| В новозаветный период арамейский и древнееврейский языки сосуществовали вместе. Тем не менее, слова и фразы, сохранённые в Евангелиях, свидетельствуют о том, что Иисус Христос говорил в повседневной жизни на арамейском языке. Те слова Христа, такие как: «талифа куми» ( Мк.5:41 ), «Авва» ( Мк.5:41 ), «еффафа» ( Мк.7:34 ), «Елои, Елои, ламма савахфани» ( Мк.15:34 ) – это арамейские слова (в Мф.27:46 слова «Елои, Елои» – Боже Мой, Боже Мой – приведены в древнееврейской форме «Или, Или», но вторая половина фразы в обоих Евангелиях дана на арамейском языке) 157 . В Рим.8:15 и Гал.4:6 св. ап. Павел также использует слово «Авва». Еще один арамеизм, распространенный в первоначальной церкви – «маранафа», «Господь наш грядет» ( 1Кор.16:22 ). Кроме того, в Новом Завете встречаются такие арамейские слова, как «Акелдама» («земля крови», Деян 1:19 ) и несколько географических названий и личных имен. В Деян 26:14 говорится о том, что св. ап. Павел услышал слова воскресшего Христа «на еврейском языке», под которым нужно понимать арамейский. Древнегреческий язык. В эпоху расцвета эллинской культуры (VIII–VI в. до Р.Х.) древнегреческий язык имел несколько диалектов. Однако к IV в. после завоеваний Александра Македонского стал формироваться общегреческий язык – койнэ (κοιν λληνικ [кини эллиники] – «общий греческий», или κοιν διλεκτος [и кини диалэктос] – «общий диалект (язык)»). Сам язык сложился в трех видах: как общеупотребительный язык или просторечие, литературный и как разговорный. Разговорный койне – это язык, на котором разговаривали образованные люди. По большей части он грамматически правилен, но он не соответствует литературному койне 158 . Койнэ широко распространился по всему Средиземноморью и стал lingua franca (языком международным общения). Это был язык динамичный и выразительный, лишённый витиеватости эллинистического стиля. Евреи, которые жили вне Израиля, почти повсеместно переходили на койнэ и через несколько поколений забывали еврейский. Из соединения греческого и еврейского языка сложился вариант койне, который в науке получил наименование «библейский койнэ» 159 . Долгое время библейский койне вызывал много вопросов. Некоторые рассматривали его вообще как особый язык Святого Духа, созданный Богом специально для авторов Писания. Но найденные за последние 100 лет греческие рукописи показали, что койнэ использовался обычными людьми при написании завещаний, личных писем, расписок, списков покупок и т.п. Конечно, нельзя сказать, что библейский койнэ является исключительно просторечием. По изяществу и структуре предложения он выше уровня, встречающегося в большинстве рукописей. Однако, словарный состав, в основном, тот же, что и у обычных документов тех дней 160 . |
| Итак, Христу надлежало из человека вырвать жало смерти, жало греха. Господь с Креста сказал слова, сохраненные евангелистами. Наиболее вероятным представляется следующий порядок. Первой была молитва за убийц: «Отче! прости им, ибо не знают, что делают» ( Лк.23:34 ). Вторым словом Господь усыновляет ученика Иоанна Зеведеева Матери: «Жено! се, сын Твой». Потом говорит ученику: «се, Матерь твоя!» ( Ин.19:26-27 ). Затем Господь сказал: «Жажду» ( Ин.19:28 ), и к Его устам была поднесена губка, напоенная уксусом. Четвертым словом Господь спасает разбойника: «Истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю» ( Лк.23:43 ). Имеет место различие Царства Божия и рая, как его предвосхищения после смерти. «На просьбу разбойника вспомнить о нем, когда Господь придет во славе Царства, т.е. в неопределенно далеком будущем, Иисус обещает ему, что он в этот же день будет с Ним в раю. Как уже было отмечено, это учение о блаженстве спасенных, наступающем тотчас по смерти, прежде общего суда, предполагается и притчею о богаче и Лазаре» . После Господь возгласил о Своей богооставленности: «Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» ( Мф.27:46 ; Мк.15:34 ) . Слова эти подтверждают важную мысль о том, что Господь Своим Божеством не облегчал Свои страдания. Надо отметить, что и во время Своей земной жизни Христос не помогал Себе Своим Божеством. Например, Он чудесным образом накормил 5 тысяч человек, но Сам ждал у колодца, пока ученики купят продукты. «Ибо ученики Его отлучились в город купить пищи» ( Ин.4:8 ). Слово «совершилось» ( Ин.19:30 ) – свидетельствует об исполнении Христом Своей миссии. И наконец, последнее слово к Отцу: «Отче! в руки Твои предаю дух Мой» ( Лк.23:46 ; ср. Мф.27:50 ; Мк.15:37 ). Смерть Иисуса Христа сопровождалась знамениями: тьмой от полудня до третьего часа дня (по нашему времени), раздранием храмовой завесы, землетрясением, восстанием из гробов ветхозаветных святых и явлением их в Иерусалиме по Воскресении Христовом. Еще свт. Иоанн Златоуст в Беседах на Евангелие от Матфея указывал, что «Тьма», описанная в Евангелии, не могла быть обычным солнечным затмением, т.к. |
| Речь Иисуса, обращённая к Андрею и Филиппу, обнаруживает параллели в синоптической традиции: образ зерна (Мк 4:3–9,26–29,30–32; Мф 13:3–9,24–30,31–32; Лк 8:4–8; 13:18–19). Слова о любви и ненависти к своей душе (ст. 25–26) соответствуют Мк 8:34–35; Мф 10:39; Лк 9:23–24; 17:33). Далее (ст. 27–30) следует отрывок, сходный с синоптическими рассказами о гефсиманском страдании (Мк 14:32–42; Мф 26:36–46; Лк 22:40–46). В заключительной части эпизода идёт речь о титуле Сын Человеческий с обычным для четвёртого Евангелия противопоставлением света и тьмы. Главная тема — полное послушание Иисуса Отцу, — послушание, благодаря которому Бог открывается людям в Его служении. Тут отчётливо звучит мотив Гефсимании (вместо самого рассказа о гефсиманском борении, которого у Иоанна нет): Иисус сознательно ждёт и принимает час сей, то есть страдания и смерть, ибо Его жизнь есть не что другое как полное послушание Отцу. Венец послушания — смерть на кресте — означает суд над миром (ст. 31), прославление и вознесение Сына Человеческого (ст. 23, 32), богатый плод Его служения (ст. 24) и вызов, брошенный Израилю (ст. 35–36). Речь Иисуса заканчивается словами о малом времени, которое ещё остается у Израиля, пока есть свет. Скоро Иисус надолго скроется от иудеев (ст. 36), и свет Его, озаряющий странствие Божьего народа, станет им не виден. Некоторые Еллины — слово “Ellhn ‘эллин’ могло обозначать не только грека, но и любого человека, не принадлежащего к еврейскому народу, ср. 7:35 и ещё Мк 7:26, где женщина сначала названа то есть гречанкой [в Синодальном переводе — язычницей — Реф.], а затем уточняется её сиро-финикийское происхождение. Некоторые комментаторы предполагают, что речь идёт о грекоязычных евреях, но в таком случае непонятно, почему Иоанн их так называет, и теряется перспектива Церкви из язычников, к которой обращается Евангелист. То, что они пришли на поклонение в праздник, не обязательно значит, что они были прозелитами; их точный вероисповедный статус для Иоанна неважен, — имеет значение только то, что они не были евреями по рождению. |
| Пригвожденный ко кресту, Господь сказал несколько слов, которые сохранены разными Евангелистами. Их последовательность не может быть, поэтому, установлена с полною точностью. Тем не менее, нижеследующий порядок представляется наиболее вероятным. По свидетельству Лк. (23:34), первым словом Иисуса со креста была молитва за мучителей, не ведущих, что творят. Эта молитва относилась, прежде всего, к исполнителям приговора, но распространялась, вероятно, и на его виновников (ср. Деян. 3:17; 13 и, особенно, 1Кор. 2:8 ). Вторым словом могло быть усыновление ученика Матери ( Ин. 19:25–27 ), после чего, по свидетельству того же Евангелиста Иоанна (19:18–29), Господь сказал: «жажду», и к Его устам была поднесена губка, напоенная уксусом. Четвертым словом мог быть ответ Иисуса благоразумному разбойнику ( Лк. 23:43 ), догматическое значение которого заключается в различении Царства Божия и рая, как его предвосхищения после смерти. На просьбу разбойника вспомнить о нем, когда Господь придет во славе Царства, т. е. в неопределенно далеком будущем, Иисус обещает ему, что он в этот же день будет с Ним в раю. Как уже было отмечено, это учение о блаженстве спасенных, наступающем тотчас по смерти, прежде общего суда, предполагается и притчею о богаче и Лазаре ( Лк. 16:19–31 ). Затем Господь испустил вопль богооставленности ( Мф. 27:46 ; Мк. 15:34 ). Он был выражен словами псалма (21:2), и тем самым, заключал мессианское самосвидетельство, но он знаменовал и предельную точку страдания Иисуса, крайнюю степень уничижения Сына Божия. После этого наступил конец. Евангелист Иоанн передает (19:30) слово совершилось, от того греческого корня, которое говорит о достижении совершенства, в частности, о прославлении Иисуса, к которому ведет путь Страстей, совершелось в устах Иисуса в час Его смерти, приобретает, тем самым, особую значительность. Последнее слово Иисуса, несмотря на вопль богооставленности, было обращено к Отцу. Умирая, Он предал Свой Дух в Его руки ( Лк. 23:46 ; ср. Мф. 27:50 ; Мк. 15:37 ). Тогда наступила смерть. |
| Духа ( Мк.1:10 ) и т. п. 269 . Наконец ариане приводили целый ряд мест из свящ. Писания, с очевидностью относящихся к человеческой природе Иисуса Христа. Но не желая различать во Христе природ, они считали такие места определением всего Христова существа. Если Он, говорили они, по естеству истинная и совершенная Премудрость Отца, то почему написано: Иисус преспевание премудростью и возрастом и благодатью у Бога и человек ( Лк.2:58 )? Почему Он спрашивает в стране Кесарии Филипповой: Кого Мя глаголют человецы быти ( Мф.16:13 )? и в Вифании: где лежит Лазарь ( Ин.11:34 )? Почему говорит ученикам: колико хлебы имате? ( Мф.15:34 ) и: о дни же том или часе никтоже весть, ни ангелы, ни Сын ( Мк.13:32 ). Почему называется Премудростью Тот, Кто преспевает премудростью и не имеет всеведения? Или, как может быть по естеству истинной силой Отчей Тот, Кто во время страданий говорит: ныне душа Моя возмутися и что реку; Отче, спаси Мя от часа сего ( Ин.12:27 ), – также: Отче, аще возможно есть, да мимоидет чаша сия ( Мф.26:39 )? Если бы Он был силой, то не страшился бы, но и другим подавал бы силу. Наконец, как может быть собственным Отчим Словом, всегда соприсущим Отцу, Тот, Кто на кресте говорит: Боже Мой, Боже Мой! вскую Мя еси оставил ( Мф.27:46 )? 270 В своём ответе арианам на все эти вопросы св. Афанасий держится строго принципа различения во Христе Божества и человечества. Арианское понимание только что приведённых мест св. Писания св. Афанасий называет иудейским заблуждением. Как ариане, так и иудеи одинаково отрицают вечность и Божество Слова 271 , как бы не зная, что Писание сообщает нам о Спасителе две истины: что Он всегда был и есть Бог и Сын Бога, как Его Слово, Сияние и Премудрость, и – что впоследствии ради нас Он принял на Себя плоть от Девы Марии, соделался человеком. В подтверждение этого св. Афанасий приводит на память несколько мест св. Писания, напр. из 1 гл. Ев. Иоанна, где об Иисусе Христе говорится, как о вечном Слове Божием (1–4 ст.), из послания апостола Павла к Филиппийцам, где Иисус Христос называется сущим во образе Божии, равным Богу, но принявшим зрак раба и претерпевшим смерть (2:6–8), – из Евангелия Матфея, где приводится ветхозаветное пророчество о рождении от Девы Эммануила (1:23). |
| Соответственно, апостол Иоанн идет дальше синоптиков, связывает тему тьмы не только со страданиями и смертью Христа, но и с Его воплощением, с самим приходом воплощенного Сына Божия. Отвергающие дар Божий, Сына, Которого Он посылает и дает для спасения человечества, оказываются во тьме. На Голгофе Христос побеждает в славе – Он есть свет во тьме. И для каждого, кто видит явленную славу Божию, освещающую все вокруг, тьмы не существует. Как кажется, апостол Иоанн менее интересуется физическим явлением тьмы, чем его духовным значением 62 . Все же он не опускает физический аспект факта тьмы, тогда как первые три евангелиста, как мы уже сказали, не рассматривают его духовного аспекта. Семь слов с Креста В Евангелиях записаны различные высказывания, произнесенные Христом как раз перед смертью. Первых два евангелиста – св. Матфей и св. Марк – предлагают нам одно, св Лука – три других и св. Иоанн добавляет еще три высказывания, которые принадлежат его традиции. Таким образом, в совокупности мы имеем семь различных фраз со креста. В Евангелиях нельзя найти бесспорного основания для расположения этих семи высказываний распятого Христа в определенном хронологическом порядке. Однако мы можем установить возможный хронологический порядок, соотнося некоторые из этих высказываний к началу страданий Христа на кресте, а другие к концу, как раз перед смертью. К первой группе мы можем отнести Лк.23:34 и Лк.23:43 , как и Ин.19:26–27 , а во второй мы разместим Мк.15:34 ( Мф.27:46 ), Ин.19:28 и Ин.19:30 и Лк.23:46 . Именно в таком порядке мы рассмотрим эти выражения 63 . Что мы знаем наверно об этих словах со креста, это то, что все они – выражения исполнения. Мессианская миссия завершена. Эти слова напоминают нам обетование Ветхого Завета, а также слова и труды Христа в течение Его общественного служения. Со слов из Лк.23:34 , «Отче, прости им, ибо не знают они, что делают», которые могут считать первыми словами, сказанными с креста, Иисус являет тайну креста. Христос соединяет небо и землю. |
| Далее в стт. 15–22 первой части псалмопевец яркими чертами изображает картину мучительной казни и ужасной смерти, какой желают предать его враги. Вследствие мучений силы его истощились; кости вывихнуты, сердце потеряло свою крепость; палачи же, подобно голодным собакам, напали на него, пронзили руки и ноги его; кости его, вследствие мучительного висения, напрягались и высовывались на теле, и вся эта страшная картина страданий служит потешным зрелищем для палачей, которые делят его одежды. Один Бог может спасти его, и он взывает к Нему о скорой помощи и избавлении от смертной опасности. Вторая часть псалма (стт. 23–32) содержит в себе благодарственную молитву за спасение. По ясности пророчеств о крестных страданиях Спасителя 21-й псалом можно сравнить только с 53-й главой книги пр. Исаии. Этот псалом, как и пророчество Исаии в 53 гл., написан как бы у подножия Голгофы. Стихи 1, 8, 9, 17–19 приводятся в Евангелиях как пророчества о страданиях Спасителя ( Пс. 21:1 Мф. 27:46 ; Пс. 21:8 Мф. 27:39 ; Пс. 21:9 Мф. 27:43 ; Пс. 21:17 Мф. 27:27 ; Пс. 21:18 Лк. 23:35 ; Пс. 21:19 Мф. 27:35 ; Мк. 15:24 ; Лк. 23:34 ; Ин. 19:24 ). Также как и евангелисты, отцы Церкви единодушно видели в этом псалме пророчество о страданиях и прославления Богочеловека Иисуса Христа и на пятом Вселенском соборе осудили одного из неблагомыслящих церковных учителей (Феодора Мопсуетского), который понимал этот псалом только в историческом смысле (т.е. только в приложении к Давиду) и отвергал пророческий и мессианский смысл, засвидетельствованный в Евангелиях. 2–3 стт. «Боже, Боже мой, вонми ми, вскую оставил Мя еси?». Повторение указывает на тяжкую скорбь праведного Страдальца, оставленного Богом. Господь Иисус Христос произнес эти слова на кресте на общеупотребительном тогда арамейском языке: «Или Или! лима савахвани=Боже, Боже мой: почто Ты меня оставил?» ( Мф. 27:46 ). Эти слова выражают невыразимую скорбь Невинного Страдальца, испытавшего на кресте чувство богооставленности за грехи людей. Прекрасным объяснением смысла этих слов служит свидетельство апостола Павла в Посл. к Евр. 5:7–9 . |
| В раскрытии темы прославления у Иоанна заметную роль играют следующие элементы: 1) притча о пшеничном зерне, которое лишь посмертно приносит плод ( Ин. 12:24 ); 2) страх смерти и желание как-то уклониться от неё ( Ин.12:27 ); 3) крест и вознесение на кресте ( Ин.12:32–33 ) и 4) собственно прославление ( Ин.12:28 ), о чём уже было сказано. Эти элементы по мере своего появления сопровождаются репликами толпы, которая выражает своё восприятие ( Ин.12:29.34 ), и авторским комментарием со ссылкой на пророка Исаию ( Ин.12:37–43 ). Прославление Иисуса у Иоанна обладает сходством со сценами Преображения, Крещения и Гефсиманского борения у синоптиков. Во-первых, небесный голос подтверждает сыновство Иисуса в Крещении и Преображении у синоптиков и прославляет Его в Ин.12:28 . Во-вторых, моление о чаше звучит в Гефсиманской сцене у синоптиков: Авва Отче, всё возможно Тебе, пронеси чашу сию мимо Меня. Но не чего Я хочу, а чего Ты ( Мк.14:36 ; ср.: Мф.26 ,:39; Лк.22:42 ) и имеет параллель у Иоанна в словах Иисуса: Душа Моя теперь возмутилась, и что Мне сказать? Отче, избавь Меня от этого часа? Но на этот час Я и пришёл ( Ин.12:27 ) 18 . Однако и вся 17-я глава Евангелия от Иоанна, содержащая первосвященническую молитву Иисуса, композиционно отнесена к Гефсиманскому эпизоду, хотя по внутреннему смыслу связана с Вознесением 19 , поскольку является частью прощания с учениками и этим миром. С исторической точки зрения Гефсиманское борение ( Мк.14:32–42 ; Мф.26:36–46 ; Лк.22:39–46 ) не может вызывать недоверия уже потому, что Иисус в этой сцене изображён без какой-либо героизации, как смертный человек с известными слабостями. Совпадение двух независимых по форме свидетельств, то есть прославления у Иоанна и Гефсиманского борения у синоптиков, весьма значимо, поскольку за различием по форме стоит тождество содержания. Раскрытие подлинного смысла этой сцены относится к области богословия, и тут Иоанн выигрывает в том, что даёт богословскую интерпретацию вместе с событием в главах 11–12, тогда как у синоптиков она отделена от события и заключена в сцене Преображения. Высказывается мнение, что именно Гефсиманское борение у синоптиков и Прославление у Иоанна имеют историческую основу, тогда как Преображение служит исключительно интерпретации этого борения 20 (ср. также выше о теологеме). Этот вывод поддерживается ещё и тем, что у Иоанна есть согласие в эпизодах Прославления и ночного ареста Иисуса ( Ин.18:1–12 ): произнесённые в момент ареста слова о чаше ( Ин.18:11 ) соответствуют стиху Ин.12:27 о сделанном выборе, а дважды повторённое γ εμι «аз есмь» ( Ин.18:6,8 ) соответствует теме славы в сцене Прославления ( Ин.12:28 ) 21 . Из всего этого видно, что для «креста славы» материал даёт именно Иоанн. |
| Текст позволяет предположить, что это было не первое путешествие Иисуса в Иерусалим (13:34); в противном случае, трудно понять, почему кажется, что Он проклял город, прежде чем дал ему возможность отозваться на Его проповедь. 20:1 – 21:4 Проповедь в Иерусалимском храме Рассказ о последнем пребывании Иисуса в Иерусалиме полон различными случаями, из которых еще заметней становятся различия между Ним и иудейскими вождями, что и заставило их действовать против Него. 20:1–8 Власть Иисуса (см.: Мф. 21:23–27 ; Мк. 11:27–33 ). В синедрион, который фактически был иудейским «парламентом», входили представители всех трех названных здесь группировок, то есть первосвященники, книжники и старейшины (всего семьдесят один человек) под руководством правящего первосвященника. Первосвященники происходили из аристократических священнических семей; здесь имеются в виду священники, занимающие различные должности (напр.: начальник синагоги, начальники еженедельных и дневных групп священников, старосты и казначеи); старейшины были мирскими представителями народа. Они пожелали узнать, какой властью Иисус стал Учителем. Был ли Он Божьим пророком? Иисус ответил им встречным вопросом. Пусть они сами вначале скажут, получил ли Иоанн Креститель свою власть с небес, то есть от Бога, или же от людей? Если бы они ответили: «С небес», Иисус спросил бы, почему они не приняли его ( Мф. 21:32 ); это также подразумевало бы, что Сам Он обладает Божественной властью. Но если бы они стали отрицать власть Иоанна, это навлекло бы на них гнев тех людей, которые почитали Иоанна как пророка. Их ответ («Не знаем») звучал жалко и неубедительно, и Иисус остался победителем в споре. Однако эта история не о том, как Иисус мудростью побеждал в спорах с людьми. Скорее, она показывает нежелание вопрошающих признать Божественную власть, даже когда они видят ее, и их неспособность принять решение, как поступать в такой ситуации. 20:9–19 Притча о злых виноградарях (см.: Мф. 21:33–46 ; Мк. 12:1–12 ). Теперь Иисус пошел в наступление, рассказав очень понятную притчу. |
| Поэтому Он все время на кресте безмолвствует, открывая уста Свои только для молитвы за Своих мучителей ( Лк.23:34 ), для ответа благоразумному разбойнику ( Лк.23:43 ), для выражения последней сыновней заботливости о матери ( Ин.19:26 ) и, наконец, предсмертного возгласа ( Мф.27:46–50 ; Мк.15:34–37 ; Лк.23–46 ; Ин.19:30 ). Он безмолвствует, но за то собравшаяся на это всемирно-историческое позорище толпа неистовствует. Здесь слышатся угрожающие крики и насмешливые возгласы, среди нея происходит страшный шум и необыкновенное смятение: «мимоходящии же хуляху Его, покивающе главами своими и глаголюще: разоряяй церковь и треми деньми созидаяй, спасися Сам, аще Сын еси Божий, сниди со креста. Такожде же и архиерее ругающеся с книжники и старцы и фарисеи, глаголаху: иныя спасе, Себе ли не может спасти? Аще царь Израилев есть, да снидет ныне со креста, и веруем в Него. Упова на Бога: да избавит ныне Его, аще хощет Ему: рече бо, яко Божий есмь Сын» ( Мф. 27:39–42 ). Что же Господь? Он, кроткий, смиренный и милосердый, еще до начала всех этих возмутительных ругательств, только что пригвожденный ко кресту, зная, что здесь злоба человеческая обнаружится во всей своей отвратительной гнусности, вперед испрашивает Своим мучителям прощения у Отца Небесного. «Отче, отпусти им: не ведят бо, что творят» ( Лк.23:34 ). Церковныя же песнопения еще дополняют эту картину, влагая в уста Господа следующия трогательныя укоризны человеческой неблагодарности. «Людие Мои, что сотворих вам, или чим вам стужих? Слепцы ваша просветих, прокаженныя очистих, мужа, суща на одре, возставих. Людие Мои, что сотворих вам и что Ми воздасте? За манну желчь, за воду оцет, за еже любити Мя – ко кресту Мя пригвоздисте» (Антиф. 12-й в Вел. Пят. утр.). Какое неизмеримое богатство милости, всепрощения и любви Божественной и какая бездна жестокости и неблагодарности людской! Здесь, на Голгофском позорище, злоба человеческая достигла крайних своих пределов, и разрушительныя силы греха в распятии Господа вынаружились в таких ужасающе нестерпимых размерах, что страшного этого зрелища не вынесла вселенная и заколебалась. |
|
|
