| Отождествляя древних «славяно–росов» с древними индийцами, Миролюбов пишет, что религией первых являлся ведизм. Она долгое время сохранялась благодаря особой письменности, сходной с санскритским письмом. Однако со временем славянское жречество «огрубело, забыло ведический язык», и «скоро уже было невозможно записать по–санскритски сказанное по–славянски». Новая языческая религия «славяно–росов» предвосхитила христианство , позже во многом оказалась созвучной ему, идеологически «совпала» с христианским вероучением. В основу своих построений Миролюбов положил несколько источников. Он упоминает «Книгу о княжем утерпении» как остатке древнего русского языческого эпоса, которую его родители видели (!) в прошлом веке, «припоминает» виденную им самим до Первой мировой войны книгу со славянскими «руническим надписями» (!), наконец, ссылается на реально существующие памятники литературы и письменности: «Слово о полку Игореве», «Задонщину», «Голубиную книгу», «Хождение Богородицы по мукам». Оставим без комментариев показание Миролюбова о виденных им и его родителями «раритетах». Заметим лишь, что подавляющую часть древнерусских и древнеславянских подлинных произведений и рукописей он попросту игнорирует. Зато основным источником своих научных упражнений Миролюбов делает собственные наблюдения «в народе» – за жителями украинских сел Юрьевки, Антоновки, Анновки, а также рассказы няни его отца – бабки Варвары – и еще одной старушки–Захарихи. Они были посвящены, по словам Миролюбова, «описанию войн, нашествий и случаев из скотоводческого периода жизни славян». Достоверность и точность рассказов старушек Миролюбов обосновывает тем, что эти люди жили вдалеке от городов и «железнодорожных станций», благодаря чему, по его словам, их жизнь «как бы застыла на целую тысячу лет в своих традициях». Мы оставляем читателям возможность самим поразмышлять над тем, насколько возможно сохранение сведений о событиях тысячелетней давности и тысячелетних традиций в Украине. Заметим только, что в сочинениях Миролюбова часто речь идет не просто о традициях, но и о таких народных знаниях, которые, выражаясь языком Миролюбова, стоили «целого факультета истории и фольклора». Так, например, бабка Варвара вспоминает ему весь пантеон языческих богов: Огника, Огнебога, Сему, Ряглу, Дажба, «всех Сварожичей». Старый дед на хуторе под Екатеринославлем уверенно поучал его: «В старину люди грамоте знали! Другой грамоте, чем теперь, а писали ее крючками, вели черту богови, а под нее крючки лепили и читать по ней знали!» То же самое сообщает Миролюбову и еще одна старуха: «Наши пращуры умели писать по–-нашему раньше всякой грамоты» 286 . |
| Пастырь Велесу овна несет, Чтобы стадо было в целости, – он выразился бы осторожнее. А.Х. Востоков был литературным предтечей А. Асова, но духовной связи между ними нет. В конце книги приложен список организаций, которые сотрудничают с издательством в деле распространения книги. Это Международное общество Рерихов, Всемирный Русский Собор, Национальный клуб древнерусских ратоборств, Община триверов-сварожичей, Славянская ведическая община в Коломне, Ведическая община в Обнинске, Нижегородская областная языческая община и т. п. Само издательство «Менеджер» и А. Асов располагаются при журнале «Наука и религия», и это обстоятельство может навести на мысль, что враждебное отношение к православию унаследовано ими от старой традиции воинствующего атеизма. Совсем недавно нормой нашей культурной жизни было подозрительное, отравленное идеологией отношение к фактам, полученным путем положительного научного исследования, это именовалось «буржуазной наукой». Сегодня новым жрецам язычества неубедительными кажутся выводы «христианской науки». Но наука едина, она не делится по конфессиям и партиям, по национальной и государственной принадлежности. Опубликованное в недавние годы Собрание сочинений Ю.П. Миролюбова является лучшим комментарием к «Велесовой книге»: те же мысли, то же понимание славянского язычества, истории и языка; некоторые совпадения в свое время отметил О.В. Творогов. Но возникают сомнения в искренности А. Асова как защитника подлинности этого языческого опуса: слишком мало он использует сочинения Ю.П. Миролюбова для своих комментариев, словно боится сказать слишком много. Из сочинений Миролюбова приведу лишь одну выписку, которая проливает свет на лингвистическую позицию «новгородских волхвов»: «Известно, что в Нове–Городе язык был близок к старочешскому. Так, слово «язык» произносилось «ензык», «голубь» – «голомбь», «дед» – «дяд», «свет» – «свят», «белый» – «бялый», «вера» – «вяра» и т. д. Буква «ять» была в действительности «ятью», ибо произносилась как «я». Относительно особенностей тогдашнего произношения спора нет, так как с этим согласны многочисленные авторы по славяноведению». 194 Все приведенные языковые формы являются, конечно, не старочешскими, а современными польскими, их–то, как мы видим, и предпочитали «новгородские волхвы». Они, конечно, разделяли и ностальгические симпатии Миролюбова, проведшего годы молодости в Чехии. Ссылка в данном случае на авторитет славистики, разумеется, совершенно безосновательна, равным образом ни о какой близости языка древнего Новгорода к чешскому говорить не приходится. |
| В 1954 году Миролюбов работает над книгой «Русский христианский фольклор. Православные легенды», вошедшей в 8-й том его сочинений. Автор задается вопросом: если в древности не было письменности, то как же «записывал свои торговые счета Новгород? Он ведь греческих букв не знал». И далее: «На этот вопрос дают ответ брюссельские (странное определение! – О.Т.) «Дощьки Изенбека». Грамота действительно существовала, и была она основана на смеси готических, греческих и ведических знаков. Эта грамота («ранняя») была сродни грамоте «Дощек " » (т. 8, с. 167). Мы найдем в этом томе и еще одно обращение к ВК, также касающееся вопросов графики. Миролюбов пишет об алфавите дощечек, настаивая на наличии в его составе готских (рунических) букв и букв «санскритских». «Откуда они попали в эти «Дощки», нас не интересует, – продолжал он. – Мы их видели лично, до исчезновения «Дощек», и читали тексты, видимо, писанные жрецом, как думает проф. А. Кур (т. 8, с. 235). Далее говорится, что в «дощечках», «как в санскрите», имеется «общая черта, под которой написаны каленым железом, видимо, буквы слитно и без разделения на фразы». Итак, снова подчеркнуто, что «дощечки» писаны жрецом, что близко к версии о молитвенных текстах в них будто бы содержащихся. Важно, что Миролюбов говорит здесь о выжженном тексте, тогда как в письме к С. Лесному от 11 ноября 1957 года он говорит уже, что текст был «нацарапан шилом» (см. выше). И наконец, любопытное заключение: «Так как эти «Дощьки» были обнародованы нами в «Жар–птице» (Сан–Франциско, Америка), то этика требует, чтобы мы воздержались от их изучения или построения наших догадок, теорий и т. д. Мы говорим о них в данной книге лишь вскользь. Остальное мы предоставляем г. А. Кур, кому, по его специальности, надлежит о них знать больше, чем всем остальным» (т. 8, с. 236). Но почему же Миролюбов столь ценный для его темы материал по истории русов и их религии предпочитает черпать из иных источников – рассказов Прабы Варвары, конюха Михайлы и Захарихи, «большая часть сказов» которой «представляет собой описание войн, нашествий и случаев из скотоводческого периода жизни славяно–русов», как подчеркивает он позднее (т. |
| Но любопытно отметить и диаметрально противоположную метаморфозу во взглядах на ВК С. Лесного. В 10–м выпуске своей «Истории «руссов» в неизвращенном виде» (Париж, 1960) Лесной буквально подводит к выводу о фальсификате: он подчеркивает, что Миролюбов и Кур упорно не допускают к текстам ученых, что странно прервалась публикация ВК, что «все попытки выяснения подробностей пресекаются», он требует передать «Русскому музею» в Сан–Франциско текст ВК и фотокопии, довести до конца публикацию и т. д. (с. 1162–1165). Но, видимо, Миролюбов сумел переубедить Лесного. Во всяком случае, последний уже в 1963 году намеревался выступить с докладом о ВК на Съезде славистов, в 1964 году посвятил ей большой раздел в своей книге «Русь, откуда ты?», а два года спустя вышла в свет его работа «Влесова книга...». Однако нам неизвестно, чтобы ВК заинтересовала кого–либо из европейских или американских ученых: Лесной, как и Миролюбов, работал в изоляции от специалистов. И все же повторим наш вопрос: зачем создавали ВК? Трудно предположить, чтобы стимулом для этого трудоемкого предприятия стали чисто научные интересы (история славян или языческая религия в ее связях с «ведизмом»): создавать фальсификат, чтобы на его же основе заниматься научными разысканиями, – такой путь маловероятен. Ведь самые смелые домыслы дилетантов основываются, как правило, на вольном истолковании подлинных источников. Нельзя ли предположить, что сыграли свою роль чисто идеологические мотивы? Миролюбов писал: чтобы найти силы для борьбы с советским строем, «явлением демоническим и антихристианским», нужно «таить в себе божественное начало» (т. 3, с. 110–111), нужно помнить, что «в русской душе – источник мистического прозрения прошлого вечного» (там же). И поэтому задачу редакции «Жар–птицы» он формулирует как «изучение славянского прошлого, возможно более далекого», заявляет, что он и его единомышленники хотели бы это прошлое «разыскать» (т. 9, с. 9). Разыскать «нужное» прошлое не удалось, и его пришлось создавать самим. |
| Оставим Асова и, переведя дух, признаем все же, что ВК существует. Кто и для чего решился на такой многословный подлог древнего памятника? В поисках ответов на эти вопросы приглядимся внимательнее к Миролюбову, с именем которого оказалось связано введение ВК в общественный оборот. Умерший в 1970 г., он оставил после себя многотомное собрание поэтических, прозаических, этнографических и исторических сочинений. Последние представляют для нас первостепенный интерес, поскольку они имеют непосредственное отношение к ВК. Главный и основной интерес Миролюбова – древняя история славян, их общественное устройство, религия, мифология. Этим вопросам, помимо многочисленных статей, он посвятил несколько больших специальных сочинений: «Ригведа и язычество» (закончено в 1952 г.), «Русский языческий фольклор. Очерки быта и нравов» (закончено в 1953 г.), «Русский христианский фольклор. Православные легенды» (закончено в августе 1954 г.), «Материалы к праистории русов» (работа 1967 г.), «Славяно–русский фольклор» (работа конца 60–х гг.) и др. В них Миролюбов изложил свои весьма специфические представления о славянской истории 285 . Но прежде чем охарактеризовать их, отметим, что этому автору присущ не просто дилетантизм, но дилетантизм принципиальный – сознательно вызывающее игнорирование всех накопленных наукой знаний. Вопреки даже абсолютно непреложным историческим фактам, Миролюбов создал собственную фантастическую картину этногенеза и истории славян. Выражаясь его собственными словами, скажем, что он решил «поворачивать всю историю». С циничной легкостью и самоуверенностью Миролюбов нарисовал новое полотно российского исторического процесса. Изобретенный Миролюбовым народ «славяно–росов» он делает «древнейшими людьми на Земле». Их прародину Миролюбов обнаруживает в районе между Шумером, Ираном и Северной Индией. Отсюда приблизительно за три тысячи лет до начала нашей эры «славяно–росы» начали свое продвижение, захватили территорию теперешнего Ирана, а затем «ринулись конницей на деспотии Двуречья, разгромили их, захватили Сирию и Палестину и ворвались в Египет». Приблизительно в VIII в. до н.э., по концепции Миролюбова, «славяно–росы» ворвались уже в Европу, идя в авангарде почему–то ассирийского войска, и захватили «земли, которые им нравились». |
| В 1994 и 1995 гг. выходят два идентичных по составу издания ВК, подготовленные А.И. Асовым. 15 Рецензентами книги, как указано на ее колонтитуле, были слависты И.В. Левочкин, Ю.К. Бегунов и Р. Мароевич, что должно было придать ей статус научного издания. Помимо воспроизведения текста ВК, его перевода и комментариев книга содержит полемику с критиками ВК. А.И. Асову кажется, что он смог доказать реальность графики и языкового строя памятника. Он пишет: «Прямым лингвистическим и историческим доказательством (подложности текста. – О. Т.) можно было бы признать отсутствие в памятнике какой бы то ни было языковой системы и смысла. В предыдущих главах я, думаю, уже отвел подобные обвинения». 16 О том, что ВК отличает именно отсутствие «языковой системы» и она, вопреки Асову, 17 содержит многочисленные лингвистические несуразности, свидетельствующие о примитивной филологической подготовке ее создателя, подробно писал А.А. Алексеев . 18 Неудачны, на мой взгляд, и попытки А.И. Асова объяснить отмеченные мною противоречия в сочинениях Ю.П. Миролюбова. Приведу лишь один пример. Асов указывает, что, цитируя книгу Миролюбова «Славяно–русский фольклор», я привожу его фразу: «У него (т. е. у А. Изенбека. – О. Т) оказалась рукопись «Дощки Изенбека». Этот документ мы изучали, переписывали...». 19 Я никак не комментировал это странное определение «рукопись», лишь поставив после него в скобках вопросительный знак. Асов же, будто опровергая меня, начинает объяснять, что если не верить в дощечки, которые видел и переписывал в течение пятнадцати лет Ю.П. Миролюбов (о чем он писал впоследствии С. Лесному), то «тогда придется считать вымышленным рассказ о нахождении дощечек и работе над ними». И вместо того, чтобы гневно опровергнуть собственное (заметим!) допущение, Асов вдруг покорно признает: «Что же, писатель Миролюбов мог и сочинить эту историю. Впрочем, рукописью и документом Миролюбов в неотредактированном, торопливо написанном письме (курсив мой. – О. Т.) мог назвать и сами доски». 20 Но как только что сказано, эта цитата приведена не из письма, а из книги Ю.П. Миролюбова. Ссылкой на «литературные приемы» пытается Асов объяснить и отмеченный мною факт, что Миролюбов с большим доверием относится к рассказам старушек – хранительниц фольклора, чем к сообщениям ВК. 21 |
| Также он вывел принцип троичности как важнейший из столпов древнеарийского мировоззрения (теологические, социальные, метафизические триады). Важно, что все эти исследовательские ходы были в дальнейшем использованы славянскими неоязычниками, авторами «славяно-арийского мифа». Львовский довоенный неоязычник В. Шаян, определивший концепции многих современных российских неоязычников, в своей религиозной системе делал акцент на триаде Правь-Навь-Явь. Кроме того, один из самых скандальных и известных фальсификатов, «Велесова книга» , утверждает трехчастную структуру мироздания из тех же категорий: Явь (мир материального), Навь (мир потустороннего, духовного), Правь (мир законов). «Велесова книга» интересна не только самобытной и сфальсифицированной языческой теологией; она стала эксклюзивным памятником антихристианской идеологемы и любимым чтивом большинства националистов и неоязычников. Довольно неожиданно «Велесова книга» заполнила лакуну дохристианской истории Руси для неоязычников. «Велесова книга», как считает большинство ученых, была сфальсифицирована русским писателем-эмигрантом Ю.П. Миролюбовым . Как таковой ее стиль «дилетанта, старающегося писать, как древние» быстро выдает подделку. Сам Миролюбов в своей концепции также придерживался центрального значения указанной триады, но соглашался с критиками, не находившими эту неоязыческую троицу в древних верованиях. Миролюбов также старался следовать традиционному теософскому утверждению о значительном влиянии индуистских Вед на славянское язычество. Миролюбов не пошел по пути жесткой конфронтации язычества и христианства, свойственной многим современным неоязыческим группам, но придерживался принципов теософии и «арийского христианства», усматривая элементы «ведизма» в раннем христианстве или древних славянских культов в православии. То есть реально зафиксированный учеными историками феномен двоеверия на русской земле Миролюбов воспринял как свидетельство сохранения языческих традиций и надеялся на возможность «восстановления прошлого». |
| В основу методологии подлога ВК Миролюбов положил принцип неповторимости, необычности языка, графики, содержания задуманной им фальшивки. Это избавляло автора от излишнего труда изучения действительных закономерностей развития славянских языков и письменности с целью их использования в своем изделии. В то же время в глазах Миролюбова и его коллег это выглядело как аргумент в пользу подлинности сочинения: вспомним, что аналогичным приемом пользовался и Сулакадзев при фабрикации своих подлогов. И все же подлог Миролюбова мы ни в коей мере не можем считать оригинальным. Более того, история с ВК может рассматриваться как концентрированное выражение всех основных методов и приемов изготовления, легализации и защиты фальсифицированного исторического источника. В этом смысле мы можем назвать ее классическим подлогом. Оригинальность языка, содержания, легенды открытия ВК прекрасно корреспондируются с фальсификацией Д.И.Минаевым «Сказания о Руси и вещем Олеге» 291 . Складывается впечатление, что это сочинение лежало на столе у Миролюбова: в ВК обнаруживаются прямые параллели со «Сказанием» в сюжетах, языке и выражениях. Не был оригинален Миролюбов и в легендировании своей фальшивки. Ее «носитель» – дощечки – был изобретен еще в XIX в. А.И.Сулакадзевым. Утрата оригинала дощечек – типичный случай в истории фальсификаций. Использование промежуточного лица в легализации подлога также не является оригинальным ходом: именно так поступил все тот же Минаев, передав свой подлог журналисту Н.С. Курочкину. Кстати говоря, как и Минаев, Миролюбов с помощью подлога пытался обосновать собственные исторические конструкции. Не пошел дальше Миролюбов и в использовании исторических источников в своей фальсификации. «Слово о полку Игореве» словно магнит притягивало его взор, и он не удержался от классических для истории фальсификаций заимствований из этого памятника, связанных, прежде всего, с его «темными местами» и спорными в литературе топонимами и именами собственными. Типичным для истории фальсификаций оказалось и бытование ВК. Ее появление немедленно вызвало критику. Ее трудно было опровергать, приходилось просто игнорировать, замалчивать, либо бесстыдно извращать в глазах не посвященной в тонкости науки публики. ВК оказалась предметом восхищения и поклонения очень узкой группы неспециалистов и умерла как подлинный исторический документ вместе с их смертью . |
| Рассматривая Ю.П. Миролюбова в качестве возможного фальсификатора, Г.С. Белякова приводит следующие сведения о нем. Ю.П. Миролюбов, уроженец Косова (населенного пункта в Ивано–Франковской области Украины, с 1939 г. имеющего статус города) 297 – древнейшего культурного центра гуцулов (этнографической группы украинцев, живущих в Карпатах) 298 – с детства впитал в себя гуцульские предания и фольклор. Тогда же он, видимо, узнал о древнейшем гуцульском способе письма на деревянных дощечках. Учась в медицинском институте в Киеве, он одновременно занимался русской историей, диалектологией, позже изучал санскрит, интересуясь связями славянского языка с этим древним языком. Кроме того, Ю.П. Миролюбов собирался написать поэму о великом князе киевском Святославе Игоревиче. Г.С. Беляковой было сделано предположение, что одно из задуманных им историколитературных сочинений было оформлено в виде дощечек, при этом использовались вполне достоверные источники. В качестве мотива подделки Г.С. Белякова высказывает предположение, что Ю.П. Миролюбов пытался обратить внимание общественности как на Западе, так и в России к той части славянской истории, которая, на его взгляд, так мало была разработана современной ему исторической наукой. А.И. Асовым были реанимированы и изданы «Влесова книга» и несколько заведомых подделок А.И. Сулакадзева. Известный коллекционер и фальсификатор начала XIX в. А.И. Сулакадзев в своем «Книгореке» – своеобразном библиографическом пособии, отражавшем как реально существовавшие и, возможно, находившиеся в его коллекции, так и фальсифицированные или замышленные к фальсификации книги и рукописи, неоднократно упоминал и произведения, выполненные на буковых досках. «Замысел» А.И. Сулакадзева в XX в. воплотился в «дощечках Изенбека», впоследствии названных «Влесова книга». Правда, в данном случае дощечки опять же не были представлены для анализа ученых, а фотография якобы одной из них оказалась фальшивкой. Если даже действительно существовали какие–то реальные дощечки, то, скорее всего, речь может идти о сохранившемся фрагменте одной из подделок А.И. Сулакадзева, если он таковые осуществил, или Ю.П. Миролюбова – одного из «первооткрывателей» «Влесовой книги». |
| Сколько же было дощечек– " уник», если использовать выражение «Жар–птицы»? Неизвестно. С. Лесной лишь уклончиво пишет, что «дощечки Изенбека» полнее «текста Миролюбова», так как Миролюбов по неуказанным причинам некоторые стороны дощечек не переписал (а может быть, и целые дощечки), и сетует: «Даже такие элементарные вещи: сколько же было дощечек и их обломков, не сказано ни слова» (с. 25). В то же время в специальной таблице, опубликованной в книге «Русь, откуда ты?», он исходит из числа 35 дощечек, а Миролюбов в книге, возможно оставшейся неизвестной С. Лесному, назвал число 37 (см. ниже). Попытаемся разобраться. Допустим, что дощечки существовали, и на каждой из них текст читался с двух сторон. В этом случае естественны обозначения дощечек с помощью номера и буквы: 1а (лицевая сторона) и 1б (оборотная сторона дощечки). Но среди опубликованных дощечек есть также дощечки 4в, 4г, 4д, 6в, 6г, 6д, 6е и т. д. Если, повторяю, считать, что текст был написан на обеих сторонах дощечки, то окажется, что в «Жар–птице» было опубликовано 30 дощечек. Но в архиве Миролюбова сохранился машинописный текст не только этих дощечек, но еще дощечек, пронумерованных как 8/1, 8/2, 8/3, 14, 19, 21, 22, 23 и др., всего 16 дощечек, только в этих случаях Ю. П. Миролюбов отказался почему-то от букв, обозначающих лицевую и оборотную сторону. Подсчет числа дощечек затруднителен, но их было (если они действительно существовали) явно около пятидесяти. Но самое главное в другом. Наличие двух текстов – изданного в «Жар–птице» и текста, сохранившегося в архиве Миролюбова в машинописном виде, даст нам возможность их сравнивать. (Естественно предположить, что машинописный текст как–то связан с оригиналом набора и ему можно больше доверять, чем журнальному, в котором, по словам Лесного, были допущены опечатки. 159 Сравнения текстов журнального (далее Ж) и машинописи (далее М) 160 приводят нас к поразительным выводам. Приведем лишь некоторые из них: Имеются случаи, когда в Ж указано на дефекты дощечки: «текст разрушен», «текст сколот», «ряд букв стерлись или соскоблены», а в М на том же самом месте читается исправный текст. Как при наличии таких помет можно объяснить, что именно машинописный текст оказывается полнее изданного? Ведь дощечки давно погибли, и машинопись была единственным источником для издания. |
|
|
