| Компромисс 1927 г. был далеко не первым в биографии будущего «советского» Патриарха. Особенно памятна, конечно, была история с признанием им в июне 1922 г. обновленческого ВЦУ «единственной канонически законной верховной церковной властью» 1119 . Священник, ездивший в Нижний Новгород по поручению митрополита Казанского Кирилла сразу же после выхода в свет «Меморандума трех», рассказывал тогда: «Был у Пр[еосвященного] Сергия. С[ергий] подписал из желания сохр[анить] места для работы, обольстившись обещанием ввести их – Сергия, Евдокима, архиеп[ископа] Серафима – в ВЦУ. [...] Подписывали в местн[ой] ЧК» 1120 . Выбор, таким образом, был между тем, чтобы остаться в ЧК или войти в ВЦУ. Митрополит Сергий выбрал второе, но в итоге тогда ни в ВЦУ не попал, ни нового ареста не избежал. Ситуация 1927 г. была в чем-то похожей. Отказ митрополита Сергия Тучкову означал для него лично как минимум три года ссылки, согласие – возвращение к управлению Церковью, причем на законных (в отличие от истории с ВЦУ) основаниях. Он решил, что лучше «остаться в игре», тем более что мог считать себя едва ли не наиболее искушенным в ее правилах. Проблема, однако, заключалась в том, что те, кто с другой стороны вел с ним «игру», для себя никаких правил не признавали. 2 апреля 1927 г. заседание Коллегии ОГПУ, заслушав дело по обвинению митрополита Сергия, постановило: «Страгородского из-под стражи освободить под подписку о невыезде из гор. Москвы. Дело следствием продолжать» 1121 . В тот же день, согласно «Обзору главнейших событий церковной жизни России», Нижегородский митрополит был выпущен на свободу 1122 . Видно, что договоренность с митрополитом Сергием была в глазах ОГПУ еще достаточно зыбкой, поэтому оно решило подстраховаться тем, что следствие в отношении его прекращено не было. Так легче было держать его под контролем: в любой момент мера пресечения в отношении его могла быть изменена, вместо подписки о невыезде вновь могло последовать взятие под стражу. Митрополит Сергий это, конечно, понимал и старался не давать повода к такому повороту событий. |
| С самого начала смуты Епископ Феодор отстранился от административных попечений, затворился в монастыре, но сохранил весьма сильное влияние на духовенство. Епископ Феодор был вдохновителем бескомпромиссной линии церковной политики, опорой для непримиримых архиереев и священников. В Даниловской обители жил и епископ Пахомий (Кедров), частыми гостями бывали близкие Преосвященному Феодору по настроению митрополит Серафим (Чичагов) , архиепископы Гурий (Степанов) и Серафим (Самойлович), да и многие другие архиереи, приезжавшие в Москву. Патриарх Тихон в шутку называл Данилов монастырь конспиративным Синодом. «Даниловцы» единодушно признали деятельность Патриарха безукоризненной и незапятнанной, а возможный уход Святейшего Патриарха от церковного руководства они оценили как страшную пагубу для Церкви. При этом надо заметить, что владыка Феодор не испытывал пиетета к святителю Тихону, его раздражала сама манера поведения Патриарха – его добродушие, открытость, склонность к шуткам и веселости. «Все хи-хи, ха-ха и гладит кота» с. 105], – так характеризовал владыка Феодор Патриарха. Не был он доволен и ближайшим окружением Патриарха, говоря, что «Иларион погубит Патриарха и Церковь . Если Патриарх уйдет, то власть уже не даст выбрать нового Патриарха. Русская Церковь тогда развалится» с. 105]. Также «даниловцы» решительно высказались против переговоров с обновленцами и призвали Патриарха не идти на большие уступки властям. Освобождение Патриарха послужило толчком к массовому возвращению в Церковь священнослужителей из обновленческого раскола. Храмы, захваченные раскольниками, после покаяния настоятелей окроплялись святой водой и заново освящались. 27 августа митрополит Сергий (Страгородский) , должен был ради церковного блага принести свое покаяние перед Патриархом всенародно. Сам святитель Тихон готов был принять покаяние давнего соратника келейно, но «конспиративный Даниловский синод» высказался в том духе, что «меморандум трех», подписанный митрополитом Сергием, многих ввел в искушение. |
| Но у А. И. Введенского , В. Д. Красницкого и других руководителей ВЦУ уверенности в том, что Сергий примет их сторону, не было. Тогда с помощью ГПУ его выдворяют из епархии и в административном порядке ссылают в Нижний Новгород. Одновременно в епархии образуются многочисленные группы сторонников «Живой церкви», которые требуют проведения епархиального съезда и перехода на сторону ВЦУ. Конференция духовенства группы «Живая церковь » Владимирской епархии постановила: «Священно-церковнослужителей, сознательно не подчиняющихся новой установленной церковной власти… удалить от службы немедленно, не останавливаясь даже перед высшей мерой церковного наказания, т. е. лишением сана». Таким образом, епархия «уплывала» из рук митрополита Сергия и при назначении сюда епископа-обновленца могла стать бастионом этого движения, совращая в раскол духовенство и верующих. В июньском номере обновленческого журнала «Живая церковь » к полной неожиданности для церковного мира, да еще в тот самый момент, когда в Петрограде в разгаре был процесс над митрополитом Вениамином (Казанским) и группой священнослужителей, обвинявшихся в сопротивлении изъятию ценностей, был опубликован так называемый «меморандум трех». То было официальное заявление маститых иерархов – митрополита Владимирского и Шуйского Сергия (Страгородского) , архиепископа Нижегородского и Арзамасского Евдокима (Мещерского) и архиепископа Костромского и Галичского Серафима (Мещерякова) с признанием обновленческого Высшего церковного управления в качестве единственной канонически законной верховной власти. Иерархи признавали все распоряжения новой церковной власти «вполне законными и обязательными» и призвали духовенство и верующих последовать их примеру. Публично признав ВЦУ, митрополит Сергий, очевидно, исходил из желания оградить свою епархию от различных треволнений. Надеялся перехитрить обновленцев и стоящее за ними ГПУ и, встав во главе ВЦУ, постепенно выправить церковный курс в православно-каноническую сторону. Сказалось и опасение утратить церковный центр и тем навредить делу церковного единства. |
| — Предоставление томоса украинским раскольникам породило серьезные проблемы. Например, в 2014 году раскольнический «епископ» УПЦ КП Кирилл умышленно ездил в зону боевых действий, чтобы отвезти помощь солдатам и стрелять по сепаратистам, и после этого демонстрировал свои фотографии с оружием в руках. В интервью он заявил, что стрелял из оружия в сторону сепаратистов, хотя не уверен, убил ли кого-то из них. Он был запрещен в служении в так называемом Киевском Патриархате, но ушел в раскол УАПЦ, который его принял как епископа. Теперь же ПЦУ получила томос, и этот человек там числится епископом. — Проблема не в каких-то отдельных личностях, которые ведут себя неправильно. Люди, которые ведут себя неправильно, могут быть везде. Наша задача следовать священным канонам и соответствующим поступкам, а люди, которые делают плохие поступки, есть везде. — Последний вопрос я хотел бы задать о связи ситуации в Украине с католиками: известно, что все участники автокефального движения в Украине так или иначе согласились на сближение с униатами. Я занимаюсь изучением роли католической церкви в протестных движениях и государственных переворотах в период правления папы римского Франциска, и поэтому знаю множество фактов того, что часто именно униаты продвигали в Украине идеи автокефалии для православных. Новая церковь по существу состоит из трех частей: 1) Раскольники бывшего, так называемого, Киевского патриархата. 2) Те, которые подчинялись Макарию. 3) Двое епископов, которые ушли из канонической Церкви. Если мы посмотрим на первую группу, то Филарет Денисенко в 2014-м и в 2016-м году заявлял о возможности объединения с униатами. Если мы посмотрим на вторую группу, то Макарий Малетич еще в 2014 году подписал меморандум с четырьмя епископами из других церквей, в том числе и униатским епископом, о создании единой церкви на уровне отдельно взятых епархий. Два епископа из канонической Церкви также поставили свои подписи, это было сделано без ведома митрополита Онуфрия, а через несколько дней они отозвали свои подписи. Но это показало готовность Макария создавать единую церковь с униатами без отказа униатов от своих заблуждений. |
| Премьер-министр С. Ю. Витте в марте 1905 г. подал составленную неизвестным автором пространную записку «О современном положении Православной Церкви», в которой резкой критике подвергались бюрократизация синодального правления и обер-прокурорский произвол. В записке была выдвинута мысль о созыве Собора и восстановлении патриаршества. Правительством по инициативе С. Ю. Витте было образовано Особое совещание, в которое был включен и первенствующий член Синода митрополит Антоний. Он заявил в совещании: «Если не изменить правового положения господствующей Церкви, она одна будет оставлена стесненной опекой государства». Эта опека связывает самодеятельность духовенства и «делает голос Церкви совсем неслышным ни в частной, ни в общественной жизни». Митрополит подал меморандум, в котором потребовал устранить или хотя бы несколько ослабить ту постоянную опеку и тот слишком бдительный контроль светской власти над жизнью церковной, который лишает Церковь самостоятельности и инициативы. Болезненно задетый запиской С. Ю. Витте обер-прокурор К. П. Победоносцев выступил с «Соображениями по вопросам о желательных преобразованиях в постановке у нас Православной Церкви», в которых категорически отвергал целесообразность восстановления патриаршества, утверждая, что патриаршество противоречит «соборному началу в Церкви», а обер-прокурорский надзор является надежным гарантом коллегиальности и соборности. По ходатайству Победоносцева вопрос о проведении церковных реформ был изъят из ведения Особого совещания и переведен в Синод. После трех заседаний Святейшего Синода, посвященных теме церковных преобразований, императору Николаю II был подан доклад с предложением «пересмотреть нынешнее государственное положение Церкви в России», «возглавить Синод патриархом» и «созвать в Москве для обсуждения церковных преобразований Поместный Собор». 31 марта государь наложил на доклад резолюцию, в которой признавалась необходимость созыва Собора, но, по настоянию К. П. Победоносцева , царь объявил неудобным созыв Собора «в настоящее тревожное время». Николай II дал разрешение на открытие Предсоборного совещания. |
| В 1918-1920 гг. в епархии были закрыты все 23 домовые церкви (из них 9 - в Костроме). В сент. 1920 г. были принудительно мобилизованы на работу в советские учреждения архиеп. Костромской и Галичский Серафим (Мещеряков) , еп. Кинешемский Севастиан (Вести) и ряд уважаемых священников. После неоднократных обращений в Совнарком архиеп. Серафим в нояб. 1920 г. был освобожден от этой повинности. В марте 1922 г. в соответствии с декретом ВЦИК от 23 февр. 1922 г. началось проводимое под предлогом помощи голодающим Ср. и Н. Поволжья изъятие церковных ценностей. Всего к 15 авг. в К. и Г. е. было изъято 623 пуда (9968 кг) серебра и 2 пуда 2 фунта (свыше 32 кг) золота. В марте 1922 г. была снята золотая риза с Феодоровской иконы Божией Матери; в сер. мая по решению Политбюро ЦК РКП(б) во главе с Лениным от 4 мая 1922 г. была конфискована серебряная рака прп. Варнавы Ветлужского, а мощи святого, находившиеся в ней, выставлены на всеобщее обозрение. Летом в Костромской губ. прошло неск. судебных процессов над духовенством и мирянами, обвиненными в сопротивлении изъятию церковных ценностей. Обвиняемых приговорили к тюремному заключению сроком до 5 лет. Обновленческий раскол Почти одновременно с изъятием церковных ценностей в К. и Г. е. начался обновленческий раскол. В 1922 г. в обновленчество перешел правящий архиерей архиеп. Серафим. 16 июня в Н. Новгороде он вместе с митр. Владимирским Сергием (Страгородским ; впосл. патриарх Московский и всея Руси) и архиеп. Нижегородским Евдокимом (Мещерским) подписал «Меморандум трех», в котором иерархи заявляли о переходе в обновленчество. 7 июля 1922 г. архиеп. Серафим выступил в кафедральном соборе с докладом об обновленческом движении перед председателями и членами приходских советов Костромы. 11 июля 1922 г. в газ. «Красный мир» архиеп. Серафим обратился с воззванием «К верующим Костромской и Галичской епархии» и объявил о своем переходе в обновленчество. В ответ на это группа священников во главе с настоятелем Успенского кафедрального собора прот. Павлом Крутиковым заявила, что они не признают власти обновленцев и по-прежнему подчиняются только патриарху Тихону. Вскоре архиеп. Серафим был назначен обновленческим митрополитом Минским (11 сент. 1924 он публично покаялся перед патриархом Тихоном в Москве, в ц. Иоанна Предтечи на Земляном Валу, был принят в сане архиепископа, почти тут же арестован и выслан в Соловецкий лагерь). |
| 8 июня, вскоре после появления «меморандума трех», на собрании московских благочинных обновленцы 28 голосами при двух воздержавшихся приняли резолюцию в поддержку ВЦУ и расширили его состав, введя туда женатого лжеепископа Альбинского, а также Введенского, Красницкого, Белкова, Калиновского, Поликарпова в сане протоиереев. К июлю 1922 г. из 73 епархиальных архиереев обновленческому ВЦУ подчинилось уже большинство. Его признали епископы Рязанский Вениамин (Муратовский), Смоленский Филипп (Ставицкий), Вологодский Александр (Надеждин), Могилевский Константин (Булычев) и другие архипастыри. Только 36 правящих архиереев остались верными Патриарху. Почувствовав свою силу, ВЦУ издавало указы об увольнении с кафедр законных архиереев, в первую очередь, арестованных, заточенных и сосланных исповедников, а потом и тех немногих оставшихся на свободе, кто не признавал раскольническое ВЦУ: митрополитов Казанского Кирилла, Ярославского Агафангела, Новгородского Арсения, Донского Митрофана, архиепископа Астраханского Фаддея (Успенского) , епископов Симбирского Александра, Олонецкого Евфимия (Лапина), Томского Виктора. На место уволенных назначали либо переметнувшихся в раскол викарных архиереев старого поставления, либо новопоставленных лжеархипастырей. С нескрываемой радостью Владимир Красницкий писал в июньском номере своего журнала: «Протоиерей отец Николай Соболев имеет быть первым архиереем России, вступающим на свою кафедру без монашеского пострижения. Революционная стихия победила в Петрограде и на церковном фронте!» Эта победа заключалась в том, что появились разведенные, второбрачные, а несколько лет спустя даже и третьебрачные священники, стриженые и бритые, с проповедями, мало отличающимися от выступлений на митингах, требовавшие немедленно переключиться на новый, революционный порядок службы, с угрозами репрессий за неподчинение им. Они изгоняли из храмов православных священников, настаивали на их заточении, ссылке, а то и на расстрелах. В Петроградской епархии доносили и витийствовали Красницкий, Введенский, Белков, там же подвизался еще один краснобай, обновленческий протоиерей Платонов, служивший в Свято-Андреевском соборе. |
| В Особое совещание был приглашен первенствующий член Синода митрополит Антоний. Он заявил: «Если не изменить правового положения господствующей Церкви, онаодна будет оставлена стесненной опекой государства». Эта опека связывает самодеятельность духовенства и «делает голос Церкви совсем неслышным ни в частной,ни в общественной жизни». Митрополит подал меморандум, в котором потребовал «устранить или хотя бы несколько ослабить ту постоянную опеку и тот слишкомбдительный контроль светской власти над жизнью церковной, который лишает Церковь самостоятельности и инициативы». С.Ю. Виттев марте 1905 года подал составленную неизвестным автором пространную записку «О современном положении Православной Церкви», в которой резкойкритике подвергались бюрократизация синодального правления и обер-прокурорский произвол. В «Записке» выдвинута была мысль о созыве Собора и восстановлении Патриаршества. Болезненно задетый этим документом, обер-прокурор К.П. Победоносцеввыступил с «Соображениями по вопросам о желательных преобразованиях в постановке у нас Православной Церкви», в которых категорически отвергалцелесообразность восстановления Патриаршества, утверждая, что Патриаршество противоречит «соборному началу в Церкви», а обер-прокурорский надзор являетсянадежным гарантом коллегиальности и соборности. По ходатайству Победоносцева вопрос о проведении церковных реформ был изъят из ведения Особого совещанияи переведен в Синод. После трех заседаний Синода 22 марта 1905 года императору Николаю II был подан доклад с предложением «пересмотреть нынешнее государственное положениеЦеркви в России», «возглавить Синод Патриархом», и «созвать в Москве для обсуждения церковных преобразований Поместный Собор». 31 марта государь наложилна докладе резолюцию, в которой признавалась необходимость созыва Собора, но, по настоянию Победоносцева, царь объявил неудобным созыв Собора «в настоящеетревожное время». Николай II дал разрешение на открытие Предсоборного совещания. Указом Синода от 27 июля 1905 года епархиальным архиереям было поручено представить свои соображения о желательных церковных преобразованиях. Отзывыархиереев поступили к концу года и сразу же были напечатаны. В них дана разумная и смелая оценка существовавшего положения. Резче всех о неканоничностисинодального строя отозвался архиепископ Волынский Антоний (Храповицкий). Решительное большинство архиереев высказалось за созыв Поместного Собора.Разногласия вызвал вопрос о составе Собора: одни Преосвященные настаивали на исключительно епископском его составе, другие предлагали призвать на Соборпредставителей клириков и мирян. |
| Нам ли, христианам, да еще иереям, не проявлять подобного мужества даже до смерти, если есть сколько-нибудь веры во Христа, в жизнь будущего века!..». В разгар петроградского процесса в печати появился так называемый «Меморандум трех». Маститые иерархи – митрополит Владимирский Сергий (Страгородский) , архиепископы Нижегородский Евдоким (Мещерский) и Костромской Серафим (Мещеряков) – признали обновленческое Высшее церковное управление «единственной канонической церковной властью». Примеру видных архиереев последовала примерно половина русского епископата. Одни – будучи в состоянии растерянности, другие – подогреваемые честолюбием, третьи – надеясь ввести обновленческое движение в русло церковной законности и возглавить Высшее церковное управление. По словам митрополита Мануила, многие архиереи и клирики рассуждали тогда так: «Если уже мудрый Сергий признал возможным подчиниться Высшему церковному управлению, то ясно, что и мы должны последовать его примеру». 18 июня 1922 г. с посланием «К архипастырям, пастырям и всем чадам Русской Православной Церкви» обратился заместитель патриарха митрополит Агафангел. В этом послании он объявлял ВЦУ «незакономерным» учреждением и призвал епархиальных архиереев не подчиняться ему и временно перейти на самоуправление, все дела решать самостоятельно, «по совести и архиерейской присяге». Половина епископов и клириков, большая часть мирян не дрогнули перед натиском церковных авантюристов. Благочестивый народ в массе своей не пошел за раскольниками. Храмы, захваченные ими, стояли пустыми, а в православных приходах, сохранивших верность патриарху, за богослужением продолжали возносить имена изгнанных архиереев. В обновленческих же церквах творилось беззаконие. Уже в мае епископы Антонин и Леонид рукоположили во епископа Подольского протоиерея И. И. Альбинского без принятия им монашества. А вскоре церковный народ стал свидетелем откровенного глумления раскольников над церковными канонами: во епископов стали «хиротонисать» женатых священников без разлучения с женами, рукополагать во все три священные степени второбрачных. |
| Е. много выступал с проповедями, читал лекции, организовал открытые пастырские курсы и кружок христ. молодежи. Он умел растрогать и расположить к себе людей, но в то же время смущал верующих своим явно немонашеским поведением. Е. высоко оценивал свои успехи в устроении отношений между Церковью и местными гражданскими властями: «Мы переживаем глубокий мир в Нижегородской епархии. Многие говорят, что в прежнее, дореволюционное время так хорошо не жилось в епархии, как живется в настоящее время» ( Левитин, Шавров. С. 127). Но многочисленные обращения верующих, в к-рых сообщалось о закрытии храмов, об изгнании священников из своих домов, оставлялись правящим архиереем без внимания. Е. поддержал политику властей во время кампании по изъятию церковных ценностей . После образования при содействии властей обновленческого Высшего церковного управления (ВЦУ) выступил 19 мая 1922 г. с открытым письмом, выражая солидарность с «прогрессивной группой духовенства», и обвинил Патриарха свт. Тихона в «разрушении Церкви». 16 июня заявил о признании ВЦУ канонической законной церковной властью, подписав «Меморандум трех» вместе с вернувшимися вскоре в каноническую Церковь Владимирским митр. Сергием (Страгородским ; впосл. Патриарх Московский и всея Руси) и Костромским архиеп. Серафимом (Мещеряковым) . В обострившемся в авг. 1922 г. среди обновленцев противоборства провозглашенного «митрополитом Московским» главы ВЦУ бывш. еп. Антонина (Грановского) с группой «Живая церковь» занимал осторожную позицию, заявил о создании собственной орг-ции. В окт. вошел в реорганизованное ВЦУ в качестве одного из заместителей Антонина, был возведен в сан «митрополита». 2 нояб. назначен в обновленческую Одесскую и Херсонскую епархию. 31 марта 1923 г. прибыл в Вятку, чтобы убедить управляющего Вятской епархией Яранского еп. Сергия (Корнеева) признать ВЦУ. 13 апр. переведен на Вятскую кафедру, вскоре назначение было отменено. В мае 1923 г. был участником обновленческого «2-го поместного собора», но прибыл на него уже после принятия основных решений и не подписал документ о низложении и об извержении из сана Патриарха Тихона. После смещения 24 июня Антонина с поста председателя Высшего церковного совета (бывш. ВЦУ) избран на его место. Прибыл в Москву 20 июля, задержавшись с переездом из Одессы по рекомендации начальника 6-го отд-ния Секретного отдела ОГПУ Е. А. Тучкова . 8 авг. 1923 г. Высший церковный совет, к-рый возглавлял Е., был переименован в «Священный Синод Российской Православной Церкви», все ранее существовавшие самостоятельные обновленческие группировки упразднялись. |
|
|
