| Вскоре после этого случая Мануил очень тяжело занемог. Конечно заболел, ведь закон Божией справедливости в отношении чад Господних не перестает действовать в этом мире. Господь ещё в Ветхом Завете сказал: «Тот, кто прикасается к вам (то есть к верующим людям-А.Ф.), зеницы ока Моего касается» (Зах.2:8). То есть те, кто обижают верующего и служащего Богу человека, те обижают самого Бога, те раздражают зеницу ока Его. И поэтому наместник Мануил, избив ни в чем не повинного монаха Исайю, сам после этого очень тяжело заболел и был при смерти. Он отправился просить прощения у отшельника, понимая что Бог наказывает его именно за это преступление. В свою очередь, сам затворник, оправившись от побоев, имел видение. Господь ему открыл, что поношение которое он претерпел от наместника Кипра, попущено было для большой славы Божией. Попущено это было для того, чтобы сама Пресвятая Богородица пришла в чудотворной древней иконе, написанной святым Лукой, на остров Кипр и пребывала там, где Исаия подвизается. Такое было открыто Исайе. И когда Мануил пришел к нему просить прощения, Исаия говорит: «Ты получишь исцеление и прощение, если поедешь в Константинополь к императору, и попросишь у него для Кипра икону Божией Матери Милостивую, которая находится у него в покоях». Заунывал Мануил, как он, провинциальный наместник, поедет в Константинополь к самому императору с такой дерзкой просьбой — просить чудотворную икону, которая находится в царских чертогах. Но делать было нечего, он получил исцеление и отправился в Константинополь. Долгое время пребывал Мануил в Царьграде. Он бывал в императорском дворце, но никак не решался заговорить с императором Алексием об иконе. Он боялся, он не верил, он не мог представить как это он скажет императору, как с такой дерзкой просьбой обратиться, и что тот ему ответит? Возможно пошлет его на казнь за дерзость. А в это время на горе Киккос Исайя начал строить храм. Храм специально для этой чудотворной иконы. Он возводил стены для церкви и твердо верил, знал, что икона Пресвятой Богородицы обязательно будет здесь. Он уповал, что сама Божия Матерь доставит на Кипр Свой чудотворный образ. |
| Он, как пишет далее тот же автор, обладал всеми добрыми качествами от природы: красотой телесной и душевной. Он отличался умом и большой добротой сердца. Смирение и благочестие наполняют его сочинения. Немецкий историк византийской литературы Крумбахер так пишет об императоре Мануиле: «Из современных источников явствует с достоверностью, что Мануил не только был всецело располагающей к себе личностью, но обладал также и моральными и интеллектуальными преимуществами, которые ему, в несколько менее несчастную эпоху, несомненно обезпечили бы значительные успехи» 42 . В одной из стихир из службы императору Мануилу читаем: «Сохранив достоинство твоея души; ум – вождем, чрез разновидные испытания, терпеливно явив, в высшая, елико можно, проник еси: разумно бо лучшему сообразуяся, знал еси разум покоряти Духу и естество победити лучшим. Отсюда царей явился еси верх, страж и хранитель царства и вождь, правило добродетелей непоколебимейшее. И ныне на небесех, зерцалом разрешившимся, Чудне, духовне созерцаеши Святую Троицу, моляся непрестанно о верою и любовию чтущих Тя» 43 . Приступим к нашей основной задаче: познакомить русского читателя с творениями сего замечательного царя, который, как говорит Крумбахер, стоял на высоте своего времени, и как ученый, и как оратор, и по писаниям которого видна его высокая культура, и в области словесности, и в области богословия 44 . Мгр. Пти говорит, что император Мануил был: «один из самых, замечательных писателей последних времен византийской империи»... «Многие из его трудов совершенно замечательны и достойны наилучших времен греческой культуры» 45 . Мгр. Жюжи отмечает, что император Мануил был одарен во всех областях словесности: «Как полемик и богослов, он равняется с Юстинианом; как священный оратор, он может спорить о пальме с Львом Мудрым; но в том, в чем, думаю, у него нет соперника среди его коллег, так это – в любви к старине» 46 . Среди богословов и духовных писателей, послуживших своими дарованиями благу Церкви, не малое место принадлежит порфироносцам, украшавшим византийский престол. Начал эту славную традицию Св. император Константин Великий , произнесший 4 богословских слова 47 , передаваемых Евсевием Кесарийским . Этой славной традиции последовали императрица Евдокия 48 , Св. Юстиниан Великий 49 , Лев Мудрый ( Философ ) 50 , Константин VI Порфирогенет 51 , Роман I 52 , Василий Порфирогенет 53 , Анна Комнен, дочь императора Алексея Комнена 54 , Андроник Комнен 55 . Ряд императоров, отойдя от мирской жизни и оставив престол, подвизались в монашестве, оставив нам свои духовные творения: Феодор II Дука Ласкарий, имп. Никейский 56 , Матфей Кантакузен 57 , Иоанн Кантазен 58 и, наконец, имп. Мануил II Палеолог 59 . Среди этой плеяды царей-богословов особо выдающееся место занимает император Мануил Палеолог, потрудившийся во всех областях духовной культуры. Мы познакомим читателя с тремя обликами его творчества: духовно-наставнического, проповеднического и молитвенного. |
| Со 2 февраля 1924 года по апрель 1928 года владыка епархией не управлял. С 1924 по 1928 годы он находился в заключении на Соловецком острове. Его ближайшим другом в то время стал священномученик Иларион (Троицкий) . С 25 апреля 1928 года владыка стал епископом Серпуховским, викарием Московской епархии, а с октября 1929 года по 31 января 1930 года носил титул епископа Серпуховского и Каширского . В 1932 году епископа Мануила вновь арестовали и сослали в Сибирь. В 1939 году его опять арестовали и сослали в лагеря Канска. Осенью 1944 года его наконец освободили. С ноября 1944 года по 1 февраля 1945 года владыка находился в распоряжении Тамбовского архиепископа святителя Луки (Войно-Ясенецкого). 1 февраля 1945 года епископ Мануил был определен на Чкаловску кафедру. 21 апреля 1946 года на Пасху возведен в сан архиепископа. С 5 сентября 1948 года по 11 декабря 1955 года владыка епархией не управлял . В 1948 году его вновь арестовали и сослали сроком на 10 лет в Потемские лагеря (Явасе) Мордовской АССР . В 1955 году его освободили, а в 1956 году – реабилитировали. 21 декабря 1955 года владыка Мануил был назначен временно управляющим Чебоксарско-Чувашской епархией, а 7 февраля 1956 года его утвердили архиепископом Чебоксарским и Чувашским. 22 февраля 1958 года «во внимание к продолжительному и усердному служению святой Церкви удостоен права ношения креста на клобуке». 22 марта 1960 года владыка Мануил был назначен архиепископом Куйбышевским и Сызранским, управляющим приходами Ульяновской епархии . В своем архипастырском послании к духовенству и мирянам Ульяновской епархии владыка Мануил писал: «Глубоко верю в то, что духовенство и приходские активы верующих помогут мне беспристрастно разрешать наболевшие нужды и нестроения в приходах епархии… Всех вас паки и паки усердно прошу молитв ваших о мне грешном, да сохранит Всемилостивый мои слабые телесные силы для служения Церкви Христовой и да подаст мне мудрость и “право править слово истины”» . Митрополит Мануил личность в истории Церкви довольно спорная, и многие относятся к нему с долей скепсиса. |
| По просьбе И. кипрский наместник Георгий подарил монастырю селения Мил, Миликурий и Перистерона. Он построил в сел. Пентагия (ныне Пендайя) ц. вмч. Георгия Победоносца, купил водяную мельницу, поля и виноградник и передал эти владения в качестве подворья Киккскому монастырю. В ц. вмч. Георгия были помещены 2 иконы, подаренные И. Мануилом Вутомитом. «Хроника» Леонтия Махераса согласуется со «Сказанием...», но более кратко излагает события. Отличие состоит в том, что Мануил едет в К-поль один, а И. прибывает в столицу позднее на присланном императором корабле и исцеляет его дочь прикосновением руки. Здесь также опущена сюжетная линия о попытке императора нарушить обет, и не отправить чудотворную икону на Кипр. В «Хронике» Мануил также называется дукой ( Leont. Makhair. § 37). В. Г. Григорович-Барский был знаком как со «Сказанием...», так и с местными преданиями («сия же повесть не обретается в кадиках монастирских, но по преданию от инок повествуется» - Григорович-Барский. 1886. Ч. 2. С. 267), в т. ч. он упоминает о пещере, в к-рой подвизался И., «в горе високо, недалече монастира» ( Он же. 1885. Ч. 1. С. 403). Если в «Сказании...» Мануил Вутомит играет важную роль, как и И., то у Григоровича-Барского он становится второстепенным действующим лицом. В описании Киккского мон-ря 1727 г. дука Мануил и имп. Исаак Комнин были объединены в один персонаж - дуку Исаака (Там же). В описании 1735 г. кипрский дука не едет вместе с И. в К-поль, а посылает в столицу преподобного ( Он же. 1886. Ч. 2. С. 267). В сочинении Ефрема Афинянина также упоминается явление императору Пресв. Богородицы, обличившей его за намерение заказать точную копию чудотворной иконы, чтобы отослать ее на Кипр вместо оригинала ( Εφραμ Αθηναος. 1751. Σ. 33). Если в «Сказании...» и в «Описании...» Ефрема Афинянина императорская дочь выздоравливает без непосредственного участия И., то в более поздних текстах отразилась версия ее исцеления от прикосновения преподобного, впервые встречающаяся в «Хронике» Леонтия Махераса ( Βλσιος Σταυροβουνιτης. 1999. Σ. 68). К числу позднейших преданий относится легенда о пчеле, которая, сев на чудотворный образ, помогла И. отличить подлинную икону от копии. |
| На острове Кемском Еп. МАНУИЛ внезапно заболел. Его намечали отправить на вольное поселение в Архангельск. Но произошло чудо. Вместо Архангельска он был направлен в Москву. Три с половиной года пробыл Епископ МАНУИЛ в Соловках. За эти годы он нравственно окреп и возмужал. Его духовные силы увеличились. Теперь он нужен был для новой борьбы с иосифлянским расколом. 10/23 февраля 1928 года Епископ МАНУИЛ прибыл в Москву и поселился в Даниловом монастыре. Жизнь в Даниловой монастыре и борьба с иосифлянским расколом в Ленинграде(23 февраля – 5 мая 1928 г) Обитель князя ДАНИИЛА расположена в 4 верстах от Кремля на южной окраине Москвы. Она славилась своим благочестием не только в древние времена, но и в годы послереволюционные. Святитель был рад, что Промыслом Божиим оказался под покровом сей обители. Теперь он мог немного отдохнуть 125 после понесенных тяжелых трудов в Соловецком монастыре и напитать свою душу молитвой и свободным общением с людьми. Жил он здесь недолго, но и этот короткий срок он посвятил на служение Богу и Церкви. Москвичам, посещавшим Данилов монастырь, он сделался духовным отцом, а для Русской Церкви – новым борцом за чистоту Православия. Рассказывают, что пришел он в московскую обитель князя ДАНИИЛА как добрый делатель, с учением о Боге, о правде, о любви. Страшно было подходить к нему, потому что казался он неземным человеком... И в то же время душа невыразимо тянулась к нему, хотела открыть все, все тайнички свои, все грехопадения, все скорби свои, плакать у ног его... И люди как-то подтягивали себя, обращались сначала за помощью к Богу, а потом шли к нему. Шли... и не отходили. Под суровой, чисто монашеской внешностью, скрывалась горячая, любящая душа... Бездна любви... И тот, кто приходил, окунался в эту любовь. Измученный сам, истомленный, он имел внутреннее обаяние, он буквально обдавал теплом всех и согревал каждого. Немного времени прошло, а те, кто узнали его, шли к нему как к самой дорогой, любимой матери, которая прижмет к груди своей самое негодное дитя, пожалеет его, утешит.... |
| Мануил, которого разбил паралич, лежал тогда при смерти во Влахерн-ском дворце. Затем император оправился, но теперь уже не он, полупарализованный старик, определял политику двора ромеев, а Иоанн VIII. В следующем году султан напал на Морею, разрушив возведенную греками на Истме стену. Наемники деспотов явили удивительную трусость, мусульманские завоеватели огненной лавиной прошли по Пелопоннесу. 23 февраля 1424 г. под угрозой нового нашествия Мануил II u Uoahh VIII подписали мирный договор с султаном на крайне тяжелых условиях – дань в 30 000 иперпиров ежегодно и значительные территориальные уступки. После этого старший Палеолог полностью отошел от дел. Умер Мануил II 21 июля 1425 г., не дожив до своего семидесятилетия шести дней. Иоанн VIII Палеолог (1392 –1448, сопр. с 1421, имп. с 1425) Мануил II Палеолог имел шестерых сыновей: Иоанна, Феодора, Андроника, Константина, Фому и Дмитрия. Феодор умер в 1438 г. деспотом Мореи, Андроник – еще ранее в монастыре, двое, Иоанн и Константин, стали последними василевсами тысячелетней империи, а Фоме и Дмитрию престол уже не достался. Фактически Иоанн VIII управлял тем, что осталось от Византии с 1421 г., когда отец сделал его соправителем. Царствование этого императора прошло в атмосфере постоянной борьбы греков с потомками западных феодалов, владевшими Ахайей и Мореей (в 1428 –1432 гг. воинственный деспот Константин изгнал последних из Мореи, где лишь четыре города – Аргос, Навплий, Кротон и Модона остались под протекторатом Венеции). Однако не менее существенными для истории Византии оказались конфликты внутри страны – между так называемыми «православным» и «латинофильским» движениями. Во главе первого, наиболее влиятельного, стоял Марк Евгеник, митрополит Эфесский. Ортодоксы утверждали, что поклониться папе, нарушив тем самым исключительность православия, пусть даже во имя спасения державы от мусульманской угрозы, – тяжкий грех и предательство веры. Точку зрения «латинофилов» (сторонников контакта с Западом и даже подчинения ему), позиции которых разделяли и последние Палеологи, отстаивали политики и ученые-гуманисты (после 1440 г. их главой был ученик Плифона, Виссарион, митрополит Никейский). |
| Виктором (Островидовым), оппозиции митрополита Кирилла (Смирнова)... Но не соглашаясь в принципе с отделявшимися от митрополита Сергия иерархами, владыка Мануил не испытывал к ним никакой вражды, многих искренно любил и лишь скорбел об опрометчивых и неправых поступках лидеров оппозиции. Конечно, враг рода человеческого не мог оставить безнаказанным столь высокий подвиг исповедничества. Его «попечениями» четвертую часть своей жизни Архипастырь провел в тюрьмах, ссылках и лагерях. Первый арест, как мы уже говорили, произошел в 1922 году, когда Мануил был иеромонахом и только начинал исповеднический путь. Затем последовали: 1924–1928 годы – Соловки; 1933–1936 – Мариинские лагеря; далее три года скитаний в Подмосковье; 1939 год – Лубянка, Бутырка и оттуда, с 1940 по 1944, – Канские лагеря; 1949–1955 – Потемские лагеря... И на протяжении всей жизни – непонимание, гонения, поношения и клевета... Первыми ополчились на епископа Мануила обновленцы. Но поношения врагов Церкви духа Святителя не смущали и служили лишь к вящей славе Божией. Другое дело – уничижения от своих: от иосифлян, от отколовшейся зарубежной части Русской Православной Церкви, от собратьев-архипастырей и, наконец, от самого Патриарха... Святейший Алексий (Симанский) то называл Владыку чудаком, то обвинял в оппозиционности и жестоковыйности и, обещая ему, одному из старейших епископов, достойную кафедру, отсылал его все дальше и дальше от Москвы... Их отношения складывались непросто. Дело в том, что владыка Мануил знал Святейшего Алексия еще в сане архиепископа Хутынского, считал его слишком официальным и, будучи «на покое» в Кадошах в начале 30-х годов, опасался его назначения в Ленинградскую епархию. Но именно так и случилось. В октябре 1933 года, когда епископу Мануилу предложили назначение в Ленинград и он, предвидя скорый арест, обдумывал это предложение, архиепископ Алексий сумел добиться вожделенной кафедры. Владыка Мануил был глубоко опечален и в разговоре с близкими посетовал, что такое назначение может «опустошить душу народа», что митрополит Алексий «будет далее от народа и более недоступен, чем митрополит Серафим (Чичагов) »... |
| Меня арестовали однажды за день до того дня, когда я приглашен был служить в Троицкую церковь. Там ждут ко всенощной, а я уже сижу в ГПУ. Таким путем за все десять лет революции я ухитрился не заплатить ни копейки налогу. Советские законы я знал отлично и умел отлично лавировать. Мне часто приходилось писать верующим заявления в советский суд по уголовным и гражданским делам — у меня были все советские «кодексы» последних изданий. Не было случая, чтобы я проиграл какое-либо дело, начиная с собственных столкновений, хотя, впрочем, я и брался только за надежные дела. Обновленцы-живцы к августу 1923 года добились своего: все тихоновские епископы были в ссылке, и в Петрограде не было ни одного епископа. Для Петрограда нужно было Святейшему Тихону поставить епископа, притом стойкого, умелого и тактичного. В Москву к нему ездила из Петрограда особая делегация, которая представила Святейшему Тихону кандидатом иеромонаха Мануила. Он не окончил академического курса и до архиерейства мне не был известен. Теперь ему около 47 лет. Епископ Мануил повел широкую и умелую организационную работу, энергично борясь с обновленцами. Выдвинувшее его духовенство его поддерживало. Проповеди его не отличались осторожностью, но «Патриархистов» он объединил. Его, конечно, засадили в тюрьму, из которой, просидев в ней пять месяцев, он в 1924 году поехал в Соловки, где я и застал его оканчивающим в 1927 году трехлетний срок каторжных работ. В декабре 1927 г. епископ Мануил с последним пароходом из Соловков уехал. Он мне жаловался, что петроградские христиане, усердно молившиеся с ним в храмах Петрограда, в Соловки не прислали ему ни денег, ни посылок. Ему помогали только мать и брат. Испытал и я со стороны петроградцев полное равнодушие к своей судьбе, когда страдал в Соловках. А ведь епископ Мануил сидел в лагере в самое жестокое время, которое я почти не захватил уже. В Соловках он вел свой дневник, который он при отъезде поручил какому-то столяру из заключенных заделать между стенками чемодана. Кто-то из «шпаны» видел эту работу и потребовал денег за молчание, в чём, конечно, было отказано. По доносу чемодан арестовали, направили в Соловецкую цензуру, вскрыли, нашли дневник, прочитали и от партии, которая должна была грузиться в октябре, отставили до последнего парохода. Нужно было, очевидно, снестись с Москвой. Что было в дневнике мы не узнали и еп. Мануил никому не сказал. Отвезенный с последним пароходом из Соловков он был направлен прямо в Москву и был выпущен, свободно служил в Москве и Можайске, потом снова был арестован и мы потеряли его из виду. Видимо, отойдя от Патриаршей церкви, он исчез с горизонта. |
| 5. Мануил II (1391–1425) и турки В одном из своих посланий Мануил II писал: “Когда я вышел из ребяческих лет и не достиг еще возраста мужа, меня в то время окружала жизнь, исполненная треволнения и смуты; но по многим признакам она позволяла предвидеть, что наше будущее заставит смотреть на прошедшее, как на время ясного спокойствия.” 891 Эти предчувствия не обманули Мануила. Мы уже знаем, в каком безотрадно унизительном положении находилась Византия или, лучше сказать, Константинополь в последние годы правления Иоанна V. В момент смерти последнего Мануил находился при дворе султана Баязида. Когда весть о смерти отца дошла до него, ему удалось убежать от султана и достичь Константинополя, где он и был коронован императором. По сведениям византийского источника, Баязид, боясь популярности Мануила, раскаивался в том, что не умертвил последнего во время его пребывания при своем дворе. Отправленный в Константинополь к Мануилу посол Баязида, как рассказывает тот же византийский историк (Дука), передал новому императору от лица султана такие слова: “Если ты хочешь исполнять мои приказания, затвори ворота города и царствуй внутри него; все же, что лежит вне города, принадлежит мне.” 892 Действительно, с этих пор Константинополь находился как бы в состоянии осады. Единственным облегчением для столицы было неудовлетворительное состояние морского дела у турок, которые из-за этого, несмотря на то, что владели обоими берегами Дарданелл, пока не были в состоянии совершенно отрезать Византию от сообщения через этот пролив с внешним миром. Особенно страшным был для Христианского Востока момент, когда Баязид, созвав хитростью в одно место представителей фамилии Палеологов во главе с Мануилом и славянских князей, имел, по-видимому, намерение сразу покончить с ними, чтобы, по собственным словам султана, “после очищения страны от терниев, под которыми он подразумевал нас (т.е. христиан; об этом пишет Мануил), его сыновья могли плясать в земле христиан, не боясь окровянить своих ног.” 893 Однако, представители правящих фамилий были пощажены, и суровый гнев султана поразил лишь многих знатных лиц из их свиты. |
| Святой Фома неверием веру утвердил. Христос по воскресении ему Себя явил. И с радостью Фома Его узрел неизреченной – Господь в его душе запечатлелся незабвенно. Фома в далекой Индии обрел себе удел, В апостольском служении изрядно преуспел: И сильным и убогим возвестил Спасителя, Открыл пути премудрости и Бога Вседержителя. «О чада неразумные, в чем ваше достояние? Вы гадам бессловесным посвящаете внимание И мудрыми себя пред человеками считаете, А Божией премудрости отнюдь не замечаете: Премудрость с неба истинная на земле явилась, Плоть с духом восприяла и в среду людей вселилась!» – Так говорил апостол, совершая чудеса, И множество людей ум обратило в небеса, Презрело бренный спасенье во Христе взыскало – И истина во тьме безбожной воссияла. Мучения великие апостол сей подъял, Пять лютых ран, по образу Христа, себе стяжал. Пять язв кровоточивых – по числу чувств человеческих; Се – тайна Божия, наук превыше греческих. Всем показал Фома, что чувства должно обуздать – Без этого не можем благодати мы принять. 2. Преп. новомученик Макарий . Родился в местечке Кон в Вифинии, в христианской семье. Его отца звали Петр, а мать Анфуса. В крещении младенцу нарекли имя Мануил. [Когда он подрос,] родители отдали его учиться швейному ремеслу. При этом его отец принял магометанство и переселился в Бруссу. Когда Мануил однажды по делам прибыл в этот город, отец разыскал его и всеми силами принуждал стать мусульманином. Мануил сопротивлялся, но напрасно: турки насильно его обрезали. Тогда Мануил убежал на Святую Гору и в скиту Святой Анны принял монашество с именем Макарий. В течение 12 лет он весьма усердно подвизался, однако не имел в себе душевного мира. Кто отречется от Меня пред людьми, отрекусь от того и Я пред Отцем Моим Небесным ( Мф. 10:33 ) – эти Христовы слова непрестанно звучали в ушах Макария. Посему решился он, с благословения своего старца, пойти в Бруссу и всенародно исповедать перед турками свою веру во Христа, а Магомета назвать лжепророком. После бичеваний, продолжавшихся 130 дней, и других еще более тяжких мук был он усечен мечом в Бруссе 6 октября 1590 года. Часть его чудотворных мощей хранится в скиту Святой Анны на Афоне. |
|
|
