| Указанные колебания, распри, нестроения, взаимные обличения, поражающие крайнею грубостью невежественные богословские мудрования, которые так резко проявились уже на первых порах возникновения старообрядчества, ясно указывали на внутреннюю его непрочность и несостоятельность, на полную возможность успешной борьбы с ним, если бы только и в последующее время она велась в духе и направлении деятельности русского собора 1666 года. Окончательно утвердив реформу Никона, осудив ее противников не за приверженность к святой русской старине, а только за хулы на новоисправленные книги, чины и обряды и за хулы на всю вообще церковь , и тем положив прочное начало к прекращению возникавшего было церковного раскола, собор 1666 года, обратил, в заключение, свое внимание на необходимость водворения более строгого церковного благочиния, на усиление надзора за жизнью и пастырскою деятельностью духовенства, поскольку она служила поводом к соблазну и нареканию на существующие церковные порядки. Сделать это было тем более необходимо, что первые представители старообрядчества, как мы знаем, принадлежали к кружку ревнителей благочестия, который образовался в начале царствования Алексея Михайловича и задался мыслью уничтожить различные пороки и недостатки в жизни народа, самого духовенства, как белого так и черного, различные беспорядки, сильно укоренившиеся тогда в отправлении различных церковных служб и т.п. Именно реформы в этой сфере кружок ждал и требовал от Никона патриарха , как своего бывшего сочлена и сторонника. Но Никон, как известно, сделавшись патриархом, сосредоточил всю свою деятельность исключительно на исправлении церковных книг и обрядов, оставив неисправленною ту сторону жизни, на исправлении которой особенно усиленно и энергично настаивали ревнители, убежденные, что в исправлении нуждается самая жизнь, а не книги. В этом смысле ревнители не переставали делать заявления и в последующее время. Поп Ирадион (дело о котором разбиралось в 1660 году) писал: «священство в мире яко душа в теле. |
| Что же представляли собой старообрядцы. когда они были еще боголюцами и ревнителями благочести? История раннего старообрядчества, это история трех кружков. Московского – наиболее известен из него книжный справщик, а затем ключарь Успенского собора в Москве о. Иван Наседка (в иночестве Иосиф). Киевского кружка архимандрит Киево-Печерскойго монастыря Елисея Плетенецкого (к нему принадлежали Лаврентий Зизаний и Захария Копыстенский), и наконец, нижегородского, где наибольшее значение имел, по-видимому, о. Иван Неронов. Деятельность этих кружков, одна и та же в разных местах, известна с двадцатых годов XVIIbeka, а нижегородского – с тридцатых. Это было стремление упорядочить не только церковную, но и всю христианскую жизнь правилами святых отцов и вселенских соборов. В конце сороковых годов эти весьма разные люди были знакомы друг другу, и объединены одним из интереснейших и загадочных в своей потаенности фигур в истории русской церкви, царским духовником о. Стефаном Вонифатьевым. В это время в столице живут и общаются: лучший из друзей юного царя Алексея боярин Ф.М. Ртищев, глава Печатного двора князь А.М. Львов, Симеон ( в монашестве Спиридон) Потемкин, игумен златоустовский Феоктист, архимандрит новосапасский Никон (будущий патриарх), игумен Макарьева Желтоводского монастыря Илларион (в будущем архиепископ Рязанский), протопоп Архангельского Собора Михаил Рогов, протопоп Казанской церкви Иван Неронов, вышеупомянутый о. Иван Наседка, протопопы Даниил Костромской, Логин Муромский, Даниил Темниковский, Аввакум Юрьевский. Так выглядел кружок ревнителеей благочестия накануне никоновской смуты. Как они мыслили церковную реформу? Судя по киевскому, львовскому и сразу затем московскому переизданиям Номоканона, этот законодательный сборник мыслился юридическим основанием реформы. Единственное совместное предприятие ревнителей – соборы о единогласии, и то грандиозное значение, какое имело при Никоне книга «Скрижаль», т.е. толкование литургии, наводит на мысль, что кроме церковно-правового, существовал и акцент богослужебно-литургический. Ну и наконец, именно с ревнителей благочестия берет начало русская проповедь , не в смысле убогой латинской риторики семинарий, но живого пастырского слова, богато представленная у всех представителей движения (после раскола сохранилась главным образом у старообрядцев). Кроме того, открытие Стефаном Вонифатьевым на государевом дворе Греко-латинской школы, и построение Ф.М. Ртищевым на свой счет Андреевского монастыря в Москве, с приглашением туда киевских ученых, говорят нам о внимании, которое уделялось ревнителями книжному образованию. |
| Эпоха Иоанна Васильевича Грозного - отдельная и особая страница Русской истории, требующая также и отдельного сугубого внимания. Рассматривать в ее рамках только лишь взаимоотношения Царства и Священства вне всего клубка вопросов связанных с самим Царским Родом, природой государственности как таковой, эсхатологическими прообразованиями, социально-сословным устроением, геополитикой и прочим невозможно, да и в любом случае требует совершщенно самостоятельных исследований, которые сейчас, слава Богу, начаты. Здесь хе достаточно будет вспомнить хорошо знакомые всем слова самого Грозного Царя из его Царственного Летописца : «Нигде же обрящеши, еже не разоритеся царству, еже от попов владому Российская же земля правится Божием милосердием, и Пречистыя Богородицы милостью, и всех святых молитвами, и родителей наших благословением, и после всех их нами Государями своими, а не судьями и воеводами, и не ипатами и стратигами " Так или иначе через сто пятьдесят лет после появления «Слова кратка...» идее этого мало известного ( или замолчанного ) сегодня документа со всей полнотой раскрылись в деятельности Патриарха Никона. Дело в том, что «книжная справа» была лишь одной стороной его деятельности. Под благовидным предлогом объединения всего Православного мира и освобождения греков от османского ига Патриарх явно планировал проведение на Православном Востоке чего-то похожего на «папскую революцию» X-XII вв на Западе. Первоначально будущий Патриарх входил в т.н. «кружок боголюбцев» , кстати , вместе со своими будущими противниками протопопами Аввакумом Петровым и Иваном Нероновым, ставшими вскоре вождями старообрядчества. Об этом тоже не всегда говорят, но «ревнители старин» в молодости были такими же реформаторами, как и будущие «никонияне». Они боролись с древним наонным пением, вводили индивидуальную проповедь (при которой священник оборачивался спиной к алтарю и лицом к народу), а также всячески обличали «язычество», под которым понимали всю формально нецерковную культуру (известный т.н. «погром скоморохов» на Волге в 1648 г.). Тогдашний Патриарх Иосиф не признавал многих сторон деятельности «боголюбцев» и обособлялся от них. Прямых противоцарских выступлений у них не было, но уже в сороковые годы они настаивали, что именно духовенство должно руководить всеми преобразованиям (назревшими и не очень) в стране. Это была не революция, а ее подготовка Правда, протопопы Аввакум и Неронов, епикоп Павел Коломенский и многие, вставшие за древлее благочестие, вскоре «опомнились... |
| «Мисс. Обозрение» 1901 г. Устав приходского Миссионерского кружка или Общества ревнителей православия (С. Рожновки Борзенскаго уезда, Черниговской Епархии) : I. Общие положения 1. Во исполнение заповеди св. апостола Павла: «утешайте друг друга, назидайте кийждо ближняго, вразумляйте безчинныя, утешайте малодушныя, заступайте немощныя, долготерпите ко всем, аще кто не послушает словесе нашего, посланием сего назнаменуйте (т.е. имейте на замечании) ... И не аки врага имейте его, но наказуйте якоже брата»... ( 1Фес.5:11–14 ; 2Фес.3:14–15 ), с разрешения Епархиального Начальства устрояется в с. Рожновке как местности, где проявляется вольнодумство в вопросах Православной веры, – из местных прихожан «миссионерский кружок» или «Общество ревнителей православия». 2. «Миссионерский кружок» из прихожан с. Рожновки действует в пределах своего прихода. : II. Цель 3. Устройство «миссионерского кружка ревнителей православия» из самих прихожан с. Рожновки имеет своею целью, во-первых, – возбудить в самих прихожанах ревность к вере православной, ревность, которая, по ознакомлении участников «общества» с истинами православия могла бы выразиться при случае и в вразумлении безчинно ходящих; во-вторых, целью служит желание сделать для приходского священника и приходской миссии наиболее известною духовную жизнь прихожан, и в особенности жизнь той части прихожан, которые уже замечены в религиозно-нравственном вольнодумстве и скрытно ведут свою пропаганду. : III. Руководство «Кружком» и состав его 4. «Кружок ревнителей православия» находится под непосредственным руководственным наблюдением местного священника. 5. Количественный состав членов мис. «Кружка» не определяется, но выбор участников его предоставляется приходскому священнику, как пастырю, долженствующему знать своих овец ( Ин.10:3 ). 6. Члены «Кружка» выбираются непременно и исключительно из прихожан, преданных православию, благочестных, высоконравственных, и вообще не запятнанных никаким пороком и, по возможности, грамотных. 7. За особую полезную и ревностную деятельность на пользу Православия и какие-либо пожертвования на пользу миссии членам «Кружка» испрашивается архипастырское благословение; члены же не обнаружившие никакой деятельности, или, тем паче обнаружившие вредную деятельность, увольняются по предложению священника и согласия большинства членов кружка. |
| Кроме того, непременно нужны внебогослужебные чтения и беседы в храме, в школе... На них уместно и следует завести пение хоровое и общенародное. Тут будет и чтение от божественного, и рассказ из жизни святых или из истории поучительной. На сих чтениях удобно может исполняться и самая катехизация народа». Большое значение епископ придавал кружкам ревнителей благочестия. «Несомненно, во всяком приходе, даже в самом распропагандированном, найдется много таких, которые скучают и скорбят о всем нехорошем в жизни. Вот с них-то и пусть священник начнет дело церковной миссии. Пусть он соберет около себя таких ревнителей благочестия, христианского научения и книжного доброго чтения. Из них можно составить постепенно как бы миссионерский кружок или кружок ревнителей. Собирая их по временам вместе, беседовать о вере и жизни, читать Слово Божие и о божественном, возбуждать в них самих ревность о том, чтобы и других привлечь к своему содружеству, научать их – как действовать на других и на кого именно с какой стороны, и что предлагать другим ко вниманию, чтобы возбудить жажду духовной жизни». На своем личном миссионерском опыте, своими глазами видел он, сколь велико и положительно влияние разного рода паломничеств и экскурсий. «Кончились полевые работы у крестьян, – вспоминал владыка, – и поднимается деревня в путь из разных концов Японии. Путешествуют и одиночно, но больше партиями для удобства и дешевизны. И крестьяне, и крестьянки, и старые, и малые посетят все достопримечательности в том или другом городе или округе страны, побывают у всех своих заветных языческих мест и храмов, все высмотрят, все заметят, чему можно поучиться у других, и домой возвращаются довольные путешествием, богатые воспоминаниями и впечатлениями, приносят с собой или редкости, или полезные вещи и т. п.» В бытность своего служения в Новгородской епархии епископ видел, какую великую пользу могут принести паломничества и крестные ходы ко святыням. «Влияние на народ таких народных торжественных богомолений весьма велико и несомненно. |
| Понятно, как неприятно должны были чувствовать себя власти, у которых власть осязательно начинала ускользать из рук и относительно которых ревнители, состоявшие по преимуществу из белого духовенства, часто не скупились на резкие обличения 130 . Но особенно сильно должен был чувствовать это и сознавать сам патриарх, под боком и на глазах которого родилась и выросла эта враждебная ему сила, грозившая, чего не мог не видеть Иосиф, уничтожить все то доброе и лучшее, что было сделано и что еще делалось во время его патриаршества в видах возвысить умственно-религиозную жизнь русских, опираясь на южнорусскую литературу, на образованных киевлян и греков, на перенесение с помощью последних науки и образования в Москву, благодаря учреждению здесь правильно устроенной школы. Все более старевший и терявший значение патриарх не был в состоянии ни повлиять на кружок, ни подчинить его себе, ни остановить его деятельность, а в то же время не хотел и подчиняться водительству враждебных ему ревнителей, о которых он был очень невысокого мнения: «Возстали, – говорил он, – лицемеры, имущие образ благочестия, силы же его отвергшиися». По обычаю людей слабых и бесхарактерных, Иосиф для противодействия кружку ревнителей прибегнул к последнему и в то же время редко удающемуся средству: он старался, насколько это было ему возможно, тормозить и задерживать все, что исходило из кружка, хотя бы это было вполне законное и полезное. Так, например, он поступил в деле введения кружком единогласного пения и чтения в церквах. Вопрос о единогласии уже давно был решен голосом всей русской церкви на Стоглавом соборе в смысле решительного осуждения многогласия. Кружок ревнителей, вообще относившийся к постановлениям Стоглавого собора с особенным уважением и почтением, решился ввести в церквах, которыми за-ведывали ревнители (сначала у Стефана и Ртищева, а потом и у Неронова в Казанском соборе), единогласное пение и чтение, причем, кажется, вовсе не позаботились испросить на это особого разрешения у патриарха. |
| Пусть только помнит священник, что он духовный отец своих чад, чтобы заботиться о них, как о самых родных детях перед вверившим их ему Богом. Да всего и не перечислить, что может помочь священнику христиански устраивать приходскую жизнь. Например, обычно в деревнях между утреней и обедней причт совершает случившиеся требы, а народ не знает, куда ему употребить это время. Вот тут и хорошо бы вести чтения и беседы. Вместо занятых делом священноцерковнослужителей могли бы этим заняться учительствующие в школах, любители и семейные клириков, конечно под руководством священника. Местами так и бывает, где находится усердие и согласие у всех указанных лиц. На таких чтениях можно и Закону Божию всех учить, и на христианскую жизнь наставлять, и молитвы разучивать, разъяснять и распевать, и на современные веяния и запросы ответы давать, и просто хорошую книжку прочитать на досуге. 8. Содружество ревнителей веры и жизни по вере Но не следует довольствоваться всем вышесказанным. Непременно нужно проводить все это и в жизнь, чтобы она в разных отношениях и с разных сторон проникалась евангельскими начинаниями. Несомненно, во всяком приходе, даже в самом распропагандированном, найдется много таких, которые скучают и скорбят о всем нехорошем в жизни. Вот с них-то и пусть священник начнет дело церковной миссии. Пусть он соберет около себя таких ревнителей благочестия, христианского научения и книжного доброго чтения. Из них можно составить постепенно как бы миссионерский кружок или кружок ревнителей. Собирая их по временам вместе, беседовать о вере и жизни, читать Слово Божие и о Божественном, возбуждать в них самих ревность о том, чтобы и других привлечь к своему содружеству, научать их, как действовать на других и на кого именно, с какой стороны и что предлагать другим ко вниманию, чтобы возбудить жажду духовной жизни. Десять таких душ постепенно при усердии и умении приведут других десять, а затем придут за ними и сотни; наконец, за общим течением придут и все прихожане. Конечно, это не так будет скоро и легко, как написано в сих словах. |
| С воцарением Алексея Михайловича в Москве образовался, по преимуществу из передового более образованного белого духовенства, кружок ревнителей благочестия, во главе которого стоял царский духовник, благовещенский протопоп Стефан Вонифатьевич. Этот кружек, опиравшийся на молодого сочувствовавшего ему царя, энергично выступил на публичную борьбу с разными общественными пороками и недостатками, господствовавшими в народе языческими суевериями, языческими игрищами и крайнею грубостью нравов, с леностью, пьянством и распущенностью духовенства, с различными церковными нестрояниями и непорядками, особенно на борьбу с многогласием в церковном пении и чтении. Кружек ревнителей благочестия поставил своею задачею водворить в народе истинное благочестие, возвысить его нравственную жизнь, просветить его церковное сознание, с помощью восстановления забытого было у нас церковного учительства; перевоспитать и нравственно возвысить самое духовенство, уничтожить различные вопиющие церковные непорядки. От патриарха и других архиереев кружок, опираясь на царя, настоятельно требовал неотложных и энергичных мер и преобразований в указываемом им духе и направлении, настаивал, чтобы и сами архипастыри являли собою образец истинно архипастырского служения церкви, сами бы подавали собою пример подчиненному им духовенству в надлежащем выполнении им своих пастырских обязанностей относительно пасомых. Естественно было ожидать, что деятельность кружка ревнителей благочестия, как в высшей степени полезная и плодотворная, по крайней мере —675— по своему замыслу, встретит у архипастырей полное одобрение, поддержку и всякое поощрение. Но в действительности получилось совершенно обратное. Патриарх Иосиф и другие архиереи отнеслись к деятельности кружка не только не одобрительно, но и прямо враждебно. Они увидели в деятельности кружка обличение и порицание их архипастырской беспечности и равнодушия к делу улучшения и воспитания пасомых, покушение на их архиерейские права, так как только от высшей иерархической власти должны исходить все церковные мероприятия и руководство жизнью пасомых, а не от каких-то белых священников, хотя бы действительно ревностных к благочестию и более других просвещенных. |
| Однако основным центром влияния стал Печатный Двор, вокруг которого с 1649 г. сложился кружок интеллектуалов, лидером которого был Епифаний Славинецкий. Благодаря их усилиями, были начата работа по исправлению богослужебных книг с привлечением греческих изданий. Труды малороссов на Печатном дворе не ограничились справой богослужебной литературы. Царский двор постоянно делал заказы на перевод книг разнообразного светского содержания, касавшихся самых различных граней «внешней мудрости»: по философии, анатомии, географии… К учёным монахам обращались и как к учителям латыни и греческого 342 . Малороссийская диаспора становилась для великорусской элиты основным интеллектуальным авторитетом. Каковы же были причины того, что великорусская элита делает в конце 1640-х решительный выбор в пользу киевской (то есть европейской) образованности, порывая с многовековой традицией начетничества? На наш взгляд, здесь следует выделить два основных фактора. Первым и, пожалуй, более важным был религиозный подъем, охвативший Великороссию в 1640-х гг. и затронувший светскую и церковную элиту. Так, в Москве этого времени действовал кружок «боголюбцев» или «ревнителей благочестия», состоявший из светских и духовных лиц. Возглавлял его Стефан Вонифатьев, настоятель Благовещенского собора кремля и царский духовник. Кружок обладал большим влиянием, к нему, так или иначе, относились все представители интеллектуальной элиты Москвы конца 1640-х − нач. 1650-х гг., включая самого юного царя Алексея Михайловича и его фаворита Ф.М. Ртищева. Комплекс идей, разделявшийся членами кружка, являлся, фактически, еще одной программой «православной конфессионализации», возникшей теперь уже на великорусской почве. Во многом это были идеи середины XVI в., эпохи Стоглава и митр. Макария, так и не получившие развития в Великороссии в последующую эпоху 343 . «Ревнители благочестия» стремились поднять церковную дисциплину, возродить проповедь и научить клир и паству христианской жизни. Особое внимание уделялось христианскому просветительству 344 . Поскольку аналогичная проблематика в той или иной форме была актуальна для западнорусского Православия ещё с конца XVI в., то интерес боголюбцев к изданиям Киевской митрополии и западнорусскому благочестию в целом был вполне естественным. |
| Кружок ревнителей (до его разделения по вступлении Никона на патриарший престол) находился в довольно благоприятных условиях для выполнения своих планов относительно русской церкви и общества. Во главе его стоял сильный и влиятельный царский духовник, пользовавшийся полным расположением молодого благочестивого царя и всей царской семьи, имевший обширные и сильные связи с придворной аристократией. Члены кружка, руководимые Стефаном Вонифатьевым, выделялись из массы заурядного духовенства выдающимися личными качествами, книжностью, учительностью, ревностью и энергией в служении своему делу. Благодаря сочувствию и поддержке царя и лиц, его окружающих, кружок мало-помалу делается крупной, видной силой, начинает оказывать заметное влияние и давление на ход всех церковных дел. Среди его обсуждались и решались разные церковные вопросы, изыскивались меры к исправлению церковной и общественной жизни, и выработанные им решения, благодаря царю, приводились в исполнение, становились обязательными, законом для всех. Даже такие дела, как назначения митрополитов, архиепископов, епископов, архимандритов и протопопов предварительно обсуждались членами кружка, ибо царь, от которого, собственно, зависели назначения, действовал в этом случае по совету и указаниям своего духовника, а тот, с своей стороны, отдавал эти вопросы на обсуждение в среде кружка 129 . Вследствие этого руководство всей церковной жизнью стало переходить в руки кружка ревнителей благочестия, которые фактически делались управителями всей русской церкви. Понятно, что патриарх и все власти, которым по праву принадлежала инициатива во всех церковных делах, от которых, собственно, должны были исходить все церковные мероприятия и постановления, оказались стоящими в стороне – инициатива в церковных делах стала ускользать из рук властей и переходить к ревнителям, которые делаются все смелее, энергичнее и требовательнее. Властям приходилось теперь одобрять и вводить в церковную практику то, что вырабатывалось в среде кружка, что придумывали влиятельные у царя и при дворе ревнители, гордые своим влиянием и силой. |
|
|
