| Симеон совершенно определенно стремился уже к завоеванию Константинополя. Напрасно патриарх Николай Мистик отправлял к нему унизительные послания, написанные «не чернилами, а слезами». 900 Иногда же тот же Николай Мистик , желая устрашить Симеона, грозил ему союзом Византии с Русью, печенегами, аланами и западными турками, т. е. мадьярами (венграми). 901 Но этот заведомо неосуществимый проект союза не оказал на Симеона желаемого влияния. Болгарская армия разбила греков во многих битвах. Греческие потери были особенно значительны в 917 году, когда византийские войска были уничтожены на реке Ахелой около Анхиала (во Фракии). Историк Лев Диакон посетил место битвы в конце Х века и писал: «и теперь еще видны кучи костей у Анхиала, где было тогда бесславно перерезано войско ромеев». 902 После битвы при Ахелое путь на Константинополь был Симеону открыт. Однако в 918 году болгарские войска оказались занятыми в Сербии. 903 В 919 году умный и энергичный адмирал Роман Лакапин стал императором. Тем временем болгары продолжили свой путь на юг до Дарданелл, 904 и в 922 году взяли Адрианополь (Одрин). Затем их войска проникли, с одной стороны, в Среднюю Грецию, с другой – подошли к стенам Константинополя, который в какой-то момент попробовали захватить. Императорские загородные дворцы были преданы пламени. Симеон сделал даже попытку вступить в сношения с африканскими арабами для совместной осады столицы. За исключением Константинополя и Солуни вся Фракия и Македония находились в руках болгар. Во время раскопок, произведенных Русским Константинопольским Археологическим институтом около деревни Абобы, в северо-восточной Болгарии, были открыты колонны с наименованиями византийских городов, которыми владел Симеон, предназначенные для Большой церкви, построенной им близ княжеского дворца. На обладании большей частью территории империи на Балканском полуострове Симеон отчасти и основывал свое право именоваться царем болгар и греков. При Симеоне Болгария достигла громадных пределов; границы ее шли от Черного моря до Адриатического и от нижнего Дуная до глубины Фракии и Македонии, не доходя немного до Фессалоники. |
| 1047 Себеос, гл. 3, стр. 39–49, рассказывает, будто Бахрам старался переманить армян на свою сторону обещанием восстановить их царство; но армяне не поддались на его увещания. 1048 Позволю себе высказать догадку, что имя вождя неверно передано в тексте Феофилакта и что следует читать: Коменциола. 1049 Theoph. Sim. 3,8, 4–5. Феофилакт в своем изложении неправильно поместил это событие в 590 год. 1050 Себеос, гл. 10, сохранил легендарный рассказ о том, как Сумбат убил медведя, быка и льва, после чего и был помилован императором. 1057 По сообщению Феофилакта, ханским женам очень понравились теплые ванны в устроенном близ Анхиала лечебном заведении на минеральных источниках. Theoph. Sim. 1, 4–6, 3. 1060 Ib. 2, 11, 4–8.–Подробное описание роскошной природы этой местности, сделанное с претензией на поэтические краски, не дает, к сожалению, возможности точно локализовать ее на современной карте. По-видимому, эта местность лежала неподалеку от Анхиала и восточного прохода через Балканский хребет. 1062 Ib. 2, 17, 1–4. – Феофилакт вставляет раньше упоминания о Берое подробное описание взятия Аппиарии. Но так как этот город лежал далеко на нижнем Дунае, то, очевидно, взятие его может относиться разве только к началу похода, а не к тому времени, в которое его поместил автор. – В хронике Феофана воспроизведено в сокращении сообщение Феофилакта, р. 258–259. 1063 Ib. 2, 17, 5–13. Дроктульф помянут у Павла Диакона, h. L. III, 18–19. Феофилакт называет его Дроктоном. 1064 Marquardt, Osteuropâische und ostasiatische Streifzüge, стр. 127 сл. Считая вероятным вместе с Шафариком, что авары прошли через земли дулебов на Буге во время своего передвижения на запад, Марквард предполагает, что часть племени была выселена аварами в пределы нынешней Чехии и в Паннонию, где аварам нужен был земледельческий народ, чтобы служить прикрытием от лангобардов. 1069 Menandri frg. 35. Профессиональный разбой держался под этим термином и в VIII веке, как видно из упоминания Феофана об одном эпизоде из времени войны Константина V с болгарами. Theoph. 436. 17. |
| Едва успел он воротиться в свой лагерь, расположенный около «Священного озера» близ Анхиала, как ночью явился сюда какой-то знатный Влах и принес известие о приближении Половцев к Балканам. 220 Утром был созван военный совет, состоявший из главных военных начальников и родственников императора. Совет единогласно решил, что император со своим войском должен оставаться в Анхиале. Алексей согласился оставаться на своем наблюдательном посте возле морского берега и, считая нужным занять также город Фермы (Бургас) на юг от Анхиала, отправил туда Татикия и Кантакузина. 221 Узнав потом какими-то путями, что варвары имеют в виду нападение на Адрианополь, император вызвал к себе знатных жителей этого города, – слепой Никифор Вриенний, Катакалон и Тарханиот 222 занимали среди их самое видное место, – чтобы дать им надлежащие внушения и нужные наставления. Он убеждал Адрианополитян не терять мужества при виде врагов, но и не увлекаться излишним пылом, крепко запереть городские ворота, держаться бдительно на стенах и не щадить стрел, когда неприятель вздумает к ним приблизиться. Мысль о возможности удержать кочевников в горных проходах была покинута; отряды, расположенные при клисурах, получили приказание идти по пятам варваров, как скоро сделается известным, что они прошли Балканы, и тревожить их неожиданными нападениями с тылу. При помощи Влахов, которые указали им горные тропинки, Куманы легко перебрались через Балканы и явились под Голоей; жители города встретили их как друзей, перевязали гарнизон крепости и выдали его Куманам. Примеру Голои последовали Диамполь и другие соседние города, отворившие ворота Половцам и провозгласившие императором лже-Константина Диогеновича. Самозванец, обольщенный такими успехами, хотел решить дело смелым ударом и повел своих Половцев прямо на Анхиал, где находился его соперник, император Алексей. Предприятие слишком дерзкое, чтоб увенчаться успехом. Анхиал представлял собою почти неприступную крепость, защищенную с одной стороны морем, с другой – виноградниками, разведенными на неровной холмистой местности, что отнимало у половецкой конницы всякую возможность действовать. |
| —435— Византийскому акрополю и так ударилась в его стену, что находившиеся внутри чувствовали сотрясение. Она расселась на три части и заполнила берега акрополя. Высота льдин превышала высоту городских стен, и некоторые по ним пешком переправлялись на другую сторону, где расположена так называемая Галатская крепость. Всё это очень страшило жителей столицы: в недоумении пред страшным и необычайным зрелищем со слезами расходились они отсюда. Спустя некоторое время, народы славянские, переселяясь из своей земли, переправились через Чёрное море. Число их доходило до двухсот восьми тысяч человек. Они поселились у реки Артана. У Гуннов же и Болгар произошло следующее. Устроив соглашение, они умертвили происходивших из Ксер 1633 властителей своих и выбрали вождём Телессия, человека предприимчивого и выказывавшего юношескую смелость. Набрав хорошо вооружённых воинов, он сделал отважное нападение на ближайшие римские селения и крепости. В виду его смелости и отважности, Константин снарядил до восьмисот судов, приспособленных к перевозке лошадей, посадил на них конные войска и выслал их к Истру, а сам во главе другой армии явился у города Анхиала. Против него выступил Телессий, при соучастии немалого числа союзников славян. Разбитый в сражении, Телессий обратился в бегство. Много пало болгар и славян; немало из более знатных было взято в плен. Победоносно, окончив войну, Константин возвратился в Византию и передал пленных для собственноручного из- —436— биения гражданам, так называемым цветным демотам 1634 . Взяв их, граждане у мертвили за стеной, лежащей в сторону суши. Доставшуюся от них добычу они во время конских состязаний сделали предметом триумфа. Между прочим, были выставлены два золотых таза, сделанных в Сицилии, каждый до восьмисот литр золота. Болгары при виде несчастия Телессия возмутились, убили его и поставили себе вождём одного из своих старейшин, именем Савин. Он, как только получил власть, немедленно отправил послов к царю с усердной просьбой о мире. Но это не нравилось Болгарам, они с негодованием и сильно возражали против этого, вообразив, что будут немедленно порабощены Римлянами. Из страха пред ними Савин убежал к царю. Царь, послав отряд искусных воинов и отыскав их жён и семьи, привёл их к Савину. Тем временем и сами Болгары отправили послов с просьбой о мире. Царь не принял послов и немедленно выступил против них в поход. Болгары преградили теснины своих гор. Вождь их, взяв от царя честное слово, отправился к нему с своими начальниками. Царь принял их в присутствии Савина, укорял за смуту и ненависть, выказанную к Савину, и заключил с ними мир. |
| ...Так как дела на западе становились, между тем, все хуже и хуже, и влахи вместе с команами постоянно производили разорительные и опустошительные набеги на ромейские области, то император снова предпринял поход против них. Действительно, пройдя мимо Анхиала, он обходом проник в Гем; но скоро уверился, что не в состоянии будет совершить что-нибудь достойное царского присутствия в войске, и решил кончить поход в два месяца... (1194 г.) Именно, желая прекратить набеги и грабительства влахов, действовавших в союзе со скифами, и будучи глубоко поражен тем, что Алексей Гид и Василий Ватац, – из которых первый был главою восточных войск, а последний западных, – сразившись с неприятелем близ города Аркадиополя 1072 , не только не получили никакого перевеса, но Гид едва спасся позорным бегством, потеряв лучшую часть своего войска, а Ватац погиб со всею армией, император решился сам, под личною своею командой, открыть наступательную войну против врагов... Между тем Асан большую и лучшую часть своего войска разместил по разным частям в засады. Не предвидя этой стратегической тонкости и хитрости, Исаак 1073 с таким неистовым пылом устремился на врагов, как будто несомненно должен был победить и обратить их в бегство. Поэтому, когда наконец вошли в дело отряды, бывшие в засадах, он, как бы накрытый со всех сторон сетями, потерял большую часть своего войска и в заключение сам был взят в плен скифами. После этого неприятель, как лев на стадо, безбоязненно бросился на добычу и грабеж, так как ромеи уже не сопротивлялись, но все, кто еще не пал в битве жертвою меча, со страхом обратились в бегство и, сколько можно поспешнее, укрылись в городе Серрах 1074 . Взявший севастократора в плен скиф всячески старался укрыть его от взоров Асана, соблазняясь корыстною надеждою, что если ему удастся увести его от влахов в свою сторону, то император ромеев заплатит за него большой выкуп. Но так как разнеслась молва, что взят в плен полководец, то после тщательного розыска севастократор был найден и представлен Асану. Так кончилась эта битва... |
| После этого во время конских состязаний он бросил одного направо, а другого налево, чтобы их в течение некоторого времени попирали у ног его, а потом приказал в так называемом Кинигие отрубить им головы. В тоже время Тервелису, предводителю Болгар, расположившемуся за Влахернскими стенами, Юстиниан оказывал весьма большое благорасположение и наконец явился к нему, облачил его в царскую одежду, провозгласил кесарем, посадил вместе с собой, велел народу кланяться им обоим и затем, щедро одарив, отпустил восвояси. Патриарха Константинопольского Каллиника за то, что он поносил его при провозглашении Леонтия, Юстиниан ослепил и выслал в Рим, а на его место возвёл Кира, затворника в Амастриде, который во —414— время пребывания там Юстиниана предсказал ему вторичное царствование. Много убийств и зла причинил он подданным. Одних он возводил в начальники, а других немедленно ссылал и убивал, некоторых приглашал на обеды и умерщвлял коварно, а некоторых, завязав в мешки, бросал в бездну. Говоря вообще, в отношении к подданным он выказал великую жестокость и зверский нрав. Тем временем он вытребовал из Хазарии свою жену Феодору и родившегося от неё там сына Тиверия и венчал их на царство. После этого он нарушил мир с Болгарами и, переправив множество войск сушей и морем во Фракию, дошёл до города Анхиала с целью воевать с ними. Но когда воины неосторожно разбрелись по тамошним равнинам, отыскивая припасы, на них внезапно напали Болгары и многих из них перебили, а многих взяли в плен. Самого Юстиниана, захваченного в городе Анхиале, Болгары осаждали в течение трёх дней. Но он ночью сел на корабль, отплыл оттуда и возвратился в Византию. Между тем царь Сарацинский выслал большое войско, поставив во главе его начальников, именовавшихся на их диалекте Масалманом и Солиманом, для осады города Тиана. Прибыв туда, Сарацины дали много сражений, но, разрушив часть стены при помощи осадных машин, не в силах были более ничего сделать и хотели уже уходить домой. В это время Юстиниан приказал сделать набор во внутренних провинциях, собрал множество необученных земледельцев и приказал им идти к Тиану защищать осаждённых, Сарацины, увидев их безоружными, бросились на них и одних перебили, а других взяли в плен. |
| 89 Единственный известный в настоящее время список слова находится в Санкт-петербургской Публичной библиотеке, Толстовских рукоп. отд. II, 203, л. 257 об.–282 об. Через посредство одного из наших знакомых мы получили дипломатически верную копию с него от благодетельнейшего между библиотекарями А. Ф. Бычкова, которому и приносим здесь нашу искреннейшую благодарность. 90 Епархии белградская, браничевская, вельбуждьская и нишская, отошедшие от болгарской патриархии во второй половине тринадцатого – начале четырнадцатого века, называются в синодике епископиями; из этого следует заключать, что и большинство остальных епархий переименованы были из епископий в митрополии не ранее как уже после начала четырнадцатого века. 91 Город Ζρραι – Сер (Серез, на иностранных картах Seres и Siroz) находится на северо-восток от Солуни, недалеко от левого берега нижнего Стримона, см. о нем Григоровича Путеш. стр. 143. Город Филиппы, в настоящее время не существующий (на его развалинах деревня Филибеджик), находился на восток от Сереза и на юго-восток, не в дальнем расстоянии от Драмы на полдороге между сей последней и приморской Кавалой. 92 Вероятно, хотели перенести на Вельбуждь достоинство остававшейся еще во власти греков соседней Софии. 93 В болгарском синодике. Что в синодике под Белградом должен быть разумеем именно Белград сербский, а не албанский, это ясно из того, что из епархий подведомых архиепископии ахридской, к числу которых принадлежал Белград албанский, в синодике прямо не упоминается ни одной, а только самая архиепископия, с которою они сами собой подразумеваются. 94 Кодин, см. у Ралли и Потли V, 501, утверждая, что Анхиал, принадлежавший к епархии месембрийской, получил своего архиерея немедленно вслед за тем, как епархия несембрийская из архиепископий возведе на в митрополии, говорит неправду. – В древнейшем известном в настоящее время каталоге архиерейских кафедр, у Ралли и Потли V, 457, говорится об Анхиане, находившемся в провинции родопской. Если в напечатанном списке каталога не ошибка, то кроме Анхиала, о котором говорим и который находился в провинции гемимонтской или балканогорской, был еще другой Анхиал с кафедрой архиерейской, лежавший где-то на берегу Егейского моря или Архипелага. |
| Замирение острова было поручено султаном Мехмету-Али, который быстро и достиг цели, употребив самые жестокие меры. Но в начале 1831 года на острове опять возникло брожение, вызванное беспокойным духом горного населения и близостью свободной Греции. Умиротворение народа лежало и на обязанности патриарха. В январе (28) 1831 года Константий отправил христианам Крита послание, в котором увещевал их сложить оружие и жить спокойно под пространной сенью падишаха 9 . В ноябре (24) того же года от патриарха было новое послание критскому митрополиту Мелетию по поводу его донесения о волнениях и постигших остров бедствиях, во время минувших смут; патриарх предложил Мелетию принять меры к успокоению народа и принесению покорности Порте 10 . Послания патриарха произвели на критян благоприятное действие, и волнения среди них на время затихли. О мире и спокойствии патриарх писал также христианам Гана и Хоры 11 , Триглеи и Прусы 12 и монахам Афона 13 , а по поводу бедствий (τ δειν), испытанных населением Анхиала от турецких властей и народа, патриарх 1 июля 1831 года уведомил местного митрополита Анфима, что о бесчинстве мусульман им сделан доклад правительству, которое и обещало подвергнуть виновных наказанию 14 . Большою несправедливостью в отношении к христианам, отличался и турецкий начальник епархии Костентиклия, о чем патриарху сообщил, местный архиерей Артемий; вследствие жалобы, сюда был послан турецкий чиновник (σαδραζμι), при содействии которого беззаконный управитель был усмирен, и бедствия, после этого, миновали. В августе (14) 1830 года Константий поздравлял Артемия по поводу освобождения его паствы от несчастий 15 . А когда в 1832 году во врачанскую казу был назначен новый воевода Мехмет бей, расположенный к христианам (φιλοραγις), то патриарх, извещая об этом христиан, рекомендовал жить мирно, дабы заслужить расположение редкого, в среде турецкой администрации, начальника 16 . Далее, христиане местности Палатия на Приконнисе жаловались патриарху на неправильное взимание с них податей. |
| Не могши сносить сей явной обиды и гордости его, они решились поднять на него оружие. Льва Фоку, превосходного пред всеми полководцами мужеством и победами, они сделали предводителем войска и назвали Доместиком школ, а Романа избрали в начальника огненосных судов (имевший сие достоинство назывался Друнгарием морских сил) и обоих, послали сделать на Мисян нападение и на сухом пути и на море. Лев, вступивши в Мисию, чрезвычайно, говорят, сражался, перерезал бесчисленное множество неприятелей, так что Симеон приведен был в крайнее сомнение: он не знал, что и как избегнуть столь храброго и непобедимого мужа. Но в то самое время, как все уже Мисяне оробели и обратились в бегство, некто, говорят, принес Льву известие, что Друнгарий Роман снялся с якорей и, при попутном ветре, отправился в Византию с намерением присвоить себе верховную власть. Огорченный сим печальным известием, он разорвал ряды войска, обратился к Мисянам тылом и поспешно пошел к столице, чтоб упредить прибытие Романа и овладеть самодержавною властью. Симеон, узнав о нечаянном и странном бегстве Римлян, усомнился с начала, думая, не с намерением ли сие сделано, чтоб истребить преследующих Мисян; но потом, уверенный в их бегстве, пустился вслед за ними и переколол бесчисленное множество. И поныне еще видны груды костей человеческих близ города Анхиала, где побито было постыдно бежавшее Римское войско. Лев, пришедши в Византию и лишенный надежды своей (ибо Роман уже вступил во дворец и провозглашен был отцом наследного Государя), переправился чрез Авидос в Азию. Начавши там возмущение, он производил набеги, перехватывал годовые подати, покорял всех ему непослушных и тем много делал вреда и Роману и всему государству. Но после, как вся разбойническая толпа его рассеялась без всякого успеха в предприятии, он обратился в бегство и, пойманный, жестоким образом лишен был зрения. 8 . Так сие случилось. – В то время, как Фока спешил к своей крепости, один из воинов выехал прямо на него с обнаженным мечем и хотел поразить. |
| Ведь в свое время границами Ромейской державы были «столбы», которые обозначали наши пределы на Востоке и Западе. Западные назывались «Геракловыми» 695, восточные же, находящиеся где-то у индийской границы, – «Дионисовыми» 696. Трудно представить себе, как далеко вширь простиралось тогда владычество Ромейской империи: Египет, Мероя 697, вся страна троглодитов 698 и земли, расположенные рядом со знойной зоной; в другую же сторону – знаменитая Фула 699 и жители северных стран, над головой которых находится Северный полюс 700. Но в то время, о котором идет речь, восточную границу Ромейского владычества образовывал соседний Боспор, западную – Адрианополь. Однако император Алексей, можно сказать, обеими руками нанося удары по наседающим на него со всех сторон варварам, действовал из Византия как из центра и расширил территорию империи: западной границей он сделал Адриатическое море, восточной – Евфрат и Тигр 701. И он вернул бы империи прежнее благоденствие, если бы его намерению не помешали постоянные войны и непрерывные труды и опасности (ведь самодержец постоянно подвергался грозным опасностям). Как я говорила с самого начала, Алексей, отправляя войско властителю Никеи Абуль-Касиму, имел целью не избавить его от опасности, а добыть победу для самого себя. Но судьба не благоприятствовала этому. Дела самодержца сложились следующим образом. Когда посланные им воины прибыли к городку, названному по имени кира Георгия 702, турки немедленно открыли им ворота. Воины поднялись к зубцам стены, находящейся над восточными воротами, составили знамена и скипетры, сопровождая свои действия боевыми криками. Находившиеся за стеной были устрашены и, решив, что пришел сам самодержец, ушли оттуда. Тогда ромейское войско возвратилось в царственный город, ведь силы ромеев были недостаточны, для того чтобы встретить ожидаемое нашествие персов из внутренних областей Турецкого царства. 12. Между тем султан, который ожидал возвращения Чауша, понял, что тот медлит, и узнал обо всех поступках последнего: о том, как Чауш хитростью изгнал Харатика из Синопа, принял святое крещение и, облеченный властью дуки Анхиала, был отправлен самодержцем на Запад. |
|
|
