| Матфей (1200–21), Грек, посвященный, по Киевскому каталогу, Патриархом Иоанном Коматиром до взятия Латинами Константинополя, – свидетель страшного опустошения Киева (в 1204 году) князьями Рюриком Ростиславичем и Ольговичами Черниговскими. Кирилл I (1224 или 25–33 или 36), по свидетельству одних, Грек, а по сказанию других, Россиянин, рукоположенный или в Никее, куда, по занятии Царьграда папистами, удалились на время (1204–61) Константинопольские Патриархи, или, если верить Пушкинскому списку Нестора, – в Киеве в Софийском соборе. Летописцы называют сего архипастыря то философом и по Бозе жительствовавшим, то набожным и ученым, то искусным в делах церковных. Иосиф (1236 или 37–40), прибывший в Киев из Никеи от Патриарха Германа Навплия, и погибший, вместе с Киевом, при нашествии Батыевом. Из этого краткого обзора жизни наших Первосвятителей, в период до-татарский, открывается, что состояние нашей митрополии в то время было довольно однообразно. Митрополиты обыкновенно приходили к нам из Греции, и почти все родом были Греки, так что из числа двадцати двух едва можно указать два или три имени собственно Русских. Избирал и присылал их к нам Константинопольский Патриарх, и только случились две попытки избрания наших Митрополитов собором собственных иерархов, одна при Ярославле, другая при Изяславе, попытки весьма многознаменательные. Постоянною резиденциею наших Митрополитов был Киев, но временную резиденцию бывал, кажется, и Переяславль. Еще случай замечательный, касавшийся нашей митрополии, о котором мы еще не упомянули: великий князь Андрей Боголюбский, желая возвысить престольный град свой Владимир на степень Русской столицы, и пользуясь смутами в нашей Церкви, в то время, когда на митрополитскую кафедру возводимы были то Климент, то Константин, – посылал в 1159 году к Цареградскому Патриарху Луке Хрисовергу просить себе особого митрополита во Владимир, и таким образом покушался разделить единую митрополию Русскую на две. Но Патриарх, рассмотревши дело соборно, не согласился исполнить эту просьбу 15 . |
| Сохранившаяся каменная церковь в селе Глинково строилась в 1825-1834 годы на средства прихожан. В ней было устроено два престола: Корсунской иконы Божией Матери, и второй зимний в память о прежнем деревянном храме – во имя Двенадцати Апостолов. В 1847 году была возведена трехъярусная колокольня, которая, к сожалению, не сохранилась до нашего времени. Недалеко от церкви в Глинково стояла также каменная часовня. В описании Глинковского прихода 1895 года особо отмечены две святыни: напрестольный крест, обложенный чеканным серебром с надписью «Мощи св. Афанасия патриарха» и храмовая Корсунская икона. Вот описание этого образа: «Из святых икон пользуется особым уважением в приходе и почитается за чудотворную храмовая икона Корсунской Божией Матери древнего письма, венец и риза на ней серебряные вызолоченные, убрус и ожерелье низаны жемчугом, на нижней кайме оклада надпись: «1703 года июня 18 день строил сей образ в церковь Божию к Петру и Павлу… Микифор Лукьянов мирским подаянием». Первый образ Корсунской Божией Матери, по преданию, был написан евангелистом Лукой. В Россию икона была перенесена в конце XIIbeka дочерью полоцкого князя Георгия – Евфросинией. Княжна отличалась благочестивой жизнью, основала в Полоцке женский монастырь и построила каменный Спасский храм. Для своей обители Евфросиния пожелала приобрести древний образ Богородицы. С этой целью она послала с богатыми дарами своего слугу к греческому императору Мануилу Комнину и патриарху Луке Хрисовергу. Желание русской княжны было исполнено – слуга вернулся в Полоцк с древней иконой из города Ефеса, впоследствии получившей имя Корсунской Божией Матери. В 1239 году князь Александр Невский женился на дочери полоцкого князя Александре Брячиславне. Княжна забрала из Полоцка древнюю Корсунскую икону и поставила в соборном храме Торопца, где состоялась свадьба. Здесь древний образ хранился на протяжении нескольких столетий вплоть до советского периода и получил еще одно название – Торопецкой иконы Божией Матери. Кроме Торопецкого существовали и другие чтимые списки Корсунской иконы: в Изборске, в Исаакиевском соборе Санкт-Петербурга, в Успенском соборе Московского кремля, в Суздале, Угличе и других местах. |
| Вход в молельню прп. Евфросинии Полоцкой на хорах Спасо-Преображенской ц. Евфросиниева мон-ря. Литография по рис. Н. П. Трутнева. 60-е гг. XIX в. (ГИМ) Вход в молельню прп. Евфросинии Полоцкой на хорах Спасо-Преображенской ц. Евфросиниева мон-ря. Литография по рис. Н. П. Трутнева. 60-е гг. XIX в. (ГИМ) Княжеские пожалования и вклады горожан укрепили материальное положение Спасского мон-ря, что позволило игумении приступить к его обустройству. Под рук. зодчего Иоанна в обители был возведен каменный храм Спасителя (сохр. до наст. времени). Житие Е. сообщает о происшедшем при строительстве чуде. Для завершения здания не хватало плинфы (широкого плоского кирпича), опечаленная Е. обратилась с молитвой к Богу, и на следующее утро в печи оказалось нужное количество плинфы. В тот же день храм был закончен, на нем был водружен крест. Позднее Е. задумала создать еще одну каменную церковь - во имя Пресв. Богородицы. Когда храм был окончен, его украсили росписью, иконами. При нем был основан муж. мон-рь. Е. решила поместить здесь находившуюся в Эфесе Эфесскую икону Божией Матери , по преданию написанную евангелистом Лукой . Между 1157 и 1169 гг. преподобная послала имп. Мануилу I Комнину и патриарху Луке Хрисовергу «дары многоценные» с просьбой «отпустить» Эфесскую икону в Полоцк. Патриарх и император откликнулись на ее просьбу: посланные ими 700 вооруженных всадников сопровождали икону до К-поля, где она была передана полоцким послам. Е. поставила икону в ц. Пресв. Богородицы, украсив ее «златом и каменьем многоценным». Каждый вторник святыню выносили из храма и обходили с ней все городские церкви. Вероятнее всего, Эфесская икона оказалась в Полоцке ок. 1160 г., поскольку в 1161 г. местный мастер Лазарь Богша выполнил для Е. крест (см. Евфросинии Полоцкой, преподобной, крест ), в к-рый были вложены реликвии, очевидно привезенные к тому времени из Византии (частица Древа Креста Господня, частицы камней от Гроба Господня и от Гроба Богоматери, кровь вмч. Димитрия Солунского , частицы мощей первомч. Стефана и вмч. Пантелеимона и др.). Эфесская икона Божией Матери, так же как и крест, не сохранилась. (С иконы, как предполагают, в кон. XIII - нач. XIV в., была сделана копия, к-рая хранится в ГРМ (см.: Шалина. 1996). В 1997 белорус. мастер Н. П. Кузьмич воссоздал крест Е., реликвия находится в Спасском монастыре.) По-видимому, успешным контактам Е. с к-польским двором и патриархом способствовали предшествующие связи полоцких князей с визант. аристократией, установившиеся после того, как в 1030 г., в княжение Мстислава Великого, полоцкие князья были высланы из своих владений в К-поль (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 293). |
| было создание во Владимире отдельной от Киева митрополии. Ее главным оправданием как раз и служило активное церковное строительство и массовое открытие приходов («умножение церквей»), на чем и делал упор Андрей в послании К-польскому патриарху Луке Хрисовергу в 1163 г. (А. В. Назаренко). Т. о., свою деятельность Л. начал как активный проводник церковно-политических замыслов владимиро-суздальского князя, и перспектива стать митрополитом должна была только усилить его рвение. В результате Л. был изгнан «ростовцами и суждальцами» (показательно, что о князе речи нет) уже в 1159 г.- видимо, не ранее мая, когда стало известно о кончине митр. Константина. Т. к. паства Л. считала, что «Леон епископ не по правде поставися Суждалю, Нестеру пискупу суждальскому живущю, перехватив Нестеров стол» (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 351-352), то с переменами на митрополичьем престоле могли связываться надежды на восстановление Нестора. Понятно, почему в такой ситуации Андрей Юрьевич не стал защищать Л. Ни владимиро-суздальское, ни киевское летописание не сообщают, когда и почему Л. вернулся на кафедру. Это случилось не позднее 1161 г., как естественно думать, в связи с решением нового митрополита Феодора , прибывшего в Киев в авг. 1160 г. Неизвестно, где оставался Л. в месяцы изгнания: в Киеве или, быть может, в Чернигове у еп. Антония, др. ставленника митр. Константина? Однако и на этот раз пребывание Л. рядом с кн. Андреем было недолгим. Хронология последующих событий в летописях сбивчива, но поддается восстановлению. В 1161 г. Л. оказался снова изгнан, уже по воле самого Андрея. Изгнанию подверглись также младшие братья Андрея, его старшие племянники, а также приближенные отца, и это заставляет догадываться, что Л. либо связался с оппонентами князя в его семействе (традиционалистами-противниками новаторства Андрея), либо, что вероятнее, просто встал на защиту изгоняемых по праву печалования. Вскоре, зимой 1161/62 г., князь вернул епископа, но подверг опале, не дав ему жить в суздальской резиденции, поблизости от княжеского Владимира, а удалив в Ростов, на старую кафедру, где у епископа не было тогда даже собственного храма - кафедральный Успенский собор сгорел в 1160 г. |
| Например, Синод при Константинопольском патриархе Афанасии (1289-1293; 1304-1310) принял правило, определявшее порядок вступления в наследство для бездетных овдовевших мужчин и женщин. Треть наследуемого имущества надлежало передать в казну правительству, треть – на поминовение усопшего, а оставшаяся часть сохранялась за вдовцом (вдовой). При патриархе Константине IV Хлиарине (1154-1156) Константинопольский Синод установил, что лицо, имевшее возможность избежать нападения разбойника, но само напавшее на него и убившее, надлежит привлекать к ответственности как умышленного убийцу и подвергать наказанию гораздо большему, чем предусмотрено 55-м правилом св. Василия Великого . А в 1166 г. при патриархе Луке Хрисоверге (1156-1169) было издано соборное определение, согласно которому брак между лицами в 7-й степени родства не допускался и подлежал расторжению, если был заключен втайне или с умолчанием данного обстоятельства, «дабы не размножались дети, достойные презрения и не увеличивалось число сынов, чуждых божественных законов» . Более того, нельзя не заметить, что императорских актов, регулирующих самые разные вопросы церковного быта и дисциплины, несопоставимо больше, чем синодальных актов, вторгающихся в сферу гражданского или публичного права. Их привычное соотношение между собой и степень участия византийских царей в каноническом законотворчестве прекрасно иллюстрирует тот факт, что указанное выше синодальное постановление о 7-й степени родства было введено в действие императором Мануилом I Комнином (1143-1180) в том же 1166 г. царским законом. Василевс постановил, что данное синодальное постановление должно неукоснительно исполняться всеми и оставаться неизменным в будущем. Впрочем, иного и быть не могло, поскольку на протяжении многих веков именно император являлся единственным законодателем в Римском государстве. Цари придавали отдельным и разрозненным церковным правилам, принятым в разное время различными Соборами, значение общеобязательных и общецерковных канонов, имеющих силу государственных законов . |
| Все вышеуказанное относится к тем, кто только собирается вступить в брак. Однако, порой приходится венчать супругов, уже проживших в зарегистрированном браке какое-либо время, порой десятки лет. Очевидно, что испрашивать благословение на брак этим людям уже не требуется. Ибо оно уже давно получено, еще при заключении гражданского брака. Этим списком ограничиваются абсолютные препятствия к браку. Теперь имеет смысл рассказать об условных препятствиях. 1. Отсутствие близкого кровного родства между женихом и невестой — необходимое условие при вступлении в брак. Это правило относится не только к законным, но к внебрачным детям. Близость кровного родства измеряется степенями, а степени устанавливаются по числу рождений: между отцом и сыном, между матерью и сыном — одна степень кровного родства, между дедом и внуком — две степени, между дядей и племянником — три. Ряд степеней, следующих одна за другой, составляют родственную линию. Родственные линии бывают прямыми и боковыми. Прямая линия считается восходящей, когда идет от данного лица к его предкам, и нисходящей, когда идет от предков к потомкам. Две прямые линии, происходящие от одного родоначальника, связаны боковыми линиями (например, племянник и дядя; двоюродные и троюродные братья). Для определения степени кровного родства следует установить число рождений, связывающих двух лиц: троюродных братьев и сестер связывает родство в 6-й степени, троюродного дядю с племянницей — родство в 7-й степени. Закон Моисея запрещал браки до 3-й степени кровного бокового родства (Лев. 18, 7—17, 20). В Христианской Церкви браки между лицами, связанными кровным родством по прямой линии, строго запрещались. 19-е Апостольское правило гласит: «Имевший в супружестве двух сестер или племянницу не может быть в клире». Значит, брак между лицами, находящимися в 3-й степени бокового родства, рассматривался в Древней Церкви как недозволительный. Отцы Трулльского Собора постановили расторгать браки между двоюродным братом и сестрой (прав. 54). В «Эклоге» императоров Льва Исаврянина и Константина Копронима содержится также запрещение браков между троюродным братом и сестрой, т.е. находящимися в 6-й степени бокового родства. Константинопольский Собор 1168 г ., состоявшийся при Патриархе Луке Хрисоверге, повелел безусловно расторгать браки между лицами, состоявшими в 7-й степени бокового кровного родства. В |
| князя Владимира, часть которых была перенесена в Херсонесский монастырь из дворцовой церкви по повелению императора Александра II. Все это было ограждено низкой и легкой беломраморной решеткой чудной ажурной работы. Там же, в нижнем этаже, находился придел, освященный во имя св. Богородицы. Здесь главной святынью являлась копия чудотворной иконы Корсунской Божьей Матери, подлинник которой, по преданию, еще при жизни Девы Марии написал в малоазийском городе Эфесе св. апостол Лука, автор Евангелия и один из ближайших учеников Христа. Список с иконы привезла византийская принцесса Анна в Корсунь, а затем 9 октября 988 года ее перенесли в Киев. Со святителем Иоакимом Корсунянином икона попала в Новгород, там она хранилась в Софийском соборе. В 1571 году русский царь Иван Грозный покорил новгородцев и перевез в Москву Корсунскую и Иерусалимскую иконы Божией Матери, поместив их в Успенском соборе. В XII веке полоцкая княгиня Предислава, в монашестве Ефросиния, основала Спасский женский монастырь. Там возвели две церкви: во имя Всемилостивого Спаса и во имя Пресвятой Богородицы. Ефросиния отправила посла к греческому царю Манушу и патриарху Луке Хрисовергу с просьбой доставить ей икону Божией Матери из города Эфеса. Образ перевозили через Херсонес, где икона находилась несколько дней по просьбе жителей. В 1239 году князь Ярослав благословил этой иконой брак своего сына Александра Невского с дочерью полоцкого князя Брячислава Александрой. Она привезла образ с собой и поставила в Торопецком Богородицком соборе. Во Владимирском соборе находились также 115 частиц мощей святых. На второй этаж в верхний храм с обеих сторон вели две гранитные лестницы. Он имел три престола: главный — освященный года в честь Св. Владимира, северный — во имя апостола Андрея Первозванного и южный — во имя Св. князя Александра Невского. Верхний этаж храма отличался особым изяществом и был облицован разноцветным мрамором, добытым в Центральной Италии, в далекой солнечной Тоскане и на острове Карарра в Леванте. |
| Собор святого Владимира имел пять престолов, которые освящали в несколько этапов: сначала нижний храм во имя Рождества Богородицы, это произошло 13 июля 1888 года, в годовщину 900-летия крещения Руси. 17 октября 1891 года, в день спасения царской семьи в Борках, освятили главный престол собора. Это торжественное событие состоялось в присутствии обер-прокурора Синода К. П. Победоносцева. 12 июля 1892 года освятили южный придел в честь князя Александра Невского. В том же году в соборе установили иконостас. Иконостас главного храма сделали из мрамора, на правой его стороне был позолоченный резной деревянный киот. На нем в два яруса разместились восемь образов, их венчал купол с крестом. Перед киотом стоял мраморный постамент для возложения святых мощей князя Владимира с надписью: " О Преблаженне и Всехвальне Княже Владимире, мир и здравие и твердую державу моли подати Императору нашему и велию милости " . На левой стороне иконостаса такой же киот, воздвигнутый в честь чудесного спасения царской семьи при крушении поезда 17 октября 1888 года. Перед киотом стоял аналой для возложения складня с образом Спаса Нерукотворного, который был с императором в тот печальный день. В соборе хранился список чудотворной иконы Корсунской Божией Матери. Это одна из икон, написанных апостолом Лукой в I веке, она хранилась в городе Эфесе. Список с иконы привезла византийская принцесса Анна в Корсунь, а затем 9 октября 988 года ее перенесли в Киев. Со святителем Иоакимом Корсунянином икона попала в Новгород, там она хранилась в Софийском соборе. В 1571 году русский царь Иван Грозный покорил новгородцев и перевез в Москву Корсунскую и Иерусалимскую иконы Божией Матери, поместив их в Успенском соборе. В XII веке полоцкая княгиня Предислава, в монашестве Ефросиния, основала Спасский женский монастырь. Там возвели две церкви: во имя Всемилостивого Спаса и во имя Пресвятой Богородицы. Ефросиния отправила посла к греческому царю Манушу и патриарху Луке Хрисовергу с просьбой доставить ей икону Божией Матери из города Эфеса. Образ перевозили через Херсонес, где икона находилось несколько дней по просьбе жителей. В 1239 году князь Ярослав благословил этой иконой брак своего сына Александра Невского с дочерью полоцкого князя Брячислава Александрой. Она привезла образ с собой и поставила в Торопецком Богородицком соборе. Во Владимирском соборе находились также 115 частиц мощей святых. |
| Спаси и град сей, и вся люди, правоверно живущия и к Тебе прибегающия, от нашествия иноплеменных, от всякаго страха и труса, от мора и глада, от злых человек и всяческой скорби. Приникни к нам милосердием Твоим, яко ликом Твоим Божественным любезно приникла еси к ланите Богомладенца. Согрей нас дыханием Твоея любве и никогдаже отступай от нас, ни в сей жизни, ни в будущей, да чающе Твою всесильную Материнскую помощь, сподобимся безбедно дойти вечныя жизни и прославлять Небеснаго Отца и Сына и Святаго Духа в Троице славимаго Бога, во веки веков. Аминь. 9 октября Корсунская, иначе Ефесская, икона Божией Матери Эта икона, как говорит предание, написана евангелистом Лукой. В 988 году, после крещения, принёс её из Корсуни, или Херсона, в Киев великий князь Владимир. По другому же сказанию, она принесена из Греции в Россию в конце XII века Предиславой, в монашестве Евфросинией, дочерью Полоцкого князя Георгия. Удалившись от мира, княжна основала в Полоцке девичью обитель. Слыша о писанных евангелистом Лукой иконах, она пожелала иметь такую икону и, после слёзной молитвы об исполнении своего желания, отправила нарочного к Греческому императору Мануилу и патриарху Луке Хрисовергу с дарами и просьбой доставить ей икону из Ефеса. Император и патриарх исполнили желание св. княжны. В XIII веке икона сия принесена была дочерью князя Полоцкого Брячеслава Александрой, при вступлении её в брак с князем Александром Невским, в Торопец Псковской епархии, где в Богородицком соборе стоит она и доселе. Есть несколько чудотворных списков с Корсунской иконы: в нижегородском Благовещенском соборе , писанная в 995 году, в приходских церквах города Корсуня Симбирской епархии и села Глинкова Владимирской епархии, близ Сергиевой лавры. 10 октября Икона Акафистная-Зографская Эта св. икона прославилась по следующему случаю. Римские папы всячески старались подчинить своей власти православный Восток, и некоторые из Греческих императоров усердствовали помогать им в этом. Латинянам хотелось, чтобы св. Афонская гора, которая считалась оплотом Православия Греческой Церкви, ранее других мест подчинилась их папе. |
| 1149 г.; с церковными же проблемами было связано и послание киевского митрополита Константина от имени византийского императора Мануила I Комнина к Юрию Долгорукому в Киев в середине 50-х годов. 126 Русский митрополит (Константин) стал инициатором соборного постановления в Константинополе от 26 января 1156 г. по догматическому вопросу о жертве Христовой при патриархе Константине IV Хлиарене. 127 Тот же патриарх, судя по Густынской летописи, был автором послания, утвердившего в сане митрополита Руси Константина (конец января–февраль 1156 г.). Наконец, два послания Луки Хрисоверга, предшествующие рассматриваемому документу, также связаны с событиями в Русской Церкви: это определения против еретика Мартина 1144–1145 гг. и 10 октября 1157 г. 128 и известный по русским источникам, но, вероятно, существовавший и в греческом оригинале документ посольства ок. 1161г. посла Андрея от Луки Хрисоверга из Константинополя к Андрею Боголюбскому, ходатайствовавшего о возвращении Нестору ростовской кафедры; 129 с этим согласуется издание тогда же особого сборника постановлений, оправдывающих Нестора перед обвинениями Андрея. 130 К патриарху Луке Хрисовергу имеет отношение и документ, осуждающий ересь Леон(т)а Ростовского, 131 и утверждение решения Андрея Боголюбского об установлении праздника Спаса 1 августа, 132 и патриаршее посольство к князю Ростиславу, 133 а также назначение ростовского епископа. 134 Тексты большинства этих актов утрачены, но упоминания о них в летописях и ссылки на них свидетельствуют об интенсивности русско-византийских церковных контактов в этот период. Таким образом, рассматриваемое послание Луки Хрисоверга является не изолированным историческим памятником, но представляет собой звено в системе обмена документами в середине XII в. между русскими князьями и митрополитами, с одной стороны, и василевсами и константинопольскими патриархами – с другой. Только благодаря греческой дипломатике известен еще один митрополит Руси, поименованный в Синодальном постановлении Константинопольского Патриархата от 24 марта 1171 г., – грек Михаил. |
|
|
