум минус издержки преподавания. Так объективно осуществляется снижение содержательного уровня образования. Значительная часть стандартов составлена без должного учёта значения предмета и необходимого для личностной ориентации в мире объёма школьных знаний. В стандартах по ряду дисциплин отсутствуют или недостаточно представлены основополагающие понятия, без которых полноценное восприятие дисциплины невозможно или весьма затруднительно. Даже в Национальной доктрине образования, документе, долженствующем определить образовательно-воспитательную стратегию, отсутствуют понятия Бог, народ, Родина... Но без них (как и без ряда других основополагающих понятий) невозможно понятие служения, а, следовательно, исчезает и насущнейшая задача воспитания. Чтобы представить размеры разрушительной " перестройки " содержательности программ, приведу лишь один пример. В ХХ веке, в период расцвета советской школы, учащиеся в обязательном порядке (не считая проверяемого внеклассного чтения) изучали со 2-го до 8-го класса 30 басен И. А. Крылова. Один из " этапных " стандартов предлагал лишь 4 (по выбору!). Подобное сокращение (в той или другой мере) касается и других классиков, на творчестве которых только и можно обучить родному слову и русской словесности. Замечу, что " изгнанию " из программ подвергались в первую очередь произведения, в которых явственно ощутим народный идеал, русский дух. Так, из одного " этапного " издания Стандарта по литературе были выброшены - " Повесть временных лет " , " Житие Бориса и Глеба " , " Поучение Владимира Мономаха " , " Сказание о Петре и Февронии Муромских " , 17 басен Крылова, баллады В. А. Жуковского, 13 стихотворений и две поэмы А. С. Пушкина , 14 стихотворений М. Ю. Лермонтова, " Конек-Горбунок " П. П. Ершова, " Аленький цветочек " С. Т. Аксакова, " Гроза " и другие пьесы А. Н. Островского (оставлена 1!), 10 стихотворений и две поэмы Н. А. Некрасова (оставлено 4 стихотворения и 1 поэма по выбору) и т. д. |
| За окошком снег идет – птица в комнате живет. А когда Ксения Некрасова пыталась вступить в Союз писателей, Михаил Светлов дает ей рекомендацию, отталкиваясь от первой книжечки ее стихов: «В книжке Некрасовой всего тринадцать небольших стихотворений и маленькая поэма, и нет ни одного стихотворения, в котором читателю не явилось бы что-то светлое и чистое, а пейзажи иногда просто поражают. В них природа не только переливается своими необыкновенными красками, в них еще видны непосредственные, подкупающие нас отношения к этим краскам. Если выразиться театральным языком, то сверхзадача всего творчества Некрасовой – единство природы и человека. У нее цветы, как люди и люди, как цветы». И после этой характеристики поэзии Некрасовой Михаил Светлов делает естественный для него, поэта, вывод: «Принимая Ксению в Союз, мы приобретаем талантливого товарища, у которого есть такие душевные достоинства, которых мы бываем лишены. А членский билетик поможет ей продолжить работу и облегчит ее весьма трудное бытовое положение». Но в Союз писателей ее так и не приняли. Она получила свою собственную комнату за несколько недель до смерти, но пожить там не успела – ее жизнь закончилась 17 февраля 1958 года. Через несколько дней после ее похорон вышла вторая книга стихов. Первая книжка называлась «Ночь на баштане», вторая – «А земля наша прекрасна!». Отважиться на такое простодушное и искреннее признание, наверное, сегодня не каждый сможет… Обложки книг Ксении Некрасовой — Мне попадалась сравнение Ксении Некрасовой с Акакием Башмачкиным: что она так хотела попасть в Союз писателей, а когда не приняли – умерла от горя… — Это стало для нее потрясением, и могло ускорить кончину – она больше ничего не умела, кроме как писать стихи, она жила во имя этого. Такому человеку живется, с одной стороны, трудно, но с другой – легко. На столе открытый лист бумаги, чистый, как нетронутая совесть. Что-то запишу я в памяти моей? Почему-то первыми на ум идут печали. Но проходят и уходят беды, а в конечном счёте остаётся |
| Я там, где ребята толковые, Я там, где плакаты «Вперёд», Где песни рабочие новые Страна трудовая поёт. Через несколько десятков лет все героические трудовые достижения советских людей были практически уничтожены. Заводы, фабрики в городах, сельскохозяйственные предприятия, животноводческие фермы, машинно-тракторные станции в сёлах были закрыты, разрушены. Русские деревни с их некогда кипучей, деятельной жизнью обезлюдели, вымерли... Результатами неимоверных усилий трудового народа воспользовалась кучка новых «хозяев жизни», безбожников-инородцев. Когда весь Советский Союз распевал: «Веселей, ребята, выпало нам Строить путь железный, а короче – БАМ», никто не вспоминал некрасовские строки: Да не робей за отчизну любезную… Вынес достаточно русский народ, Вынес и эту дорогу железную – Вынесет всё, что Господь ни пошлёт! Вынесет всё – и широкую, ясную Грудью дорогу проложит себе. Жаль только – жить в эту пору прекрасную Уж не придётся – ни мне, ни тебе. (2, 170) Предсказание о русском трудовом народушке, о недостижимой для него «прекрасной поре» сохраняет свою актуальность до сего времени. В стихотворении «Железная дорога» поэт обращался к маленькому мальчику Ване и говорил, что даже ему не суждено будет увидеть чаемого светлого будущего. Вслед за Некрасовым спустя двести лет мы всё так же можем повторить нашим детям и внукам: « Жаль только – жить в эту пору прекрасную Уж не придётся – ни мне, ни тебе». Современники поэта воспринимали его произведения как манифест революционной демократии, призыв к национально-освободительной борьбе. Некоторым читателям прежде и сейчас (хотя многие ли теперь читают Некрасова?) его стихи казались излишне назидательными, тенденциозными. Однако элемент дидактизма в лирике вызван ничем иным, как всепоглощающей любовью Некрасова к народу. В сложном эмоционально-смысловом комплексе соединялись у поэта-гражданина пламенная любовь к измученной Родине и жгучая ненависть к её угнетателям: И веря и не веря вновь Мечте высокого призванья, Он проповедует любовь |
| Это был демон гордости чтобы уже не зависеть ни от кого. — Звучат мотивы романа Достоевского «Подросток» (1875), главного героя которого писатель сближает здесь с поэтом. См. об этом: Долинин А. С. Последние романы Достоевского. М.; Л., 1963. С. 62–75. 701 Такие люди пускаются в путь босы и с пустыми руками, и на сердце их ясно и светло. — Судя по всему, имеются в виду (как некая параллель) странствующие монахи нищенствующих орденов. Рассуждение Достоевского восходит к стихам Некрасова: …Я похож На нищего: вот бедный дом… и т. д. («На Волге», 1860) 702 …«Брось все, возьми посох свой и иди за Мной». — Контаминация разных евангельских текстов. Во-первых, слова Христа: «…если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя и возьми крест свой и следуй за Мною» (Евангелие от Матфея, гл. 16, ст. 24). Во-вторых, рассказ Евангелия от Марка о напутствии Христа своим ученикам: «И, призвав двенадцать, начал посылать их по два И заповедал им ничего не брать в дорогу, кроме одного посоха…» (гл. 6, ст. 7–8). 703 Уведи меня в стан погибающих// За великое дело любви. — Цитата из стихотворения «Рыцарь на час». 704 Г-н Суворин уже публиковал нечто… — Достоевский имеет в виду следующее свидетельство Суворина: «Николай Алексеевич принимал самое теплое участие во мне с тех самых пор, как мы хорошо с ним познакомились. Это было в 1872 г. Никакой ему нужды во мне не было, но он приезжал ко мне на Васильевский остров и долго беседовал о литературе. Тогда же он советовал мне завести свою газету Участие его, совершенно бескорыстное, указывающее именно на нежную его душу, простиралось до того, что в конце 1873 г. он предложил мне значительную для меня сумму на поездку за границу, чтоб оправиться там от постигшего меня несчастья. Я не могу не вспомнить об этом с глубокою благодарностью» (Нов. время, 1878, 1 (13) янв. О том же писал Скабичевский: «…не говоря уже о постоянных сотрудниках, вы могли надеяться после помещения в журнале Некрасова одного какого-нибудь маленького рассказика явиться к Николаю Алексеевичу в затруднительном случае, в надежде воспользоваться у него таким кредитом, о котором вы не смели бы и мечтать при какой-либо другой редакции» (Биржевые ведомости. 1878. 6 янв. 705 |
| В конце 21-го года литературой в Республике занималось 3 человека: старик… молодой… и я… — Старик — А. П. Готфрид, молодой — В. С. Богатырев — фигуры в литературе незаметные. О них см.: Янгиров Р. С. 231—232. Тихо сказал: «Шторн». — Измененная фамилия известного писателя Г. П. Шторма (1898—1978). О других сотрудниках Лито (реальных, а не предполагаемых) см.: Янгиров Р. С. 231-235. …на Трубе… — Имеется в виду Трубная площадь. Канатчикова дача!.. — Так иронически называлась психиатрическая лечебница в Канатчиково. …через всю Москву к Разумихину. — Герой романа Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание» Родион Раскольников после совершения им убийства неосознанно направляется к добрейшему своему другу Разумихину в надежде получить приют и утешение. Все к черту! Некрасова и воскресших алкоголиков. — Материалы Лито легко проясняют эту, казалось бы, непонятную реплику Булгакова. В Республике широко отмечался столетний юбилей Некрасова. Лито готовил сборник избранных стихотворений поэта. Булгаков принимал непосредственное участие не только в подготовке сборника, но и в Юбилейной Некрасовской комиссии (27 октября он вел протокол заседания этой комиссии, где председательствовал Серафимович). Что касается «воскресших алкоголиков», то речь здесь идет о пьесе харьковчанина В. Григоровского «Воскресший алкоголик». Самое интересное заключалось в том, что автор пьесы, как выяснилось, не понимал значения слова «алкоголик». Я написал у вас 4 анкеты. — 1 октября, как сообщает Р. Янгиров, Булгаков заполнил «листок по учету кадров», который представляет несомненный интерес, особенно в ответах на «щекотливые» вопросы. А ответов на эти вопросы не оказалось: напротив них стояли прочерки. В мировой войне Булгаков не участвовал, в Гражданской — тоже, в боях вообще не принимал участия, раненым и контуженым не был. По профессии — литератор, социальное положение до 1917 г. — студент. Заслуживает нескольких восклицательных знаков его ответ на вопрос: «Ваш взгляд на современную эпоху» — «Эпоха великой перестройки» . Думал ли Булгаков, что его несчастная страна через несколько десятилетий вновь будет переживать «Эпоху великой перестройки». |
| Всеволод Крестовский Крестовский Всеволод Владимирович (1839–1895) – поэт, прозаик. Его прижизненная и посмертная слава связана с романом «Петербургские трущобы» (1864–1867), ставшим русской модификацией «Парижских тайн» Эжена Сю. Начинал же он как поэт. В 1862 году вышел сборник его стихов, в которых сказалось влияние как «чистого искусства», так и Некрасова. В эти же годы появился цикл его стихотворений «Испанские мотивы», которые обратили на себя внимание, но не благодаря поэтическим достоинствам, а «жгучей» эротикой, пресловутой «клубничкой». Его даже стали называть в прессе «Всеволодом Клубничкиным». Сомнительная слава «Клубничкина», видимо, не очень прельщала его. С поэзией он распрощался раз и навсегда. Перешел на прозу. Разную: романтическую, натуралистическую, историческую и даже антинигилистическую. Его романы «Панургово стадо» и «Две силы», вместе с «Взбалмученным морем» А.Ф. Писемского, «Бесами» Ф.М. Достоевского и другими произведениями (их было немало), противостояли призраку революции, бродившему не только по Европе. Но читательский успех выпал на долю только «Петербургских трущоб». Правда, основного читателя его романа, породившего целый ряд подобной «трущобной» прозы, было принято называть «низовым», а сам роман числился по разряду «бульварных». Но поэзия, им забытая, продолжала жить своей жизнью, уже независимой от автора. Не прошло безследно влияние Некрасова. Его стихотворение «Владимирка» стало революционной песней и часто приписывалось Некрасову: Ой, дорога ль ты, дороженька пробойная. Ты пробойная ль дороженька, прогонная! Уж много на Руси у нас дороженек, Что дорог ли шарокатных, поисхоженных: По иным гоняют царских слуг – солдатушек, По иным бредет убогий богомольный люд, От Соловок до Киева, по угодничкам, Что по третьим ли дороженькам шлют красен товар Всё купцы, да молодцы, володимирцы... Не меньшей популярностью пользовалась баллада «Ванька Ключник – злой разлучник», входившая в репертуар Надежды Плевицкой. Его стихи «Под душистою ветвью сирени», «Прости на вечную разлуку!» –//Твой голос грустно прозвучал» стали романсными шлягерами второй половины XIX века. Но авторами музыку были композиторы так называемого «второго ряда», «некоронованные короли» романсов – Иван Бородин, Виктор Пасхалов, Христиан Пауфлер, Яков Пригожий, и сам жанр «городского» романса тоже был «низовым». Всеволод Крестовский – один из его первооткрывателей как в прозе, так и в поэзии. Среди его поэтических наставников был Лев Мей, влияние которого ощутимо в антологических стихах, библейских переложениях и фольклорных стилизациях Крестовского. В наиболее удачной из них «БратьяХристова» обработана популярная песня-молитва нищей братии. |
| Особенно хочу подчеркнуть: классику никто не выбрасывал! Если человек говорит, что противники новых стандартов хотят выбросить из программы Горького, Толстого, Некрасова и т. п. – он или не понимает, о чем говорит, или говорит неправду. В примерной программе была прописана обязательность изучения важнейших произведений мировой классики и русской классики – от «Слова о полку Игореве» до конкретных стихотворений Тютчева и Фета (кто не верит – посмотрите в ПООП сами ), однако учитель получил возможность выбирать, какие произведения, например, Тургенева, Некрасова, Твардовского, Платонова, Ахматовой он будет читать со своими учениками. А кроме того – включать в свою программу и некоторые произведения о животных, о детях, о войне; поэзию и прозу русской эмиграции; поэзию и прозу народов России; современную детскую литературу – российскую и зарубежную. Какие есть «за» и «против» единой образовательной программы? Однако даже такая – очень ограниченная и упорядоченная – вариативность многими нашими согражданами воспринимается как хаос, разброд и вседозволенность, противостоять которой может только единая программа и единый учебник. Аргументы сторонников единой программы, как правило, следующие: Основные аргументы противников – такие: Направление аргументации в первом случае – сверху вниз: главное здесь – нужды государства. Направление аргументации во втором случае – снизу вверх: главное здесь – потребности конкретного ученика и конкретного класса. Фото: Валерий Матыцин/ТАСС Надо сказать, что ПООП удавалось удержаться где-то посередине между стремлением государства все унифицировать для своего удобства и стремлением учителя найти то, что его конкретные пятиклассники смогут осилить с пользой для себя. Как список произведений для изучения был включен в стандарт и что не понравилось учителям? Министр Ольга Васильева неустанно повторяет, что вопрос единого образовательного пространства есть вопрос национальной безопасности. Единое образовательное пространство обеспечивается федеральными стандартами. В логике министерства это значит, что в стандартах должно быть прописано единое содержание – так в министерстве трактуют поручения Президента и (январь 2016 и 2017 г.) (подробнее об этом можно прочитать тут ). |
| Ну что ж. Мне и этот пункт кажется несомненной победой. Пойдем дальше. Одежда. И по разнообразию, и нередко по стоимости рынок детской одежды равен рынку одежды взрослой. И нам сегодня трудно представить, что «детская одежда» как таковая появилась всего лет 200 назад. Сначала в Англии. И во что еще одеваться этим островитянам, как не в одежду моряков (дети ведь должны подражать взрослым и стремиться встать с ними рядом)? Вот и появились костюмчики юнг – маленьких матросов, те самые «матроски», хорошо известные по истории костюма. С тех пор пошло-поехало. Курточки, колготочки, плащики, туфельки. Журналы детской моды и конкурсы маленьких модниц. Но до тех пор дети всюду одевались как маленькие взрослые. Размер меньше, а фасон, ткань те же. Даже попроще, чтоб дешевле было. И младшие донашивали за старшими. В общем, как у Некрасова: В больших сапогах, в полушубке овчинном, В больших рукавицах, а сам… с ноготок. Ребенок в этом стихотворении – вполне взрослый человек. И он не особенный. Они все тогда более или менее были такими. И хоть нам преподносили эту картинку как иллюстрацию некоего ужаса, от которого следует сейчас же вырываться в сторону социализма, я у Некрасова никакого осуждения в этой картине не чувствую. Наоборот, чувствую некую завороженность, восхищение этим маленьким тружеником, для которого мир суров, но понятен. И понятно его собственное место в этом мире. – Так вот оно что! А как звать тебя? – Власом. – А кой тебе годик? – Шестой миновал… – Ну, мертвая! – крикнул малюточка басом, Рванул под уздцы и быстрей зашагал. Но мы, конечно, ужаснемся и детскому труду (грубейшее нарушение современного законодательства), и взрослой одежде на маленьком человеке. И я ужаснусь вместе с вами. Ужаснусь контрасту между прошлым и настоящим, особенно если буду вспоминать этот стих, глядя на детскую площадку с визжащей шестилетней детворой или стоя у витрины магазина детской одежды. Как ни крути и как ни оценивай перемены, а шагнули мы далеко. Поехали дальше. Игрушки. Недавно прочел в биографической книжке об императоре Юстиниане византийскую эпиграмму, относящуюся к переходу из детского возраста во взрослый. Это вторая половина I тысячелетия от Рождества Христова. |
|
|
