| А в тоже время и отовсюду из провинций стоном носились по земле родной слезные жалобы, что ляхи, совершенно забыв свои клятвенные обещания быть в мире с Россиею и защищать русских, только наоборот, разоряют, грабят уезды, что вообще „люди литовские сожигают селения, опустошают целые города, мучат, жгут, бьют, ведут в плен людей русских». Даже напр. посольство московское к Сигизмунду, еще и не доехавши до него, узнало и назад в Москву сообщало, что ляхи разорили уезды Осташковский, Ржевский, Зубцовский. Очевидно, поляки явились не защитниками и избавителями России от внутренней смуты и мятежей, а злейшими врагами русских людей, не уважавшими ничего священного, – хуже тушинцев, так как ясно – они подняли руку на самое существование России. А что же Дума боярская, номинально стоявшая во главе правления Россиею, но позорно предавшая Россию полякам, настоявшая на присяге королевичу Владиславу и впустившая поляков в Москву? Ясное дело, что она фактически уже и не могла теперь ничего предпринять против поляков; но что еще того хуже, по-видимому, она и не хотела ничего предпринимать, вследствие того отвратительного политического разврата, которым заражены были почти все члены её, именитые бояре русские. Видя уже фактическое господство силы польской на русской земле, бояре думные думали не столько об отчизне, сколько о своих животишках и о своей личной корысти. Большая часть из них льстили, пресмыкались, подличали пред Жолковским и другими властительными ляхами, а тем пуще, конечно, пред Сигизмундом. Многие нарочито ездили в Смоленск, испрашивали себе королевских милостей и подачек. Они словно не сознавали или уже и не могли почувствовать всего позора отчизны своей и своего личного унижения со стороны прегордых, надменных ляхов, которые даже тогда, в первые дни захвата России и даже в отношении именно к ним предателей отечества, относились высокомерно, с явным презрением. В самом деле: напр. первый вельможа русский, боярин Мстиславский, глава и председатель Думы боярской, за свою приверженность полякам получил из смоленского стана звание ни больше ни меньше, как только королевского конюшенного. А например другой именитый боярин Шереметьев, униженно молил короля, чтобы, в качестве особливой и великой милости к нему, поляки не трогали, не разоряли его вотчинные деревнишки. И тем не менее, находились же в рядах этих бояр люди, как напр. Михайло Салтыков и Феодор Андронов, которые на всю Москву кричали, что нужно скорее провозгласить царем России Сигизмунда, и даже начали при помощи особых, посаженных по приказам людей, насильно таскать жителей Москвы по церквам, принуждая их присягать Сигизмунду. |
| В 1239-1240 гг. М. В., не получив военной помощи от венгерского кор. Белы IV Арпада, был вынужден уехать к дяде - куяво-мазовецкому кн. Конраду. Кн. Конрад выступил посредником между М. В. и кн. Даниилом Романовичем, которому беглец отправил примирительную грамоту. В 1241 г. братья князья Даниил и Василько Романовичи обещали М. В. свою поддержку в борьбе за киевский престол, на который претендовал Владимирский вел. кн. Ярослав Всеволодович. Кн. Ростиславу Михайловичу Романовичи пожаловали из своих владений Луцкое княжество. В 1241 г., опасаясь монголов, М. В. отказался от Киева и вскоре бежал в Силезию. В сер. 1241 г. М. В. приехал в Киев, но проживал не в городе, а в одном из загородных княжеских дворцов на Днепре, отправив сына в Чернигов. Получив от него благоприятные известия, М. В. покинул Киев, оставил борьбу за престол, вернулся в разоренный монголами Чернигов и занялся восстановлением разрушенных городов в своих владениях. В 1244 г. с целью создать коалицию против монголов М. В. вновь ездил в Венгрию, где жил его сын Ростислав. 17 авг. 1245 г., после поражения Ростислава от Даниила Галицкого в битве под Ярославом, М. В. больше не пытался вернуть власть в Галицкой земле. Кн. Ростислав Михайлович в отличие от М. В. не решился возвращаться на Русь, а остался в Венгрии и благодаря браку с дочерью кор. Белы IV Арпада стал баном (правителем) Славонии и Мачвы. В 1245 г., после гибели в Орде черниговского кн. Андрея Мстиславича, сына кн. Мстислава Святославича, как старейший представитель Ольговичей, М. В. вновь сел на черниговский стол (Д. Г. Хрусталёв считает, что М. В. начал княжить в Чернигове до весны 1244 - Хрусталёв. 2008. С. 231-232). Для утверждения своих прав М. В. должен был поехать в Орду, чтобы получить ярлык от Батыя, ставка к-рого в осенне-зимнее время располагалась в низовьях Волги. Осенью 1246 г. М. В., воспользовавшись посредничеством своего внука, ростовского кн. Бориса Васильковича, отправился в Орду. Во время приема у Батыя М. В. отказался совершить обряд очищения огнем - пройти между кострами и поклониться изваянию Чингисхана. Несмотря на неоднократные приказы исполнить обряды, М. В. проявил стойкость; его поддержал боярин и воевода, св. мч. Феодор . Они оба были избиты и обезглавлены. Почитание |
| Не я велю присягать, а они! Больной царь услышал этот шум, узнал, в чем дело, и смутился. Он позвал к себе бояр и стал с трудом говорить, приподнявшись на локте на своем ложе. – Если вы сыну моему Димитрию креста не целуете, значит, другой Царь у вас есть, – начал он, – а ведь вы целовали мне крест не один раз, что мимо нас других государей вам не искать. Я вас привожу к крестному целованию, велю вам служить сыну моему Димитрию, а не Захарьиным. Говорить ему было очень тяжело. Едва переводя дух, он тоскливо сказал: – Я с вами говорить не могу много… Вы души свои забыли, нам и детям нашим служить не хотите, в чем нам крест целовали, того не помните, а кто не хочет служить государю-младенцу, тот и большому служить не захочет, а если мы вам не надобны, то это на душах ваших… Он утомился, упав без сил на подушки и проговорив еще раз: – Не могу говорить! Первый отозвался на его слова изворотливый и хитрый князь Иван Михайлович Шуйский: – Нам нельзя целовать крест не перед государем; перед кем нам целовать крест, когда государя тут нет? Это была пустая отговорка желавшего выгородить себя на всякий случай придворного. Окольничий Феодор Адашев, отец царского любимца, высказался прямее и проще: – Тебе, государь, и сыну твоему, царевичу князю Димитрию, крест целовали, а Захарьиным Даниле с братьею нам не служить; сын твой еще в пеленках, а владеть нами будут Захарьины, а мы уж и в твое малолетство беды видали многие, сам знаешь. Царь молчал, сознавая, что его уже считают ни за что, что его не хотят слушать. В его воображении проносились страшные картины того, что ожидает его жену и сына. Представить ужасы этого положения было легко, потому что он хорошо помнил смерть своей матери, свое сиротство. И теперь будет то же, хуже еще будет. Отпустив ослушников и узнав, что некоторые из испугавшихся за себя бояр уже присягнули, он призвал к себе их и обратился к присягнувшим князьям Мстиславскому и Воротынскому с пугливою мольбою: – Не дайте боярам извести моего сына, бегите с ним в чужую землю. |
| Но судьбы Божии готовили падение дому Годуновых. Мая 7-го войско изменило Феодору. Часть его, по приказу самозванца, пошла к Москве. За войском подвигался к столице и сам Лжедмитрий. Здесь, хотя ещё не было недостатка в людях, преданных новому правительству, тем не менее, по какому-то странному замешательству не было предпринято никаких мер для противодействия измене, для поддержания верности юному царю. Беспомощный, оставлен был он на произвол страстей. События скоро показали, как не прочно было такое положение. Измена, с быстротой страшной заразы, распространилась внутри столицы. К 1-му июня вся Москва изменила своей клятвенной присяге. На красной площади прочитан был манифест Лжедмитрия 146 и народ принял сторону самозванца. В Кремле бездействовали в ужасе царь и советники, окружавшие его. Среди всеобщего оцепенения умов возвысился один голос патриарха. Он заклинал бояр вразумить ослеплённый народ и удержать его на пути долга и правды. Но и дух архипастыря не сохранил полного спокойствия в эти страшные минуты всеобщего смятения. Какая-то робость объяла его. Он не вышел сам на лобное место в ризах Святительских с Крестом в руках, с благословением для верных, с проклятием для изменников. Быть может, его появление, хотя на время вразумило бы ослеплённый народ. По внушению Иова, Мстиславский, Шуйский и Бельский вышли на лобное место. Но их убеждения не имели влияния. Воплями отвечали на их слова. Мятежники бросились в Кремль, ворота которого забыли запереть защитники Феодора, ворвались во дворец и низвергли царя. Вся Москва присягнула Лжедмитрию 147 . Тогда открылось в Москве страшное зрелище неукротимых страстей: между тем, как народ со страшным воплем устремился на разграбление домов родственников и любимцев Борисовых, одни из бояр спешили со своей изменой из Москвы в лагерь самозванца, другие обратной дорогой шли в Москву творить волю Лжедмитрия, новыми злодеяниями увенчать торжество беззакония. Феодор уже сведён был с престола и жил в доме отца своего, окружённый воинской стражей, ожидая решения своей участи. Она была уже решена в уме самозванца, его приверженцы спешили в Москву для исполнения его распоряжений. Низвержение и заточение патриарха Иова |
| Послы сказали: «Господин Князь Великий! Область наша есть твоя отчина: молим, да повелевает нами родной внук Долгорукого, правнук Мономахов!» Всеволод изъявил притворную нерешимость; хотел еще советоваться с дружиною и как бы из снисхождения дал Новогородцам сына, именем Святослава-Гавриила, еще младенца, предписав им условия, согласные с честию Княжескою. Сей Государь, обласкав, угостив чиновников, без сомнения не мог уверить их, что славная воля Новогородская остается в древней силе своей; однако ж хотя наружным образом почтив устав ее, скрыл действие самовластия от простых граждан. Они думали, что Святослав ими избран, и встретили его с радостию. Другие видели повелителя, но молчали, ибо надеялись жить спокойнее или боялись сильного Всеволода. Согласясь с Посадником, он дал Новугороду и Архиепископа на место Мартирия, который, не доехав до Владимира, умер близ Осташкова. – Вероятно, что Великий Князь окружил юного Святослава опытными Боярами и чрез них управлял областию Новогородскою, так же, как и южным Переяславлем, где другой, десятилетний сын Всеволодов, Ярослав-Феодор, властвовал по кончине своего двоюродного брата, Ярослава Мстиславича. В сие время Роман Волынский обратил на себя общее внимание приобретением сильной области и тиранством удивительным, если сказание Польских Историков справедливо. Знаменитый род Володаря Галицкого пресекся: сын Ярославов, Владимир, освободив наследственную область свою от ига Венгров, чрез несколько лет умер и не оставил детей. Вся южная Россия пришла в движение: каждый Князь хотел овладеть землею богатою, торговою, многолюдною. Но Роман Мстиславич предупредил совместников: воспитанный при дворе Казимира Справедливого, связанный ближним родством с его юными сыновьями и вдовствующею супругою, Еленою, дочерью Всеволода Мстиславича Бельзского, которая участвовала в важнейших делах государственных, он прибегнул к Ляхам и с их помощию вступил в страну Галицкую. Народ уже знал и не любил сего Князя, жестокого нравом. Вельможи, Бояре явились в стане Польском, моля Казимирова сына, герцога Лешка, «чтобы он сам управлял ими или чрез своего Наместника и таким образом избавил бы их от бедственного участия в междоусобии Князей Российских». |
Не удалось извлечь искомое из базы ((( |
|
|
| Хитрые монголы хотели отговорить русских князей от этого предприятия, говоря, что они пришли только на половцев, своих холопов, и обещая совсем не трогать русских владений. Русские князья не поверили им и, умертвив послов татарских, выступили в степи. Первая встреча русских с татарами оказалась весьма успешной для нас. Русские победили татар и захватили много стад их. Но скоро затем, к несчастию, среди русских князей начались обычные несогласия, оказавшиеся весьма гибельными для них. Битва на Калке. Несмотря на раздоры между князьями, русские все-таки собрали большое войско и снова отправились против татар. В 1224 году русские и татары встретились на берегу небольшой реки Калки, на крайнем юге России. Храбро бросились русские на татар, но, к сожалению, не все. В то время, как одни, во главе с князем Мстиславом Удалым, сражались с врагами, другие спокойно смотрели на бой. Половцы первые не выдержали и бросились бежать. Они расстроили русские дружины, которые также обратились в бегство. Мстиславу Удалому едва удалось спастись с немногими воинами. Не избежали наказания за свою измену и те русские князья и воины, которые не принимали участия в сражении. Татары окружили их укрепленный лагерь, но не могли взять его. Тогда они предложили русским добровольно сдаться, обещая отпустить их в родные страны. Русские, еще мало знавшие вероломных татар, поверили им и открыли вход в свой лагерь. Татары, как хищные звери, бросились на русских и всех их перебили. А князей русских, которые не желали помочь своим братьям, они связали, бросили на землю и, положив на них доски, сели на них пировать и праздновать свою победу. Такую жестокую смерть придумали татары для русских князей, изменивших своим братьям. После битвы на Калке татары не пошли на русскую землю, но возвратились в свои степи и там пропали на несколько лет. Видно, и между ними, как и между русскими, происходили тогда междоусобия. Но скоро они возвратились и стали воевать русскую землю. Покорение Руси татарами. Прошло 18 лет после несчастной для русских битвы на Калке. |
| А св. Иоанн на вопрос Кирика: что делать с теми, которые связали себя обетом идти во Иерусалим, отвечал: “полагать епитимью, ибо эти обеты губят землю”. 391 Сии запрещения, как очевидно, не унижают, а возвышают достоинство путешествий, какие дозволяла древняя Русская Церковь . 392 § 43. Примеры благочестия: В. Князья – Владимир Равноапостольный и Мстислав-Феодор, Новгородские – Владимир и Мстислав, Владимирский – Андрей Сын Мономаха, Мстислав-Феодор, был образцом Князей христианских, и достойно назван великим. На 19 году своей жизни, он, будучи Новгородским Князем, был уже примером и мужества и великодушия христианского. Олег Князь Черниговский убил брата его, опустошил Ростов и Суздаль. Мстислав (в 1095 г.) послал сказать ему: “забываю о смерти брата, в войне гибнут цари; но будь доволен наследством твоим (Муромом)”. Олег собрался взять Новгород, и после сражения едва спасся в Муроме. Мстислав опять предложил ему мир, желая только свободы пленникам. Просил даже отца своего простить вражду его. Мономах писал тогда к Олегу: “юноша пристыдил отца своим великодушием”. Олег согласился на мир, но для того только, чтобы обмануть великодушие. Когда Мстислав распустил войска свои и спокойно (в 1097 г.) праздновал в Суздале день Ангела своего Вмч. Феодора, гонцы донесли ему, что дядя Олег стоит на Клязьме с войском. Мстислав в одни сутки собрал войско свое, мужество его склонило победу на его сторону. Олег бежал, бросив даже Муром, и в отчаянии не знал, где приклонить голову. Мстислав сказал ему: “Святополк (В. Князь) и Владимир (отец) не лишат тебя земли русской. Я буду твоим ходатаем, останься в своем княжении, только смирись”. И Князь христианин исполнил блистательный подвиг любви. 393 Благодарный к милостям Божиим, Мстислав посторил храм во имя Богоматери, на городище в Новгороде. 394 И для сего-то храма, на его иждивении, написано драгоценное для нас Евангилие Мстислава, богато украшенное благочестивым Князем. 395 В 1113 г. он был исцелен от тяжкой болезни помощью свят. Николая, и богато отстроил монастырь Никольский. |
| Святой благоверный великий князь Мстислав Владимирович Святой благоверный великий князь Мстислав Владимирович (во святом Крещении Феодор) родился 1 июня 1076 года. Когда ему было всего 12 лет, его дед, великий князь Киевский Всеволод (1078-1093), отправил внука княжить в Новгород. Новгородцы полюбили юного князя. В 1095 году они изгнали князя Давида, который ушел в Смоленск, и специально ходили в Ростов за благоверным князем Мстиславом. После смерти деда святой Мстислав занял свою вотчину Ростовский стол. В 19 лет юный князь одержал блестящую победу над своим дядей, Черниговским князем Олегом. Князь Олег убил его брата Изяслава и захватил Ростов и Суздаль, принадлежавшие благоверному князю Мстиславу. Святой не хотел проливать неповинной крови. Он желал примириться с дядей и просил его довольствоваться наследованным городом Рязанью. Но Олег уже собирался в поход на Новгород. Тогда благоверный князь Мстислав разбил его в сражении (1096), и Олег, потеряв Суздаль и Ростов, едва укрылся в Муроме. Святой Мстислав снова предложил мир и просил лишь вернуть пленных. Олег притворно согласился, и благоверный князь Мстислав распустил войско. В празднование великомученику Феодору Тирону, в субботу первой седмицы Великого поста, он спокойно сидел за обедом в Суздале, когда гонцы принесли ему весть, что князь Олег стоил на Клязьме с войском. В одни сутки благоверный князь Мстислав собрал войско и через 4 дня, когда к нему подошел брат, дал новое сражение. Олег в страхе бежал в Рязань, а святой Мстислав освободил пленников, вышел из Муромской земли и затем примирил Олега с великим князем Святополком (1093-1114) и своим отцом Владимиром Мономахом. Благодарный за милости Божии, благоверный князь заложил в 1099 году на Городище вблизи Новгорода храм в честь Благовещения Пресвятой Богородицы. Именно для этого храма было написано знаменитое Мстиславово Евангелие, дорогой оклад которого был сделан в Константинополе. В 1114 году благоверный князь заложил в Новгороде церковь во имя святителя Николая. Этот храм был знаком признательности святителю Николаю за исцеление. В тяжелой болезни благоверный князь усердно призывал на помощь святителя, мощи которого незадолго перед тем были перенесены в Бар (1087; память 9 мая). Святитель Николай в видении повелел послать в Киев за своей иконой, указав вид и меру. Посланные за иконой люди были задержаны на острове Липном разыгравшейся на Ильмене бурей. На 4-й день они обрели на воде ту самую круглую икону, которая была показана в видении. Больной князь приложился к иконе и получил исцеление. Впоследствии на месте явления иконы, на острове Липнем, был устроен монастырь с каменным храмом во имя святителя Николая. |
Не удалось извлечь искомое из базы ((( |
|
|
|
|
